Лирика панелек

Водитель за время работы видел смерть не раз и уже не относился к ней, как к чему-то страшному. Дело привычки, люди постоянно уходят из этого мира. И много лет наблюдая смерть, охотнее принимаешь идею сансары.

Треск металла, большой кусок корпуса упал на землю, парень вывалился на асфальт. Медики уже начали неспешно разматывать простыни, чтобы накрыть труп, спасатели аккуратно поднимали тело.

– Господь? Прикольная кликуха, – с улыбкой, не раскрывая глаз, произнес парень.

Эта фраза заставила медиков зашевелиться, а спасателей – ускорить шаг. Парня уложили в карету «скорой помощи», медики начали разворачивать оборудование и открывать аптечки. Машина завелась, заревела сирена, и «скорая» на всех парах понеслась в сторону больницы.

– Гриша, прибавь газу, – окликнул один из медиков водителя. – Не пойму, как парень до сих пор жив.

– Понял вас! – педаль газа стремительно пошла вниз. – Видимо, кому-то не нужно отпускать его сейчас, что-то он не доделал в нашем мире.

8

– Ванюша, вставай! – кричала из кухни мама. – Ваня, в школу опоздаешь! – мама уже зашла в комнату и стояла у сына над душой.

– Да, мам, встаю, – прогундело одеяло.

– Хорошо. Идем завтракать, – мама ушла на кухню греметь посудой. Ваня же сел на край кровати, оглядел свою небольшую комнату. Шкаф, заваленный книгами, плакаты с Гагариным, модели самолетов. Ничего необычного. И будто на автопилоте, с закрытыми глазами отправился в кухню.

      Мама что-то хлопотливо готовила. Она поставила тарелку с овсянкой перед Ваней и продолжила заниматься своими делами. Неохотно, но понимая, что завтракать нужно, Ваня стал ковырять кашу.

– В школу сегодня не опаздывай. Я не хочу опять ходить туда из-за тебя, – не отвлекаясь от плиты, говорила мама.

– Хорошо, мам. Вчера просто был день бесполезных предметов. У нас даже математики не было.

– Бесполезных уроков не бывает, Ванюша, бывают не интересные тебе. Но я-то хочу, чтобы ты у нас умным вырос, а умные люди должны быть разносторонне развиты.

– Я знаю, – Ваня задумчиво глядел на кашу. – А где папа?

Мама прекратила кружить по кухне, тяжело вздохнула и взглянула вверх.

– Не знаю, – буркнула она изменившимся, даже грубоватым голосом.

– А вчера он приходил домой?

– Нет. Так, тебе пора выходить, а ты еще даже не одет. Ваня встал из-за стола и пошел собираться. Умылся, причесался, надел старенький костюм, кожаный ранец на плечо.

– Мам, я пошел. Хорошего дня тебе, – крикнул Ваня и хлопнул дверью.

Раннее утро. Люди с угрюмыми лицами идут на работу, дети капризничают, не желая идти в детский садик. И только Ваня шел против этого потока с глуповатой улыбкой. Обойдя все дворы и пятиэтажки, Ваня вышел к школе. Непримечательная, в три этажа, местами с облупленной штукатуркой на стенах. Перед школой стояла толпа школьников. Помладше играли в «собачку» портфелем одноклассницы. Постарше что-то обсуждали в кругах. Только Ваня зашел на территорию школьного двора, как тут же раздался оклик откуда-то издалека:

– Бобби! – к Ване устремились четверо. Перебивая друг друга, они пытались ему что-то рассказать.

– Так, кто-нибудь один говорите, – важно сказал Ваня.

– В общем, – начал рассказ Кипа, ухватившись за плечо Вани. – Твоя Катя в школьном дворе плачет. Она рассказала, что ее обидел Рома из кадетского класса. Иди к ней, успокой, а мы к Роме забьемся после школы.

Ваня сразу же помрачнел.

– Стенкой или один? – немного подумав, спросил Ваня.

– Обижаешь. Мы люди высоких качеств, а тут даму оскорбляют. Исключительно стенка. Манеры не позволяют оставаться в стороне. Но ты сейчас не об этом думай. Иди к Кате.

Друзья удалились искать кадетов. Ваня ушел в школьный двор. В парке на скамейке плакала Катя, рядом с ней сидела подруга, которая пыталась её успокоить. Увидев Ваню, подруга молча ушла. Ваня сел рядом и обнял Катю.

– Что случилось? – спросил Ваня.

– Ничего, Вань, не волнуйся.

– Так не бывает, чтобы полшколы стояло на ушах, ты плачешь, и при этом ничего не случилось.

– Да не волнуйтесь вы так. Просто мальчик пошутил неудачно, а я расстроилась. Глупая я, ты же знаешь. Все хорошо, – она обняла Ваню. – Спасибо, что нашел меня.

– Рад, что я смог поддержать тебя. Скоро звонок будет, нужно уже на уроки идти. А с Ромой я поговорю еще.

– Ваня, не надо, пожалуйста. Я же сказала: все хорошо.

Ничего страшного он не сделал.

– А что он тогда сделал?

– Это неважно, просто не надо.

– Пора идти на уроки, – взяв за руку, Ваня повел Катю в школу.

– Записываем сегодняшнюю дату. Двадцать восьмое ноль девятое две тысячи седьмого. Учитель еще что-то диктовал, но Ваня был погружен в себя. Он был взволнован в предвкушении встречи с Ромой. При этом показывая спокойствие окружающим, зная, что давать слабину сейчас не время.

Существуют такие парни, для которых тронуть и обидеть девушку – непростительный поступок. Им противно слушать гадкие истории про девушек, и спокойно смотреть на то, как обижают девушку, они не могут. Ваня был одним из таких парней. Да, бывают девушки, которые развязно себя ведут и, возможно даже, заслуживают дурного отношения, но в этом случае лучше полностью игнорировать таких, чтобы не портить общее впечатление о прекрасных существах.

Ваня решил поговорить с Ромой после первого урока. Собрав на перемене свою компанию, он направился на встречу. Найдя кадетов, которые были заметно больше и старше, компания потребовала выдать им Рому, с которым была назначена встреча. Посмеявшись, кадеты позвали того самого Рому – виновника с противнейшей улыбкой на смазливой мордашке.

– Что хотел, шкет? – начал кадет. – Ты же после школы разговаривать планировал. Или решил все-таки сейчас огрести, чтобы не задерживать людей?

– После уроков мы, как и договаривались, выйдем. А сейчас я хочу узнать, что ты сделал Кате.

– Да ничего я ей не делал. Она сама ко мне пристает, гулять зовет постоянно. Гулящая, в общем, твоя Катя.

После этих слов разум для Бобби был потерян, он наотмашь ударил кадета, очень удачно и сильно, разбив губу. То ли оттого, что кадет не ожидал такой смелости, то ли оттого, что был редким хлюпиком, он пошатнулся. А вот вся остальная свора в форме ринулась на компанию.

– Малых не бить, только самого наглого, – выкрикнул один из них.

Бобби тут же словил удар под дых и свалился, следом прилетело еще три удара в голову. Друзей же просто скрутили и начали уводить. Те в силу физических качеств и все-таки уступая в численности, не смогли успешно противостоять. Ване скрутили руки и потащили в школьный туалет. Ваня попытался вырваться, но его пыл тут же охладили двумя пинками. Ваню поволокли к унитазу, тут же получив новую волну отпора. Упираясь ногами, Ваня не оставлял попыток вырваться, головой разбив нос стоявшему за спиной противнику. Освободив руки, он тут же занял боевую стойку, не желая сдаваться. Но одной смелости не всегда хватает для победы. Ваню просто забили, зажав в углу. Раздался звонок, кадеты поспешили на урок. Бобби не спеша встал, умылся, оценил свое состояние в зеркале. Ничего страшного, кроме синяка на щеке. Тут подбежали друзья, расспрашивая в подробностях о произошедшем.

– Немного потолкали, ничего особенного. Но после уроков нас будет поровну. А сейчас быстрее на урок. Не хочу опять опаздывать, у нас математика.

Остаток учебного времени они были в своих мыслях, морально готовясь. Бобби был бы погружен в себя, если б не урок литературы.

– Безродный, тварь ли ты дрожащая или право имеешь?

– Еще не выяснил, Светлана Михайловна. А к чему вопрос? Не о Достоевском вроде речь.

– Действительно, но я приятно поражена тем, что ты понял, о чем речь. Читал ли ты Достоевского?

– Было дело.

– Позволь узнать, чем дума твоя занята.

– Проблемами земными, Светлана Михайловна, не о высоком думы мои.

– Отчего же?

– Думы о высоком могут посещать только свободного человека, который не обременен земным. К сожалению, свободным я сейчас не являюсь.

– А что же ограничивает твою свободу?

– Любовь, Светлана Михайловна. Подлое чувство, которое зачастую лишает людей свободы.

– Ты считаешь любовь чем-то плохим?

– Нет. Есть чувства, которые можно ощутить, только находясь рядом с любимым человеком. Они заставляют человека жить, творить и думать о хорошем. Но вместе с тем связывают с человеком, нещадно плетя прочные узлы.

– И что же в этом плохого? Это же хорошо, когда человеку хочется жить и творить.

– Любовь не зависит от одного человека. Поступки одного в десятикратном размере отражаются на втором. Я благодарен тому, что чувствую ее. И порадуюсь за каждого, кто когда-либо любил.

– И в чем же тогда проблема?

– Но если бы я мог, я бы выбрал не любить.

– Интересно ты мыслишь. Но если ты считаешь, что это хорошее чувство, почему же предпочел бы избегать его? Ты боишься не взаимности и предательства. Это же не обязательно так.

– Не обязательно. Но вспомните литературное произведение, где герой влюблялся бы, а потом с возлюбленной жил долго и счастливо. Сколько произведений, говорящих о противоположном. И чего порой стоит любовь! А это писали классики, люди вроде неглупые.

– Ты согласен с тем, что обретение любви стоит затраченных на это усилий?

– Согласен. Хоть это и нерационально, и нелогично. Но человек слишком интересное существо, чтобы всегда действовать рационально. Любовь – это идея. Но идея – не для каждого. Идею, как известно, невозможно убить.

Прозвенел звонок, ученики начали собирать учебники. Ваня многозначительно поднял бровь, глядя на учителя, пожал плечами и слегка улыбнулся. После урока вся компания обсуждала на подоконнике план действий.

– Так, думаю, Рому возьмет Бобби, – начал Кипа. – Остальных разбираем по обстоятельствам.

– Парни, я боюсь вас подвести, – глядя в пол от стыда, проговорил невысокий худощавый парнишка.

– Он в чем-то прав, – нехотя подметил Кипа.

– Вы еще сможете с ними стоять, а я слишком слабый. Если, конечно, нужно, я выйду, в этом не сомневайтесь. Но надо смотреть правде в глаза. Взять меня с собой – все равно что выйти в меньшинстве.

– Тогда нам нужно кого-то вместо тебя, – подхватил обсуждение один из друзей.

– Но у нас больше никого нет, – ответил Ваня.

– Есть. Флинт, – уверенно вставил Кипа.

– Но у него рука сломана была, недавно гипс сняли. Нельзя так рисковать здоровьем человека, – возразил Ваня.

– Он такого не пропустит. Сам рассуди, Флинт всегда только за подобный движ. Кадетов он недолюбливает, а тут такой мотив. Он будет только рад, а руку покрепче бинтами замотаем, – убеждал Ваню Кипа, для убедительности хватая его за плечи.

– Только если он согласится. Я уговаривать не буду. И его опять же звать надо, а он дома.

– Следующий урок у нас английский. Ничего страшного, если мы его пропустим. Добежим до Флинта, поговорим с ним – и назад. Сейчас нужно действовать решительно.

Повисла неловкая тишина размышления. Понимая всю серьезность ситуации, компания согласилась на этот трюк.

– Тогда нужно выходить из школы прямо сейчас, – спрыгнув с подоконника, сказал Ваня. – За мной, друзья мои.

Вся компания спустилась на первый этаж, но сегодня на посту была строгая вахтерша, которая никого просто так не выпускала из школы. Тем более после первого урока.

– Ну что же, друзья, пожелайте мне удачи. И, конечно же, удачи вам. Не прохлопайте момент, – неожиданно для всех сказал худощавый парнишка и побежал в сторону поста охраны. Не придумав ничего лучше, парнишка с разбегу врезался в проходящего мимо школьника, сбив бедолагу с ног. Быстро поднявшись, смел все бумаги со стола охраны и помчался дальше по коридорам. Побыв секунду в замешательстве, вахтерша поспешила за нарушителем порядка. Понимая, что времени немного, ошарашенная компания поспешила к выходу.

На улице была шикарная осень. Листья мирно плавали в потрясающих лужах. А прямо перед крыльцом школы была особенная лужа. Легенда гласила, что тот, кто сможет пройти через нее от крыльца до другого берега, неделю не будет ходить в школу. Было все это, несомненно, заманчиво, но наказание от родителей за промокшую обувь было не так соблазнительно. Так что желающих обычно было мало. Изредка встречались поклонники кораблестроительства, которые пытались соорудить флотилию, которой будет под силу преодолеть Великое Школьное море. Но таковой флотилии еще не существовало. То ли потому, что человечество еще к такому не готово, то ли потому, что возраст кораблестроителей редко превышал девять лет. Но это останется величайшей загадкой истории нашего мира. Самые суеверные твердили, что сама природа против того, чтобы такие свободолюбивые существа, как школьники, посещали это мрачное место, которое все почему-то именовали школой № 69.

На небе не было ни тучки, только лучезарное солнышко. Но мальчики сильно замерзли в одной школьной форме, а противные мурашки не сходили с кожи юношей. Но даже подобная мерзлота не могла охладить их сердца.

– Какое-то странное солнце осенью! Как бюджет нашей школы, – заметил Кипа.

– Это еще почему? – удивился товарищ.

– Потому что оно есть, лучи дает, все дела, а тепла, то есть денег, нет, вот и приходится греться самим, то есть скидываться. Так понятно объясняю? – с ухмылкой объяснял Кипа.

– Боюсь, Лёня слишком часто прогуливал литературу, чтобы уловить столь сложную метафору, мой друг, – не дожидаясь ответа, встрял Бобби.

Вся компания закатилась смехом, и только Лёня хмуро смотрел на солнце.

– А что у Флинта с рукой случилось? – спросил Вова.

– Насколько я знаю, он на мотокроссе упал неудачно, – ответил Ваня.

– Если это правда и он опять не подрался, – усмехнулся Кипа.

– Да нет, у него какие-то соревнования были недавно, думаю, это правда, – подхватил Лёня.

– То еще увлечение! Столько усилий и времени вкладывает в свои мотоциклы, – рассуждал Кипа.

– Знаешь ли, Сань, у него вся полка дома кубками заставлена. Может, что дельное и выйдет.

– У него нет столько денег, чтобы содержать хорошие мотоциклы, хотя то, что он в них разбирается, явно идет ему в плюс.

– Возможно, денег и нет, но есть идея, а это главное.

– Идею нужно подкармливать чем-то материальным.

– Идея сама притягивает материальное, если правильно ее использовать.

      Тем временем товарищи уже подошли к дому Флинта. Это была самая обычная пятиэтажка в спальниках. На входной двери было наклеено множество листовок, но ни одной целой. Дверь в подъезд была железная, с магнитом, но тот уже давно не работал. Подъезд был на удивление чист, в нем даже не пахло. Флинт жил на втором этаже, за старой деревянной дверью. Нажав на кнопку звонка, за дверью друзья услышали неприятный трещащий звук. Замок провернулся, дверь отворилась. На пороге стоял высокий парень. На вид – самый обычный уличный обитатель. Худощав, подтянут, обладает неплохой атлетической формой. Короткие темные волосы, мелкие шрамы на лице и теле. Нательный крест, фенечка на левой руке. Кисть правой руки перевязана эластичным бинтом.

– А вы, школьники, чего тут забыли? – спросил заспанный Флинт.

– Тебя мы тут забыли, – недовольно выдал Кипа.

– Заходите, чаю попьем, – Флинт удалился в глубины квартиры.

Компания зашла в небольшую кухню и расселась за столом. В маленькой кухне – старенький гарнитур, холодильник в магнитах, старые обои, небольшой стол и картина с пейзажем над столом. Флинт зажег газовую плиту, поставил чайник. Развернулся, оперся о гарнитур, скрестил руки на груди.

– Чего же вы хотели от меня? – наконец спросил Флинт.

– С кадетами мы закусились. Один из них Катю обидел. После школы забились, нам человека не хватает, – с некоторой неуверенностью говорил Ваня.

Флинт задумался и многозначительно молчал.

– Лука, чего думаешь-то? – осведомился Лёня.

– Думаю. На самом деле, если руку замотать покрепче, разок приложить могу, – улыбнулся Флинт.

– А что у тебя вообще с ней? Зажила? – спросил Бобби.

– Кости заросли, связки еще поврежденные. Но раз такое дело, можно и рискнуть.

– Смотри, пожалуйста, по своим ощущениям, готов ли. Мы тебя не заставляем.

– Еще бы заставляли! Все нормально будет, я подойду. Давно пора этим кадетам по щам раздать, а то нос слишком высоко задрали.

Друзья обсудили последние школьные новости, попили чаю. Тройка откланялась и удалилась на уроки, оставив Луку одного.

Последние уроки прошли спокойно, чего не скажешь об атмосфере в школе после их окончания. О предстоящем событии гудела вся школа, ведь это не обычная драка – вызов был брошен кадетам, грозе школы.

Иногда кажется, будто молодые люди вроде Бобби, Кипы или Флинта лишены страха. Они никогда его не проявляют, ибо считают слабостью. Окружение считает, что страх им неведом. Но это совсем не так. У каждого есть страхи, то, перед чем сердце начинает биться чаще, а голову охватывают пагубные мысли. Редко это что-то физическое. Страха перед драками или плохими оценками в школе действительно нет. Зачастую страх вызывает тот поворот судьбы, который пробирает до костей, и ты готов слезно умолять судьбу, чтобы его не было. Порой чем отважнее человек кажется, тем сильнее его можно ранить незначительным поступком. В жизни встречаются отморозки, которым действительно неведом страх ни перед чем, но ведь на то они и отморозки. А наша история повествует о людях, которые росли в неблагоприятных условиях. Которые понимают, что страдать – это не выход, а порой, наоборот, путь к худшим последствиям. В мире много жестоких людей, которые добьют сломленного человека. К счастью, много и доброты – той, правда, которую не сразу видно. Наша троица – добрые люди. Как же повезло тем, кто стал им близок! Подобные люди очень чутко относятся к тем, кто проявил добрую волю к ним самим, мало обращая внимания на проступки. И десятикратно отдают зло тем, кто проявил его к ним.

Это был самый обычный пустырь. Желтая пожухлая трава, с двух сторон – гаражи, с двух других – девятиэтажки. Никто не знал, почему здесь был пустырь, хотя находилось это место практически в центре спального района. Поэтому его облюбовали футболисты, соорудив самодельные ворота.

      Благодаря своей удаленности от посторонних глаз он приглянулся и хулиганам, любителей помахать руками.

По периметру пустыря, как на линейке, выстроились школьники. В центре собрались бойцы. Кадеты уже были готовы и особо не беспокоились, чего не скажешь о группе друзей, которые ждали Флинта и заметно волновались. Среди школьников уже начинали ходить слухи о том, что сам Лука испугался кадетов. Но, не дав распространиться слухам, на поле брани появился Флинт – с перевязанной рукой и лучезарной улыбкой. Когда соперники собрались, они быстро обсудили между компаниями примерный план действий, после чего встали на исходные позиции. Через мгновение два строя бойцов вцепились друг в друга. Крики, ругань, удары. Драка была не самая красивая, но наполненная юной яростью. Противники без малейшего сострадания втаптывали друг друга в землю. Кипа после пары пропущенных ударов рассвирепел и зубами вцепился в ухо несчастного кадета, Лёня вылетел одним из первых. Флинта после первых секунд стычки беспокоила рука, которую он старался не использовать. Бобби же удалось повалить Рому и оседлать его, нещадно забивая кулаками. Через две минуты все кадеты лежали на земле. Вступаясь за товарищей, внутрь круга побежали остальные кадеты, разнимая неугомонных.

После того как все закончилось, потрясенная победой компания сидела отдельно. Все зеваки разошлись, побитых кадетов унесли свои. Больше всего было жалко парня, которому Кипа откусил мочку уха. Флинт держался за руку, которая сильно дрожала и болела. Кипа водил языком по зубам, пробуя так и не понравившейся ему вкус крови. Лёня лежал на земле и смотрел в небо, в ушах у него звенело, голова раскалывалась. У Бобби были разбиты бровь и губа, на щеке виднелся синяк. Но его это не беспокоило, он смотрел вслед Кате, которая, не обратив на него внимания, уходила с пустыря.

– Парни, спасибо вам большое. Я даже не ожидал такого, – Бобби чувствовал себя виноватым перед друзьями. – Парни, извините, мне нужно идти. Еще встретимся, – Ваня обнял каждого и поспешил покинуть пустырь.

      Ребята еще долго сидели, обсуждая произошедшее, приходя в себя. Размышляли, как объяснить побои родителям.

Темнело. Кровавое солнце отражалось в окнах. Ваня, погруженный в раздумья, брел по темным дворам.

Способность мыслить – одна из основных способностей человека. Не раз бывало такое, что человек слишком глубоко погружался в собственные размышления и собственноручно топил себя в них. Быть легкомысленным в нужные моменты жизненно необходимо: это помогает поддерживать оптимизм. Вовремя прикинуться дураком – высшая мудрость. Ваня это отлично понимал, но не мог справиться с собственными переживаниями.

Вскоре Бобби дошел до дома, в котором жила Катя, но зайти к ней не решался. Он сел на лавочку, поглядывая в окно ее комнаты. Со скамейки он наблюдал драму маргиналов. Двое ценителей этилового Грааля закатили семейную ссору прямо на улице. Как оказалось позже, женушка с опухшим лицом и кокетливым синяком под левым глазом приревновала своего чумазого принца в элегантно помятом винтажном пиджаке. Этот пиджак придавал некую важность и явно давал понять, что сей представитель немало потрудился на помойках, чтобы найти столь диковинную вещь.

В окно выглянула Катя. Заметила Бобби. Он же этого почему-то испугался и хотел уже уйти. Его совсем не интересовала семейная драма уличной диаспоры. Тут железная дверь отворилась, вышла Катя. Она села на лавочку рядом с Бобби и несколько минут просто молчала.

– Спасибо, – тихо произнесла Катя.

– Ты же знаешь, что я не мог оставить этого просто так. Может, сейчас расскажешь, что случилось? – Бобби был необыкновенно мрачен.

– Нет, не расскажу. Это мое дело, и вообще зря вы с ними дрались.

– Ты о чем сейчас? Как это – твое дело? Кать, все хорошо? – недоуменно говорил Ваня, повышая голос.

– Вань, я больше не могу быть с тобой. Спасибо тебе за все. Кажется, я влюбилась в Рому. Просто мы с ним немного поругались в последний раз. А ты из этого раздул проблему.

– Знаешь, Кать, – перебил ее Ваня. – Удачи тебе. Просто вот. Пока. Был рад общаться, надеюсь, больше не придется.

После этих слов Бобби покинул двор.

Ваня долго бродил между высотками, проходя через дворы, парки. Его трясло от несправедливости и обиды. Почему-то именно в этот момент Бобби вспомнил про отца, которого не было дома два дня, и решил отправиться на его поиски.

Он обошел все пивнушки в округе, нашел дружков отца и пытался узнать хоть что-то. Было давно за полночь. Ваня уже не шел в какое-то определенное место, а просто ходил по улицам в ожидании чуда. И чудо свершилось. В парке недалеко от дома на скамейке сидел нетрезвый отец. Ваня сел на лавочку рядом с отцом и ощутил спокойствие.

– Мама дома волнуется, – сказал Ваня, обнимая отца за плечи.

– Я понимаю, – отвечал отец. – Видимо, пора возвращаться, но давай немного поговорим с тобой. Когда мы в последний раз сидели, просто разговаривали?

– Давненько, – отметил Бобби.

– А ты чего битый?

– За девушку заступился.

– За Катю? Я бы на твоем месте держался подальше от нее, нехорошая она.

– Я уже понял, мы сегодня расстались.

– А ты, Ваня, похож на меня, – улыбаясь, говорил отец. – Я тоже люблю всех, только зачастую это больно. Запомни, сын мой: когда ты доверяешься человеку, ты даешь ему возможность убить тебя. И, как ни крути, это будет твоей слабостью. Прожить жизнь без любимой девушки будет легче. Хотя не так интересно.

– Пожалуй, легче любить весь мир в целом, а не конкретных людей, – Ваня задумчиво смотрел в небо.

– Тут ты прав, сын мой.

– Мне кажется, проживу я свою жизнь один. Любя мир. Я слишком добрый, чтобы любить. Но это все лирика, а теперь идем, – Бобби положил руку отца себе на плечо и повел его домой. Путь им освещала полная луна, на небе не было ни тучки. И на улице не было ни живой души.

– Вань, а какую семью ты хотел? – спросил отец.

– Я бы хотел тебя и маму, да и хватит мне.

– А как же твоя любовь? – удивился отец.

– Моя любовь уже отдана моим друзьям. Если в этой жизни мне встретится человек, который полюбит меня и подарит этот приятный огонек в душе, я буду только рад. Но сам я боюсь, что более не смогу разжечь огонь у кого-то.

– Да ты, сынок, фантазер.

– Зато как приятно будет, если фантазии сбудутся, – Ваня наконец-то улыбнулся.

Бобби не первый раз возвращал отца домой. Через пару дней он отлежится и выйдет на работу, а через пару недель заживут раны Бобби от драки. Но осадок в душе после этого дня не исчезнет никогда.

9

Лучик солнца осторожно пробирался сквозь шторы. Добрался до больших глаз Июля. Пожмуря серую мордашку, Июль открыл глаза и сместился с линии огня солнышка. Вновь вернуться ко сну Июлю помешал Ваня, который шуршал по периметру всей квартиры, копался в больших сумках, вытаскивая старые вещи.