скачать книгу бесплатно
Голова закружилась сильнее, началась одышка. Хайнц-Ульрих остановился и навалился на стену ближайшего дома и расстегнул ворот дублета, чтобы легче было дышать. Он посмотрел вправо, влево, но никого не увидел. Похоже, вампиры исчезли также неожиданно, как и появились. Что ж, пусть лежат в могилах, там им самое место. Товарищей тоже нигде не было. Удо уже подумал прочесать всю деревню, заглянуть в каждый дом, под каждый куст, но затем решил, что ночью здесь оставаться опасно. Он пойдет в поместье, добудет сундук, если он там действительно есть. А если уж искать друзей, то утром, при свете дня, когда не будет ни оборотней, ни ходячих мертвецов. И тут мужчина увидел, как в окне усадьбы промелькнул свет. Показалось? Он протер глаза, но ничего больше не заметил. Нет, нужно срочно идти. Бежать! Вдруг они без него уже делят добычу?
Сакс перехватил кинжал и продолжил путь. Быстро не получалось. Колено ныло всё больше и больше, каждый шаг отдавался болью. Но Хайнц-Ульрих привык терпеть. Он сжимал зубы и переставлял ногу, с каждым разом приближаясь к цели. Вот он поравнялся с апсидой церкви и опасливо заглянул в окна нефа – чернота. Удо повернулся вперед и увидел темную фигуру перед домом кенеза. Мужчина остановился от испуга, вгляделся … и с облегчением узнал товарища. Да это же Понграц. И хоть воин рассчитывал присвоить всё золото себе, сейчас он обрадовался, увидев друга.
– Эй, Понграц! – негромко крикнул он и присвистнул.
Тот ничего не ответил, как-то неуклюже повернулся всем телом и пошел на зов. «Узнал-таки!» – обрадовался здоровяк и заковылял навстречу.
– Понграц, а где Лайош?
Но бывший семинарист продолжал молчать. Двигался он как-то странно, рывками, иногда запинался. Тело раскачивалось, голова болталась. И вот когда тот подошел довольно близко, Хайнц-Ульрих заметил кровавое пятно на груди соратника.
– Парень, да ты ранен! – сообразил Хайнц-Ульрих. – Сейчас я тебе помогу. Дай только дойти. Видишь, эти твари и меня покалечили.
Через три шага Удо вплотную подошел к молодому воину и уже хотел подхватить его, подставить плечо, как внезапно юноша взмахнул руками и вцепился товарищу в горло.
– Ты что?! Это же я! – хотел сказать сакс, но вышел только хрип. Он пытался разжать пальцы нападавшего, но тщетно. В последней попытке освободиться, наемник вонзил кинжал в спину мертвого друга. Ударил раз, второй, третий, пока не обмяк, и они оба, бездыханные, повалились нам мерзлую землю.
***
Лайош шагал по направлению к особняку кенеза. Искать своих спутников он не собирался. Если они встретятся – хорошо, нет – еще лучше. Мужчина пришел сюда за золотом и не собирался уходить ни с чем, однако долго задерживаться здесь точно не стоило. Деревня, да и вся округа прокляты. Опытный воин понял это, как только лошади отказались идти в чащу. Но он не мог повернуть назад. Некое чувство подсказывало, что сейчас его направляет сама судьба, или, быть может, те духи, фигурки которых достались ему от отца. Потомок кочевников не помнил их имена, и не особо верил в их силы, но порвать с таинственными существами не решался. Ощущения редко обманывали, иногда необъясним образом глава отряда мог предугадать исход того или иного предприятия, оттого, видимо, и оставался жив до сих пор. Но теперь он смутно предвидел некое важное событие, но итога его предсказать не мог. Лайош понимал: встреча со стариком, гибель Яноша, нападение вампиров, потеря спутников – звенья одной цепи. Всё было предопределено изначально. Если уж идти, то до конца. Возможно, проклятая земля забрала себе достаточно жертв, а он, последний, и есть тот избранный, кому единственному суждено завладеть золотом.
Воин добрался до центра деревни. Слева церковь, впереди поместье кенеза. Мужчина остановился отдышаться и поглядел по сторонам. Никого: ни живого, ни мертвого. Гробовая тишина. Всё: заиндевелые заросли полыни, накренившиеся изгороди и последние клочки некогда густого тумана – застыло в ночном безветрии. Наемник вгляделся в окна особняка и заметил слабый отблеск света. «Вот чёрт! Неужели эти проныры уже внутри? Вздумали увести клад у меня из-под носа?» – подумал предводитель отряда. Ярость придала ему сил, и Лайош уверенно зашагал к дому.
Он взошел на крыльцо, дернул дверь – заперто, рванул еще раз – та не подалась. «Вот дьявол, так они еще и закрылись!» – пронеслось в голове. В бессильной злобе воин начал что есть мочи стучать кулаком: «Эй вы, ведьмины дети! Пустите меня, черти! Я знаю, что вы там!» И вдруг послышались шаги, щелкнул замок, и дверь открылась. В лицо ударил поток теплого света. На пороге стояла худая бледная девушка, очевидно, служанка, лет двадцати в расшитой валашской сорочке, белой юбке и цветастом переднике.
– Чего так долбиться? – спросила она, насмешливо. – Можно просто постучать, как добрые люди, я не глухая.
Мужчина опешил. Он ожидал чего угодно, но не такого. Наваждение? Морок? Нет, этого точно не могло быть.
– Чего молчишь? – усмехнулась незнакомка. – Как колотить, так он храбрый, а как пристыдили, так сразу присмирел? Ладно, чего стоишь? Проходи в дом, а то мне тут холодно на сквозняке.
Лайош зашел внутрь и огляделся. Он стоял в ярко освещённом холле. Повсюду горели светильники. Вдоль стен стояли длинные деревянные скамьи с циновками. Вокруг оконных и дверных проемов пестрел затейливый узор из переплетенных лоз, листьев и ягод. Дощатый пол покрывали домотканые половики. Вправо и влево тянулся коридор. Дом выглядел так, будто в нем жили, прямо сейчас. За ним точно следили, наводили порядок, создавали уют. Возможно, именно таким был особняк во времена кенеза. Но почему он такой сейчас?
– Проводи меня в покои хозяина. – потребовал воин.
– Извини, господин, но его сейчас нет. Зайди в другой раз.
– Сам он мне не нужен, – злобно произнес наемник. – Отведи меня в его комнату.
– Нет, так нельзя. Господин Крецелеску никому не разрешает заходить к нему в комнату, когда его нет дома.
– Веди живо! – с этими словами Лайош одним движением выхватил меч и приставил его конец к шее девушки.
– Ээ, полегче, – скривилась та, нисколько не испугавшись, и попыталась отвести лезвие рукой, но мужчина крепко держал клинок, и уловка не удалась. – Ладно-ладно. Следуй за мной, – сказала служанка и направилась к лестнице.
Ступени оказались новенькими. Они не прогибались и не скрипели. «Здесь всё неправда. Этого просто не может быть, – говорил себе наемник. – Кто она такая? Наверняка, такая же мертвая тварь, как и те, на погосте. Или иллюзия, порождение нечестивого чернокнижия?» Он заметил, что в доме больше никого не было. По крайней мере, из соседних комнат никаких звуков не доносилось. Но ведь тут должна быть челядь – конюх, кухарь, прачка. А еще всё кругом буквально сверкало первозданной чистотой. Ни соринки, ни пыли, ни паутины, ни пятен. Нет, никакое колдовство не может быть точной копией реальности. У него всегда есть изъян.
На втором этаже провожатая свернула вправо и остановилась перед дверью из тонких филенок, окаймленных профилированными брусками. Вокруг косяков извивался орнамент из переплетающихся змей. Воин легонько подоткнул девушку в спину мечом.
– Эка какой нетерпеливый нашелся, – язвительно бросила она через плечо и цокнула языком.
Служанка сняла с пояса большую связку ключей, выбрала нужный и повернула в замке.
– Прошу – пригласила она гостя.
– Только после тебя.
– Пожалуйста, – гордячка кокетливо приосанилась и вошла.
Хоть кенеза и не было дома, в его комнате почему-то горели свечи. Жарко пылали дрова в камине. Справа высилась большая кровать с пологом, застеленная дорогим тонким бельем. В изголовье пестрела груда шелковых подушек. Слева стояли кованый сундук и изящный столик для умывания. На полу красовался дорогой турецкий ковер.
«Всё, больше она мне не нужна», – подумал Лайош и резком движением пронзил девушке горло. Вместо крика послышались клокочущие звуки. Несчастная рухнула на пол и затихла. Убийца вытер клинок передником жертвы и посмотрел в окно. Чернота. Ни луны, ни деревни, ни церкви видно не было. к камину. «Точно, морок», – решил наемник. Затем он повернулся к камину, легко нашел нужные плитки и нажал. Стенка отъехала в сторону, открыв взору дверь. Мужчина отпер ее ключом и увидел небольшое помещение, отделанное белой штукатуркой. Посредине стоял ларец. «Вот он, – подумал воин с облегчением. – Значит, всё было не зря. Кстати, не такой уж большой. А я-то думал нанимать телегу. Осталось только донести его до лошади. Нужно поскорее убираться отсюда». С вожделением кладоискатель потянулся к сокровищу, но уперся в незримую преграду. Тут заколотая служанка открыла глаза, поднялась, выплюнула всю кровь изо рта и произнесла:
– Сколько торговок сегодня было на рынке?
Лайош повернулся и вздрогнул. «Нет, ей не удастся меня запугать. Она уже была мертва, когда открывала мне дверь. Я это знал. Я не должен бояться. Меня не сломить, только не сейчас», – подумал он, собирая все душевные силы.
– Столько, сколько за всю ночь не испортишь, – ответил наемник.
– А сколько из них приглядны на вид?
– Только четыре.
– А сколько из них без оспин?
– Только две.
– А какая из них охотно разделит ложе, черненькая или беленькая?
– Левая! – не поддался на уловку мужчина.
– Ты выиграл, забирай свою награду и проваливай, – расхохоталась покойница, затихла и вновь рухнула на пол.
Сундучок оказался тяжелым. Видимо, много золота скопил старый кенез. Открыть его Лайош так и не смог, но слышал, как звенят внутри монеты. Ничего, в Надьсебене можно и отмычку купить, и взломщика нанять. Перед входной дверью мужчина помедлил – вдруг у крыльца его уже ждет сотня мертвецов. Но площадь перед особняком оказалась пустой. Обычно нечистая сила чтит уговор, если играешь по ее правилам. Воин поставил ларец на землю. Нелегко нести его, особенно, когда недавно вампиры вытянули из тебя немало крови. Но нужно идти. Ночь еще не кончилась, а, значит, и опасность не миновала.
Наемник плелся по деревенской улице. Ноша оттягивала плечо, поясница начала ныть, дыхание сбилось. Но он шел, пока мог, каждый шаг отдалял его от проклятого особняка, надежда окрыляла и заставляла двигаться вперед. Вот уже последний дом. Нет, всё, нужно остановится и передохнуть, иначе и надорваться можно. Лайош нагнулся и с облегчением поставил сундук на землю. Вдруг из-за обваливавшейся стены послышался шорох. Мужчина не успел обернуться, как его со спины насквозь пронзили мечом. От жуткой боли ноги подломились. Он рухнул наземь, а затем чьи-то сильные руки перевернули его на спину. Над ним стоял Янош.
– За что? – превозмогая боль успел выговорить опытный воин, прежде чем кровь прилила к горлу.
– За что?! – полнясь от злобы, переспросил парень. Слезы выступили у него на глазах. – Ты всех нас предал, мерзавец. Золото напрочь одурманило тебя. Это ты велел бросить меня в лесу на съедение волкам. Ты убил Понграца и Удо и даже не потрудился спрятать трупы. Я видел их тела, там у церкви. И не думай свалить на кого-то еще. Тут больше никого нет. И теперь ты спрашиваешь: «За что?» Подлая тварь. Я доверял тебе, ты был мне, как отец, я был готов за тебя отдать жизнь, а ты … Ты достоин лишь смерти!
Гневная тирада сменилась рыданиями, но Лайош не услышал ее конца, он отошел в мир иной.
***
Новое утро в Хельтау выдалось не лучше прежнего. Промозглый ветер гнал по небу тяжелые облака. Его порывы заставляли устало скрежетать флюгер на крыше церкви святой Вальпурги и раскачивали вывеску постоялого двора. Янош взвалил на плечо сундук, пинком открыл дверь трактира и вошел внутрь. Он был бледен. Глаза широко распахнуты. Лицо выражало потрясение и скорбь. В испачканной землей и кровью одежде, с большим ларцом, в котором позвякивали монеты, парень тут же привлек взгляды людей за столиками. Не обращая ни на кого внимания, молча молодой воин проследовал через обеденный зал на второй этаж повернул налево и обмер – в конце коридора он не увидел никакой двери. Пустая стена, покрытая ровной белой штукатуркой. Не веря своим глазам, он подошел ближе, но ничего не изменилось.
– Господин, вы кого-то ищете? – сзади раздался хриплый голос.
Наемник повернулся и увидел худого мужчину с копной светло-русых волос в сером дублете, красных шоссах и грязном фартуке.
– Позовите хозяина, – неуверенно произнес Янош.
– Я и есть хозяин, – в глазах незнакомца читались удивление и боязнь.
– Но вчера здесь был другой.
– Нет, здесь нет никакого другого хозяина, кроме меня, – раздраженно отрезал трактирщик.
– А где Кассиан?
– Да нет здесь никакого Кассиана.
– Был же, здесь была дверь в его комнату.
– За этой стеной другое здание. Тут нет и никогда не было двери. У меня нет постояльца по имени Кассиан, – сквозь зубы прошипел кабатчик.
Воин недоверчиво посмотрел на собеседника, не зная, что и сказать. Он отказывался верить в происходящее.
– Господин, если вы не желаете снять комнату или позавтракать, то извольте нас покинуть. – требовательно заявил владелец постоялого двора.
– Хорошо, я уйду, – тихо ответил парень и направился к лестнице. Дрожь пробежала по телу. Ноги начали подламываться. Мышцы перестали повиноваться. Дыхание сделалось частым и шумным. С большим трудом Янош спустился и кое-как преодолел пиршественный зал. Хозяин, желая поскорее выпроводить странного гостя, открыл перед ним дверь. Холодный ветер ударил в лицо. Юноша оступился, покачнулся – тяжелый сундук полетел за землю, раскрылся, а из него высыпался уголь.
Екатеринбург, 2020-2021 гг.
Вольпертингер. История, рассказанная купцом Йоханнесом Ротом из Кронштадта и достоверно записанная с его слов
Вот вы говорите, что вольпертигеры живут только в Баварии. Только кто их там видел-то? Одни разговоры пустые. А у нас, в Семиградье они водятся. Везде или не везде, конечно же, сказать не могу. Но в Бурценланде от Тартлау до самого Мариенбурга каждая хозяйка расскажет, что видала рогатого зайца на лесной опушке. Много их поразвелось лопоухих. А знаете кто в этом виноват? Да-да, именно я.
Дело вот как было. Лет двадцать назад, когда, как говорят, трава росла зеленее да яблоки родились вкуснее, приехал к нам в Кронштадт мужичок один. Сейчас уж я знакомств с чужаками на вожу, в авантюры не пускаюсь. Но тогда интересно стало.
Звали господина того Хорст Шалькхамер. Роста он выдался среднего, чуть полноват. Лоб прорезали две залысины. Ходил он в темно-зеленом уппелянде и красно-коричневых шоссах и пуленах с пиками. Вещи неброские, однако наметанный глаз сразу определит и отменное качество шерсти, и стоимость покраски ткани, и недешёвую оторочку из песцового меха. Да, человек состоятельный, но не кичливый. Держался просто, говорил немного.
Прибыл он по делам в магистрат испросить разрешения на продажу своего пива во Внутреннем Городе. И мне в ратушу нужно было, уж не упомню по какому поводу. Разговорились. Оказывается, прибыл в наши края господин Шалькхамер из Баварии, знаменитой хмельным напитком. Но, не пожилось ему чего-то на родине. Наверное, конкуренты задавили. А у нас тут почитай непаханные пущи. Да ещё и жена недавно усохла от чахотки. Вот и продал бедняга с горя всё имущество, какое не смог с собой увезти, и отправился в Семиградье начинать жизнь с чистого листа. Здесь ещё деньжат подзанял и купил участок земли под Нойштадтом. Там с Божьей помощью поле ячменём да пшеницей засеял, дом поставил и производство наладил.
И вот, как закончили мы дела в совете, пригласил я нового знакомого нашего пива отведать бурценландского, потому как думал, будто не хуже оно их, баварского.
– Нет, – говорит, – такое, да не такое.
– И какое оно должно, быть по-Вашему? – спросил я.
– А вот приедешь ко мне, узнаешь, – ответил Хорст и подмигнул хитро.
Это сейчас я дальше церкви святого Варфоломея стараюсь не ходить. А тогда лёгок на подъём был, да и спина не так болела. Через пару дней был я уже у Шалькхамера. Место ему досталось хорошее, у холма. По правую руку поля, по левую – буковый лес темнеет. Дом большой, добротный, будто не один хозяин там жил, а куча народу. А рядом сама пивоварня, амбар и даже просторная токовая солодильня. Баварец был рад гостю, так как обычно он общался лишь с кнехтами да единственной служанкой Зигхильдой.
Вот пошли мы его владения осматривать. Он мне всё производство показал рассказал, как и чего устроено, поведал об особых приёмах, которыми только в его краях мастера владеют. И всё-то у него лучшее, простое, добротное: и зерно здоровое, незатхлое, и солод, в меру пророщенный, золотой, сладковатый, и хмель с мягким пряным запахом и даже вода из горного источника без малейшего привкуса, дрова, хорошо просушенные только лиственных пород, никакой соломы или хвороста. А большие и малые сосновые кадки для замачивания ячменя, вилы для ворошения зёрен, деревянные лопаты, котлы и чаны для варки сусла из красной меди, бочки для брожения – всё поддерживалось в идеальной чистоте и порядке. И, возможно, это было и сто раз не так, но Хорст неизменно говорил будто у него и сырьё, и ёмкости, и инструменты, и само производство лучше, чем в самой Баварии.
А как из пивоварни вышли, приметил я в противоположном углу двора загончик.
– А что у тебя там? – полюбопытствовал я.
– А вот подходи – увидишь, – загадочно улыбнулся Шалькхамер.
Подошёл я, гляжу, а внутри зайчата бегают.
– Зайцы? Зачем тебе они, неужели пиво варить помогают? – удивился я.
– Э, друг мой, то совсем не зайцы, а вольпертингеры!
– А кто такие Вольпертингеры?
– Эти звери водятся только в моих родных краях, в Баварии. Телом они, как зайцы. Только у них рога, как у оленя, крылья, как у утки, и клыки, как у рыси.
– Подожди, приятель, так ведь у них ни рогов, ни крыльев, ни клыков нет.
– Так маленькие они ещё, не выросли пока. Вот смотри. – Хорст наклонился, выловил зайчишку и начал ему что-то нащупывать на макушке, а затем передал мне, – Потрогай, у него на темечке уже бугорки проступают, скоро из них рога появятся.
Я взял насмерть перепуганного зверька, но сколько ни пытался, никаких бугорков не отыскал.
– Да-да, вот они, – кивнул я, дабы не обижать товарища.
Тот был в восторге. По его сияющему лицу я понял, что своими питомцами он гордится ничуть не меньше, а, возможно, и больше, чем самой пивоварней.
Тут на крыльце появилась Зигхильда и многозначительно посмотрела на хозяина.
– О, пошли! – Шалькхамер хлопнул меня по плечу и легонько подтолкнул в дом, – Зигхильда приготовила нам айнтопф и поджарила колбаски, и да, ты отведаешь моего лучшего пива пару-тройку кружечек.
Напиток действительно оказался отменным. Бьюсь об заклад, ни у нас, в Кронштадте, ни в Розенау, ни в самом Германнштадте такого не найти.
– А откуда ты зайцев этих взял? – я решил вернуться к прерванному разговору.
– Вотльпертингеров-то? Мне их из самой Баварии и доставили. Знаешь, сколько заплатил? Нет, даже и не спрашивай, а то ославишь меня как глупца и транжиру на всю округу.
– А почему дорогие-то такие?
– Думаешь, просто так зверя этого поймать? Нет, брат, вольпертингер – тварь редкая. Изловить трудно. Заметить его могут лишь молодые женщины приятной наружности и только в вечерних сумерках при полной луне. При этом даму должен сопровождать верный благонравный мужчина, знающий подходящие места на опушке леса. Поймать зверя можно только, если насыпать ему на хвост соли. Хотя иные делают так. Берут свечу, мешок, палку и лопату. Отверстие мешка растопыривают палкой, а перед ним ставят зажжённую свечу. Когда вольпертингера привлечёт свет, его загоняют в мешок лопатой. Так-то.
– Удивительно, – покачал я головой и хлебнул ещё пива. А когда тебе их привезли?
– Привезли их только три дня назад. Такие славные. Сразу видно, не простые зайцы. Исинные вольпертингеры. И характер – ух какой! Знаешь, меня ведь до этого несколько раз обмануть пытались. Один раз прислали зайцев с наклеенными рогами. Пока до Семиградья доехали, все рожки-то поотпадывали. Другой раз прислали зайцев с пришитыми крыльями. У большинства раны на спинах загноились. Половина до Бурценланда не доехала, погибли в дороге бедняги. Чего только не бывало. Денежки заберут – и концы в воду. А этот торговец – честный малый. Я сразу ему поверил, когда он мне первое письмо написал. И ничего наклеивать не стал, ни пришивать. Я даже и не догадывался, что рога-то у них только на втором году вырастают, крылья – на третьем, клыки – и того позже. Сразу видно, человек знающий. Написал мне бугорки проверить. И я сразу же их нащупал. Тут уж сомневаться не приходится – вольпертингеры, как есть.
Я хоть и был во хмелю, едва подавил смешок и, скрывая улыбку, запихнул в рот кусок колбаски побольше. По мне так в загоне бегали самые обычные зайчата. Но Хорст говорил с таким восхищением, так сияли его глаза, всё лицо господина Шалькхамера наполнял такой энтузиазм, что я счел преступлением нарушать вдохновлённый настрой приятеля. Пусть же неизбежное разочарование наступит как можно позже и обернется наименьшими последствиями. В лучшем случае погрустит немного и закажет очередному проходимцу новую партию зайчат.
– А делать ты с ними чего намерен? – решил я поддержать разговор и отхлебнул ещё ароматного пива.
– Разведу, – широко улыбнулся Хорст, – а потом в лес выпущу, и будут у меня тут свои маленькие Баварские Альпы.
– Грандиозно, – развёл я руками. – А я-то думал, ты с них какую-то прибыль получить хочешь.
