Социально адаптированный

Второй шунт, который мне поставили, был уже более технологичным. Первый проходит внутри черепной коробки через внутренние органы. И его нельзя никак чистить. Второй установлен над ребрами и поверх черепной коробки, и на макушке выведен клапан, нажимая на который можно прочищать шунт. Я не врач и все описываю по своим ощущениям. Так что, если где-то описал неправильно с медицинской точки зрения, не судите строго.

ГЛАВА 6. ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ

ЧАСТЬ 6.1. ВОТ И СКАЗОЧКЕ КОНЕЦ

Четвертый класс мы перепрыгнули, и все изменилось в пятом. В школу я пришел лысый. Мы уже не такие маленькие дети, как были раньше. Я начал подвергаться нападкам со стороны всех мальчиков моего класса. Вечные оскорбления, унижения, доходило даже до рукоприкладства. Не сказать, что меня избивали, – это было примерно как сказал Папанов в фильме «Бриллиантовая рука»: «Буду бить аккуратно, но сильно». Это больше в шутку, но все же больно и неприятно. Я никому не рассказывал, что происходило в школе: ни родителям, ни учителям. Понимал, что если расскажу, то будет хуже. И такие моменты бывали, когда родители узнавали что-то подобное: издевательства удваивались. Я мог все это прекратить, мне только стоило сказать, что я хочу учиться на дому, и все, но я не желал сдаваться.

С самого детства понимал, что мне жить и что я не должен бежать от своих проблем. Я не могу позволить, чтобы родители вечно мне помогали, всегда хотел, чтобы, когда вырасту, самому начать им помогать. Я должен все уметь сам. И никогда никого ни о чем не просил. Кто-то может сказать, что так нельзя, и для него это правильно. Для каждого что такое хорошо и что такое плохо – разные вещи.

Все последующие годы, что учился в школе, я подвергался нападкам. Моим портфелем играли в футбол. Постоянно обзывали, пачкали мне одежду. Обзывали, дразнили. Хоть я и сопротивлялся как мог, это не помогало, когда все против тебя. Бывали моменты, когда пытался давать сдачи, но все тут же вставали на сторону обидчика и шли против меня.

Не все были прямо уж такими жестокими: кто-то задирал постоянно, кто-то крайне редко. Были и те, кто вообще никак не участвовал в этом. Были и друзья. Но в своей массе поддержки я не имел ни от кого, может, разве что от девочек, хотя что они могли сделать? Да, иной раз мы гуляли во дворе школы и как ни в чем не бывало играли, но это была иллюзорная дружба.

Каждый поход в школу вызывал у меня страх и ужас. И мне не хотелось туда идти. Все мое стремление учиться, которое когда-то было, пропало. И частенько я шел из школы с желанием умереть. Я не предпринимал никаких попыток совершить суицид. Но был в отчаянии. И жизнь была не в радость.

ЧАСТЬ 6.2. ДРУЖБА

Я дружил с двумя мальчиками из класса. Один задирал меня от случая к случаю – так, как будто это игра. А один не делал мне совсем ничего плохого, и мы с ним очень подружились. Так получилось, что мы жили в одном доме и в свободное время вместе гуляли. Когда начали появляться компьютерные залы, иной раз там прогуливали школу.

Один раз мы с другом решили уйти с последнего урока. И отправились на рынок, туда, где играли в приставку SEGA. А рядом с этим местом продавали женскую косметику. Мы стояли, никого не трогали, смотрели, как другие играют, и вдруг я заметил рядом с собой стоящую ко мне спиной нашу классную руководительницу. Я толкнул друга локтем, и мы дали деру в разные стороны. Домой было идти еще рано, и, погуляв немного, я решил вернуться, а когда подходил, из-за угла вышла классная руководительница. Я начал отмазываться, мол, меня отпустили, так как плохо себя почувствовал. Она, конечно, не поверила и спросила у учительницы. На следующий день учительница русского языка, который я прогулял, прочитала мне нотацию, и больше я не прогуливал ее уроки.

ЧАСТЬ 6.3. НОВАЯ ШКОЛА

В восьмом классе папа забрал меня из школы, в которой я учился, по причине того, что на некоторых уроках мы ничего не делали, а иногда нас просто отпускали домой. Папа называл это «собирали гербарий на уроках». Как раз в это время уже начали продавать памперсы, и стало полегче. Из-за недостатка знаний я нахватал двоек в учебном году, и меня оставили на второй год. Я очень расстроился, но родители не стали меня наказывать, ведь в этом не было моей вины. В новой школе и новом классе я уже контролировал, так сказать, свою болезнь, маме не приходилось ездить со мной, я сам туда ходил и сам возвращался домой.

Правда, нападки были и там. Но, по крайней мере, уже не от всего класса, а от двух мальчиков. Я по-прежнему никому об этом не говорил, а как мог пытался справляться сам. У меня были часы, которые крепились на пояс, и одноклассник забрал их у меня. Я долго не мог их вернуть. Но все же забрал. Наверное, где-то через неделю. Я не хотел, чтобы меня считали ябедой или слабаком, поэтому никому из взрослых об этом не сказал. В будущем этот мальчик стал работать в службе газа. И когда я жил в своей квартире и у меня сработал предохранительный клапан, вызвал газовиков. Когда он приехал, его удивлению не было предела. Ему было ужасно неприятно работать у меня. Он приехал не один, а с целой бригадой. Увидел меня и не очень хотел выходить из машины. А когда сделал необходимое, сразу ушел, пока ребята заполняли протокол и объясняли мне, что нужно, чтобы этой ситуации с клапаном больше не произошло.

Выпускной у нас был очень простой. Школу закрыли и никого из детей не выпускали, чтобы ни в коем случае не пронесли алкоголь. Но нам все же через кого-то это удалось сделать. Мальчики распили полуторалитровую бутылку пива, закрывшись в классе. А в двадцать три часа нас разогнали по домам.

ЧАСТЬ 6.4. СВОБОДА

Моя сестра после окончания школы поступила в институт и уехала в другой город учиться. Мама с папой с утра до вечера были на работе, а иной раз папа вообще оставался на сутки. И заботы по дому были на мне.

Готовить я научился очень рано. Мой первый суп был лет в шесть. Хотя его сложно было назвать супом. Я сам почистил картошку и морковь, нарезал их огромными кубиками и закинул в кипящую воду. В общем-то, и все. Так как это было мое детище, мне и пришлось его есть, правда, родители мне тоже помогали.

Приходя домой из школы, сначала я готовил еду на всю семью и только потом садился за уроки.

В соседнем подъезде был мальчик, с которым я подружился и дружу до сих пор, хоть и видимся один или два раза в год. Мы оба жили на девятом этаже. И когда дома никого не было, мы выходили на балкон и пускали гору бумажных самолетиков. Или прикалывались над девчонками на улице. У моего папы был противогаз. Стоя на балконе, я надевал его, мой друг кричал: «Девчонки!» Когда они поднимали голову, я начинал им махать, а они громко смеялись, и мы вместе с ними.

Когда я повзрослел и появились памперсы, у меня стало больше свободы. Ведь раньше я почти все время сидел дома. А теперь мог гулять с друзьями. Я почти весь день не пил воду. Ходил только в толстых черных джинсах и зимой и летом. Я научился так жить. Мы гуляли везде. Я живу в городе, где есть море. И чтобы ходить туда с друзьями, я весь день не пил воду. Прыгал, бегал по квартире – в общем, всячески пытался избавиться от лишней жидкости. Идя на море, памперс я не надевал. И таким образом спокойно доезжал до моря на автобусе. И никаких казусов ни разу не было. В такие моменты я всегда напряженно наблюдал за своим организмом. Иногда я даже чувствовал, что сейчас польется. Наверное, потому, что все время был на этом сосредоточен. Сдерживаться не мог, поэтому на действия были доли секунды. И я без стеснения отворачивался либо к ближайшему дереву, кусту, либо просто туда, где стоял, и напрягал мышцы таза. И уже дальше продолжал путь.