скачать книгу бесплатно
– Написано, что вы должны отправиться в бывшую деревню Микшу Маре и доставить мне сундук из поместья кенезов Крецелеску, а я обязуюсь выплатить вам вознаграждение в виде двадцати золотых. Если кратко, – равнодушно ответил Кассиан.
– Но мы даже прочитать ничего не можем …
– Не хотите подписывать договор в том виде, как он есть, – не получите заказа. И без вас тут найдется искателей приключений с избытком, – оборвал старик собеседника. – Или подписывайте, или выметайтесь.
– Ну, что? – больше для порядка обратился предводитель к товарищам.
Хайнц-Ульрих презрительно скривился и махнул рукой.
– Ладно, хоть какая-то работенка, – лениво протянул Понграц. – Святой Миклош Бабник нам в помощь.
Янош смолчал. Он понимал: стоит ему высказать свои опасения, как его тут же поднимут на смех. В лучшем случае скажут: «Иди проспись, парень».
– Ладно, черт с тобой, – согласился Лайош. – Да только я писать не умею.
– Писать здесь ничего и не надо. У нас принято поступать по-другому.
Кассиан нащупал на дне ларчика какой-то мелкий предмет, вынул его и поднес к свету. То была простая иголка.
– Ею каждый из вас должен проколоть себе палец и приложить к документу. Как только всё будет готово, договор вступает в силу, – объяснил старик. – Надеюсь никто здесь не боится крови, – ехидно добавил он.
Наемники переглянулись. Такого им еще не предлагал никто. Начинать никому не хотелось. Замешательство прервал здоровяк Удо.
– Че как девки-то жметесь? Чай не на первом свидании. – с этими словами он вырвал иглу у хозяина, ткнул ей в подушечку мизинца и буквально вытер его о пергамент. Его примеру последовали остальные.
– Ну вот и хорошо, вот и замечательно, – с наслаждением протянул делец. Сжав губы в плотоядной усмешке, он торопливо скатал свиток и спрятал его в ларец. – А теперь пришло время рассказать вам, как найти сокровище. От Чиснэдие, или Вы предпочитаете называть его Хельтау, или, быть может, Надьдиснода, следуйте по торговому тракту на юг. Тут всё время прямо, никуда не сворачивайте, до перекрестка с резным каменным валашским крестом. Он такой один, не перепутаете. От него поверните налево, следуйте дороге до леса, а затем около мили вдоль него и там будет своротка на Микшу Маре. Тропа узкая, поросла травой. Но деревьев на ней нет. Всё ясно?
Мужчины понятливо закивали. Лайош решил проверить, правильно ли он запомнил:
– Так, давайте еще раз. Значит на юг по торговому тракту?
– Именно так, – с ноткой снисхождения ответил наниматель.
– Сворачиваем у поминального креста.
– Да там ивовые заросли, мимо не проедете.
– Затем прямо до леса, и ещё милю вдоль него.
– Да. Там по одну руку будут поля, в другую – густой ельник.
– А потом сворачиваем и едем прямо до самой деревни?
– Всё верно, – тоном строгого учителя подтвердил Кассиан. – А теперь слушайте внимательно. Я расскажу вам, как открыть тайник. Дом кенеза расположен на главной площади с южной стороны. Точно не перепутаете. Он – самое большое здание во всей деревне. Остальные – утлые лачуги да хижины. По левую руку будет церковь. Если войти через переднюю дверь, то прямо перед вами окажется лестница. Вам нужно подняться на второй этаж. Там найти дверь в покои кенеза. Она будет справа, вокруг дверного проема увидите орнамент с переплетенными змеями. Такого нет больше нигде в доме. Заходите туда. Впереди по центру камин, облицованный изразцами. На передней стенке находите третью плитку слева во втором ряду сверху. На левой стенке – вторую плитку слева в третьем ряду сверху. На обе нужно нажать одновременно. По одиночке они не нажимаются, только вместе.
Старик поднял указательный палец:
– Еще раз. Спереди третья во втором ряду, слева – вторая в третьем ряду. Все запомнили? Досчитайте до трех – стена, скрывающая тайное помещение, отъедет вбок. Покажется дверь. Для каждого из вас я сделал копию ключа. Вот.
Кассиан достал из ящика стола связку ключей.
– Хватило бы и одного, – заметил Лайош.
– Вдруг кто-то из вас потеряет или отстанет по дороге. Так будет надежнее.
Старший воин повертел свой экземпляр в руках и прицепил на пояс, Удо окинул презрительным взглядом и бросил в кошелек, Понграц демонстративно перекрестил, а Янош, не посмотрев, сжал в руке и замер, не решаясь никуда пристроить.
– Так вот, господа, – продолжил хозяин, насмешливо выделив последнее слово. – Как откроете дверь, не спешите входить. Вам зададут вопросы. На них нужно отвечать правильно. Запоминайте. «Сколько торговок сегодня было на рынке?» Ответ: «Столько, сколько за всю ночь не испортишь». «А сколько из них приглядны на вид?» Ответ: «Только четыре». «А сколько из них без оспин?» Ответ: «Только две». «А какая из них охотно разделит ложе?» Ответ: «Левая».
– Подождите, милейший, – прервал его Лайош. – Так кто спрашивать-то будет? Там же нет никого.
Старик расхохотался и обвел гостей лукавым взглядом:
– Сразу видно: новички вы в таких делах. Опытный человек понял бы всё сразу. Не волнуйтесь, будет кому спросить, уж поверьте. Клад-то заколдован.
– Заколдован? – не поверил предводитель отряда.
– Кто ж просто так золото-то оставлять будет, тем более тут, в Семиградье? Не трусьте, если правильно ответите, ничего с вами не станется. Войдете в комнату, заберете сундук.
– А что будет, если ошибемся? – с вызовом в голосе бросил Удо.
– А ты не ошибайся, здоровяк, – парировал Кассиан и, почувствовав замешательство наемников, произнес. – Давайте повторим. Я буду задавать вопросы, а вы – отвечать.
***
Придя в комнату, Лайош скинул с себя одежду, и сразу бухнулся в постель. Парни пытались о чем-то шептаться, но он их не слушал. Разговор со странным стариком окончательно добил мужчину. Хитрый дед буквально вытянул последние соки. Мышцы отказывались повиноваться, как у лихорадочного больного, веки налились свинцом, слух притупился, будто в уши налилась вода. Думал воин теперь только об одном: «Что-то во всём произошедшем было чертовски неправильным. Их как будто поджидали, как будто одурманили и заманили. И услужливый кабачник – проклятый кухарь, и как нельзя кстати подвернувшийся заработок, и плут Кассиан со своим договором. Хотя чего так переживать? Обычное задание, только денег за него сулят уж слишком много. Но, видимо у того пройдохи свои резоны». Меж тем разум вслед за телом начал слабеть, мысли – растягиваться и обыгрываться, как остывающий воск. Рассуждения терялись, еле успев начаться. Тревога сменилась равнодушием и отстраненностью. Кажется, парни заснули. Проваливаясь в пучину сна, Лайош смутно услышал, как хлопнула дверь комнаты.
Утро выдалось промозглым и туманным. Дождя не было. Но сырость, казалось, буквально просачивалась сквозь стены. Густые белые тучи затянули небо от горизонта до горизонта. За ночь ветер унялся, и клубистое марево неспеша оседало на землю. Хельтау притих. Ни лай собак, ни стук колес, ни голоса торговок не нарушали тяжелой мертвенной тишины.
Несмотря на целый день, в седле предводитель отряда чувствовал себя хорошо отдохнувшим, буквально обновленным. Ничего не болело, только спина затекла от долгого сна.
Наемники спустились вниз для завтрака и уселись за большим столом у камина. В очаге ярко горел огонь, мерно потрескивали дрова. Тепло, порядок и чистота, свойственные хозяйству выходцев из немецких земель, радовали глаз и настраивали на миролюбивый лад. Кроме них в зале никого не было, и парни могли открыто говорить о скорой и легкой наживе. Общего воодушевления не разделял лишь Удо.
– Меня больше волнует, есть ли там золотишко. Больно мне тот старый хрыч не понравился, – заявил он. – Приедем, а там шиш. И чего тогда?
– А тогда мы вернемся, и я лично вытрясу из этого чванливого мерзавца всё, что нам причитается, – огрызнулся Лайош. – Кстати мы забыли спросить, сколько тот сундук весит. Если там золото, то, наверное, немало. Если так, то нам понадобится телега.
– Тут тебе не валашская голытьба, в селе саксов у каждого хозяина найдется хорошая телега. Стоит только заплатить, – не без гордости за свой народ произнес Хайнц-Ульрих.
– Так, сейчас доедаем и спросим у деда, сколько весит его сундук, золотишко-то, знаете ли, изрядно тяжелое, особенно, если его много, – решил предводитель отряда.
Однако Кассиана на месте не оказалось, по крайней мере, на стук дверь никто не открыл, и наемники решили на всякий случай нанять селянина с повозкой.
На улице было промозгло и грязно. Туман уже почти рассеялся. Дорога являла собой сплошное глинистое месиво. Немногочисленные прохожие с угрюмыми лицами тщательно выбирали путь в надежде испачкаться как можно меньше. По правую руку высились стены церкви святой Вальпурги с щелевидными бойницами, по левую – выстроились в ряд фасады фахверковых домов зажиточных крестьян.
– Говорить будешь ты, – велел Лайош Удо. – Ты проще найдешь общий язык с соплеменниками. Только, если спросят, что в сундуке, скажи, будто вывозим иконы из местной церкви. Нечего им про золото знать.
– Хорошо, – буркнул Хайнц-Ульрих и постучался в первые попавшиеся ворота.
Открыла ему полноватая женщина лет сорока.
– Бог в помощь, хозяйка, – обратился к ней здоровяк на наречии саксов.
– И тебе, добрый человек, – ответила она учтиво.
– Будь любезна, позови хозяина, у нас есть дело.
– Эй, Йоханнес! – крикнула тетка. – К тебе пришли.
На зов из амбара вышел толстый лысеющий мужчина с короткой седой бородой.
– Ну, я – хозяин. Чего желаете? – произнес он раздраженно. Кажется, гости оторвали его от работы.
– Доброе утро. Да благословит святая троица твой дом и хозяйство, – сказал Удо. – Мне с товарищами нужна помощь. Скажи мне, у тебя есть телега?
– А то как же, – хитро отозвался селянин, от предвкушения заработка его рот расплылся в благостной улыбке. Тон стал приветливым. – Конечно имеется. Подвезти надо чего?
– Да, надо…
– Коль заплатишь, всё свезу, куда скажешь, – прервал Хайнца-Ульриха крестьянин.
– А сколько возьмёшь? – поинтересовался воин.
– Смотря куда ехать.
– Нам надо в Микшу Маре. Это заброшенная деревня к югу отсюда, знаешь такую?
Вмиг лицо Йоханнеса помрачнело и сделалось испуганным.
– Нет, в Микшу Маре не поеду, – решительно отрезал он.
– Почему? – удивился наемник. – Ты же только что согласился. Говори цену.
– Нет, не поеду и всё тут, – в голосе чувствовались злоба и раздражение.
– Да как так?
– Не хочу. Нам больше не о чем говорить. Уходите с моего двора.
Первая неудача Удо нисколько не смутила. Он постучался во второй дом, в третий, четвертый – везде ему отказали без объяснения причин, как только воин говорил, куда направляется. Обескураженный, он остановился посреди улицы, раздумывая, что же делать.
– Снова не хотят ехать? – спросил Лайош.
– Да, как сговорились черти, – фыркнул здоровяк.
Вдруг сзади его кто-то окликнул. Хайнц-Ульрих развернулся и увидел невысокого мужчину в грязной одежде.
– Вы уж простите, господин, что вмешиваюсь, – произнес он с явным валашским акцентом. – Видите ли, я чиню крышу вон того дома и поневоле слышал всё, о чем вы говорили с хозяевами. Вы знаете, здесь в Микшу Маре никто не поедет. Даже и не пытайтесь их уговорить. Бесполезно.
– Да почему же? – вознегодовал Удо.
– Они вам не скажут. Вы, саксы, в такие вещи не верите, а, если и верите, то боитесь признаться в этом.
– И чего же такого ужасного в Микше Маре? – поинтересовался Лайош.
– Лет десять назад в Микше Маре случился мор. То один, то другой крестьянин начинал слабеть, бледнеть, и к исходу двух недель отправлялся к праотцам. Скотина тоже чахла. Коровы перестали давать молоко, все ягнята и поросята в тот год родились мертвыми. Смекнули селяне, чем тут запахло. Раскопали могилы недавно умерших. А там – мать честная – все трупы оказались нетронуты тлением. Лежали они в гробах раздутые, с багровым румянцем на щеках, когти и волосы отросли, клыки из-под синюшных губ торчали. Стало ясно: не отошли покойники в мир иной, а сделались вампирами. Тогда всё кладбище перекопали, вытащили тела из гробов, каждому голову отрубили да положили промеж ног. А в сердце железный кол вогнали дабы к земле пригвоздить нечестивцев. Да только череду смертей прервать не удалось. Беда шла из одного дома в другой. А умерших соседей якобы видели по ночам на улице. Тогда решили крестьяне деревню покинуть, собрать весь скарб да разойтись кто куда. И говорят в тот год умер сам кенез Крецелеску, владевший деревней, а сын его не пожелал в родовом имени жить, вывез все вещи, а дом бросил. С тех пор сторонятся люди тех мест, а тропинка туда, что идет через лес, не зарастает, ведь по ней ходит нежить.
– Ну ты, брат нам страстей нарассказывал. Сам-то веришь? – спросил незнакомца Хайнца-Ульрих.
– А как не верить-то? Многие из Микши Маре сюда, в Хельтау, перебрались. Вот они-то и поведали о случившемся. Да только долго из них никто не прожил, умерли все, кто через год, кто через два, кто через три.
– Ладно, спасибо тебе, приятель, – поблагодарил валаха Лайош. – Пошли, только время потеряли. Придется ехать так, – сказал он товарищам.
***
Не прошло и часа, как наемники покинули постоялый двор и выехали на торговый тракт. Хоть дождя и не было, дорожная грязь так и не подсохла. Густая утренняя хмарь, осевшая на землю, напитала ее новой влагой. Сельский пейзаж, летом радовавший глаз яркими красками, сейчас навевал лишь тоску. Унылые голые поля после жатвы, присыпанные прелой листвой, одинокие деревья да придорожный кустарник на многие мили составляли скучную однообразную картину.
– Темнеет быстро, – нарушил молчание Понграц. – А нам прямиком в обиталище вампиров ехать. Говорят, они в сумерках вылезают. Как думаете, увидим мы сегодня упырей?
– А ты что, в них веришь? – поинтересовался Лайош.
– Я? Ну, как сказать? – пожал плечами парень. – Вот сколько я с вами? Почитай полтора года. Чего мы только ни насмотрелись, а ни бога, ни черта не видели. Вот, когда я учился в семинарии, наш преподаватель, отец Петер говорил, что ни вампиров, ни приколичей, ни вырколаков, ни мороев, ни ходячих мертвецов нет. Но неподалеку от моего дома церквушка стояла святой Екатерины. Там служил старенький отец Иштван. Так у него над дверью всегда гирлянда чеснока висела. Я, когда маленьким был, спрашивал, зачем ему чеснок-то. Он сказал, что против вампиров, дабы они не могли в его дом войти. Я тогда еще поинтересовался, а видел ли он вампиров сам. Тогда отец Иштван рассказал, что когда-то проповедовал в Валахии истинную веру схизматикам, пока воевода Дракула этого не запретил. Так вот там, в Валахии все о вампирах знают, а если бы мне довелось увидеть и услышать то же, что и ему, то я бы таких глупых вопросов не задавал. Так-то.
– И что, он тебе рассказывал, как они кровь пьют да добрых христиан изводят? – продолжил разговор Лайош.
– Ничего он не рассказывал больше, видимо боялся, как бы епископ не прознал, чем старик занимается.
– Понятно, – разочарованно вздохнул опытный воин. – Кстати, Янош. Ты же из них, из валахов будешь. Может быть, ты какие-нибудь истории о вампирах знаешь?
– Так и знал, что вы меня спросите, – сконфузился парень. – Как Валахия, так сразу Янош. А я в Валахии-то не был, тут родился и вырос. Но мне старая Думитра в детстве много баек рассказывала. Она-то как раз родом из Брэилы родом. Может, и видела чего.
– Так они действительно пьют кровь? – не утерпел Понграц.
– Пьют-то пьют, но не так, как вы думаете. Упыри днем лежат в могилах, носа на свет не высовывают. А вот в сумерках поднимаются из гробов и в деревни выходят. Редко они людям в истинном облике показываются. В основном, принимают вид какого-нибудь животного, собаки там или мыши летучей. Могут превратиться в облачко тумана или струйку дыма. Так и проникают в дома к людям, чаще, когда те спят. Никого они не кусают, а кровь вытягивают незримо. Укуса на теле не видно, а вот крови человек лишается. Но враз погубить никого мертвецы не могут. Высасывают силы потихоньку, по глоточку. Обычно несколько дней или даже недель к жертве ходят. А несчастный слабеет, чахнет, бледнеет, потом перестает с постели вставать. Но всё это время его еще спасти можно. Говорят гирлянды из чеснока или ветки боярышника над окнами и дверьми помогают, только надо все входы завесить до единого. Однако лучше найти человека, которого называют глог или вещик. Он умеет изводить упырей. Нужно раскопать могилу нечестивца днем, когда он спит и опасности не представляет. Голову следует отрезать и положить между ног, при этом рот покойника набивают чесноком, пятки – отсечь, а в сердце – воткнуть кол из осины, боярышника или железа, причем пригвоздить им труп к земле. Тогда вампир уже не поднимется, а жертва его в скорости пойдет на поправку. А если этого вовремя не сделать, то человек погибнет, а после смерти сам станет вампиром и будет губить своих соседей и родственников.
– Так значит никаких ран и луж крови? – уточнил Понграц.
– Нет конечно. Ты думал там, где орудует упырь, стены кровью захлестаны и всё тело в укусах? Говорю же, просто слабеет человек, жизнь постепенно его покидает. В том-то и трудность состоит. Ведь обычно думают, будто жертва подхватила какую-нибудь хворь, и уж далеко не сразу догадываются, что дело-то нечисто. Меж тем, чем раньше уничтожить вампира, тем больше у несчастного шансов выжить. Если бы был виден укус, то дело бы решалось куда проще.
– Дудки всё это, – вмешался Удо. – Мы, саксы, ни в каких ваших упырей не верим. Набрехала тебе твоя Думитра, ей-богу набрехала. Всё то ваши россказни валашские. А вот если бы вы делом занялись, не было бы времени у вас сказки придумывать.
– Эй, чё сразу-то… – вспылил было Янош.
– Так, ну-ка остынь, парень, и ты тоже, Удо! – пресек ссору Лайош. – Сколько раз говорить…
– Ладно-ладно, прости, друг, не со зла я, вырвалось, – буркнул Хайнц-Ульрих.
Олах презрительно отвернулся и не ответил.
