Эллариония

– Чушь собачья, – Уоррен отложил длинный свиток «Становление и величие династии Евстрая» и зарядил дедовскую трубку новой порцией табака. – Кто, будучи в своём уме, поверит, что диверсанты оделись в цвета Ильдраирцев? И флот уже был готов атаковать. Как удобно! Грязная пропаганда… Ладно, пора на обход.

Выйдя из башни, Уоррен поправил воротник и поплотнее запахнул офицерский мундир. Ветер трепал непослушные кудри, выглядывающие из красной треуголки. Пуская кольца дыма, Уоррен двинулся на осмотр казённых владений. Маленький дворик вмещал в себя лишь башню, конюшню на четыре стойла и казармы на пару дюжин воинов, где ютился гарнизон. Солдаты, стоящие в дозоре у ворот, сделали вид, что не заметили Уоррена. Вдохнув побольше дыма в лёгкие, он крикнул:

– Эй вы, бездельники! Доложить обстановку.

Один из дозорных кашлянул в перчатку и, оглянувшись на товарища, сказал:

– Да, капитан! Во время вашего отсутствия никаких происшествий. Всё тихо.

– Где держат преступника?

Солдаты вновь переглянулись:

– Не могу знать… Вернее, я видел, как кого-то вели в конюшни после пожара. Вам лучше проверить самому.

– Хорошо. Вольно, рядовой. Тебя ведь зовут Саут Оуру?

– Так точно! – удивлённо ответил воин.

– Узнал тебя по разрезу глаз. Служи достойно и получишь возможность написать семье на Корунен.

– Да! Так есть! Ой! Так точно! – глаза воина стали ещё больше, а поза вдруг изменилась. Только что уставший от тяжести службы солдат вдруг расправил грудь и с воодушевлением взглянул поверх треуголки капитана. Второй солдат с недоумением глядел то на Уоррена, то на напарника.

В таком состоянии начальник оставил дозорных и постарался побыстрее обойти остальные посты. Мельком глянул в казармы, где отдыхающие воины с азартом рубились в игру под названием «Эффуджиэйрэ» или, в простонародье, называемой «Паникёрка». Уоррен вздохнул, вспоминая, как играл в неё всего пару декад назад в кадетском корпусе. Капитана никто не заметил. Поглощённые игрой, солдаты галдели во всё горло, потому Уоррен двинулся прямиком к конюшне.

Застав Сайласа в полудрёме на посту, начальник постарался пройти мимо, но рядовой вовремя очухался и от испуга чуть не уронил копьё. Кивнув пареньку, Уоррен попытался протиснуться в конюшню, но рядовой не сдвинулся с места и нечленораздельно промычал:

– Э-э, тщ-щ начальник, эм-м, капитан! Вам туда нельзя! Сурво приказал никого не впускать!

– Лейтенант Сурво, рядовой. Он лейтенант. А мою нашивку ты прочитал правильно. Приказываю впустить меня.

– Э-э… Там ведь мокро! Вы приказали облить крышу водой, я целый час носил вёдра, но вы так и не пришли осмотреть работу. А к вечеру всё замёрзло. Ветер сегодня холодный.

Капитан с интересом посмотрел внутрь конюшни. Огонь не тронул её, но стараниями рядового вся конюшня была больше похожа на болото. С заиндевевшей крыши капала вода.

– Это не просьба, а приказ! Отойди с дороги, дурень, – поднял голос Уоррен, раздражаясь и отодвигая Сайласа в сторону.

В конюшне, казалось, было ещё холоднее, чем на улице. В ногах валялось скомкавшееся промокшее сено, а на стенах блестели замёрзшие капли льда. В трубку капитана с крыши упала одинокая капелька, затушив тлеющий табак.

– Тьфу, – бросил он, сморщившись от звука собственного голоса, – предмета частых насмешек. В дальнем углу послышался грубый кашель.

Подойдя поближе, Уоррен рассмотрел полулежащего бедолагу, раздетого до подштанников и рубахи. Всё в нём казалось странным. И отсутствие печати на руках, и излишне тёмная кожа. Руки нарушителя сковывали металлические наручники, привязанные к прибитому в стене крюку. Увидев Уоррена, пленник дёрнулся, поправил бурую чёлку и, взглянув исподлобья, злобно прорычал:

– Ещё один клоун этого нелепого цирка!

Отчаянное состояние бедолаги поразило Уоррена. Сам бы он не протянул в так больше цикла.

– Тебе, кажется, нужна помощь. Я начальник заставы. Расскажи, что ты натворил?

– Я натворил? Да что ты себе позволяешь?! – откашливаясь, рычал пленник. – Я говорил правду!

– Так ты из фанатиков? Твоими друзьями увешаны все столбы от Виндэйла до Ореола. На твоём месте я бы не кричал об этом на каждом углу.

– А я бы на твоём месте заканчивал этот цирк поскорее, пока я, лорд этих земель, не замёрз и не отбросил концы!

– Выглядишь ты и правда не очень, – покачал головой Уоррен. Он сочувствовал парню и уже придумывал наказание для Сурво. Лейтенант буквально оставил заключённого умирать в холоде, не мудрено, что он бредит. – Тебе нужно согреться. Как давно ты ел?

– Сначала залили водой всё с ног до головы, теперь предлагаешь согреться? Ещё и в солому посадили, только мокрую! Это такая насмешка, да? Отец поручил надо мной издеваться? Я такой же лорд, требую к себе уважения и подчинения!

– Парень, я ведь не желаю зла и хочу тебе помочь. Поэтому прошу услугу за услугу.

Собеседник потупил взгляд и уже спокойнее спросил:

– Услугу? Какую?

– Ты дашь мне повод тебя помиловать. А я начну карьеру без кровопролития.

– Кровопролития?! Ещё одна дурацкая шутка?! – от волнения пленник раскашлялся. – Запугать меня вздумали? Приказываю отвести меня к отцу! Сейчас же!

– А кто твой отец? Я не знаю никого в Ореоле.

– Мой отец лорд Хейдина! И не делай вид, что не знаешь меня! – последнее слово пленник выделил интонацией и задрал нос.

– Хм, бургомистр, что ли? Города такого я на карте Евстрая не припомню.

– С меня хватит! – завопил пленник и стал дёргаться, тщетно пытаясь сбросить кандалы. – Я сожгу вас всех! И передайте отцу, что он потеряет солдат из-за этой идиотской шутки!

В конюшню на шум влетел Сайлас, лейтенант Сурво и ещё один солдат Горлих:

– Сайлас, лошадиная твоя башка, зачем ты впустил его одного? – послышалось у входа.

Лейтенант Сурво с ходу, не глядя на капитана, подбежал к арестованному и вырубил его прицельным ударом кулака в висок.

– Сурво, объясните… – начал было начальник гарнизона, но лейтенант с разворота мощной оплеухой огрел Уоррена, чем выбил землю из-под ног.

– Горлих, Сайлас, чтобы никто не зашёл сюда в ближайший цикл. Отвечаете головой. И принесите ещё одни кандалы. Выполнять.

Солдаты ответили хором:

–Так точно, товарищ майор! – и спешно удалились.

– Что за… – успел произнести Уоррен, перед тем как поймал лицом ещё одну оплеуху.

– Слушай сюда, щенок бюрократа, – схватив парня за подбородок, процедил Сурво. – Ради твоего назначения проклятый комиссариат инициировал проверку и нарисовал на меня компромат. Но я же добрый, согласился принять этот беспредел как должное. И понижение в звании. И твой непробиваемый инфантилизм. И даже надменное отношение. Но ты пошёл дальше! Прочитал в моём досье об отце? Что ещё ты прочитал, а? Отвечай?!

– Что вы себе позволяете, лейтенант? – простонал Уоррен.

– А я тебе отвечу, что ещё там было. Ни слова правды. Ни слова о моей настоящей службе! Ни слова, что я годами, потом и кровью шёл к званию майора. Но всё закончилось, когда какому-то шакалу из столицы захотелось пристроить своего щенка на годик, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Как удобно, не находишь?!

– Я не понимаю, о чём вы!

– Конечно. Куда тебе. Ты никчёмный. Я присматривался к тебе три дня, но ты только и делал, что сидел в башне. Да о чём с тобой можно говорить, ты даже копьё держать не умеешь!

Из-за спины Сурво появился лейтенант Горлих. Они наскоро заковали Уоррена, привязав в загоне напротив первого бедолаги, и собрались уходить.

– Лейтенант, это преступление. Вы не можете так поступить! Это трибунал!

– Посидишь здесь цикл, а может, и парочку. Пока не поймёшь, кто здесь действительно главный, будешь коротать время не в моей башне, а в лошадином дерьме, – с ухмылкой сказал Сурво. Наклонившись к самому уху лежащего парня, он прошептал: – Ах да, запоминай. Теперь для тебя я майор Сурво.

***

Уоррен сидел в луже поджав ноги и стеклянными глазами гипнотизировал конскую упряжь. Его сокамерник очнулся с протяжным стоном:

– Версовы вояки, что же вы творите… – увидев рядом с собой кислое лицо капитана, парень сначала замер, а потом залился хриплым смехом. Солдаты, стоящие у входа, поддержали его. Уоррену показалось, что над ним смеются даже кони и пустил скупую слезу. От этой нелепой картины сокамерник рассмеялся ещё сильней. – Ты чего, начальник? Курорт оказался не под стать вашей аристократичной персоне? А-ха-ха!

– Заткнись…

– Да что вы, господин. Погода подвела, право дело, но какой сервис! Скоро принесут основные блюда! Здесь и цыплёнок в мраморе, и свинина в водорослевом соусе. А на десерт изысканные кусочки соломы в посыпке из мокрого песка! – парень поднял с земли горсть сена и бросил в сторону Уоррена. Со стороны входа снова раздалось ржание солдат. К загону, где сидел бедолага в рубахе, подошёл Горлих и бросил ему кусок хлеба.

– Держи, шут, заработал. Мраморный цыплёнок, во даёт!

– Как вы смеете, где приборы? – выкрикнул пленник, затем с тоской посмотрел на краюшку и, поколебавшись, стал её грызть. – Хах… А тебя как звать-то, начальник?

– Уоррен, – он всё так же смотрел на упряжь и седло. – Уоррен Перч.

– Ну что, Уоррен, теперь мы с тобой на одной стороне. Но, помнишь, ты просил меня об услуге? У меня есть одна идея.

– Да?! – горечь улетучилась с лица, уступив место надежде.

– Ага! Ты потерял, лови, – пленник дотянулся босой ногой до трубки и одним ловким движением зашвырнул её в Уоррена. – Согрейся, дружище. Ночи у вас, конечно, тёплом не балуют.

– Эх… – Уоррен ногой подтянул трубку поближе, достал из грудного кармана свёрнутый листочек с табаком. Стряхнув влажный пепел, он набил трубку, огляделся и протяжно завыл. – Сол, за что мне всё это…

– Что, капитан, огоньку не хватает, да? Глядя на твоё озабоченное лицо, я на миг поверил в происходящее. Сказать честно, отец так много раз уже пытался выбить из меня дурь, что даже неделя в хлеву на севере Тефтонга не заставит меня передумать. Ну так что, услуга за услугу?

– Чего ты хочешь?

– Всё просто, я тебе огонёк в трубке организую, а ты мне расскажешь, где мы, и кто всё это подстроил?

– Мы находимся вблизи Ореола, самого удалённого города от столицы. Мой отец подстроил моё продвижение по службе, но, как видишь, не прошло и декады, как я оказался под одной крышей со своими лошадьми и тобой, недоносок. А теперь дай мне уже закурить, меня знобит.

– Ох, какой же ты слабак, начальник! Неинтересен мне твой отец, ты лучше расскажи, что знаешь о моём? Как он держал меня в отключке так долго, что я оказался на севере?

– Ты безумен, и, кажется, даже не догадываешься об этом. Ничего я о тебе не знаю, – бросил Уоррен и принялся стягивать наручники. Получалось скверно.

– Ха-ха-ха, – отрывисто посмеялся сокамерник. – У тебя такое отвращение на лице, что я охотно верю! Но, я привык, что на меня смотрят с завистью. И за артистичность выполню своё обещание. Только не забывай, мешок табака убивает лошадь. А они, вроде как, животные благородные.

Рукой, которой держал трубку, Уоррен почувствовал тепло. Тонкая струйка дыма, извиваясь ужом, поднималась от тлеющего табака:

– Твою же мать! – прошептал он в растерянности, давя в себе порыв отбросить трубку. – Еретическая магия…

– Хах, отец не жалел денег для моего обучения! – подмигнул парень. – Когда я был ещё в животе матери, вызвал магов из Ласкенты, чтоб те провели ритуал подготовки. Я хорош в обращении с огнём, этого не отнять!

Уоррен с открытым ртом таращился на тлеющий табак.

– Вижу, ты удивлён, хоть и знаешь, что я лорд. Честно сказать, твоего товарища с красной татуировкой на шее мои умения не так впечатлили.

– Ты показывал это Сурво? Солов идиот!

– А ты думал, кто поджёг повозку? Я! Вояки мне не поверили. Но могу поклясться, они меня боятся. Иначе зачем было поливать водой конюшню?

– Я приказал. Но о тебе не было и речи.

– Значит, этот твой Сурво ещё тупее, чем я думал, х-ха!

Капитан встал из лужи, выжал мокрое пятно на пятой точке и зашагал по загону, насколько это позволяла цепь на кандалах.

– Или умнее… Я боюсь представить, что старый пёс придумал, но уверяю, ничем хорошим твоя выходка не сулит. Сурво думает, я читал его досье, что мне подсунули здесь. Но я озаботился копиями на каждого подчинённого ещё в столице. У отца хорошие связи, и я нашёл его подлинное досье, со всей подноготной. Сурво двадцать лет служил в разведке, в группе специального назначения. Он шпионил, убивал, предавал. Но с приходом нового канцлера старого пса командировали сюда, с глаз долой.

– Ух, актёрище! Начальник, да ты талант! Я весь дрожу от страха!

– Помолчи, наконец. На краю Евстрая нет ни одного солдата, кто бы попал сюда по своей воле. Мне следовало бы вести себя с ними более уважительно…

– А ты хорошо выучил роль! Верховный главнокомандующий, канцлер, шпионы, убийцы, Евстрай какой-то! Я прям главный герой пьесы! Или целого романа! – не унимался незнакомец.

– Если бы я был Сурво, то уже строил тебе эшафот. А если ты ещё не понял, во что вляпался, или действительно сошёл с ума, так я тебе сейчас доходчиво объясню, что тебе вменяется.

– Я весь внимание! – ухмыляясь, парень махнул закованными руками.

– Первое – ересь. Приговор – смерть. Второе – неуважительное отношение к офицеру. Приговор – от порки до повешения. Третье – распространение ереси. Приговор – смерть на позорном столбе, если быть точнее – то на колу. Четвёртое – еретические ритуалы. Приговор – четвертование живьём. На моей памяти к такой смерти приговорили лишь одного альбоса. А может она и не альбос вовсе. Но так и не привели его к исполнению. Ведьма слишком далеко засела, но недолог час, жители Чакра сами привезут её нам. Сеть шпионов и разведка специального назначения уже работают над этим.

Нарушитель порядка прищурился и несколько минут недоверчиво рассматривал Уоррена:

– Ты определённо мне нравишься, начальник! Я чудом выжил после шторма, но мне всё ещё грозит смертельная опасность. Чудаковатые вояки в странной одежде и не менее странным оружием захватывают меня в плен и устраивают условия, в которых я не могу пользоваться магией. У тебя, случайно, нет пера? Это стоило бы записать!

– Ты идиот.

– Погоди, погоди, я понял! Потом приходишь ты. С виду мой ровесник, а называешься командиром гарнизона. И вот не прошло и дня, как ты мочишь зад в конюшне рядом со мной. Родственная душа, такой же не понятый и обиженный.

– Нарциссичный идиот! – скалясь, прорычал Уоррен.

– Точно! Как и я! А теперь мы вдвоём должны выбраться из заточения. Конечно, у тебя по счастливой случайности окажется карта местности. Благодаря ей мы с лёгкостью за пару дней доберёмся до моего дома и вот уже у сынка лорда есть друг, не разлей вода! Дай угадаю, а сейчас мы с тобой придумаем невероятный способ выбраться отсюда, правда?

– У тебя есть имя?

– Как ты смеешь?!

– Как тебя зовут?

– Меритас Ониет Дрезден, сын Ёрина Ониет Дрез…

– Хар-р-р! – Уоррен заглушил голос собеседника громко вдохнув воздух через нос и плюнул в его направлении смачным куском соплей. – Тьфу!

– Что ты творишь?! За такое отец сгноит тебя в одиночной камере! – завопил Меритас.

– Завтра ты сдохнешь, Меритас, сын Ёрина.

В конюшне надолго повисла неловкая пауза. Охранники у дверей не прекращали смеяться, но, похоже, разговор двух заключённых их давно не интересовал. Только кони, слегка пошаркивали копытами и отгоняли замёрзших мух вялыми ударами хвоста.

– Так, – Меритас нарушил тишину. – Как там тебя, неважно. Быстрее выкладывай свой план побега. Мне сейчас правда стало жутко. Не то чтобы я тебе поверил, переигрываешь местами, но поторопись, пожалуйста, сил согреваться почти не осталось.

– План, говоришь? – задумался Уоррен. Его глубоко поразила выходка Сурво, но сейчас ум целиком занял полоумный собеседник. Уоррена вновь посещали противоречивые мысли, местами вдохновляющие, а местами уязвлённая совесть исполняла кульбиты, отчего крутил живот. Нужно срочно что-то придумать, ведь скоро начнётся новый цикл и тогда право хода перейдёт к Сурво.

Уоррен думал:

«Еретик, но не простой. Мог быть шпионом, но слишком много болтает. И зачем выдал себя? Может быть, действительно больной? Должен ли я спасти его от столба и показать духовникам? Их методы не столь гуманны, но любая жизнь ценна, а здесь дурачку недолго осталось. Возможно, он – мой билет в кабинет Верховного. Проклятый Сурво будет грызть локти!»

– Да, ты прав, молодой лорд. Я кое-что придумал, и ты мне в этом поможешь.

– Наконец-то! Я сразу тебя раскусил. И как мы сбежим?

– Для начала прекрати орать.

– Отлично, представляю себя шпионом!

– Кретин… – прошептал Уоррен. – Скажи, можешь ли ты здесь что-нибудь поджечь? Тогда нас переведут в другое место, и, возможно, мы сможем сбежать.

– Хм, – собеседник задумался. – Бестолку, здесь всё залито. А ещё я заметил, что в этой части Тефтонга ужасно мало энергии, приходится буквально по крупицам её собирать, чтобы согреться.

Уоррен шлёпнул себя по лбу.

– Прискорбно. Но должна же от тебя быть хоть какая-то польза?

– Поглядите на него. Какой важный! Как петух на насесте, – Меритас закрыл глаза, на мгновение скорчил гримасу боли и аккуратно вытянул левую руку из кандалов. – А такое видел?

Уоррен с придыханием подался поближе к Меритасу:

– Как? Ка-ак?

– Любой предрасположенный к магии аристократ должен изучать материалы и их свойства. Энергия вездесуща, знания безграничны! Так говорил мой учитель, – паясничал Меритас.

– А меня сможешь освободить?

– Уф-ф, дай передохнуть. Буду с тобой честен, я потратил на это жизненную энергию, потому что другой здесь мало. Не очень много, но, чтобы нагреть железяку нужно постараться.

– Зачем ты её грел?

– А как ты думал я руку вынул? Кандалы при нагреве расширяются. Хотя кому я это говорю, вы вояки, магию воды от магии земли не отличите.

– Хорошо, до утра нас никто не тронет, но лучше бы тебе поторопиться. И съешь хлеб, что кинул Горлих, лишним не будет.***

Пока Меритас сосредотачивался на нагреве наручников, охранники задремали. Снаружи доносился храп лейтенанта и редкое свистящее ворчание рядового Сайласа.

В глазах Меритаса танцевала озорная искорка:

– Что теперь, начальник?

– Умеешь ездить верхом?

– На лошади? – поднял бровь Меритас.

– Нет, на дельфине, солов ты идиот!

– Тс-с начальник, нас же услышат. Мы шпионы, помнишь?

– Горлих спит, а Сайлас тугой на уши. Так что?

– Нет, я всю жизнь ездил в экипаже на мягких подушках… Да и не на лошадях вовсе.

– Тогда просто прижмёшься покрепче к шее и главное – держись. Мои лошадки из одного выводка, куда бежит первая, туда пойдёт и вторая.

Уоррен стряхнул с себя солому, размял покрасневшие ожоги на запястьях и, аккуратно приоткрыв калитку загона, подошёл к лошади:

– Ты готов?

– Думаю, стоит дождаться ночи. В темноте нам будет легче скрыться от погони! – заговорщическим голосом сказал Меритас.

– Чего дождаться? У меня нет часов, но мы сидим здесь целую вечность. Скоро утро и Горлих проснётся!

Меритас покрутил головой, рассматривая лучи света, проникающие сквозь прорехи в соломенной крыше. Немой вопрос на его лице выражал полную растерянность:

– Светло как днём… Что за Версовы происки! На севере всегда так?

С улицы донёсся звук въезжающего экипажа кареты. За пару мгновений тихий двор заполонили голоса и тяжёлое, прерывистое дыхание запряжённых лошадей. Уоррен прижался к стене, разглядывая происходящее через щели в досках:

– И кто к нам пожаловал? – недовольно прошипел он. – Откуда здесь прелатские ищейки?

– Кто это?

– Твою мать, с ними Сурво! Они приехали за тобой. Мы опоздали!

Капитан, отпрянув от стены, забросил седло на ближайшую лошадь, но застёжки никак не поддавались. До того как солдаты узнают, что узники свободно разгуливают без наручников, оставались считаные мгновения. Сурво, выпрыгнул из кареты и быстрым шагом приближался к конюшне. Ругательства в адрес спящего постового были слышны уже в полных подробностях, когда Меритас вскочил на одного из коней, на ходу срывая с калитки упряжь:

– Запрыгивай, это наш шанс!

Уоррен успел лишь кивнуть и сглотнул подступивший к горлу ком. Подошедший к входу Сурво перевёл яростный взгляд с рядового Сайласа на глупо улыбающегося Меритаса. Тот выпучил глаза, наклонился поближе к уху лошади и глядя прямо в ошеломлённые глаза Сурво во всю глотку заорал. Лошадь, и без того недовольная ездоком без седла, рванула вперёд, откинув Сурво в кучу навоза. Выбежав во двор, гнедая стала гарцевать, как на параде, извиваясь и подпрыгивая, стараясь скинуть с наездника.

– На кол кобылу, парень мне нужен живым! – хрипя от злости, выдавил Сурво, пытаясь перекричать безумные вопли Меритаса, но услышать его мог только Сайлас, если бы не страдал от глухоты. Шестеро солдат с пиками наперевес аккуратно обступали ретивую лошадь со всех сторон, пытаясь прижать её к казарме. Никто не хотел попасть под копыта.

– А-а-а! О-о-у! – сквозь слёзы верещал Меритас, мысленно проклиная свою выходку и копушу Уоррена одновременно. Молодой капитан всё ещё не показался из конюшни.

– Схватить его, – прозвучал спокойный, уверенный голос с лёгкой хрипотцой. Его обладатель, держась за руку помощника, спускался из кареты. Солдаты переглянулись и, уперев древко копья в землю, приготовились колоть. Меритас зажмурился, стараясь удержаться верхом и случайно ударил кобыле в бок ногой. Та встала на дыбы, и в этот момент на хвост лошади упала яркая искорка пламени. Сухой конский волос вспыхнул мгновенно, и обезумевшая кобыла с диким ржанием ломанулась вперёд. Пара солдат, чьи характеристики в личном досье имели пункты: «Излишняя впечатлительность» бросили пики и с криками: «Ведьмино отродье» и «Слуга огня!» попятившись бросились наутёк.

– Отставить приказ! – Уоррен с пафосным криком выехал, наконец, из конюшни и направил коня в спины обступающих Меритаса воинов. Оставшиеся четверо бедолаг обернулись на детский голос капитана, отчего замешкались и были сбиты с ног огнехвостым чудовищем. Лошадь пробежала круглый двор заставы по дуге и выскочила за забор мимо часовых, с открытым ртом наблюдающих за ярким огненным представлением. Уоррен направил скакуна следом. Кивнув на выезде растерянным солдатам, он крикнул:

– Я его догоню! – и посильнее пришпорил коня.

Сходящая с ума от боли лошадь Меритаса летела стрелой, не обращая внимания на колючки и кусты. Большую часть неплодородной степи покрывали выцветшая трава и редкий сухостой. Уоррен благодарил Сола за то, что лошадка Меритаса мчалась в центр острова, где на горизонте зеленел лес. Догнать узника сразу капитан не надеялся, а потому каждые пятнадцать минут сбавлял темп галопа, чтобы осмотреться и убедиться, что погони нет. В пыли отчётливо виднелись следы подков, и Уоррен с лёгкостью определял, куда ускакал молодой лорд. И вскоре нашёл его без сознания в траве у опушки хвойного леса. Шагах в пятидесяти, беспокойно виляя головой, гарцевала покрытая сажей лошадь. Волосы на хвосте сгорели, открыв взору капитана маленький чёрный отросток. Парень невольно зажмурился и подавил в себе приступ тошноты. Он заметил, что на уголке губ Меритаса запеклась капля крови, но подходить к нему не спешил. Судьба обгоревшей лошади беспокоила куда больше, чем жизнь выскочки Меритаса. Уоррен шмыгнул носом, повернул лошадь в сторону Ореола и звонким шлепком заставил её пуститься в неуправляемый галоп.

– Надеюсь, ты найдёшь дорогу до Ореола и о тебе позаботятся, – сказал он.

Когда пыль из-под копыт бедной гнедой осела, Уоррен вернулся к Меритасу. Пошлёпав того по лицу, принялся осматривать раны. На затылке у него оказалась пара мелких ссадин и одна небольшая рана с запёкшейся кровью. Пока Уоррен оттирал не до конца запёкшуюся кровь с головы Меритаса мокрым подолом мундира тот пришёл в себя:

– О-о-ох, начальник! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

– Это ты поджёг хвост? – не дрогнув ни одним мускулом, спросил капитан.

– Не знал, что ты так любишь животных, – простонал Меритас.

– Зачем?

– Испугался! Меня обступили те ребята с острыми штуками! Да и ты не спешил на помощь.

– Зачем причинил боль животному?

– Спасался, вот зачем! Не тебе меня судить, вояка! Плевать на эту лошадь, что с ней будет? Важнее, что мы сбежали!

Прикрыв глаза рукой, Уоррен промолчал, вставая с корточек.

– Так и какой у нас план, Уоррен? Как именно мы с лёгкостью доберёмся до дома?

– Очень просто, мой лорд, – процедил тот, всматриваясь в чащу. – Трое суток на юго-запад через лес, чтобы не было погони, и мы выйдем к монастырю. Там о тебе позаботятся, Меритас, сын Ёрина.

– Так-то лучше! Кстати, начальник, раз уж мы теперь друзья, так и быть, зови меня Мерик.