Ремесло

Марьяна Иванова

Ремесло

Рассказ написан в рамках конкурса страшных историй к Хэллоуину

1.

У бабушки был очень странный дом. Лиля и Лео разглядывали его из окна машины и холодные, колючие мурашки бежали по их спинам. Сам элитный посёлок Красная поляна, куда их со всеми вещами привёз социальный работник, выглядел презентабельно: зелёные лужайки, большие красивые коттеджи, чистые малолюдные улочки. Близнецы даже приободрились, они то думали, бабушка живёт в какой-то захолустной деревне. Но вся радость вышла из них, когда они увидели свой новый дом. Он был чёрным. С зияющими тьмой узкими окнами. С массивной дверью из вишнёвого дерева, которая скрипела, как пасть чудовища. Дом находился на центральной улице посёлка и был окружён светлыми двухэтажными коттеджами, но над ним самим словно сгущался мрак. К дому вела широкая дорожка, по которой можно было подъехать прямо на машине. Но Павел Сергеевич припарковался на обочине, словно мечтал убраться отсюда поскорее.

– Вот мы и на месте. Чудно здесь! Правда, ребята?

Лиля и Лео кисло переглянулись. Оба рыжие и конопатые от рождения побледнели после гибели родителей. Теперь их некогда огненные волосы напоминали ржавчину. Весёлые веснушки больше не окропляли вздёрнутые носики.

Павел Сергеевич натянуто улыбнулся, скрывая накатившийся на него ужас, и принялся доставать из багажника вещи близнецов.

– Все еще считаешь, что это лучше, чем приют? – спросила Лиля, стаскивая наушники.

Брат пожал плечами и хотел что-то ответить, но так и застыл с открытым ртом, уставившись на дверь дома. Лиля проследила его взгляд и тоже увидела выросшую на крыльце бабушку. Бабушку по маминой линии они почти не знали. Видели один раз шесть лет назад, когда им было по десять. Родители с бабушкой Анфисой не общались и детям про неё ничего не рассказывали. Если бы не горе, близнецы бы вряд ли хоть раз приехали сюда. Но раз родителей теперь нет, им придётся какое-то время пожить с ней.

Анфиса была высокой и очень худой, пучок серебристых волос был туго собран на затылке. На ней было чёрное платье в пол, вероятно, она тоже носила траур. Пока дети нехотя шли по дорожке к дому, бабушка не сводила с них стеклянный, суровый взгляд.

– Лилия, Леонид, – сухо поприветствовала она. – Добро пожаловать домой. У входа снимайте обувь, пожалуйста.

Близнецы кивнули и умоляюще посмотрели на нервно улыбающегося Павла Сергеевича. Бедолага так переволновался, что на лбу выступили испарины.

– Здравствуйте, Анфиса Николаевна. Мы с вами по телефону говорили.

Бабушка смерила его взглядом. На сухом морщинистом лице не было ни одной эмоции.

– Спасибо, что привезли их. До свидания.

– Но… Я хотел… – Павел явно надеялся проследить, чтобы подопечные хорошо устроились, но хозяйка сверкнула глазами, дав понять, что ему пора.

– Все документы мы уже подготовили с вашим коллегой. Вы ещё что-то хотели? – спросила Анфиса, смотря куда-то сквозь него.

– Я… Всё в порядке. Просто… – Павел сделал усилие и с улыбкой повернулся к детям. – Мой телефон у вас есть. Раз в месяц я буду приезжать с проверкой. Постарайтесь освоиться здесь. Ладно?

Анфиса положила холодные руки на плечи внукам и подтолкнула их к двери. На прощание они ещё раз повернули головы к Павлу Сергеевичу. В их глазах больше не читались тоска и печаль от потери родителей, сейчас они были наполнены каким-то первобытным страхом. Ком подступил к горлу, но больше он ничего не мог для них сделать. Когда он вернулся в машину, чувство безысходности сменилось облегчением, ведь теперь можно было убраться отсюда.

2.

В доме царил полумрак. Пахло каким-то едким лекарством. За окном стояла золотая осень, солнце ещё баловало теплом, но внутри было прохладно. В доме был сделан современный ремонт, но вся мебель осталась старой, затхлой. Ощущения уюта не было.

Лео и Лиля уже успели распаковать вещи и теперь пили молоко на кухне. Бабушка стояла к ним спиной, смотря в окно.

– Как прискорбно, что вы остались сиротами в таком юном возрасте, – монотонно сказала она. – Но время залечит вашу боль. Вам будет здесь хорошо. Обещаю.

Она сделала паузу и медленно повернулась. У бабушки были бледно-серые глаза. Издалека казалось, что они белые и мутные, как у мертвеца или слепого человека.

Близнецы без слов и лишних взглядов понимали друг друга. Чувствовали эмоции и мысли на расстоянии. «Бабуля странная», – пронеслось в голове Лео. «Я знаю», – отозвалась Лиля.

– Может, сбежим от неё? – спросила Лиля, когда они поднялись в свою новую комнату и остались одни.

– А дальше что? Скитаться? У нас есть квартира и деньги родителей, просто нужно дождаться совершеннолетия, чтобы распоряжаться ими. Надо потерпеть два года. Мы справимся.

Сестра фыркнула, но мысленно согласилась с Лео. Он всегда был рассудительнее ее. Даже во время похорон, когда она то рыдала, катаясь по полу, то в ярости пинала стулья, Лео сохранял спокойствие. И каждый раз, как кто-то пытался успокоить её или вывести из зала, он загораживал сестру и тихо говорил: «Отстаньте от неё. Она справляется как умеет».

Лев беспокойно шелохнулся в кровати и распахнул глаза. Судя по кромешной тьме, всё ещё была ночь. Он потёр глаза и сел на кровати.

– Лиля?

– Д-да… – хрипло отозвалась она.

– Ты чего не спишь?

– Как ты понял?

– Просто почувствовал, что тебе страшно. И проснулся.

Когда глаза привыкли к темноте, Лео увидел, что на соседней кровати сестры нет. Она сидела под окном и тихонечко всхлипывала.

– Да, страшно. Там кто-то под окнами бродит.

Брат насторожился. Сердце застучало быстрее. Он закутался в одеяло и на цыпочках подошёл к окну.

– Да нет там никого.

Только он сказал это, как заметил женский силуэт на подъездной дорожке. У женщины были растрёпанные тёмные волосы и белое платье, похожее на саван. Лео резко присел, когда понял, что незнакомка смотрит прямо на него и жутко улыбается.

– Видел? Ты её видел, да?

Лео накинул на сестру одеяло. Так они и уснули, сидя на полу, пока женщина до первого луча солнца неподвижно смотрела в их окно. И улыбалась.

3.

Новая школа близнецам пришлась по вкусу. Здание было совсем новым, современным. Классы состояли всего из десяти-пятнадцати учеников. На стенде у входа так и было написано: «Индивидуальный подход – наш приоритет!» Правда, сами одноклассники отнеслись к новеньким холодно.

– Рыжих нам только не хватало… – закатив глаза, сказала Алла Смирнова, главная выскочка школы.

– Ага, – рассмеялся Баранов, – кто-то в вентилятор дерьмо кинул, оно разлетелось и им рожи забрызгало!

– Фу! – сморщилась Алла.

Остальные загоготали, стали перешёптываться. Лиля сжала кулаки и схватила Баранова за грудки.

– Хочешь дерьмо увидеть? Подойди к зеркалу!

– Что сказала? Я влеплю тебе, не посмотрю, что девка!

– Первый отхватишь!

Лео вздохнул и под нарастающий гул отвёл сестру, усадил за парту.

– Да забей ты. Какая гниль вылетает из их рта – это их проблемы. Будешь драться, опять зуб сколешь или нос сломаешь.

Лиля сжала челюсти, завидуя самообладанию брата.

– Вот и молчите в тряпочку! Близнецы – один другого уродливее! – снова задиристо рассмеялся Баранов.

– Ещё бы, это же внуки Могильницы, – протянула Алла, брезгливо оглядев ребят.

Близнецы переглянулись. «Могильница». Вот, значит, как в Красной поляне величают их бабушку.

– Что за шум? – весело хлопнув в ладоши, в класс вошла учительница Литературы. – Звонок уже был. По местам, ребята!

Лиля понуро развалилась на стуле. Всяческое желание грызть гранит науки отпало. Лео ткнул её локтем, чтобы она села как следует и хотя бы сделала вид, что слушает учителя.

– Мне передали, что в нашем классе новенькие, – что-то царапая на доске, сказала учительница.

Класс дружно повернул головы в сторону близнецов и приглушенно загоготал.

– Ага, парочка однояйцевых близнецов!

– Баранов! – учительница резко повернулась к классу и шлёпнула по столу ладонью.

– Нина Игоревна, а что я такого сказал? Вы же сами говорили, что эта старуха ненормальная…

Лиля снова сжала кулаки. Ей пришлось ущипнуть себя, чтобы со всей дури не заехать учебником Баранову по голове. Она посмотрела на брата, чтобы успокоиться. Тот, выкатив глаза, пялился на Нину Игоревну и панический ужас перекосил его лицо.

Между тем учительница продолжала говорить с Барановым:

– Это я раньше так думала. Это совершенно невежественно и непростительно. Анфиса чудная женщина! И не смей при мне говорить такие вещи, не то… – она замолчала, перевела взгляд на ребят и широко улыбнулась

Теперь Лиля поняла страх брата. Она тоже узнала женщину, что всю ночь простояла под их окнами.

– Может, она просто лунатик? – наконец прошептал Лео, когда все перестали пялиться на них.

– Какая-то хрень тут творится, – покачала головой Лиля. И с ней было сложно не согласиться.

Когда прозвенел звонок, класс шумно соскочил с мест и, перекрикивая друг друга, помчался прочь из кабинета.

Лиля и Лео тоже сложили учебники и тетради в рюкзаки и поспешили к выходу – это был последний урок.

– Лилия, Леонид, задержитесь на минуточку. – Нина Игоревна подняла глаза и кивком пригласила подойти.

Близнецы напряженно переглянулись. «Она знает, что мы её видели?» «Думаю, да».

– Как вам первый день в школе? Как вам в Красной поляне?

– Ничего. Привыкнем, – ответил Лео. – Вы извините, но нас бабушка ждёт.

Глаза учительницы сверкнули. Губы, густо накрашенные вишневой помадой, расползлись в неестественной улыбке.

– Я очень-очень уважаю вашу бабушку! Она волшебница! Фея! Злые языки будут говорить гадости за спиной и в лицо. Но вы не слушайте. Анфи знает свое дело.

Женщина улыбнулась еще шире. Теперь стали видны зубы с легким желтым налетом, замазанные излишками помады. Она сняла очки и подмигнула ребятам. Глаза у неё были бледно-серые.

– Бегите, не заставляйте бабушку ждать.

Ребята содрогнулись. Было что-то в этой женщине отталкивающие. Неправильное. Фальшивое. Искажённое.

Когда близнецы уже оказались в дверях кабинета, новая волна липкого ужаса накрыла их: Нина Игоревна вдруг сипло рассмеялась и кинула им вдогонку: «Ночью я хотела всего лишь познакомиться с вами. А вы мне не открыли. Нехорошо».

4.

– Я туда больше не пойду! – Лиля вытряхнула учебники из школьного рюкзака и принялась наспех складывать туда свои вещи.

– Не глупи. Надо просто разобраться, что тут вообще происходит.

– Чего тут разбираться? Просто здесь все ненормальные! Я сваливаю!

Лиля собралась броситься к дверям, а Лео перегородить ей путь. Но вдруг оба застыли, услышав звук подъезжающей к дому машины. Неизвестно, почему это так взбудоражило их. Наверное, оттого что за окном стояла почти могильная тишина, изредка прерываемая лишь шуршанием опавших листьев.

Они подбежали к окну и увидели, как черный универсал с затонированные окнами проехал по дорожке к дому и припарковался с торца здания. Из машины вышел мужчина в обезличивающей чёрной рубахе. Козырек на кепке не позволял разглядеть его лицо. Чтобы увидеть, что происходило дальше, ребятам пришлось выйти в коридор и прильнуть к маленькому окошку уже там.

К тому времени к гостю вышла бабушка. Ничего не говоря, она сняла с шеи ключ и отперла вход в подвал, который прятался под скатной крышей. Мужчина открыл багажник универсала и стал выкатывать из машины тележку, на которой лежали два продолговатых деревянных ящика.

Вдруг бабушка взмахнула рукой, чтобы водитель замер. Он остановился, а она резко и неестественно задрала голову кверху, уставившись белыми глазами прямо на внуков. Те охнули от внезапности, отскочили от окна и убежали в комнату.

– Как думаешь, что в тех ящиках? – спросила Лиля, когда дыхание снова стало ровным.

– Откуда я знаю. Туда бы и человек влез.

Оба поёжились.

– Лео, я хочу домой, – непривычно жалобно протянула Лиля.

Брат промолчал. В его голове зарождался план по вызволению их из этого странного места.

– Если мы сбежим, нас посчитают трудными подростками и точно упекут в приют или еще куда похуже. Но и здесь я оставаться тоже не хочу. Давай докажем, что бабушка недееспособная. Может, нам позволят прожить без опекуна.

– Надо Павлу Сергеевичу позвонить. Он вроде неплохой дядька, – кивнула Лиля.

– Он просто скажет, что у него руки связаны и все. Давай сначала доказательства соберем, а потом ему все передадим.

– Ну это легко. Стоит только немного с камерой по дому походить.

– Ночью спустимся в подвал и посмотрим, что она там прячет. И если училку под окнами увидим, тоже надо заснять.

На том и порешав, близнецы поставили будильник на три ночи, когда бабушка точно будет спать и не помешает им, и отправились по кроватям.

Услышав неприятный писк будильника, Лео нехотя открыл глаза и обнаружил, что сестра сидит на своей кровати уже одетая и готовая отправляться на разведку. Она покусывала ногти на руках, нетерпеливо ожидая пробуждения брата. Лицо было призрачно-бледным. Волосы взъерошены от беспокойного сна. Глаза опасливо метались от двери к окну и обратно.

– Всё нормально? – спросил Лео, достав из-под кровати кроссовки.

Лиля неуверенно кивнула. Лео взял телефон, предусмотрительно заряженный для вылазки, зашнуровал кроссовки и накинул толстовку с капюшоном. Перед уходом он хотел выглянуть в окно, но быстро передумал. Ему станет слишком страшно, если он вновь увидит там безумно улыбающуюся учительницу.

– Идём, – скомандовал он.

Лиля немного замялась. Закусив губу, она стала смотреть на брата, не решаясь сказать ему причину своей тревожности.

– Ну шевелись, Лиль! – громче, чем хотел, сказал Лео. И тут же затаился, не услышала ли его бабушка?

– Мне мама и папа сказали не соглашаться, – запинаясь, прошептала Лиля.

– Что?

– Ну они мне сейчас приснились. Будто стоят на дороге, к дому не подходят, боятся чего-то. Я кричу, чтобы они в гости зашли, а они только и повторяют, как заколдованные: «Не соглашайся. И брату передай».

Лео с трудом проглотил подступивший к горлу ком. Страх пополз по нему, словно маленький паучок. Он почувствовал, как он перебирает мохнатыми лапками по его коже, заползает за штанину, поднимается вверх по ноге, перебирается на спину, неприятно щекочет шею и добирается до уха. Или рта, или глаза. Без разницы как, но паук страха проникает внутрь. И растёт, расширяется, заменяет собой все внутренности.

Лео передёрнулся. Посмотрел на сестру. Вот отчего ему стало страшно. Оттого, что он чувствовал, как некогда сильная и неустрашимая сестра понемногу сдается. Она начала расклеиваться. Если так продолжится, он останется совсем один.

5.

– Фу, воняет здесь! – зажав нос, простонала Лиля.

Они стояли у двери подвала и пытались безуспешно попасть внутрь.

– Хлоркой воняет или лекарством каким-то… – снова капризно протянула Лиля. – Аж глаза слезятся!

– Это формалин. В больницах всегда так пахнет.

– Скажи ещё, что у неё там хирургический кабинет. Как в фильмах ужасов.

– Нет, все бесполезно. Ключ нужен, – не слушая сестру, сказал Лео.

Лиля призадумалась. Чем дольше они будут собирать доказательства недееспособности бабушки, тем дольше придется жить здесь и ходить в новую школу. Она смертельно хотела домой. Хотела в свою квартиру, где они счастливо жили с родителями. Хотела забрать домой Куки, любимого мопса, которого пришлось отдать соседям, потому что бабушка отказалась брать собаку к себе. Хотела к своим друзьям. Она хотела в свою старую жизнь.

– В доме тоже есть проход в подвал, может, попробовать там?

– Нет, она услышит.

– Тогда подсади меня, я попробую влезть в то окно.

Она указала на маленькую квадратную форточку. С равным успехом она могла как пробраться через нее в заветный подвал, так и застрять там.

– Ладно, – нехотя согласился Лео.

Он присел, а сестра наступила ему на колено, как на ступеньку. Получилось дотянуться до форточки, та была приоткрыта, бабушка будто выветривала этот запах из помещения.

– Ну как?

– Подтолкни, что застыл?

Лео пробубнил что-то и приподнял сестру. Та живо вскарабкалась наверх и уже через несколько секунд оказалась на другой стороне. Лео услышал глухой стук, с которым Лиля спрыгнула на бетонный пол.

– Что там? Сможешь открыть мне?

Лео увидел, как в форточке тускло замелькал свет от фонарика сестры. Услышал ее шаги, легкий лязг двери.

– Вот блин, внутри без ключа тоже не открыть.

– Ты что-то видишь?

– Пока только лестницу.

– Попробуй открыть мне дверь из дома.

– Нет, лучше я сама всё тут осмотрю, а ты на шухере стой.

– Уверена?

Вместо ответа Лео услышал спускающиеся шаги. Он запрокинул голову посмотреть, не загорелся ли в каком-нибудь окне свет. Но бабушкин черный дом спал. Он надеялся, что и она вместе с ним. Что случится, если она обнаружит их здесь? Головой он понимал, что, скорее всего, ничего смертельного. Но чутье подсказывало ему: «Если что – беги со всех ног».

Ему начало казаться, что прошло слишком много времени. Лео начал волноваться за сестру. Он уже задумал позвонить ей, как телефон резко завибрировал в руке. В ночной тишине этот звук получился оглушающим. Лео вздрогнул от неожиданности и ответил.

– Лео, – опередив его, шепнула сестра. – Мне страшно! Лео, у нее тут морг! Морг, представляешь?!

– Что? Ты уверена?

– Тут морозильные камеры, столы, приборы всякие. И воняет формалином твоим!

– Выбирайся оттуда, слышишь?

– Сначала сниму всё. Ой…

– Что? Что там?

Лиля отвела телефон от уха, Лео услышал шуршащие помехи и тяжелое дыхание сестры. «Кто здесь?» – спросила она в пустоту. Послышался протяжный скрип. Лео услышал истошный визг сестры. Он забарабанил по двери, не боясь разбудить весь район.

– Лиля! Что с тобой? Кто там?! Выбирайся оттуда! Лиля!

Снизу до него приглушено доносилась суетливая беготня. Он безрезультатно кричал сестру и судорожно соображал, что ему делать.

«Бабушка! Нужно разбудить ее и попросить открыть дверь!»

Он сорвался с места и побежал в сторону парадного входа, как заметил краем глаза белую фигуру на подъездной дорожке. Нина Игоревна стояла напротив окна в их комнату и, задрав голову, улыбалась от уха до уха. Лео запнулся и кубарем повалился на лужайку. Опавшие листья зашуршали под ним. Нина Игоревна повернула голову к нему, продолжая улыбаться.

– Сделал домашнее задание? – пропела она.

Сердце вырывалось из груди, горло жгло от сдерживаемого крика. Запинаясь, парень добежал до входа и забежал внутрь. Захлопнув дверь, он отдышался и выглянул за край занавески. Учительница стояла на прежнем месте и смотрела прямо на него, словно стены дома для нее были прозрачными. Внутри суета в подвале чувствовалась отчетливее. Лиля снова закричала.

К черту, он сам попробует помочь ей.

6.

Лео включил фонарик на телефоне и бросился к двери подвала. С ужасом и удивлением понял, что она приоткрыта.

– Лиля? Ты здесь?

Как только он оказался на лестнице, в подвале все стихло. В нос ударил едкий запах. Глаза заслезились. Почти ничего не видя, он наощупь добрался до низа. Еще раз позвал сестру.

Внезапно вспыхнувший холодный свет причинил глазам боль. Он зажмурился, подождал немного и попытался разглядеть подвал.

Лиля оказалась права. Помещение и правда напоминала то ли хирургический кабинет. То ли морг. В центре стояли два продолговатых стола из хирургической стали. Вдоль стен тянулись стеллажи с непонятными колбами и канистрами с едко пахнущими растворами. У дальней стены располагался холодильный шкаф на шесть мест. У уличного входа лежали уже пустые деревянные ящики. По спине пробежал холодок.

– Лиля, ты где? – тихо произнес он, пятясь обратно к лестнице.

Вдруг ему на лечи легли ледяные руки. Он подпрыгнул и отскочил в сторону. Перед ним вырос строгий силуэт бабушки Анфисы. На ней была черная сорочка в пол и белая шаль. Редкие седые волосы лежали на плечах. Губы были сердито поджаты, но бледно-серые глаза ничего не выражали.

– Леонид, объяснись, что здесь происходит, – сухо потребовала она.

«Удирай со всех ног, беги!» – пульсировало в голове. Он почти послушался совета внутреннего голоса, но вдруг заметил рядом с бабушкой заплаканную Лилю. Она беззвучно всхлипывала, опустив голову. Тут Лео понял, что сестру просто испугало внезапное появление бабушки. Видимо, Анфиса, прожив долгое время одна, стала спать очень чутко, реагируя на любой посторонний шорох.

– Нет, бабуль, лучше ты объясни, что всё это значит! – набравшись смелости, сказал Лео.

Анфиса округлила глаза и впервые на её лице появился намек на хоть какие-то эмоции. Она запахнула шаль и сложила руки в замок.

– Я хотела, чтобы сначала вы как следует здесь освоились. Потом бы я вам все обязательно рассказала. Но раз мы уже здесь, откладывать разговор нет смысла.

Лиля подняла глаза, переметнулась к брату и вцепилась ему в плечо.

– Что это такое? Частный морг?

Анфиса приподняла седые брови, сделала попытку тепло улыбнуться. Получилась кривая усмешка.

– Нет-нет. Это… Считайте, что это моя мастерская. Я танатопрактик

Близнецы недоверчиво переглянулись.

– Моя профессия очень редкая. Диковинная я бы сказала. Моим знаниям не научат в институте. Это ремесло передается из уст в уста. От поколения к поколению. Этим славится наша семья. Наши предки освоили искусство бальзамирования еще когда на месте Красной поляны находилась маленькая деревенька Краснушка. Раньше здесь протекала речка. Дно у нее было глинистое, казалось, что вода кроваво-красная. Отсюда и название.

– Бальзамирование? Ты делаешь из мертвых мумий? – подала голос Лиля.

– Танатопрактики подготавливают усопших к похоронам. Восстанавливают лица, наносят посмертный макияж. Мой спектр услуг более широкий, чем в обычных моргах. Я творец, художник. Родственники хотят, чтобы покойные выглядели на похоронах как при жизни. И я помогаю им в этом. Мои клиенты выглядят так, словно спят. Это тонкое, редкое и прибыльное искусство.

В глазах внуков все еще читались испуг и недоверие.

Анфиса подошла к холодильным камерам и собралась открыть один из них, тот, что находился в самом центре. Но, внезапно передумав, одернула руку и открыла совсем другую камеру. Послышался легкий скрежет. Лиля крепче вцепилась в плечо брата, но взгляд не отводила. Лео же наоборот зажмурился.

– Как говорится, лучше один раз увидеть, – сказала бабушка и вытянула тележку из камеры.

Она ласково, по-матерински провела по белоснежной простыне ладонью и аккуратно сдернула ее. Неумолимое любопытство заставило близнецов приковать взгляды к телу на тележке. Как и сказала бабушка, молодой мужчина и правда выглядел так, словно только что прилег отдохнуть и в любую секунду может распахнуть глаза или перевернуться на бок. Чистые, аккуратно зачесанные волосы лоснились под холодным свечением подвальной лампы. На щеках был легкий румянец, карамельная кожа на лице была покрыта порами. Рот чуть приоткрыт, словно у мужчины был насморк, и он дышал во сне через рот.

– Я придаю им вид живых людей. Бедолага попал под машину. Родственникам пришлось перенести похороны, когда они увидели, в каком состоянии им выдали тело. Они обратились ко мне, и я все исправила.

Бабушка поправила мужчине челку и снова накрыла тело простыней и отправила в камеру.

– Секреты нашего ремесла передаются из поколения в поколение. Но ваша мама не желала иметь ничего общего с семейным делом. Оно приводило ее в ужас. Она всегда была белой вороной… Сбежала из родительского дома, едва ей исполнилось шестнадцать, считайте, была в вашем возрасте. Но вот вы здесь. Значит, все встало на свои места. В этот дом вернулась гармония. Теперь мне есть кому передать свои знания.

Близнецы ошарашено переглянулись. В глазах друг друга читалась какая-то безысходность.

– А если… Если мы не захотим? – заикаясь, спросил Лео.

Анфиса улыбнулась. Широко и неестественно.

– Не говорите глупости. От себя не убежишь. Ваша мама попробовала. И что же вышло? Сгинула, бедняжка. – Бабушка горько покачала головой. – Но я рада, что вы здесь.

7.

Хоть Лиля и зареклась больше не ходить в новую школу, она была рада на время сбежать из страшного бабушкиного дома. Глупые насмешки одноклассников не вызывали ни раздражения, ни обиды. В конце концов, вскоре все свыкнуться с появлением новеньких в школе и перестанут задирать их. Или им просто наскучит. Тем более, что близнецы никак не реагировали на язвительные шутки.