Лирика панелек

– Скромно одет, короткая стрижка. Ты не похож на всех местных мажоров. Скорее всего, ты чей-нибудь знакомый. А больше тебя здесь никто и не знает, – бойко ответила девушка.

– Собственно, как и тебя, – резонно заметил Бобби.

– А это тебя не касается.

– Ты тут только для того, чтобы найти богатенького парня? – продолжал язвить Бобби.

– А ты тут только для того, чтобы пристать к кому-нибудь? – передразнила девушка Ваню.

– Могу предположить, что тебе сейчас плохо. Душевно. А рассказать некому. Не могу представить, как ты сюда попала, но это место явно не для тебя, – предположил Ваня.

– Даже если и плохо, ты явно не тот, с кем я бы чем-либо поделилась. Тем более, как ты говоришь, делами душевными.

– Печально, но это дело исключительно твое. Я всего лишь хотел помочь, но если тебе действительно противна компания, то саёнара.

– Стой. Не уходи. Пожалуйста, – девушка будто отдавала команды.

Бобби был удивлен, но любопытство брало верх, и он остался на диване.

– Я вас слушаю, – заинтересованно продолжил Ваня.

– Ты не похож на всех этих людей. Но почему ты тут? Ты, так же как и я, не в своей тарелке, – девушка наконец повернулась к Бобби и посмотрела ему в глаза.

– Кажется, мы не познакомились.

– Кажется, ты на вопрос не ответил.

– Меня сюда пригласил хороший друг.

– Эти роскошные твари не умеют дружить. Он тебе что-то должен. Не обижайся, но рангом ты явно пониже будешь, – девушка прищурила глаза, как будто что-то разглядывая на лице Бобби.

– Тут ты не права. Я знаю его с детства, мы многое пережили. Он не роскошная мразь, он добился положения своей пробивной инициативой, а не родителями.

– А почему же тебя не забрал с собой из грязи?

– Стыдно признаться, но я не просил, чтобы меня кто-нибудь забирал из грязи, – Ваня погрустнел.

– Оля, – девушка протянула руку Ване.

– Ваня, – улыбнувшись, он аккуратно пожал ручонку девушки.

Девушка мило улыбнулась в ответ, пряча глаза.

– Но мне шестнадцать, так что ничего не планируй, – Оля вернулась к прежнему тону.

– Что?! Сколько?! – возмущенно воскликнул Ваня.

– Ты что, дядь, глуховат? – съязвила Оля.

– Ты что тут забыла, малая?

– Все, началось, – Оля отвернулась от Вани и продолжила рассматривать, как странный парень, похожий на инопланетянина, танцует в окружении девушек.

– Я все, конечно, понимаю, но не кажется ли вам, что вы слишком юны для данного мероприятия?

– Не кажется, – Оля вновь передразнила Ваню. Повисла неловкая пауза.

– Извини меня, я сегодня не в духе, – сказала Оля, смягчив тон.

– Бывает. Так, может, расскажешь, как ты тут оказалась? – спокойно спросил Бобби.

– Сестра дружит с подобными мажорами, и я зачем-то напросилась с ней. Достало все. Думала, напьюсь да отвлекусь.

– Но ты трезва.

– Я забыла, что не люблю алкоголь.

– От чего хотела отвлечься?

– Кажется, от себя и собственных мыслей. Знаешь это противное чувство, когда все как бы хорошо, но так плохо где-то там, внутри? – Оля ткнула себя пальцем в грудь.

– Отчего же не знать? Но, мне кажется, это просто человеческая болезнь.

– Думаешь, я заболела чем-то? – Оля жалобно подняла глаза. – Говорила мне мама носить шапку.

– Да, думаю, заболела. Болезнью раздумий. Эта болезнь довольно часто встречается у людей. Мама была права: нужно носить шапку. А то видишь, как бывает? Мысли шальные в голову заносит.

– Кажется, у меня эта болезнь хроническая. Она у меня всегда была, – отмахнулась Оля.

– Эта болезнь не бывает хронической, ею заражаются в детстве через воспитание. А второй, самый опасный участок – это старость. В старости практически неизбежно уйти от нее. Хотя я и знал людей, у которых это получилось. Удивительные люди!

– Действительно, – Оля задумалась ненадолго. – А ты болеешь ею?

– Только по ночам, – ответил Бобби. – По какому поводу мысли приходят?

– До смешного банальные. Любовь и отношения с родителями. Разве другие могут быть в моем возрасте?

– Могут, но тебе удалось избежать их.

– А что еще бывает? – с интересом расспрашивала Оля.

– Кто-то в этом возрасте уже по уши замешан в криминале. У кого-то ребенок из-за того, что в нужное время думали не головой. А бывает, уже на игле сидят да с крыш прыгают.

– Страшное дело… Можно нескромную просьбу?

– Давай, – улыбнулся Бобби.

– Отвези меня к себе домой. Я устала тут, – стеснительно попросила Оленька.

– А ты потом заявление? – усмехнулся Ваня.

– Нет, ты не подумай. Я не буду надоедать и лезть к тебе, мне просто некуда идти. Я даже знаю, у кого можно взять машину, он давно просит, чтобы его увезли куда-нибудь отсюда, сам он не в состоянии.

– Как это – идти некуда? А домой? – удивился Бобби.

– Дом – это место, где тебе хорошо и уютно. У меня такого нет, – буркнула Оля. – Так ты меня отвезешь?

– А искать тебя не будут?

– Не будут, никому нет дела до меня… Честно.

– Хорошо, поехали, но машины у меня нет.

– Это ерунда! – обрадовалась Оля. – Идем за мной.

Оля схватила Бобби за руку и повела на второй этаж. Там плавали клубы дыма и веял знакомый Бобби запах. Все двери, кроме комнаты с бильярдом, были закрыты, дым струился из щелей. У стены сидел парень в мешковатых штанах и кофте, с рыжими дредами на голове, которые были подвязаны резинкой, из-за чего он напоминал ананас. Худые черты лица, маленькие глаза, скромные губы. Под глазами две татуировки: «Olc» – под левым глазом и «Сarachtar» – под правым. На левой кисти руки олдскульный портрет девушки, а на правой – роза в том же стиле. Он сидел на полу, подобравши руками ноги и уткнувшись головой в коленки.

– Ирландец! – крикнула Оля парню.

Тот только приподнял голову, уставившись красными глазами на пару.

– Я нашла, кто может отвезти нас отсюда, давай ключи от машины, – Оля протянула руку.

– Надо же, – заторможенно говорил Ирландец. – Дело хорошее… надо бы… ключи… найти.

– Оля, ты уверена, что нам нужно его забирать? – Бобби удивленно посмотрел на Олю.

– Да, уверена. Он единственный, кто может нам дать машину. Он хороший. Когда трезвый. А сейчас он больше на ананас похож.

– И то верно, – Бобби с жалостью глядел на Ирландца. – Я пойду своего друга заберу. Встретимся на выходе.

– Хорошо, – сказала Оля, помогая Ирландцу подняться. Спустившись на первый этаж, Бобби обнаружил Июля, который лежал на диване, положив голову на ноги девушке. Июль смотрел в потолок стеклянными глазами не моргая.

– Июль, нам пора ехать, – сказал Бобби, аккуратно толкая Июля.

– Я тоже так думаю, – загробным голосом ответил Июль, не переводя взгляд и не моргая.

Пролежав еще пару секунд, Июль встал с дивана, производя неестественные движения, и взял Бобби за руку, словно ребенок.

– Пошли, – все тем же отсутствующим голосом проговорил Июль.

Бобби был слегка напуган поведением Июля, но все же повел его к выходу. Выйдя на улицу, Бобби усадил Июля на крыльцо. Через пару минут из дома вышла Оля с Ирландцем, который опирался на ее хрупкие плечи.

– Поехали, – Оля кинула Бобби ключи от машины. – Машина у ворот стоит.

Компания вышла из ворот. Неподалеку стоял старенький серебряный «Мерседес». Ирландца с Июлем усадили на заднее сиденье, те сразу же заснули, опираясь друг на друга. Оля прыгнула на пассажирское сиденье впереди, Бобби сел за руль. Рявкнув, машина завелась и осветила фарами дорогу, тихо тронулась, удаляясь от дома в сторону проспекта Гагарина.

      В квартире Бобби Июля с Ирландцем уложили на диван. Смотрелись они достаточно мило. Оле Бобби предложил место на раскладушке, а сам отправился на балкон. Там он сел на стол в позе лотоса, созерцая район. Время близилось к восходу, солнце аккуратно подбиралось к горизонту, придавая небу розовый оттенок. Над спальниками клубился пар от ТЭЦ. Кирпичи домов наполнялись кровью от восходящего солнца, на окнах верхних этажей рождались солнечные зайчики. Улицы еще спали, тротуары отдыхали от тяжелых подошв. Трава набирала росу. Созвездия неторопливо закрывали глаза, скрывая блеск далеких звезд. Завораживающий вид дна отражался в добрых глазах Вани.

На балкон аккуратно ступила босая ножка Оли, она тихо подкралась к Бобби и укрыла его плечи пледом. Сама села рядом на стол, накинула на себя край пледа и прижалась к плечу Бобби, обхватив его руку. Ваня как будто не обращал внимания на гостью и не переводил взгляда.

– Не знаю, почему, но у меня такое ощущение, что ты очень добрый и тебе можно доверять, – прошептала Оля.

– Опасное дело – доверяться первому встречному, – так же тихо отвечал Ваня.

– Плевать. Хочу довериться хоть кому-нибудь.

– Нужно признать, мне будет стыдно подвести тебя.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Оля и крепче прижалась к Бобби.

В Бобби проснулись странные чувства. Необыкновенное тепло, которое возникает от нежных объятий.

– А этот Ирландец – откуда ты его знаешь? – спросил Бобби.

– У него есть младший брат, с которым я общаюсь. Сам Ирландец – мутный тип с такими же, как и он сам, делами. Но его стоить уважать хотя бы за то, что он пытается оградить своего брата. Он хочет, чтобы тот не знал бедности. Дает образование, жилье. Когда он трезвый, с ним приятно общаться. Он был единственным, кто не был мне противен на тусовке. До тебя.

«Надо же. У меня на квартире инопланетянин, бандит и девочка шестнадцати лет. До чего жизнь довела!» – подумал Бобби.

– Я бы так и просидела тут до конца жизни, – после долгой паузы сказала Оля.

– Скоро взойдет солнце, и это дно перестанет быть столь привлекательным.

– Почему?

– На этих улицах появятся люди, – Бобби брезгливо опустил взгляд ниже крыш, на тротуары между муравейников.

– Почему ты называешь свой район дном?

– Знаешь, тут не так уж и плохо. Но у большинства людей, живущих здесь, мечты не уходят дальше кухонь. Я боюсь, что тоже могу стать таким… Если не уже.

– Если твои мысли уходят дальше стакана и тарелки, то уже не все так плохо, – мило улыбнулась Оля. – Нам пора идти спать. Не хочу портить впечатление об этом пейзаже людьми.

Оля спрыгнула со стола и потянула Бобби за собой. В комнате Июль слился в объятиях с Ирландцем и мило причмокивал во сне. Оля подтолкнула Бобби к раскладушке, на которую он лег. Сама легла рядом, положив голову на грудь и приобняв. Ваня лежал смирно, словно солдат.

– Ты что, с девушкой никогда не спал? – Оля посмотрела Бобби в глаза.

– Да я как-то возраста твоего стесняюсь, – оправдывался Ваня.

– Ты же не в трусы лезешь, – буркнула Оля.

Поняв, что Бобби в оцепенении, Оля взяла ситуацию в свои руки. Руку Вани закинула на себя так, чтобы тот обнял ее за плечи. Сама же вернулась на грудь Бобби. Оля быстро заснула, а Ваня еще долго смотрел в потолок в недоумении от происходящего. Разом ему в голову ударили все мысли: и про Олю, и про Июля, и про Евгения Матвеевича. После получаса раздумий о недалеком прошлом и новых знакомствах Ваня сделал вывод, что все-таки его мысли уходят дальше стакана и тарелки, и мирно закрыл глаза. В комнате царили тишина и уют. Тишину редко прерывали всхлипывания Июля во сне.

18

Первым, кого увидел Бобби после пробуждения, был Ирландец, который в одних широких красных трусах в клетку мирно жевал яичницу на кухне. Тело Ирландца было покрыто многочисленными татуировками – помимо тех, что уже видел Бобби. На икроножных мышцах красовались два пейзажа. На левой ноге в красных оттенках был изображен спальный район, типичный для России. А на правой ноге – частные небогатые домики южной страны с пальмами. На правой коленке – перекрещенные стрелы с цифрами: 19 – слева, 94 – справа, 13 – вверху, 08 – внизу. Во всю поясницу было изображение Иисуса. На правой руке от розы на кисти руки растения шли дальше на предплечье, до локтя рука усыпана узорами из листьев, преимущественно марихуаной. На плече правой руки – солнце с пробивающимися через облака лучами. На кисти левой руки – портрет девушки. На плече – портрет девушки с более детальной прорисовкой. По центру груди – надпись в две строки: «Кормите своих демонов». Ниже – большой ворон, держащий часы. На левом ребре – скрещенные перо и нож с надписью «Перо – оружие поэта». На правом ребре – мордочка кота, позади которой – скрещенные ножи, сверху – аббревиатура «АСАВ», ниже – расшифровка «All Cats Are Beautiful». Все работы были выполнены в олдскульном стиле. На тыльной стороне шеи – маленький четырёхлистный клевер. А надписи «Olc» и «Сarachtar» на лице гармонично дополняли утренние синяки.

Бобби поднялся с раскладушки, подошел к кухне и облокотился о дверной косяк. Ирландец не обращал на Бобби никакого внимания.

– Кто же ты такой? – спросил Ваня, пристально глядя на Ирландца.

– Я из комитета по концам света, – серьезно ответил Ирландец, не отводя взгляда с яичницы.

Доев завтрак, Ирландец молча встал из-за стола, вымыл тарелку и поставил на место.

– А вообще я Коля, – Ирландец улыбнулся и протянул руку Бобби.

– Ваня, – Бобби пожал руку Коли. – Оля называла тебя вчера Ирландцем.

– С детства сохранилось прозвище, за рыжие волосы.

– А меня с детства Бобби звали.

– Будем знакомы, – улыбнулся Коля.

Ирландец прошел в комнату и начал собирать вещи.

– Благодарю за гостеприимство, не смею вас больше обременять, – сказал Коля, одевшись.– Можно ключи от машины? Бобби вынул ключи из кармана и кинул их Ирландцу.

Коля достал из кармана бумажку и ручку, приложив к стенке, быстро написал набор цифр.

– Деньги тебе явно не помешают, так что звони в любое удобное время, правильным людям поможем, – Ирландец улыбнулся и положил мятый листок на стол.

Надев кеды, Коля покинул пределы квартиры. Бобби стоял посреди комнаты, пытаясь осознать произошедшее. На диване мирно сопел Июль, на раскладушке – Оля.

Весь день прошел крайне лениво, а если вернее, то все спали. Июль не приходил в себя с ночи, Бобби размышлял о том, что происходит в его жизни, а Оля просто наслаждалась моментом и крепко обнимала Ваню сквозь сон.

На улице люди текли бурными потоками. Знакомые синяки сшибали копейки на этиловый Грааль, матери тащили отпрысков в детские сады, работяги вылезали из нор, нехотя двигаясь в сторону заводов и офисов. После того как солнце забралось в зенит, тротуары опустели. Их посещали лишь пенсионеры, бесцельно бродящие по дворам, и лентяи, не имевшие занятий. Ближе к вечеру в пятьдесят шестой квартире началось движение. Проснулась Оля, которая, умывшись и приведя себя в порядок, отправилась в кухню готовить.

– Как вы тут живете?! – послышался голос Оли из кухни.

– Тихо да мирно, – буркнул Бобби.

– У вас из продуктов только масло, кетчуп и пиво! – возмущаясь, кричала Оля на всю квартиру. – Так не пойдет. Одевайся и пойдем в магазин за продуктами.

– Да у меня денег-то немного осталось. До следующей подработки нужно дотянуть, – отнекивался Бобби.

– Бери все, что есть, – и за продуктами. Все равно так будет дешевле, нежели питаться чем попало, – строго приговаривала Оля собираясь.

Бобби нехотя натянул серые спортивные штаны, надел борцовку. Из заначки вытянул деньги и отправился вслед за Олей. Дверь в квартиру хлопнула, и в ней воцарилась окончательная тишина, которую прерывало только сопение Июля.

На улице было приятно тепло. Небо чистое, с парой симпатичных облачков. Ярко светило солнце, припекая макушки бегающих по земле муравьев. По улице, шаркая ногами, брел Бобби, рядом, держась за его грубую руку, вприпрыжку шла довольная Оля.

– Вот иду я и понять не могу, – начал Бобби.

– Чего ты опять не понимаешь? – радостно спросила Оля.

– Почему ты сейчас идешь со мной под руку, а не едешь домой?

– А ты хочешь, чтобы я уехала или, может быть, не держала тебя за руку?

– Как ни странно, не хочу. Мне приятно, – смущенно проговорил Ваня.

– Вот и хорошо, раз приятно. Когда тебе хорошо, лучше не задумываться о причинах счастья, иначе можешь упустить сию тонкую нить.

– Какие умные мысли для такой глупой девочки, – ухмыльнулся Бобби.

– В жизни мы порой ведем слишком умные разговоры и совершаем слишком глупые действия, – многозначительно сказала Оля.

– Ты всегда разговариваешь цитатами или только со мной пытаешься умничать? – улыбался Бобби.

– А вам что-то не нравится? – улыбнулась Оля.

– Нет, просто интересно слушать.

– Вот и наслаждайся, пока есть возможность, – радостно хихикнула Оля и стала припрыгивать еще выше.

– А ты предпочитаешь не думать о будущем?

– Ты много думал? Поэтому живешь в однушке без работы?

Слова Оли задели Ваню. Он перевел взгляд в сторону домов.

– Ваня, не обижайся, – Оля обняла Бобби, уткнувшись ему в грудь, и сжала руку, насколько было сил. – Я просто не хочу думать о том, что вновь будет время, когда я не смогу рассказать человеку все, что на душе лежит.

– У меня никогда не было такого человека, – погрустнел Бобби.

– Почему? У тебя разве нет друзей? – удивилась Оля.

– Есть. Спасибо Богу, но у меня лучшие друзья, которые мне как родные братья, с ними забываются все печали, – оживился Ваня.

– В чем тогда проблема?

– Когда мне нужна поддержка, когда по каким-то причинам мне нужна поддержка, я сижу один на балконе, и никто не знает о моей буре в душе, кроме меня, спальников и неба. Все мои проблемы всегда уходили куда-то в атмосферу вместе с дымом. Иногда я чувствую себя очень грубым – морально, потому что моя душа давно не ощущала нежности.

– Хочешь, я буду тем человеком, которому можно все рассказать? – смущенно спросила Оля.

– Я знаю тебя один день, – усмехнулся Ваня.

– Это только начало.

– Но я не против, – Ваня улыбнулся и взглянул в глаза Оли, которые были наполнены неподдельным счастьем.

Переглянувшись, пара пошла дальше. В магазине Ваня подметил, что он давно не покупал домой крупы и овощи – того, что нужно долго готовить. После продуктов Оля заставила Ваню купить разную бытовую химию, а также полотенца, скатерть, посуду и столовые приборы. Назад они возвращалась с огромными пакетами.

На пороге квартиры Ваню с Олей встретил проснувшийся от шума Июль, смотревший на них с явным непониманием дела. В его глазах просматривался шторм алкогольных смесей, которые явно мешали ему выдавить хоть какую-нибудь фразу. Увидев пришедших, Июль покачнулся и снова плюхнулся на диван.

– Если ты съезжаешь, меня не забудь забрать, а то я не могу идти, – пробурчал Июль.

– Он никуда не съезжает, просто сегодня вы будете нормально питаться, – важно сказала Оля, разбирая пакеты.

– Какой-то праздник? – продолжал хрипеть Июль.

– Нормально питаться нужно не только по праздникам, – голос Оли доносился уже из кухни, где она начинала греметь посудой.

– А Ваня говорил, что стол накрывают только в случае праздников или важных гостей.

– Я важный гость в вашей жизни.

– Как скажешь, – отмахнулся Июль и лег вниз лицом. Ваня сворачивал постель, посмеиваясь над происходящим.

Квартира неожиданно ожила. Оля суетилась, развешивая полотенца, расставляя разные бутылочки и пакеты в ванной. На плите кипела вода в чайнике, из духовки пахло чем-то приятным. На потертом столе появилась скатерть, добавившая уюта быту. Шкафчики занимались крупами и посудой. Пиво и соусы в холодильнике потеснили полезные продукты. Квартира заливалась уютом вместе с приятными запахами из кухни. Было жарко от плиты. Щеки Оли покраснели, волосы были заплетены в мощную косу. Пока еда готовилась, она убралась в кухне, потом старательно сервировала стол. Июль сидел на диване еле живой и аккуратно пил сладкий чай, крепко держа кружку двумя руками. Ваня старался навести порядок в одной-единственной жилой комнате.

Оля пригласила всех за стол. Друзей ждала запеченная картошка с мясом и скромный салат. Этот стол еще не видел подобной роскоши за всю свою долгую жизнь, а кухня Вани никогда не видела такой работы. Розовощекая Оля стояла у стола, ее волосы слегка растрепались, широкая счастливая улыбка радовала друзей, которые не спеша сели за стол. Оля засуетилась вокруг них, подавая столовые приборы и разливая чай. Когда все было готово, она пожелала приятного аппетита, поцеловала Ваню в щечку, потрепала Июля по голове и удалилась из кухни. Бобби с Июлем переглянулись и приступили к трапезе. Тем временем Оля, подобно пчелке, закружилась по комнате, наводя порядок. Она быстро отыскала ведро с тряпкой и первым делом выдраила всю комнату, и это стало настоящим подвигом. После сделала легкую перестановку по последнему слову домашнего уюта. Вытащила все из шкафов, откуда добрую часть вещей сослала в стирку, а то, что каким-то чудом уцелело, было аккуратно сложено назад в шкафы.

В квартире Вани оказалось довольно много книг, которые до этого момента были похоронены под грудой вещей, но Оля решила дать им вторую жизнь и выделила под них всю единственную навесную полку, место на которой до этого занимали какие-то безделушки. Теперь на этой полке красовались «Мертвые души» Гоголя, толстый сборник Булгакова, стихи и песни Высоцкого, четыре тома «Войны и мира», «Преступление и наказание», «На дне», «Идиот» и многое-многое другое. Обилие книг приятно удивило Олю.

После уборки выяснилось, что места в квартире не так уж и мало. В ванной тем временем пробудилось древнее зло. По крайней мере, так казалось по звукам, а на самом деле это от многолетнего сна отходила стиральная машинка, которая была гораздо старше Оли. Она жадно жевала одежду, которую Оля только и успевала закидывать. На балконе отыскались гладильная доска и утюг. Процесс был налажен: то, что выплевывала машинка, тут же попадало на следующий круг ада – под утюг.

Друзья тем временем закончили трапезу, помыли за собой всю посуду и со всей своей старательностью восстановили равновесие на кухне, поставив посуду на место. После этого медленно выползли в комнату, которую Ваня сразу и не узнал. Оля не обращала никакого внимания на друзей, она старательно утюжила вещи. Друзей заинтересовала новая в их жизни полочка, полка с книгами, которую они с изумлением изучали.

– Ты все это читал? – спросила Оля, не отвлекаясь от глажки.

– Да было дело, – скромно ответил Бобби.

– Ты, оказывается, начитанный, – продолжала Оля.

– Даже больше, чем требуется для моей жизни.

– А про что книги? – спросил Июль, с интересом разглядывая толстые переплеты.

– Это художественное описание нашей жизни, – многозначительно сказал Бобби. – Нужно будет дополнить в ближайшее время.

– А можно я почитаю? – скромно поинтересовался Июль.

– Конечно, – улыбнулся Бобби.

Друзья устроились на диване с книгами в руках. Июля заинтересовала пьеса «На дне», Бобби перечитывал сборник Высоцкого.

Оля закончила легендарную уборку. Стиральная машина затихла, жалея о том, что пробуждалась. Гладильная доска на пару с утюгом отправилась назад, в ссылку на балкон, аккуратно свернутые вещи – на полки или же на вешалки. После чего Оля, не чувствуя усталости, села между друзьями и, лучезарно улыбаясь, обняла обоих, прижав к себе.

– Женщина, ты чего?! – удивился Июль.

– Я счастлива. Не рушь момент, а то огребешь, – сквозь улыбку проговорила Оля.

– Весомо, – подметил Июль и обнял Олю.

– Вань, а ты не хочешь обратиться к Ирландцу? – тихо спросила Оля, не отпуская от себя друзей.

– Я, кстати, думал над этим. Как-то жить дальше нужно. Если ты меня отпустишь, я позвоню ему. Время пятый час. Думаю, он уже проснулся.

Освободив Ваню от объятий, Оля схватилась за Июля обеими руками. Бобби нашел мятый листок с номером.

– Да, слушаю, – из трубки послышался расслабленный и протяжный голос Ирландца.

– Ало, это Ваня, у которого ты ночевал. Ты сказал, что у тебя работа бывает. Мне сейчас лишняя копейка вовсе не помешает.

– А, да, конечно, без проблем. Подъезжай сегодня в восемь к бару «У Луи», там все и решим.

– Спасибо, я приеду, – Ваня удивился тому, как быстро все решилось.

– Буду ждать. Удачи, – ответил Ирландец и сбросил трубку.

Ваня положил телефон на подоконник и в легком смятении посмотрел на друзей.

– Что сказал? – обеспокоенно поинтересовалась Оля.

– Сегодня в восемь встреча с Ирландцем.

– Я же говорила, что он хороший, – улыбнулась Оля и пуще прежнего сжала Июля, словно мягкую игрушку.

19

Бар «У Луи» – не самое пафосное заведение в городе, но и у него есть свои постоянные клиенты. Настоящее имя владельца известно лишь узкому кругу людей. Это пожилой мужчина с татуировками, несколькими шрамами на лице и глубокими морщинами. Седые длинные волосы, зачесанные назад, густая длинная борода. Одет Луи был всегда примерно одинаково: белая рубашка с длинными закатанными рукавами, жилетка, классические брюки и начищенные ботинки. О его лихом прошлом ходили легенды, а сейчас он был просто тихим владельцем бара.