скачать книгу бесплатно
– Взорву всё на хек, – подсказал Бакшеев, не отвлекаясь от разделки одноименной рыбы.
– Спасибо. Именно так и сделаю! – подтвердила в рацию Анастасия Никитична и демонстративно поддернула брезентовую жилетку, в кармашках которой виднелись желтоватые бруски.
Разноцветные проводки придавали жилетке такое сходство с «поясом шахида», что даже будь на брусках оттиск «70 % мыло хозяйственное», а не настоящий, ТНТ – и то десять раз Бакшеев подумал бы, стоит ли искушать судьбу. Так что капитан снова только вздохнул и ляпнул ложку майонеза на румяную корочку филе. Он ещё не потерял надежду воспользоваться старческой забывчивостью Никитичны и как-нибудь завладеть инициативой, а посему демонстрировал милую лояльность.
А Никитичну вдруг пробил нервный озноб. Округлив глаза, так что кусок не полез капитану в горло, старушка принялась кружить в центре кухни и заверещала, пригибаясь:
– Слышите, снова роют! Скребут! Слышите команды? – Так убедительно, что Бакшееву показалось, что и впрямь слышит. Оставалось надеяться, что в припадке мании преследования она так и не найдёт на жилете массивный тумблер с поправкой надписи на случай склероза: не «Вкл.», а «Взр.!» – Зря! Зря они это!..
Бакшеев выронил ложку.
– Думают, не услышу?.. – деловито шипела Анастасия Никитична, шаря ладонью под драным линолеумом с паркетным рисунком. – Там ещё бетону с полметра, так что, пока прогрызут, я им такое…
– Пусть только сунутся! – поддакнул Бакшеев, берясь за ручку сковороды.
В коллекторе Пресни
Немало подивившись очень уж громкому взрыву и неожиданно мощному сотрясению, диггеры решили всё-таки лезть.
Первым всегда лезет… Нет, отнюдь не самый опытный.
– Потому что без страховки у нас только «мясо» запускают, – натужно промычал Горлум, оттягивая рычаг арбалета. – А ты ж у нас не «мясо».
(На нормальном языке диггерское «мясо» – разведчик, неопытный диггер для мелких поручений, которого не жалко).
Крыс поторопился обернуться к Аннушке с поучительной миной, мол: «Примите к сведению!» – но Горлум как раз завёл тетиву в пусковой паз и хладнокровно закончил:
– Ты у нас образцовый «дрон». Робот то есть.
Аннушка фыркнула.
– Почему это я дрон?! – зашипел-засуетился Крыс. – Я, между прочим…
– Ладно, не истери, – оборвал его Горлум и со снисходительной гримасой вскинул арбалет к чёрной дыре невысоко над головой. – Будем надеяться, никакой бедный монтёр не ползёт там сейчас к оборванному кабелю. – И нажал спусковой крючок. С визгом срывая с намотки бечеву, альпинистский гарпун унёсся во мрак вертикального колодца.
Колодец в потолке тоннеля был вскрыт только что. Небольшим зарядом аммонита, так испугавшим старуху Никитичну на кухне, в подпол которой ход и выходил. Только что развеялись под сводчатым потолком бурые вихри копоти, а под ногами диггеров всё ещё дымилась пылью порядочная гора булыжной засыпки, прежде заполнявшей колодец.
Горлум проследил зигзаги бечевы, срывающейся с рогатины. Глухой отдалённый стук прекратил её пляску, бечева обвисла, остаток упал к ногам Горлума. Уложив его на рогатинку и посчитав витки, он уверенно сообщил:
– Ерунда, всего метров 15–20. Если, конечно, гарпун не встрял во что-нибудь по дороге, – добавил, пробно дергая страховку. – Хотя это вряд ли. Коллектор прокладывали открытым способом… – возразил он сам себе. – Колодцы из него вели прямо в ливнёвку улицы, а дома на ней тогда ещё не было. Короче, кто первый?..
– Какие вопросы? – пожала плечами в камуфляжной жилетке Анна. – Дроны ходят первые и погибают.
– Себе дороже, – проворчал Горлум и со щелчком пристегнул карабин своей страховочной обвязки к канату.
– Не похоже, чтобы за скобы в колодце зацепилось, – испустив затаённый вздох облегчения, тут же ожил и засуетился Крыс. – Висит посредине, как будто гарпун в крышку люка встрял.
Бечева действительно не стелилась по стене колодца вдоль позвонков ржавых скоб, а отвесно покачивалась в центре.
– На месте разберёмся, – отмахнулся Горлум, пробуя нижнюю скобу ботинком.
– Вот именно, что на месте, – продолжал суетиться Крыс, запрокинув голову и пробуя просветить мглу колодца мощным фонарем. – А что, если это не тот дренаж? Мало ли их тут было, пока дом не построили…
– Мало, – оборвала его Аннушка. – Всего три на карте, это последний.
– А вдруг там…
– Доползём, увидим, – подтолкнула она его в спину.
У дома Шатурова
– Нет-нет, мы пока ничего не предпринимаем! – поспешил заверить «переговорщик» ЦСО рацию, и перевёл дух. – Да, ещё двадцать – тридцать минут. Пока найдут и подвезут затребованных вами политических лидеров, подготовят всероссийскую трансляцию, пока…
– Как, думаешь, кто сбил с панталыка бабку?.. – заинтересованно перевёл взгляд Владимир Ильич с лица доктора Толмачёва на лицо капитана Точилина.
С прибытием генеральской команды с Садово-Спасской (ЦСН) никто, в общем-то, не потрудился прогнать районных оперов с места происшествия, но командование однозначно перешло под седую каракулевую папаху. Так что «не отсвечивать» – как выразился капитан Точилин, – в их положении было бы самым благоразумным.
– Кто у нас больше всех о гигантских крысах распространяется? – не поднимая головы, вопросом на вопрос ответил Арсений.
– Но уж явно не Лёха, – пожал плечами лейтенант. – Не настолько в подполье у нас оппозиция, чтобы аж с крысами.
– Диггеры? – поднял голову капитан.
– Ну в общем-то их мифология, – согласился Кононов. – Я ещё про гномов слышал, которых якобы впереди «Метростроя» чекисты прикладами гнали. Будто бы их ещё при прокладке первой линии нашли, в 35-м, и припахали. Отсюда, мол, и такие ударные темпы. За пятилетку переплюнули Будапештское метро по протяжён…
– И где они у нас водятся? – поторопился остановить его Арсений.
– Гномы? – отозвался Кононов в мечтательной рассеянности.
– Диггеры! – встряхнул его за капюшон Арсений. – Где обитают?
– Под землей, естественно, – неохотно очнулся ст. лейтенант, отмахиваясь. – Да где ты их сейчас искать будешь? Как? Миноискателем, что ли?
– Нет у меня миноискателя, – с неоправданной лёгкостью согласился Точилин. – У меня дедукция есть.
– Отсыпь и мне на затяжку, – недоверчиво фыркнул Кононов. – И что твоя дедукция: пищит, звенит, сигналит?
– Сигналит. Старуха сигналит, что у неё под полом, на кухне, крысы к ней лаз копают.
– Она ж бредит? – поморщился Ильич.
– Ага, – кивнул Арсений. – На кухне бредит, а в спальне уже перестаёт.
– Локальный бред, – возразил Кононов, но уже только из полемического азарта.
– А что у них ниже подвального этажа? Если точнее, что у бабушки русского джихада под кухней? Всё, давай искать проводника.
Глава 6. География от Пахомыча
С обратной стороны дома Шатурова парадный подъезд № 3 оборачивался ямой подъезда № 13, провалившейся ниже уровня внутреннего двора. Если бы не козырёк, покрытый жестью, – и не заметишь.
Дом, разделённый на подъезды, был разделён и вдоль – глухой стеной; впрочем, не совсем наглухо. Не только через чердак или подвал можно было попасть из одного подъезда в другой, но и служебными ходами, тайными лазами. Получалась как бы театральная сцена, разделённая задником на собственно сцену, где игрались картины из жизни нового, новейшего и совсем нового дворянства, и полутёмное закулисье, с вознёй обслуживающего и праздношатающегося за кулисами сирого люда. Зачастую люд этот был, так или иначе, причастен к домовой машинерии, скрытой, как и полагается, под сценой. Вот как, например, Пахомыч.
– Здешний сталкер! – представил его Кононов, призывно махнув рукой откуда-то из-за одной из дверей в подъезде № 13.
Он первым обнаружил в подъезде признаки высокоорганизованной жизни. Их подавал сантехник домовой эксплуатационной конторы. Впрочем, подавал неуверенно, да и табличка на двери сантехника: «Выдача тел родственникам с 10.00 до…» – оставляла место сомнениям.
– Он видел тут диггеров, – сообщил Кононов.
Тело уставилось на него вопросительно.
– Шахтёров, проходчиков метростроя, гномов?
Тело кивнуло утвердительно.
Оно принадлежало мужчине лет достаточных для цирроза печени, соответствующей наружности и выводов патологоанатома. Но на капитана Точилина мужик глянул глазами неожиданно чистыми и наивными, как у младенца. То ли впервые протрезвел со дня окончания ПТУ, то ли, наоборот, только сейчас понял, от чего столько лет отказывался.
Пахомыч, нетвердо сидя на табурете, один за другим натягивал болотные сапоги.
– Что, всё так плохо? – глянув на них, нахмурился Арсений.
– Полный Йеллоустон!.. – обрадовался почему-то Пахомыч, затягивая подвязки на брезентовом монтажном ремне.
– Там, внизу, – пояснил Ильич. – Пресня. Река, запертая в трубу. Коллектор иногда переполняется, и вода идёт в подвал…
– Это Месопотамия… – также беспричинно, как только что радовался, огорчился теперь Пахомыч, бросив подвязки и охватив руками голову.
– Месопотамия? – насторожился капитан.
Ильич, похоже, установил с сантехником какой-то невербальный контакт, потому что, не задумываясь, расшифровал:
– В речку теперь канализацию спускают со всего района.
– Иссык-Куль… – оживлённо закивал матерчатым шлемом Пахомыч.
– Я уже понял, – проворчал Точилин, невольно оглядываясь в поисках другой пары болотных сапог.
Как назло, никакой другой болотной пары не усматривалось. Арсений недовольно поморщился. Его гримасы Пахомыч понял по-своему: порылся на антресолях шкафа и, шумно обдув пыль, протянул ему респиратор:
– Что да, то да. Стратосфера…
– «А уж амбре там, милостивый государь…» – по-своему перевёл сантехника капитан и покачал головой. – Учился бы у народа целомудрию… Оклахома.
– Ну, прямо пик Коммунизма! – ощерил редкие гвозди зубов сантехник. Похоже, что растворяющееся в C
H
OH сознание Пахомыча цеплялось за более-менее значительные географические объекты. Он снова, но уже как дар уважения, протянул капитану респиратор, ковырнув пальцем несвежий фильтр: – Озонный слой.
– Да обойдусь, – с сомнением заглянул Арсений в сморщенный лепесток с порыжелым фильтром.
Пахомыч, порывшись за пазухой, подал старый механический фонарик с рычажком динамо на жестяном корпусе.
– А вот это, то самое, – согласился Арсений.
С парадной стороны дома
– Ну что там, начинаем?.. – без особой, впрочем, надежды спросил майор Урусбеков генеральского адъютанта. Тот, хоть и тоже не более чем майор, воззрился на него с надменным недоумением: что, мол, за амикошонство?
– План операции согласовывается, – наконец соизволил процедить немолодой генеральский паж.
– Господи, с кем ещё, – вздохнул Тимур, – с госрыбнадзором, что ли?
Со всеми прочими, по наблюдению командира спецназа ЦСО, начальство уже проведение операции согласовало. Скрупулёзно и во всех подробностях. Вывод напрашивался неутешительный. Судя по всему, разрешение патовой ситуации виделось начальству традиционным: «Как-то само собой рассосётся». Зыбкое равновесие противостояния разрушит какая-то случайность, на которую потом спишутся все необдуманные решения и команды, отданные на бегу. «Но виновные будут наказаны!»
И стать этим случайным фактором, – понял Урусбеков, когда генерал направился к нему с выражением детоубийцы на лице, – правильно, придётся ему, Тимуру Урусбекову.
– Не могу тебе такое приказывать, майор, – с отцовской дрожью в голосе пробормотал Пётр Андреевич. – Но пока они там наверху… – Генерал закатил глаза под обрез папахи. – Пока они там… мозги парят, мы тут до беды досидимся. Надо бы нам как-то, деликатно так, – генерал полиции проникновенно заглянул в азиатский прищур майора, но увидел там не больше, чем в прорезях глухого самурайского шлема. – Я имею в виду террористов…
– Как-то спровоцировать старуху на действия? – внезапным гулом ожило забрало.
– Что ты! – шарахнулся от него генерал. – Не провоцировать, ни в коем случае! Вдруг жертвы… – передёрнул он плечами. – А вот если как-то так, – Пётр Андреевич неопределённо помахал зажатой в кулаке перчаткой. – Чтобы, вот…
Поняв, что ничего более определённого он так и не услышит, майор Урусбеков понимающе кивнул:
– Попробуем. Как-нибудь этак…
Глава 7. Глубинные злоключения
– Саргассово море, – не оборачиваясь, хохотнул Пахомыч, когда Кононов, поскользнувшись на слизистом налёте бетонного дна, тянувшегося желобом, с минуту расплёскивал чёрную жижу ботинками, ловя равновесие. Шум, произведённый этой пляской, многократно отразился в кирпичных сводах тоннеля, разбежался в его укромных закоулках невидимыми троллями эха, зашуршал намытой лиственной трухой.
Точилин даже поёжился.
Уголков и закоулков тут было предостаточно, несмотря на нехитрую, в общем-то, архитектуру коллекторного тоннеля: подземный ход с арочными сводами, мелководный канал протоки. Но, видимо, за сто лет врезок, ремонта, латания и реконструкций, старинная кирпичная кладка перемежалась то древесным рисунком бетонной заливки, то чугунным узором тюбинговой крепи, то створами огромных труб сверху и снизу…
– И где ты тут видел следы диггеров?.. – придержал капитан Пахомыча за плечо.
Пахомыч вскрикнул что-то невнятно-матерное и осел на автомобильную шину, неведомо как закатившуюся в эти тартарары. Должно быть, больше привык лазить тут в одиночку.
– Кроманьон… – наконец, успокоившись, пробормотал он.
– Сам ты… Неандерталец, – удивился Арсений и поскрёб в затылке, соображая, к чему это сантехник вспомнил пещерных предков.
– У неандертальцев пещерной живописи не было, – первым догадался ст. лейтенант Кононов и посветил фонариком своего мобильного телефона по сторонам. – А вот у кроманьонцев была. И как раз в одноименной пещере…
– Загнали уже эти его ребусы, – проворчал Арсений, присоединяясь к поискам настенной живописи энергичными жимами динамо. – Прямо олимпиада по географии.
– Вот, пожалуйста! – обрадовался подтверждению своей догадки Ильич.
