Когда идет дождь

– А Маша почему не пришла сегодня? – спросил он.

Вики не обиделась на то, что он говорит о Маше, посчитав это неопытностью молодого человека.

– Она заболела. Позвонила сегодня мне и сказала, что не придет.

– Ясно. Жалко. Очень надеюсь, что она завтра придет. Она такая интересная.

– Да, – согласилась Вики, почувствовав легкую обиду.

– Она мне очень нравится, – признался Максим, когда они сели за столик. – Ничего, что я так откровенно? – вдруг испугался он своих слов.

– Ничего, – тихо ответила Вики, желая провалиться сквозь землю и не слышать этого.

– А с другой стороны я давно хотел с тобой поговорить, а Маша всегда была рядом и это не получалось. Я хотел тебя кое о чем попросить. Можно? – спросил он робко.

– Да, конечно, – с доброй улыбкой на лице отозвалась быстро Вики.

– Ты же ее подруга. Вот я и подумал. Может ты ей намекнешь как-нибудь, что она мне нравится, а?

Он заглядывал Вике в глаза, рассчитывая встретить там поддержку, но она опустила взгляд, боясь разбить его надежду.

– Ты же знаешь, что у нее есть мужчина.

– Маша не такая женщина, которая на это обращает внимание, – улыбнулся Максим.

– Тогда я не понимаю. Допустим, вы начнете встречаться, жить вместе. И ты же всегда будешь знать, что у нее, помимо тебя, может быть еще кто-то. Неужели ты на это согласен?

– Конечно.

– Может ты объяснишь, – потребовала Вики, надеясь хоть что-то понять в мужском поведении.

– Я думаю, что ты никогда не поймешь, – мягко ответил Максим.

– Это почему же? – возмутилась Вики. – Что я тупая? Или ущербная какая? – она злилась все больше и больше.

– Я думаю, что у тебя что-то случилось, что ты стала холодной, как лед, – быстро ответил Максим.

– Я не холодная, – запротестовала Вики. – Я – сдержанная.

– Хорошо, пусть сдержанная, – согласился Максим, пытаясь ее успокоить.

– Да, что ты понимаешь? Я тебя ни разу рядом с девушкой не видела.

– Если ты на что-то обиделась, то извини. Я не хотел. Но не обязательно сразу наезжать на меня.

– Обиделась? Я? На что? – голос ее стал настолько громким, что люди за соседними столиками начали оборачиваться на них.

– Слушай, я виноват, что начал этот разговор. Давай сегодня после работы зайдем в кафе, попьем кофе. Я хочу, чтобы ты простила меня.

– Я занята сегодня, – выскочила привычная реплика.

– Слушай. Правда, мне будет приятно с тобой попить чай. Или кофе… Ты что любишь?

– Я люблю чай. Зеленый, – ответила Вики уже более мягко.

После работы они вместе направились пить чай. Зеленый чай.

– Что это? – спросила Вики, когда увидела вывеску «Труба».

– Это вывеска, – улыбнулся Максим.

– Я вижу, что вывеска. Но, как мне помнится, мы собирались попить чай.

– Да, здесь заваривают самый лучший чай. Вот увидишь, – заверил ее Максим и открыл дверь.

Вики вошла. Обстановка ей не понравилась, хотя музыка была приятная. Максим повел ее в угол и сел за столик для двоих. Он помог ей снять пальто и пододвинул стул, что сгладило неприятные чувства по поводу этого заведения.

– Что ты будешь? – спросил Максим.

Его глаза горели, как два огонька, а улыбка не сходила с лица.

– Чай зеленый, – повторила Вики цель своего прихода.

– А с какими добавками? С мелиссой, мятой?

– Просто зеленый чай.

Максим позвал официанта, а Вики посмотрела по сторонам и заметила двух мужчин, сильно подвыпивших, сидящих за барной стойкой. За столиком неподалеку от них сидели двое мужчин в той же кондиции, один из них еще и курил. Больше в небольшом помещении бара никого не было.

– Тебе понравится здесь, – снова улыбнулся Максим.

Вики ничего на это не ответила, а лишь приподняла левую бровь. Максим, возможно, принял это за знак одобрения и начал что-то рассказывать о своем детстве, потом о его первой школьной любви, потом еще что-то. Сначала Вики слушала, но спустя какое-то время стала ловить себя на мысли, что помещение начинает плыть перед ее глазами.

– Ау-у-у, – услышала она голос Максима. – С тобой все в порядке?

– У меня что-то голова кружится, – еле ворочая языком, ответила Вики. – Я думаю, это из-за запах сигарет. Помещение не проветривается, а я не привыкла, что так мало кислорода. Мне надо выйти и подышать свежим воздухом.

Вики попыталась подняться, но Максим мягко надавил на ее плечи и усадил обратно: «Давай подождем, пока принесут чай, попьем, а потом и пойдем, хорошо?».

– Его что-то долго не несут, – начала было говорить Вики, но тут появился официант.

Он поставил небольшой чайничек и два бокала. Блюдца и ложечки для сахара отсутствовали. Вики решила, что это очень дешевое заведение, но Максиму ничего не сказала: он же хотел извиниться перед ней. И извинялся он на ту сумму, которую мог себе позволить. Она взяла чайничек, чтобы разлить чай, но Максим остановил ее: «Давай подождем немного, пока заварится».

У Вики уже не было сил сопротивляться. Она откинулась на спинку кресла, уставшая, но почему-то очень счастливая. Ей было здесь очень хорошо, не физически, а духовно. Она почувствовала легкость и свободу. Огорчало только непроходящее чувство тошноты.

– Чай заварился, – сказал Максим и разлил чай по чашкам.

В нос Вики ударил резкий запах какой-то травы.

– Это не зеленый чай, – неожиданно для себя засмеявшись, сказала Вики.

– Это чай. Это очень хороший травяной чай, – ответил Максим. – Ты пей, пей.

Вики взяла чашку и сделала первый глоток. На вкус немного горько и запах показался как будто знакомым.

– Это полынь? – сказала Вики, продолжая пить, почувствовав неожиданно сильную жажду.

Максим ничего на это не ответил. Он допил свой чай и предложил проводить ее до дома.

– Я еще не допила, – стала сопротивляться Вики.

– Тебе уже достаточно на первый раз.

– На первый раз? – не поняла Вики.

Но Максим накинул ей куртку на плечи и повел из бара. Снаружи уже стояло такси.

– О-о-о, какая прелесть, – захлопала в ладоши Вики. – Это уже лишнее.

Максим посадил ее на заднее сиденье, а сам сел рядом. Он назвал какой-то незнакомый для Вики адрес, но у нее уже не было сил что-то говорить. Она уснула.

– Солнышко, солнышко, – услышала она.

Голос был совсем рядом. Она чувствовала горячее дыхание. Вики открыла глаза и увидела Максима.

– Где это я? – спросила она.

– У меня, – шептал он и стал целовать ее в шею.

– Да, ты что? – она попыталась встать, но тут же поняла, что руки ее связаны.

– А ну быстро развяжи меня, – приказала она.

– Ты ошиблась, котенок, – Максим все также улыбался, – сегодня я приказываю, а ты выполняешь.

– Я не хочу, – сказала Вики, сжала губы и повернула голову в сторону, чтобы не видеть Максима.

Он лишь усмехнулся и стал задирать ей юбку.

– Нет, – вскрикнула она, но Максим закрыл ей рот.

– Забудь это слово на сегодня, ладно? Если ты захочешь его произнести, то лучше молчи. Иначе мне придется закрыть этот чудесный ротик, а мне очень-очень хочется его целовать. Договорились?

Вики стало страшно. Она помотала головой в знак согласия, и он убрал руку.

– Максим, ты, наверное, что-то принял и не понимаешь, что делаешь. Но поверь, тебе лучше отпустить меня…

– А то что? – засмеялся он.

– Я пойду в полицию, – пригрозила она.

– После того, что я с тобой сделаю, ты в полицию не пойдешь, – увидев ее испуганные глаза, он продолжил уже более мягко: «Я не собираюсь тебя убивать… Но сделаю так, что ты почувствуешь себя очень счастливой».

Его руки стали снимать колготки.

– Не надо, пожалуйста, – захныкала Вики. – Нет.

Он сильно схватил ее за лодыжку и рявкнул: «Мы же договорились».

Вики заплакала, но Максиму было все равно. Он что-то бормотал про то, что все бабы такие: сначала «Не надо», а потом «Давай еще», что ему еще ни одна не попадалась, чтобы вела себя иначе… Конечно, кроме проституток.

Он бормотал, но дело свое делал: за колготками с нее полетела юбка, а потом и трусы. Вики пыталась освободить руки, но они были хорошо связаны. Он задрал ее водолазку и расстегнул лифчик.

– Тебе понравится, котенок. Тебе очень понравится, – пыхтя, повторял он.

– Не надо, – шептала Вики, – не надо, – сквозь слезы она увидела, что он расстегивает штаны.

Он схватил ее за волосы и дернул так сильно, что Вики закричала от боли.

– Если не можешь сказать что-то умное, то будешь кричать, – прохрипел он и раздвинул ей ноги.

Вошел он, как все: ничего особенного Вики не почувствовала. Он делал все то же самое, что и другие. Пытаясь погрузиться как можно глубже, он бился, как рыцарь, но его меч был не тем орудием, которым можно сделать что-то существенное. Он вышел из нее, а потом сказал: «Теперь ты».

Сначала Вики не поняла, но потом вдруг увидела мужчину из бара, который курил отвратительную сигарету. Она хотела закричать, но Максим закрыл ей рот какой-то тряпкой.

– А кобылка попалась с характером, – засмеялся мужчина и расстегнул штаны.

– А теперь ты поймешь, почему ты ничего никому не расскажешь, – сказал ехидно Максим и включил камеру.

Вики плакала, а он смеялся, снимая ее лицо, ее тело, когда мужчина вышел из нее, то они раздвинули ей ноги и стали снимать там.

– Она хочет, ты же видишь, она хочет, – смеялся Максим.

– Еще бы, они все хотят, – поддакивал его друг.

– Смотри я даже ее ноги не держу, а она их не сводит. Значит, нравится.

– А то. Кабан ты идешь. Мы ее для тебя разогрели.

Тут Вики увидела, что в комнату входит третий мужчина. Она закрыла глаза и застонала. Но он не стал сразу входить. Сначала он поцеловал ее лоб, потом нос, потом одно ушко, потом другое. Вики попыталась свести ноги, но он уже лежал между ними, не расстегивая штанов. Руки массировали груди, потом живот, бедра. Он опустился ниже и начал целовать ее стопы, потом голени…

– Кабан, ты у нас эстет, – засмеялся Максим, снимая лицо Вики крупным планом. – Если бы ты видела сейчас, что в твоих глазах. Ты же хочешь его. А знаешь, что у тебя там? Там все течет, потому что ты хочешь.

– Заткнись, – прикрикнул Кабан и стал целовать ее бедра внутри, потом он поцеловал ее половые губы, а затем вошел в нее языком.

Вики извивалась, как змея, а он продолжал. Его язык входил все глубже. Вики застонала, но на этот раз от блаженства, которое разлилось по всему ее телу. Она хотела еще, глубже, больше.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя? – услышала она его хриплый голос.

Он вынул кляп из ее рта и начал языком гулять по ее уху.

– Да, – застонала Вики, чувствуя, что не может больше терпеть. – Пожалуйста… Да…

– А ты мне сделаешь кое-что взамен? – спросил он, говоря уже в другое ее ухо.

– Да, да… – простонала Вики.

Она увидела, что он выпрямился, встал на колени перед ее головой и сказал мягко: «Давай».

Вики все поняла. Она открыла рот, и он вошел туда. Вики начала делать сосательные движения. Как будто сосулька. На вкус он был немного соленый, но приятный. Она ускоряла темп, но тут он вышел и сказал: «За твое хорошее поведение тебе будет подарок». Он развернулся к ней спиной, она снова взяла его в рот, а Кабан начал языком проникать у нее между ног. Никогда еще Вики не чувствовала такого наслаждения. Она улетела в небо высоко-высоко, где не было никого: только он и она.

Все это время Максим снимал их.

– Смотри, какие соски стали, – кричал он своему другу и наводил камеру на соски.

– Да, она вся течет. Кабан ты прямо Дон Жуан, – смеялся второй.

– Нравится? – спросил он, снимая Вики с полным ртом спермы.

Когда Кабан закончил, то погладил по голове и спросил тихонько: «Понравилось?».

– Да, – простонала Вики, обессиленная, но очень довольная.

Она смотрела на него, но не могла разглядеть лица.

– Ты же знаешь, что за удовольствие надо платить? – спросил он.

– Но я же заплатила, – удивилась Вики, пытаясь закутаться в рядом лежавшую одежду.

– Нужно еще доплатить, – сказал он мягко.

– Сколько? – спросила она.

Он нежно поцеловал ее за ухом, а потом ответил: «Нас пятеро, так что осталось всего двое». Вики попыталась соскочить с кровати, но сильные руки схватили ее и стали привязывать к кровати. Кто-то другой уже заткнул ей рот кляпом.

– За все нужно платить, – услышала она снова голос Кабана.

Они входили в нее быстро, без церемоний, как заходят в свой бар: смело открывали дверь и входили, зная, что внутри им будет хорошо, весело и приятно. Сначала был четвертый, потом Максим сказал, что хочет еще. Но пятый не уступил свое место, и Максиму пришлось ждать. Но не долго. После Максима уже больше никто не заходил. Вики почувствовала внутри себя вакуум: будто бы ее всю опустошили. Она лежала, как пустая ваза, нечаянно опрокинутая и забытая. Ей уже развязали руки, вынули кляп, но она не вставала.

– Смотрите, ей настолько понравилось, что она не хочет уходить, – засмеялся Максим и все остальные, но голоса Кабана не было слышно.

Вики приподнялась на кровати. Кто-то кинул ей на колени трусы. Она надела их, потом полетел лифчик, потом кофта, потом юбка.

– А колготки? – спросила она.

– Извини, но колготок не будет. У нас по этому поводу есть свои соображения. Так что придется тебе без колготок.

Вики обулась, кто-то сзади накинул на нее куртку и, крепко обняв, поцеловал в затылок.

– Такси внизу. Доедешь сама. Запомни: пойдешь в полицию, и они получат пленку, где ты умоляешь, чтобы тебя оттрахали. Поняла? – железным голосом спросил Максим.

– Поняла, – ответила Вики.

Она не запомнила ни одного лица. Да ей и не хотелось. Вики еле-еле спустилась по лестнице и села в такси.

И только приехав домой и закрывшись в своей комнате, она заплакала. Но слезы текли не из-за того, что ее унизили, изнасиловали, надругались над ней. Нет. Она плакала, потому что готова была все это повторить ради того, чтобы побыть еще немного под Кабаном. Он пробудил в ней то, что давно было забыто. Вики было стыдно и одновременно она хотела еще. Теперь Вики поняла, что секс может приносить удовольствие. И такое огромное, которое не приносит больше ничего. Ничего. Ей хотелось секса. Секса с Кабаном. Но чувство стыда заглушало желание. Мама ей говорила всегда: «Так нельзя. Девушка должна быть скромной».

Однажды, когда Вики было четырнадцать лет, она дралась с мальчишкой во дворе. Он был сильнее ее и повалил на землю, крепко держа ее руки и навалившись всем телом. Она чувствовала его вес, тепло, смотрела в его глаза. Неожиданно он поцеловал ее. Вики знала, что должна была кричать или вырываться, или хотя бы повернуть голову в сторону… Но вместо этого она закрыла глаза и приоткрыла свой ротик. Его язык проник в ее рот. Было страшно… Страшно приятно. Губы Вики стали отвечать на поцелуй…

– Это что здесь происходит!? – услышала она откуда-то издалека голос матери. – Пошел прочь! – крикнула она.

Мальчишка тут же убежал, а Вики так и лежала с блаженной улыбкой на земле.

– Вставай, вставай я тебе сказала! – кричала мать.

Но Вики стала что-то соображать, только когда мать схватила ее за волосы. Ей стало очень больно и слезы полились из ее глаз. Она стояла перед матерью, низко опустив голову, не понимая, почему у взрослых все самое приятное под запретом.

– В глаза мне смотри, – услышала Вики и подняла голову.

Мать размахнулась и дала ей пощечину.

– Вот так ты должна была сделать… Слышишь!? – кричала она. – Вот так! – она еще раз ударила дочь. – Вот так! Вот так!

Пощечины падали на мягкие щеки девочки одна за другой до тех пор, пока Вики не упала без чувств.

После этого еще целую неделю ее не отпускали на улицу. Даже школа была под запретом. И всю эту неделю каждый день к ним домой приходил Сережа – спокойный юноша шестнадцати лет, сын маминой подруги. Он слушался свою родительницу во всем. Когда мать Вики прибежала к подруге в истерике, то та сразу предложила: «Надо ей создать рефлекс. Как у собаки Павлова». После этого Сережа каждый день приходил к ним домой, целовал Вики в щеку, а она давала ему пощечину.… Одну за другой… Одну за другой.

Сначала Вики было его жалко, и она только делала вид, что бьет. Но мать, неустанно присутствующая на этих воспитательных мероприятиях, заставляла бить сильнее. Так жалость к Сереже превратилась в ненависть за то, что он такой хлюпик. Потом это чувство перешло на мальчика, который тогда ее целовал, за то, что он убежал и даже не попытался вступиться. Потом ей стало стыдно. На седьмой день воспитания моральных качеств Вики ненавидела весь мир, включая себя. Ей было обидно, стыдно и, наконец, жалко себя.

Вики думала, что на этом ее мучения закончатся, но мать придумала еще одну игру. Каждый день Вики вставала перед зеркалом и говорила: «Если молодой человек или мужчина обнимает меня или целует, а я позволяю ему это делать, то это значит, что я – шлюха и проститутка». Конечно, данная ежедневная молитва произносилась в присутствии матери, по окончании которой она говорила: «Вот и правильно дочка. А то не дай Бог, еще в подоле мне принесешь».

Так ее отучили быть свободной. А сегодня Кабан вернул ее на ту детскую площадку, но мамы рядом уже не было. Вики поняла, насколько она может быть развратной и опущенной. Стыд, рожденный в ее мозгу, заливал лицо красной краской, а желание, рожденное Кабаном, делало тело мягким и непослушным. Ее глаза горели, как два уголька, губы вспухли, челюсть слегка побаливала, а пульсация внизу живота не давала думать ни о ком, кроме Кабана.

Она улеглась на кровать, закрыла глаза и уснула.

Утром снова прозвенел будильник. Попытавшись встать с кровати, Вики застонала: тело болело, как после фитнес-клуба. Когда она окончательно проснулась, то вспомнила вчерашний день.

– Боже, что же мне теперь делать? – спросила она то ли себя, то ли стены, то ли бога. – Как мне идти на работу? Там же будет Максим. А вдруг…, – новая мысль, как стрела, пронзила ее мозг, – вдруг он всем расскажет… Как я буду там работать, смотреть людям в глаза, здороваться? Ужас…

Вики не хотелось идти на работу, но она ясно осознавала, что все же пойдет: нужно платить за квартиру, покупать еду и хотя бы иногда одежду.

– Привет! – поздоровалась соседка, как только Вики вышла из комнаты. – Ты постриглась? Или покрасила волосы? – спросила она.

Вики вытаращила глаза, не веря своим ушам. За все время, что они живут вместе, кроме привет и пока, она от своей соседки больше ничего не слышала. А тут вдруг…

– В любом случае, ты отлично выглядишь! – сказала соседка, не дождавшись ответа. – Пока.

Она выпорхнула, как бабочка из своего кокона.

Виктория подошла к зеркалу и ужаснулась: на нее смотрела совершенно другая женщина. Нет, цвет волос и кожи был тот же, та же фигура и осанка. Но глаза… Глаза горели, как два ярких огня. Свет был даже ярче, чем солнечные лучи.

– Я – падшая женщина, – грустно сказала она сама себе, но глаза от этого не поблекли.

Зайдя на кухню, она почувствовала, что очень хочет есть, но холодильник был почти пустой. Нашлось два кусочка батона, один ломтик сырной колбасы и одно яйцо. Съедено это было почти за пять минут.

Решив, что по дороге на работу нужно зайти в магазин и купить что-нибудь, Вики вышла из дома. Солнце светило ярко, одаривая своей теплотой всех людей. У Вики невольно поднялись уголки рта.

«Как же все-таки хорошо, – думала она, идя по тротуару».

Лишь две мысли омрачали ее хорошее настроение: «Как смотреть в глаза Максиму?» и «С Кабаном она больше никогда не встретится».

В магазине Вики купила круасаны, салат, молочный шоколад и три банана.

– Привет, – поздоровалась она, зайдя в офис и увидев Машу. – Будешь круасаны? – спросила Виктория, увидев удивленное лицо Маши.

– Я буду есть круасаны только в том случае, если к ним будет подана история о твоей бурной ночи, – заявила Маша ничуть не стесняясь.

Вики невольно взглянула в сторону стола, где обычно сидел Максим, но он оказался пуст.

– Ну, рассказывай. Кто он? Это Максим? – спросила Маша.

– Что? – вскрикнула Вики. – О чем ты говоришь?

– О чем я говорю? Ты себя в зеркало видела? Ты же вся светишься. Тебе было хорошо, да? Тебе понравилось? Ну, ну же говори. Мне же интересно.

– Я не понимаю о чем ты говоришь, – злобно заявила Вики, хотя поняла, что от Маши так просто не отделается.

– По-моему, ты обязана мне рассказать. Это же я поместила твою анкету на сайт. Ты меня благодарить должна, а не обижаться. Хоть стала по-человечески выглядеть. А то ходила, как мертвяк, по офису. У меня даже иногда складывалось впечатление, что я на кладбище работаю, – обиженным голосом заявила Маша.

– Я не хочу об этом говорить? – негодовала Вики. – Ты же не знаешь, что вчера было.

– Я вижу результаты, – довольно улыбнулась Маша. – Они, скажем прямо, написаны на твоем лице. Но я готова выслушать всю историю.

Вики отвернулась от нее, открыла салат и начала закидывать ложку за ложкой себе в рот.

– Да-а-а, – протянула Маша. – Даже и не думала, что он такой зверь, – хихикнула она.

Вики всегда старалась найти объяснение поступку другого человека, что позволяло ей не судить людей и не обижаться на них. Но в данный момент она Машу просто ненавидела.

Когда подошло время обеда, то Вики отказалась идти в столовую, сказав, что она плотно позавтракала. На самом деле есть ей хотелось зверски.

– Слушай, если не хочешь рассказывать свою историю, то я могу рассказать о себе, – сверкая глазами, предложила Маша.

Тут Вики вспомнила, что Маши вчера не было на работе, да и дома она не появлялась.

– С чего ты взяла, что мне это интересно? – гордо заявила она.

– Потому что я думала, что ты – вежливая, а сейчас вижу, что нет, – буркнула Маша, развернулась и вышла из кабинета.

Вики обернулась, но за столом Максима так никого и не было. Она достала оставшиеся от завтрака бананы и принялась их уминать. Когда с бананами было покончено, то она вспомнила про круасаны. Спустя десять минут осталась только упаковка. «Позвольте себе быть счастиливой», – гласила надпись на ней.

«А что такое счастье? – подумала Вики».

Когда-то она задумывалась над этим вопросом. Этимологический словарь говорил, что быть счастливым, значит, быть причастным к чему-то, быть частью чего-то. Тогда Вики и решила, что ее несчастье произрастает из ее одиночества. «Но ведь я одинока, потому что несчастлива, – подумала она тогда». Так появился порочный круг, диаметр которого становился все меньше и меньше. Это привело к тому, что она стала бояться маленьких закрытых помещений. И еще открытых пространств с большим количеством людей, где она чувствовала себя еще более одинокой.

«А, вдруг и правда можно стать счастливее только из-за того, что кто-то живет с тобой рядом, – подумала Вики. – Вдруг правы те, кто говорит, что нужно выйти замуж и нарожать детишек? Вдруг и правда, что счастливой в одиночку стать невозможно? Вдруг и правда глупо отказывать от брака, жалея мужа, у которого будет несчастная жена?».

– Я готова употребить твои круасаны, – прервала ход ее мыслей Маша.

Вики аж подпрыгнула.

– О-о-о… Вижу, вижу. Ушла в себя, вернусь не скоро, – хихикнула Маша. – Ты на секундочку только вернись, дай мне пару круасанов, а потом опять возвращайся к себе.

– Круасанов нет, – заявила Вики.

– Как нет? Ты же утром принесла целый пакет. Вот уж не думала, что ты такая жадная, – совсем обиделась Маша. – Я специально к чаю ничего не брала, думала, что ты поделишься.

– Слушай, извини, – Виктории стало ее жалко, – но круасанов правда нет. Я их съела.

– Целый пакет? – сделав круглые глаза, спросила Маша.

– Да, – призналась Вики.

И ей стало снова стыдно.

– Вот так Максим, вот так недотепа.

– Слушай, хватит…

– Ладно, ладно, – сжалилась Маша. – Это для тебя больная тема. Я уже поняла. Зато, знаешь что? У меня позавчера была такая ночь, такая ночь. Ты себе даже представить не можешь. Что он вытворял… Но, я, конечно, тоже в долгу не осталась, знаю приемчики, – захихикала Маша. – Он такой, такой. Он не большой, – понизила голос Маша, – он просто огромный. Мне казалось, что меня разрывают на части. Кто бы что ни говорил, а размер все же имеет значение, – твердо заявила Маша.

Вики молчала. С каждым новым словом она чувствовала, что круасаны рвутся наружу.

– Извини меня, – сказала она и побежала в туалет.

Весь ее обед пропал. Ополоснув лицо, Вики вернулась в кабинет бледная и слегка пошатываясь.

Маша смотрела на нее и хихикала. Потом не выдержала, придвинулась к Вике и сказала: «Поздравляю с первым минетом. У меня после первого раза тоже так было: про секс вообще ничего слышать не могла».

Вике стало совсем плохо: откуда, откуда она знает, что Вики вчера впервые в жизни сделала минет? А главное, какое ей до этого дело? Она с ненавистью посмотрела на Машу.

– Поняла, не дура. Оставить в покое, дать прийти в себя и всякое такое, – Маша отодвинулась к своему столу и взяла трубку, погладила ее, прижала к груди, а потом добавила, мечтательно смотря в потолок: «По ощущениям он был такого же размера». Посмотрев на Вики, она тут же пролепетала: «Молчу, молчу».