скачать книгу бесплатно
Я поворачиваюсь и натыкаюсь на легкую улыбку.
– Наша связь может гораздо больше, нежели передавать эмоции. При должном развитии, мы сможем общаться мысленно и видеть воспоминания друг друга. Если ты не хочешь рассказывать, потому что тебе тяжело, просто позволь мне самому увидеть это.
– Но ведь мы еще не можем общаться телепатически, откуда же передача воспоминаний? – удивляюсь я.
– Ася, мысли требуют хорошего навыка у обеих сторон. А воспоминания я могу посмотреть в одностороннем порядке. Ты знала, что подобная связь есть у родителей и детей? Это родственные узы. Наша с Сеем мать всегда могла услышать нас и прийти на помощь. Поверь, брат был еще тем сорванцом. Так что, позволишь?
– Я не знаю как. – на самом деле, мне бы хотелось избежать слов, я могла не договорить, рассказать что-то не так, как было на самом деле, да и вряд ли смогла бы вообще хоть что-то рассказать. Даже сейчас голос предательски дрожал.
– Сам я не смогу найти. Тебе нужно меня провести. Закрой глаза. – он пересел поближе, беря меня за руку. – Вспомни что-то незначительное. Предшествующее, или же сразу после того события. Мне нужна отправная точка.
Я слушала его голос и проваливалась куда-то вглубь себя. Это было страшно. Но сейчас рядом ощущалось родное тепло, я знала, что не одна.
***
Ной стоял посреди странного сооружения. В голове Аси всплыла подсказка – «школа». Мужчина с любопытством оглядел пустые коридоры. Обычно просмотр воспоминаний происходил от третьего лица, но не настолько же! Да, мозг в таких случаях сам достраивает картинку, чтобы было удобнее смотреть, но как правило, сам хозяин должен быть в непосредственной близости.
Над головой вдруг раздалась пронзительная, бьющая по ушам трель.
«Звонок»
За многочисленными дверями в этом коридоре нарастал гул. Он нарастал, давил на стены, грозя прорваться. Двери открылись и… Словно открыли заслон. Гул превратился в многоголосый шум, рассыпавшийся по коридору маленькими детьми. Они были так непосредственны! Кричали, что-то доказывая друг другу, громко обсуждали свои игры, или же прошедший только что урок. Ной не мог знать всего этого, лишь Ася.
Он обернулся, ища хозяйку воспоминаний, и вдруг наткнулся на внимательный взгляд серо-голубых глаз. Который тут же сменился узнаванием и девочка кинулась сквозь него к подруге.
– Аленка! – та обернулась, и Ной узнал одну из работниц своего дома. Да, Ася рассказывала о подруге.
– Анастасия. – притворно строго выговаривала она маленькой рыжульке. – Мы собрались сразу после школы гулять. Как ты можешь задерживаться в классе, когда у тебя такая важная миссия?!
– Ой, да ладно тебе! – воскликнула Ася, смеясь, – Пошли уже!
И две юные школьницы наперегонки бросились к выходу.
Вокруг слегка посерело, будто бы подергиваясь дымкой.
Меняется локация действий – сообразил Ной.
Дымка рассеялась, и оказалось, что уже вечер. Две девчушки увлеченно катались на странных железных конструкциях. «Качели» – снова подсказала Ася и Ной кивнул. Они смеялись, болтали, и казалось, совсем забыли о времени. Пока у входа в площадку не появился очень рассерженный мужчина.
– Анастасия! – он быстро подошел к девочкам и Ася тут же испуганно спрыгнула с качели. Она мельком огляделась и поняла, что уж больно сильно заигралась – сумерки вокруг сгущались все быстрее и быстрее.
– Прости, пап. – тихо сказал она, опустив взгляд.
– Ты должна была вернуться еще до семи вечера! – прикрикнул отец. – Алена, – он повернулся ко второй девочке, притихшей в сторонке. – Если ты не хочешь получить ремня от своего отца, лучше бы тебе поторопиться домой, потому что я видел его на второй площадке из пяти мной обеганных.
Аленка ойкнула, и, схватив с лавочки портфель, умчалась домой, перед поворотом крикнув:
– До свидания, дядь Толь!
И быстренько помчалась домой! Там мама, поругает, но защитит от разгневанного отца. А Ася была схвачена своим родителем за руку, крепко-крепко, девочка аж поморщилась. Они пошли по улице. Ной двинулся следом.
Почему-то сейчас локации не менялись. Мужчина пришел к выводу, что это из-за близости главного.
Анатолий же шел, крепка держа дочь за руку, неся ее портфель, и выговаривая:
– Анастасия, не смей больше так задерживаться. Ты знаешь правила – гулять можно только при отсутствии домашнего задания, или после его выполнения, возвращаться не позже семи. Сейчас уже начинает рано темнеть. Откуда мы знаем, что с тобой случилось? Мама дома волнуется, небось опять валерьянку пьет. Ты всего лишь маленькая девочка!
– Я уже в третьем классе – буркнула девочка.
– Ты ВСЕГО ЛИШЬ в третьем классе! – услышал ее отец. – На эту неделю ты будешь наказана! Никаких прогулок! Только школа, уроки и дом. Дома делай что хочешь, рисуй, играй с куклами, да хоть пляши! Но из дома ни ногой! И звонить Алене тебе тоже запрещено!
– Нет! – Ася вдруг выдернула руку из отцовской. – Я тебе не маленькая девочка! Мне девять лет уже! Все гуляют сколько хотят, а ты запрещаешь постоянно все! – Ася кричала громче и громче, незаслуженно выплескивая на отца свои обиды.
И от понимания, что по сути, она сама виновата и отец имеет все права ее отчитывать и наказывать, девочка разозлилась и расстроилась еще больше. Последние слова она уже прокричала и побежала в другую сторону.
– Анастасия! Сейчас же вернись!
Но та не остановилась, и мужчине пришлось быстрым шагом нагонять ее, примечая, куда поворачивает дочь.
Ной осмотрелся. Эта местность не была похожа на большой город, замеченный им мельком в Асиной памяти. «Провинциальный город, маленький, частный сектор». – пришла грустная мысль от хозяйки памяти.
Ной обратил внимание на то, что участники воспоминания неожиданно остановились. Перед этим маленькая Ася психовала, а отец уже не зло, а устало, уговаривал ее вернуться домой и прекратить капризничать. Сейчас же они оба уставились в темный угол одного из домов. Там, возле покосившегося забора, стоял человек.
Ной заметил, что тот стоит как-то неровно, шатается, держится за доски одной рукой.
– Ася, пойдем. – отец Аси внешне остался спокойным, даже тон голоса ничем его не выдал, но наблюдатель Ной видел, как напряжено его тело. Это почувствовала даже Ася. Девочка послушно вложила свою ладошку в отцовскую руку и последовала за ним. Они отошли уже на несколько шагов, старательно не обращая на странного незнакомца внимание, когда раздался хриплый, с ноткой безумства голос.
– Эй, мужик, деньги дай. – не просяще, не вопросительно, а поразительно нагло и уверенно.
Анатолий повернулся. Ася испуганно спряталась за отца. Незнакомец оказался вдруг непозволительно близко.
– Эй, – он широко улыбнулся. – Ты же хочешь со мной поделиться деньгами! Давай!
– Послушайте, – постарался спокойно ответить отец, – у меня нет сейчас денег. Я вышел за дочерью, мне нужно отвести ее домой. Идите своей дорогой, пожалуйста.
Ной видел то, что еще не успел заметить отец девочки. Блеснувший нож в руках у незнакомца. Судя по испуганным глазам Аси, и ее судорожным попыткам незаметно привлечь внимание отца, она тоже увидела опасное оружие.
Сознание Аси уже самоустранилось от этих воспоминаний, но Водяному пришло понимание, что напавший скорее всего «наркоман» или «обкуренный». Однако Ной, хоть и не понимал до конца значение этих слов, наблюдал в поведении этого человека безумство и опасность.
А дальше все произошло как-то странно, слишком просто и в тоже время невероятно.
Незнакомец, видимо, не принявший за правду слова Анатолия, а может быть, даже не услышавший их, кинулся вперед. Мужчина загородил дочь и приготовился драться. А сама Ася застыла испуганной статуей. Она видела, что отец увидел нож слишком поздно. Она понимала, что ему нечем ответить, лишь голые руки.
А потом что-то произошло.
Ной видел эту метаморфозу собственными глазами в этом страшном детском воспоминании. Ася была умной девочкой. Она не считала своего отца каким-нибудь всесильным, что сейчас как герой спасет ее. Она прекрасно понимала, что невменяемому человеку сложно противостоять, да еще и без оружия. А ее отец – просто человек. Да, навалять по морде может, но не владеет ниндзя-приемами для выхода из любой ситуации. И маленькая третьеклассница вдруг поняла – сейчас ее папа, родной и любимый не смотря ни на что, может умереть.
Это четкое осознание что-то перевернуло в ее голове. Ной увидел, как изменился взгляд Аси. Она перестала бояться. Она поставила себе задачу. Девочка спокойно огляделась, увидела свой портфель, схватила его и вдруг кинула прямо под ноги напавшему. Незнакомец явно не ожидал, что вдруг споткнется и упадет. Впрочем, как и Анатолий.
Незадачливый наркоман-грабитель выронил нож в процессе падения.
И дальше вдруг произошло то, что Ной даже не предполагал увидеть. Маленькая Ася подошла к поверженному и стонущему от приземления носом телу. Девочка посмотрела на него и вдруг подобрала нож, что валялся рядом.
– Анастасия, пошли! – Анатолий понял, что драка миновала, неприятный инцидент можно забыть и уйти наконец домой, но дочь его как будто не слышала.
– Врагов нельзя оставлять за спиной. – странно холодным голосом произнесла маленькая Ася.
И с невиданной силой воткнула нож в спину нападавшему. Послышался приглушенный стон, тот дернулся и затих.
Ной в удивлении уставился на маленькую убийцу. Уж этого он точно не ожидал. А Ася вдруг подняла на него глаза и зло усмехнулась.
– Что, жертву невинную ждал, дорогой муженек?
Глава 10
– Кто ты? – Ной настороженно уставился на девочку.
Это была уже не Ася. Воспоминание не может «ожить». А он точно знал, что находится сейчас в воспоминании.
– О! – хищно улыбнулась та. – Ты можешь звать меня… хм… Стася. Да. Точно. Чтобы не путаться. Еще есть вопросы? Ах да, возможно тебе будет удобнее разговаривать так?
Изображение вдруг поплыло, будто размазалось в пространстве. И вот, на месте маленькой девочки уже стоит взрослая. Ася.
Нет.
Ее внешность.
Но взгляд другой. Улыбка другая, жесткая.
Стася.
– Почему ты выбрала именно этот образ? – спросил у нее Ной.
– Не нравится? – преувеличенно удивилась она. – Ну уж прости! Другого я взять не могу. Или ты все еще думаешь, что я такая-сякая, какая-нибудь злобная сущность, вселившаяся в женушку твою ненаглядную? – Стася перестала улыбаться и серьезно взглянула Ною в глаза. – Вижу, что думаешь.
– Тогда кто же?
– Хочешь знать, почему я убила этого человека? – спросила вдруг девушка. – Ведь он был уже недееспособен, валялся. Мы победили и могли бы уже уходить. Но я вернулась и убила. Так почему же?
Мужчина ждал ее ответа.
– Все просто. Смотри. – она подошла к воспоминанию – Ной обратил внимание, что декорации так и не сменились, – и перевернула тело молодого человека.
В неловко подвернутой при падении руке обнаружился странный черный предмет.
– Это пистолет. Оружие, что убивает очень быстро. Я заметила его, когда он падал. Этот человек был страшно зол. Для того, чтобы убить отца, ему понадобилось бы лишь пара минут, и то, только для того, чтобы очухаться после падения. Что было бы с Асей, боюсь даже представить.
– Ты хочешь сказать, что защищала ее?
– Я делаю это всю жизнь – защищаю ее. – повернулась к нему Стася. – Проблема в том, что каждое мое «пробуждение» она помнит. И боится меня. Когда она проснулась следующим утром, она попыталась убить себя. И знаешь что самое смешное? Именно я спасла ее. Снова.
– Зачем ты это делаешь?
– Ты глухой? – удивилась девушка. – Я спасаю ее. Будь то опасность извне, или же она сама.
– Но зачем? – Ной испытующе смотрел ей прямо в глаза. – Назови мне причину. Почему ты просто не захватишь ее тело и не будешь жить своей жизнью? Это было бы логично со стороны существа, пытающегося выжить.
– Может быть. Но я не «существо, что пытается выжить». – Стася как-то горько усмехнулась. – Мне не нужно главенство. Я не претендую на жизнь. Мне нужно, чтобы жила она. А причина? Разве она важна? Я защищаю ее. Как умею. И она защищается тоже. Как умеет. С этого дня, – девушка обернулась и указала на воспоминание вокруг, – она попыталась сделать все, чтобы мне больше не пришлось ее спасать. Она окружила себя дисциплиной и правильностью. Каждый ее шаг был расписан. Каждый день – одинаков. Мне не нравилось, что она загоняет себя в жесткие рамки, лишаясь даже простых радостей жизни, но да, от некоторых напастей ее это уберегло. Я не вмешивалась. Однажды это должно было ее к чему-то привести. И привело.
– Ко мне.
– К тебе. Андрей мне не нравился изначально. Да и ей тоже. И когда она узнала о его предательстве, ей не было больно. Ей было страшно. Ее правильный идеальный мир вышел из колеи, и она боялась, что вмешаюсь я. Она бы никогда не бросила свою квартиру, работу, все то, чего она добилась. Если бы не знала, что в противном случае, я могу отомстить Андрею. Могу убить его. Потому что я не ограниченна моральными и нравственными принципами. У меня нет совести, что будет мучить меня потом. И правда, я хотела вмешаться. Я почти это сделала. Но что-то произошло – я не смогла захватить власть. А потом просто не стала этого делать. Сама же Ася вдруг решилась на безумство, чего за ней никогда не наблюдалось. Такое чувство, будто… – Стася нахмурилась.
– Будто мы начали влиять друг на друга.
Я вышла из режима стороннего наблюдателя, в котором находилась до сих пор.
– Привет, кстати. – было слегка неловко общаться с собственным отражением. – Не скажу, что рада познакомиться, все же твои действия откровенно пугают меня.
– Что тебе не нравится? – удивилась она. – Нет человека – нет проблемы!
– Ты не вправе судить кому жить, а кому умереть! – воскликнула я.
Мне было страшно. Даже здесь, в моей голове, я боялась, что Стася что-нибудь натворит. Она могла многое, это я уже знала.
– Я не затуманена эмоциями. – продолжила мою мысль сама девушка, все же мы в одной голове. – Меня не сдерживают рамки морали. Я могу делать все, что ты захочешь, и совесть не будет мучить.
– Тебя – да. – на языке горчило. – Совесть не будет мучить тебя. Но не меня.
– Мы одно целое!
– Нет! – я задыхалась отрицанием и страхом. – Мы не одно целое! Никогда! Нет! Нет! Нет!
Перед глазами мутилось. Голова болела все сильнее и сильнее. Перейти в режим наблюдателя никак не получалось. Я утратила контроль над своими воспоминаниями, над своим разумом. Паника захлестывала душу, из горла рвался какой-то полузадушенный хрип-рык-скулеж.
Сквозь пелену и шум в ушах, я услышала что-то, но не разобрала что. А потом почувствовала, как меня наконец отпускает. Сон. Тьма. Как же хорошо ничего не чувствовать.
***
Сознание вернулось как-то щелчком. Вот – и я вижу над головой жемчужный балдахин. Полупрозрачный. Над кроватью такой вешают обычно. Не моей. У меня такого нет.
Вторая мысль – лежу под водой.
Что ж, из моей бедовой головушки мы вернулись. Мы? Ной!
От резкого подъема кружится голова. Лихорадочно оглядываюсь и натыкаюсь на взгляд мужа. Он сидит рядом.
– Что… – давлюсь вдохом и выдаю то, что беспокоит сильнее. – Ты в порядке?
