Лирика панелек

В небольшом, но атмосферном баре предлагался скудный выбор закусок, редкий в городе качественный алкоголь и пиво собственного приготовления. Бар имел Г-образную форму, за барной стойкой – закуток со столиками, который не было видно при входе. На стене – флаг Конфедерации и «Веселый Роджер», множество картин, изображающих морские пейзажи, корабли, а также вырезки из газет с интересными статьями политического окраса. Фоном тихо играл блюз. Это заведение было самым настоящим баром со старой закалкой, видавшим и забивные драки, и шумное веселье.

Появление компании Бобби на пороге бара не осталось незамеченным: редко в подобном заведении доводилось видеть людей в костюмах. И только Луи, стоя за барной стойкой, не покосился на вошедших. В дальнем углу бара сидел Ирландец с распущенными волосами в свободной белой майке.

За столом с Ирландцем сидел парень с короткой стрижкой, сбритыми в ноль висками. Одет он был в полосатое черно-белое поло, джинсы, белые кеды. Спортивное телосложение, невысокого роста, а в общем довольно симпатичный.

Ирландец, увидев компанию на пороге бара, свистнул и рукой подозвал к себе.

– Рад тебя видеть, – Ирландец встал из-за стола, чтобы поприветствовать пришедших. – Это Гарри, мой хороший друг, – Ирландец указал на своего товарища, вставшего из-за стола, чтобы поздороваться.

– Представляешь, – продолжал Ирландец, обращаясь к Гарри, после того как все уселись за столом. – Этот парень приютил меня, когда я не был в состоянии даже раздеться. Это многого стоит. Он не боится быть открытым перед незнакомыми людьми, а ведь люди с моей внешностью кем только не оказываются.

– Чаще всего они оказываются кончеными людьми, – усмехнулся Гарри. – А чрезмерная доброта порой плохо кончается.

– Зато ты остаёшься чист перед собой, – подметил Бобби.

– Это верно, – радостно подвел итог Ирландец. – Но ты же сюда не просто так пришел? Я тебе обещал подработку. Можешь быть уверен: если ты будешь держаться меня, будешь честным, ты взлетишь до небес.

– Мне не нужно до небес. С небес падать далеко. Мне чуть выше уровня моря достаточно будет.

– Человек должен жить мечтой. Он должен уметь кормить собственных демонов. Тогда его признают сверхчеловеком при жизни, – Ирландец заговорил тише, почти шёпотом, немного наклонившись к Бобби.

– Сверхчеловек? – усмехнулся Ваня, переглянувшись с Июлем.

– Сверхчеловек не только повелевает другими людьми, но также знает, как подчинить своему абсолютному господству свои инстинкты, развитые до стихийной, страшной силы, и не в смысле их удушения, а скорее их удержания, почти как диких животных, готовых вырваться тогда, когда он пожелает, – увлеченно объяснял Ирландец.

– Начнем с малого, а дальше, может, и буду стремиться к сверхчеловеку.

– А парень неплох. Не пытается взять все нахрапом. И он прав, двигайся тихо, тогда о тебе скажут громко, – подметил Гарри.

– Спокойствие – хорошее качество, – улыбнулся Ирландец. – Но будем ближе к делу. Суть в том, что я занимаюсь музыкой, только недавно аппаратура на студии погорела. Я нашел новую, ее привезли в город, сейчас она стоит в распределительном центре. Тебе всего лишь нужно будет «Газель» с аппаратурой пригнать к моей студии. Дело плевое.

Бобби немного расстроился подобной подработке, но делать было нечего, нужно было заработать хоть что-то, по– этому он согласился. Ирландец выдал ему конверт и приказал отдать его человеку в администрации при центре. Затем компания Бобби покинула бар, оставив Ирландца с Гарри. Нужно было направляться к распределительному центру на улице Льва Термена.

– Ты думаешь, что тут все так просто? – грозно спросил Июль.

– В плане? – не понимая, Бобби покосился на Июля.

– Этот тип очень мутный. Сомневаюсь, что тут все так просто, как он говорит.

– В любом случае это хороший вариант заработать, причем без особых усилий. А если мы увидим опасность, то просто не повезем ему аппаратуру, – уточнила Оля.

– Мне не нравится эта затея, – буркнул Июль.

– С деньгами совсем беда, так что посмотреть, что там такое, необходимо, – после недолгого раздумья решил Бобби. Заказав такси, компания отправилась по адресу. Всю дорогу Июль внимательно наблюдал в окно за меняющимся пейзажем. За время пребывания на Земле Июль уже привык к подобным видам и даже находил в них некую романтику. Бетонные заборы, скрывающие непонятные технические бараки, похожие друг на друга высотки. Приглядываясь, Июль начал замечать большие граффити на некоторых многоэтажках, на бетонных заборах – то, что расписывали уличные творцы. Все это придавало серым саваннам неподражаемую атмосферу. Оля всю дорогу крепко прижималась к Бобби, а тот не обращал никакого внимания на нее, погруженный в собственные размышления.

Ему не давали покоя мысли о таких людях, как Ирландец и Кипа. Они горят жизнью, живут молодостью без остатка и, кажется, рассчитывают только на нее. Их мало волнует будущая семья и благополучие. Им важно то, что сейчас они короли, и они не боятся потерять корону вместе с головой. Слабоумие и отвага не раз превращали человека в легенду. Не лучше ли прожить короткую яркую жизнь, нежели долгую и никчемную? По итогам все короли, выжившие в молодости, становятся замечательными семьянинами, за которыми семья – как за каменной стеной, а дети воспитываются на примерах отцов. А мирным обывателям о своих молодых годах и вспомнить нечего, кроме парочки историй, пересказанных тысячи раз.

Вскоре компания подъехала к большому зданию, позади которого раскинулась территория с несколькими ангарами, огороженными забором. Бобби попросил Июля с Олей остаться снаружи, а сам вошел в центр. Перед ним открылся просторный зал с людской суматохой, а прямо перед собой он увидел стойку администратора. Он с серьезным видом подошел к стойке, за которой стояла симпатичная блондинка с широкой натянутой улыбкой, и очень неестественной она показалась Ване.

– Добрый день, – колокольчиком раздался голос блондинки.

– Добрый. Тут посылка должна прийти моему другу, он попросил забрать ее, – Ваня неуверенно протянул конверт блондинке.

Администраторша приоткрыла конверт и заглянула внутрь.

– О, так вы от Николая, – все с той же неестественной улыбкой, все тем же звонким голосом интересовалась блондинка.

– Именно, – Ваня внимательно и даже немного испуганно смотрел на собеседницу.

– Тогда пройдемте за мной.

      Девушка вывела Ваню во внутренний двор, где копошились работяги, таская ящики. Водители же просто отдыхали от дороги, наблюдая за чужой работой. Подавляющий контингент обладал смуглой кожей, жесткой щетиной, крайне грубыми руками и печальными глазами. Будто бы это были не ящики, а их собственная тяжелая жизнь, которую они пытались хоть как-нибудь поднять. Девушка подвела Ваню к «Газели» и вручила ему ключи.

– И советую побыстрее доставить машину Николаю, – улыбнулась девушка и удалилась.

Ошарашенный Ваня поспешил сесть за руль и покинуть столь странное место. Ворота отворились, выпустили машину, за которой тут же и захлопнулись. В «Газель» резво прыгнули Июль с Олей, Ваня прижал педаль газа и поспешил доставить машину в указанное место.

– Как вы думаете, что мы везем? – рассуждал Июль. – Может быть, оружие?

– Думаю, даже если Ирландец и связан с бандитами, то не так серьезно, – пробормотала Оля.

– Тогда, может, наркотики? – продолжал Июль.

– А вот это уже возможно, – согласилась Оля.

– Да будет вам. Сказано же, аппаратуру везем, – встрял Ваня.

– Сам-то в это веришь? – усмехнулся Июль.

– Проверять не имею желания.

– То-то же, – победоносно закончил Июль.

«Газель» юрко бороздила просторы серого города. На улице вечерело. Те, кто ехал с работы, уже давно были дома, так что на дорогах было свободно. За полчаса Ваня пригнал машину к необходимому месту. Это был самый обычный гаражный кооператив на задворках спального района. У одних из ворот Ваню ждали трое: Ирландец, Гарри и еще один очень крупный, не известный Бобби персонаж.

– Я же говорил, что получится, – радостно крикнул Ирландец.

– Это было слишком, – буркнул полный парень в широкой рубахе.

– Да ладно тебе гундеть, Лок, – улыбнулся Ирландец.

– А теперь можно узнать, что мы провернули? – возмутился Июль.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – пригрозил пальцем Лок.

– Хватит уже суету наводить. Они этого заслуживают, – возразил Ирландец.

Лок только отмахнулся и ушел открывать двери гаража. Сняв массивные замки, он аккуратно загнал «Газель» в небольшой гараж.

– Это аппаратура одного владельца клуба, на концерте которого его криворукий диджей спалил нашу технику. Возвращать деньги он отказался, так что пришлось забрать таким образом. Я, кстати, даже рад такой сделке. Нужно признать: его аппаратура будет лучше, – улыбнулся Ирландец.

– А как же нам ее так просто отдали, да еще вместе с машиной? – удивился Бобби.

– Вам ее показала улыбчивая блондинка? – усмехнулся Гарри.

– Да, – ответил Ваня.

После ответа Бобби Гарри рассмеялся.

– Она уже полтора года сидит на химии, – улыбнулся Ирландец. – А так и не скажешь, порядочная дама.

– М-да, чего только в жизни не увидишь, – цокнула языком Оля.

– Ах да, это тебе за помощь, – Ирландец протянул Ване несколько свернутых купюр по тысяче рублей.

– Тут слишком много, – пересчитав, воскликнул Бобби.

– Ты недооцениваешь себя, дружище, – Коля похлопал Ваню по плечу. – Видишь ту многоэтажку? Завтра подойди часам к пяти. Второй подъезд, семьдесят седьмая квартира.

20

Шикарный ресторан «Робеспьер» собирает все сливки города. Кучка напыщенной фальшивой интеллигенции изображает из себя богему. Лениво ковыряют шикарное мясо, небрежно фыркая, цедят сквозь столь же настоящие зубы, сколько их собственное поведение, старинные вина. А великолепно пошитые костюмы отлично скрывают жалкие душонки. Среди этих показных столов затерялся столик смущенного Евгения Матвеевича и обворожительной Ани.

Евгений Матвеевич был в черном классическом костюме, белой рубашке с темно-синей бабочкой. Аня – в голубом платье в пол, на шее – элегантная бижутерия, пышные волосы распущены.

– После чего его увезли в больницу. Сейчас он в реанимации, мы все за него сильно переживаем. Всё ждем, когда разрешат его навестить, – заканчивал свой рассказ Евгений Матвеевич.

– Стало быть, ваша жизнь опасна? – увлеченно расспрашивала Аня.

– Получается, что так, – грустно признал Евгений Матвеевич.

– Это же прекрасно. Без риска нет жизни, – сделала неожиданное заключение Аня. – Стыдно признаться, но моя жизнь совсем не увлекательна. В ней нет места подобным историям, а я бы так хотела. Ведь именно в эти моменты понимаешь, насколько прекрасна и ценна жизнь, потому что она непредсказуема.

– Возможно, вы правы, – смущенно улыбнулся Евгений Матвеевич.

– А вам доводилось путешествовать? – с горящими глазами расспрашивала Аня.

– Путешествовать – громко сказано, – смущенно отвечал Евгений Матвеевич. – В Турции бывал, в Египте. По стране немного ездил.

– Ах, вы тоже не путешествовали, – расстроилась Аня.

– Ездил только по общеизвестным маршрутам.

– Это ерунда, – отмахнулась Аня. – Да, это хорошо, что вы хотя бы куда-то ездили. Но это курорты для любителей набивать пузо на пляже среди таких же планктонов. Не в обиду вам.

– На правду не обижаются, – вздохнул Евгений Матвеевич. – Именно таким планктоном я и был долгое время.

– А как же ваши рассказы про гонки и лихие приключения?

– Это правда, не сомневайтесь. Только это все произошло в последнюю неделю.

– А что же вас побудило заняться этим?

– Помните, когда вы впервые увидели меня в больнице?

– Да, помню.

– В тот день я попал в аварию, рядом со мной лежал молодой человек. Тоже после аварии. С ним у меня состоялся интересный разговор, который перевернул мою жизнь. После выписки я уволился с работы и оставил прежнюю жизнь. А Глеб… Он был бомжем, когда я его встретил, но судьба повернулась неожиданной стороной. Так и начались в моей жизни приключения, – простодушно улыбнулся Евгений Матвеевич.

– Ого! – Аня округлила глаза. – А я, кстати, не помню, что случилось с вашим соседом.

– А его не выписали? – забеспокоился Евгений Матвеевич.

– Я не помню, чтобы его выписывали. Но если хотите, я могу узнать, что с ним.

– Буду премного благодарен. И желательно какие-нибудь контакты. Я бы хотел с ним встретиться.

– Хорошо.

– Давайте наконец-то перейдем на «ты», – застенчиво улыбнулся Евгений Матвеевич.

– Как тебе удобно, – игриво улыбнулась в ответ Аня.

Пара Евгения Матвеевича и Ани сильно выделялась среди присутствующих в ресторане, и это поначалу их смущало. Но спустя время они просто наслаждались компанией друг друга, их уже ничего не волновало и не отвлекало. Глаза обоих блестели, они были полностью увлечены друг другом. Такое бывает только на первом свидании, когда человек – как новая книга, интригующая, не открытая, неизученная. Каждое новое слово открывает ее в новом свете. Неизведанные привычки. Каждое слово собеседника ловится с особенным смыслом. Необычные словесные обороты. Новый, не похожий на других смех. Этот чарующий момент познания прекрасного охватывал пару.

– Ты говоришь, что ушел от прежней жизни. А что в ней было?

– Я для того и ушел, чтобы не вспоминать о ней.

– Я понимаю, но все-таки.

– Все-таки… В моей прежней жизни я был главным бухгалтером одной крупной компании. В моей прежней жизни я знал только маршрут «работа – дом». В моей прежней жизни я жил с людьми, которые были равнодушны ко мне. Я очень жалею те потерянные годы, – погрустнел Евгений Матвеевич.

– А кто эти люди? – Аня пронзительно смотрела на собеседника.

– Эти люди… Это жена и две дочери.

– Ты ушел из семьи?

– Да, но они этого, кажется, даже не заметили. Сколько времени прошло, а меня никто не искал. Я этому даже рад.

– Ты просто ушел? И никому об этом не сказал?

– Да. Я одним днем по телефону уволился с работы, собрал свои вещи и ушел. Для тех людей я погиб в аварии.

– Я, конечно же, прекрасного мнения о тебе. Но нужно прийти к семье и объясниться. И дальше уже идти с чистой совестью. Как бы там ни было, это не чужие люди, с ними нельзя так поступать, – Аня начала собираться. – Я обязательно узнаю, что случилось с вашим соседом по палате. Когда разберетесь с семьей, дайте мне знать.

Аня улыбнулась Евгению Матвеевичу и покинула ресторан. Он остался за столиком один, наедине с собственными раздумьями. На развилке: вернуться к прежней жизни или же рискнуть всем в погоне за счастьем.

На небе не было ни облачка, потому хорошо наблюдались созвездия и очень яркий Юпитер. Люди вокруг были все как на подбор счастливые, улыбающиеся и молодые. То и дело встречались компании весело разговаривающих, смеющихся и таких беззаботных… Мимо проносились машины с глубокими басами и скрипучими шинами. Евгений Матвеевич шуршал по раскаленной земле, погруженный в раздумья. Он уже давно все решил для себя, оставался один разговор. Тот самый пугающий разговор, момент раскрытия карт. Как только Евгений Матвеевич представлял свою жену, все в груди сжималось. Но он шел, нехотя, но шел. Его вело желание лучшей жизни, где, как ему казалось, ждало молодое, яркое счастье. А от этого самого счастья отделял один-единственный мост, который необходимо сжечь.

21

– Ты только посмотри, что делают, – хмуро говорила Оля, глядя в окно.

– Что там? – спросил Июль, не отрываясь от карточной партии с Бобби.

– Они памятник Гагарину убирают, – Оля внимательно наблюдала за действиями рабочих.

– Как Гагарина убирают?! – бросил карты Бобби.

– Да что ты делаешь? – возмутился Июль. – И кто такой вообще этот Гагарин?

– Твой коллега, – буркнула Оля.

– Герой-романтик, – добавил Бобби.

– А кто-нибудь нормально может объяснить? – нахмурился Июль.

– Первый человек в космосе, – мечтательно говорил Бобби. – Когда-то он совершил великий подвиг, кинулся в неизвестность, а сейчас памятник ему убирают.

– Да, космонавты – отважные существа. Он и сейчас живой? – интересовался Июль.

– Нет, это было давно. Смерть его не менее примечательная. Разбился при тренировочном полете на самолете.

– А зачем вы ставите статуи погибшим? – удивился Июль.

– А вы забываете своих погибших? – Оля перевела взгляд на Июля.

– Каждый помнит только дорогих для себя и носит с собой амулеты с их символикой или изображением. Такой амулет в память о жене и у меня есть, – Июль приложил ладонь к груди.

– А как же те, кто сделал что-то великое для всей вашей планеты, цивилизации? – продолжала расспрашивать Оля.

– Их помнят их близкие, если они им дороги.

– Какие вы странные и неблагодарные, – Оля отвернулась к окну.

– Они для вас – подвиги, а вы их даже помнить не хотите? – добавил Бобби.

– Вы только посмотрите на них! Какие благородные, – фыркнул Июль. – Оля, горит же!

Оля кинулась к плите. Бобби провожал грустным взглядом грузовик, в котором увозили монумент герою.

– Июль, собирайся. Оля, к ужину будем.

– Вы куда? – спросила Оля, не отрываясь от готовки.

– Мы куда? – не понял Июль.

– Скоро вернемся, – Бобби вытаскивал из шкафа небольшую сумку, в которой что-то издавало металлический звон. Накинул черный бомбер и ждал на пороге Июля.

Июль накинул пальто, шляпу и пошел за Ваней.

Друзья вышли на улицу, перешли дорогу и ненадолго замерли у черного квадрата на земле, на котором пару минут назад стоял монумент великому человеку. Июль снял шляпу, глядя на черный квадрат. Бобби вынул из сумки баллончик с краской. Раздалось шипение, распространялся едкий запах краски. Ваня ловко вырисовывал буквы с завитушками. Через пару мгновений у черного квадрата появилась надпись: «Юра, прости, мы все потеряли».

– Как емко и точно выражена мысль, – многозначительно сказал Июль.

– И я так думаю, – согласился Бобби, убирая баллончик.

– А кто такой Юра, кстати говоря?

– Юрий Гагарин. Ну и неуч ты.

– Ишь что творите! – неожиданно вставила свое слово бабушка, проходившая мимо.

– Это динозавр? – выпучил глаза Июль, рассматривая крайне морщинистую особу.

– Здравствуйте, а что такое? – Ваня не обратил внимания на обращение Июля, а пожилая леди и вовсе его не услышала.

– Да ты посмотри, ее щеки похожи на дюны в пустыне, – продолжал Июль.

– Зачем на плитке гадишь? Кто это стирать будет? – возмущалась бабушка.

– Так у нее еще и голос, словно крик птеродактиля, – не успокаивался Июль.

– Это мой протест. Я решил выразить его так, – гордо ответил бабушке Ваня.

– Ох ты какой! Протестует он тут. Хулиган, против чего протестуешь? – кричала бабушка.

– Да вот памятник Юрию Гагарину убрали. А я его героем считаю, – терпеливо объяснял Ваня.

– Ну и что? Теперь и плитку надо изгадить, что ли? – продолжала возмущенно плеваться бабушка.

– Да что с этим динозавром тут дискутировать, товарищ? Пройдемте уже домой. Поздно все-таки, – обратился Июль к Ване.

– Верно.

Ваня что-то обдумывал, пока старушка, брызжа слюнями, что-то ему выговаривала.

– До свидания, – вдруг улыбнулся Ваня и вместе с Июлем удалился от назойливой бабушки.

Она еще долго стояла на месте и вслед продолжала что– то говорить. И стояла она там до тех пор, пока товарищи не скрылись во дворах. А может, и еще дольше.

– И чего это вы с этой бабкой спорили? – встретила Оля друзей вопросом.

– Ваня творил, а динозавру что-то не понравилось, – бурчал Июль, снимая пальто.

– Занятно, – Оля села на подоконник. – Но ужин стынет.

      Все обитатели квартиры заняли места у маленького стола с белой кружевной скатертью. На ужин были спагетти с жареным мясом.

– А тебя дома еще не ищут? – интересовался Бобби.

– Не думаю, – неохотно отвечала Оля.

– Чем таким важным заняты твои родители? – спросил Июль.

– Не знаю. У них крутая работа. Они много получают. Вы бы видели дом, в котором мы живем. Но, признать, это так противно. Противна горничная с приторным именем Жанна, с которой папа изменяет маме. Большой стол в столовой, разделяющий нас за обедом. Отдельный папин кабинет, где он якобы работает, а на самом деле прячется от семьи.

– А твоя сестра? – продолжал Бобби.

– А ей нормально, пользуется всем. Безразличием, деньгами.

– И не страшно тебе проводить время с двумя непонятными типами?

– В твоей кухне мне уютнее, чем во всем моем огромном доме.

Раздался звонок мобильного телефона. Бобби отлучился, чтобы ответить.

– Да. Конечно… Без проблем… Все нормально… приезжай. При встрече все расскажешь, – Бобби разговаривал с кем-то в соседней комнате.

– Эх, сейчас гости будут, а мне кормить их нечем, – вздохнула Оля.

– А ночных гостей и не стоит кормить, – буркнул Июль.

– Сейчас Ирландец приедет, у него что-то случилось, – Бобби вошел в кухню.

– Нужно прибраться, – засуетилась Оля.

– Что у него случилось? – Июль развернулся к Ване.

– Приедет – узнаем, – ответил Бобби.

– Не самое лучшее решение – приглашать в дом гангстера, – поморщился Июль.

– Лучшее решение – помочь человеку, – парировал Ваня. На улице окончательно стемнело. Муравейники блестели одинокими огоньками в окнах, фонари через один освещали узкие дорожки меж спален. Проспект жужжал редкими автомобилями и шумными мотоциклами.

Раздался звонок домофона. Ваня отвлекся от партии шахмат, открыл дверь и впустил гостя. На пороге стоял лихорадочно улыбающийся Ирландец в широкой белой майке с вызывающей надписью «Демоны».

– Вечер добрый, господа, – поклонился Ирландец.

– Добрый, – в унисон отозвались обитатели квартиры.

– Видимо, нужно объясниться, по какой причине я вас побеспокоил в столь поздний час, – продолжал гость.

– Проходи, садись да объясняйся, – Ваня пригласил гостя к дивану.

– Я поставлю чайник, – Оля удалилась в кухню.

– Тут такое дело, – нервно начал Ирландец, присев на диван. – У меня неприятности, дома меня ищут. Гарри не выходит на связь, последнее, что от него было слышно, так это то, что его жене угрожали, после чего его видели вместе с ней в аэропорту. В бар к Луи тоже наведывались. Брата я предупредил, чтобы залег на дно.

– К нам ты пришел залечь на дно? – спросил Бобби.

– Не могу сказать, что у вас тут дно, – ухмыльнулся Ирландец. – Но пришла моя очередь просить помощи.

– Корона не спадет, пока кланяться будешь? – иронично спросил Июль.

– А это не твоя забота, коротыш, – не прекращал улыбаться Ирландец.

– И надолго тебе нужен приют? – вздохнул Бобби.

– До утра. Рано утром меня заберут.

– Располагайся, – Ваня указал на диван.

Оля в кухне разливала чай, Июль раскидывал колоду карт на троих. Ирландец чувствовал себя некомфортно.

– А что случилось-то? – пытался развязать диалог Ваня.

– Толком ничего не известно. Говорят, что убирают конкурентов, – Ирландец пожал плечами.

– А вы не можете дать отпор? – не отвлекаясь от игры, спросил Бобби.

– Мы не можем дать отпор тем, кого не знаем. Мы понятия не имеем, кто эти люди.

– Что планируешь делать? – спросил Ваня.

– Завтра со своими близкими дернем в Финляндию в отпуск, – улыбнулся Ирландец. – Там разберемся, что это было, и уже спокойно все решим. После вернусь назад.

Конец вечера прошел в дружелюбной компании за игрой в карты и чаем. Ваня то и дело переглядывался с Олей, та наблюдала за партией со стороны. Одета была во все домашнее, пучок волос на голове, просторная Ванина кофта, короткие домашние шорты и полосатые носки. Июль, уже давно забывший о важной миссии, в простой тельняшке спокойно перекидывался в карты, не вспоминая про свою планету, как про страшный сон. И только медальон на груди напоминал о том, кто он есть. Ваню тоже ничто не беспокоило. Он, как и пару дней назад, наслаждался простой жизнью. Только сейчас ушло чувство одиночества, и его состояние было все больше похоже на счастье. Через пару часов Июль заснул в кресле, Оля спала на раскладушке, Ирландец с Ваней курили на балконе.

– Иногда общаешься с людьми и понимаешь, что ты просто другой. Тебе просто неинтересно с человеком, тебе безразличны его проблемы. И тогда задумываешься: а может, это со мной что-то не так? Это самая большая ошибка человека – искать проблему в себе. Нужно уметь признавать, что ты другой, и искать свою стезю, – говорил Ирландец.

– И ты нашел себя? – спросил Бобби, изучая небосвод.

– Покажи мне хоть одного человека, который скажет, что он нашел себя. Я плюну ему в лицо и буду прав, ибо он чистой воды лжец, – улыбнулся Ирландец.

– Вот хорошо было людям, когда вся страна была верующая. Если что случилось, во всем виноват Бог. Плохо живу, в раю будет лучше. Атеистам явно сложнее в этом плане, – ухмыльнулся Ваня.