Странствия Света

Это утверждение так ошеломило бедного храброго рыцаря, что он, возможно, впервые за жизнь растерялся и не знал, что сказать или сделать.

– Она – моя жена, – повторил принц спокойно и твёрдо, наставив на брата ладонь, точно собираясь одной рукой остановить его натиск. – Я вступил в союз с нею по собственной воле и искреннему желанию, а потому я требую, чтобы твои стражники убрались из священного места и проводили нас в Астен как почётный эскорт. Ну, слышал ты меня?

– Не совсем. Что-то ухо заложило от сквозняков. Тут их полно. Видно, один надул тебе в мозги. А ну-ка…

– Стоять на месте! – рявкнул Невейн с такой злостью, какой брат никогда от него не слышал. – Отвали! Катись к чертям вместе со своим драным мечом. Поди почисть им нужник, ты, венценосный баран!

За всю жизнь, предыдущую и последующую, Невейн не был так зол и груб.

Ариануин уже готовился вырвать брата из лап пленителей и разорвать тех на части, а потом уже разобраться что к чему. Видя несправедливость, он впадал в такую ярость, что терял чувство страха и сомнения и шел напролом, сколько бы врагов не отделяло его от цели.

Сейчас же он, могучий воин и наследный принц, впал в ступор. Одна часть мозга, в которой Невейн оставался слабым беззащитным ребёнком, вступила в противостояние с другой, той, что опиралась только на зыбкое и мимолётное Сейчас, не имея надёжных, проверенных временем прецедентов. В эту часть сознания ворвались поистине ошеломляющие факты: что Невейн умеет ругаться, как скряга, которому не уступают цену на рынке; что он успел жениться ещё до прибытия в Северное Королевство пред очи прекрасной королевы Эрин; и, наконец, что его жена – эта девка, которая, судя по виду, давно не бывала по эту сторону закона.

Новизна ситуации выиграла им несколько секунд, в течение которых Ариануин усердно пытался понять, как соединить кусочки мозаики в одной событие, и не оказался ли он в каком-нибудь кошмаре, навеянном ненормированными возлияниями, каковым он предавался накануне со своими товарищами из числа ветеранов гвардейцев. Серьёзно обдумав эту мысль, он чуть было не зарёкся столько пить, но всё же в последний момент позволил себе допустить, что виной всему не пьянство, а какое-то странное стечение обстоятельств.

Невейну почти удалось невольно отвадить брата от разрушающей мозг выпивки куда быстрее и успешнее, чем сознательные попытки добиться того же результата. Конечно, ничего в итоге не изменилось, но это ощущение, призрачный намёк, осталось в памяти до поры до времени, как крохотная расселина, в которую альпинист вгоняет колышек, чтобы подняться выше.

– Не смей приближаться к моей супруге, – мрачно проскрипел Невейн, глядя на него исподлобья.

– А то что?

– А то я выйду из себя, и тогда тебе придётся туго.

Наследный принц онемел. Что с ним стало, с Нэви, за одну ночь?

– Неужто какая-то худосочная девчонка соблазнила тебя, вместо благородной и прекрасной во всех отношениях принцессы Эрин? А ты, как дурак, повёлся на её шантаж. Ну ничего. Я легко могу исправить это недоразумение. Она преступница, и я имею право убить её на месте. И никаких проблем.

– Одна всё же будет.

– Да?

– Напав на мою супругу, ты разобьёшь мне сердце, и я до скончания века буду ненавидеть и презирать тебя.

Ариануин вздрогнул. Он мог бы зарубить могучего врага, но растоптать что-то нежное, как полевой цветок… не решался. Боевой задор, неестественный и чрезмерный, потихоньку спал. Трезво оценив ситуацию, принц приказал взять обоих под стражу и проводить во дворец. Разумеется, им не разрешили путешествовать вместе.

Проехали ворота.

– Король ждёт тебя, Нэви, – произнёс Ариануин устало. – Только тебя и никаких невест. Для него это будет слишком, узнать, что его сын женился на уличной девке.

– Она хороший человек и обращайся к ней соответственно, – сказал младший принц.

– Пускай не показывается до завтрашнего дня. Утром король немного успокоится и с ясной головой рассудит, как быть. Если он увидит того, кто похитил его ребёнка, сейчас, то твой распрекрасный человек через пять минут лишится головы.

– Пусть тогда её отведут в покои рядом с моими и будут обходительны. Слышали? Обходительны!

На следующее утро выяснилось, что под покровом сумерек девушка скрылась, не потревожив патрулей.

Новость эту сообщил Невейну Руан, его старший брат, второй сын короля. Разговор случился в королевской библиотеке, куда младший принц всегда шел в смутные времена в поисках утешения и моральных сил.

– Я её повстречал в коридорах дворца, когда она уходила. Она была без маски и имела такой растерянный вид, что я почему-то сразу подумал: здесь замешан ты. Правда я ещё не знал, кто она такая и в какое приключение тебя втянула.

– Я втянулся и без её помощи.

– Может быть, оно и к лучшему, что ты не увидел её лица… – продолжал Руан задумчиво.

– Это ещё почему?

– Ну, как бы сказать помягче… У тебя обострённое чувство прекрасного…

– Звучит как болезнь, – проворчал Невейн.

– …а она так прекрасна, что от избытка чувств тебя мог хватить удар…

– Ну, спасибо. Очень ты меня этим утешил.

– Стараюсь. Вот, она оставила тебе письмо.

Невейн выхватил обрывок бумаги, точно от него зависела сама жизнь, и шепотом прочитал послание, написанное неуклюжим, как жерди забора, почерком:

«Я ухожу по своей воле. Не волнуйся за меня. Я в порядке»

Невейн долго молчал, уставившись в пол, пожевывая сухие губы. А потом сказал:

– Она – хороший друг. Это мой человек. Родственная душа.

Невейн никогда прежде не говорил так коротко. Видно, такая уж у него наступила пора в жизни, когда случается то, чего никогда не случалось раньше.

– С чего ты взял? По-моему, ты спешишь с выводами.

Для Руана мышление младшего брата представляло такую же загадку, как например замысловатые па танца на балу или расположение созвездий на небосклоне.

– Видишь эти скупые строки? Она не из тех, кто много говорит или изливает душу. Вопреки своей суровой сдержанности она почувствовала, что я буду беспокоиться, что стану подозревать вас. Мог же отец куда-нибудь нелюбезно её выпроводить так, что я не увидел бы её до конца своих дней? Он слишком серьёзен и категоричен в суждениях, но меня в серьёз не воспринимает. А она… ей было не плевать на меня. Она знала то, что могут знать лишь немногие, даже если сказать напрямую. Поэтому я и она всегда поймём друг друга и поможем в случае беды, и я дерзаю надеяться, что мы ещё встретимся.

В наступившей тишине ветерок трепал лепестки цветов, украшавших подоконник библиотеки.

– Жаль только, что я не узнал её имени.

– Вряд ли это помогло бы отыскать девчонку.

– Помню строки из одного стихотворения:

Коль вспоминаешь добро с тоской,

Знай – не погибло оно,

А живёт, не другими – тобой,

Отзываясь на имя твоё.

Без всяких угрызений совести Невейн цитировал самого себя.

– Безымянное чудо… как судно без якоря, – говорил он с нежностью. – Как мне защитить её, если я толком не знаю о ней ничего, ни имени, ни лица… Осталось только ощущение присутствия, за гранью познания.

– Ты – загадка, Невейн. Сколько я ни пытаюсь понять, что стоит за твоими словами и действиями, даже на один шаг не приблизился к цели.

– Ну, весь этот мир загадочен, – отвечал Невейн, смеясь. – Может, я просто более упрямая, крепче бронированная загадка?

– Да, пожалуй.

– Это великий дар – не считать, что мир тебе известен как твои пять пальцев и в нём не осталось неясностей, что он полностью укладывается в ячейки ожиданий и потребностей. Ты добр к миру, Руан. Это требует храбрости. Спасибо тебе за это.

– Я ничего не сделал, братец. Увы, я так мало могу. Даже родной отец едва терпит меня. Наверное, я безнадёжен.

– Человеку достаточно быть плодородной почвой для добра, любви и прекрасных чудес. Не всё зависит от нас. Но если ветерок вдруг забросит в нашу жизнь зёрнышко, мы будем готовы, даже не готовясь специально. Нарочно такие вещи не делаются. Да. Чудеса приходят ненамеренно, как… как чих или икота, например.

Невейн перевёл дух, тщательно исследуя свой мозг на предмет того, не забыл ли он впопыхах какое-нибудь важное или доброе слово.

Руан молчал, опустив глаза. Его одного Невейн смущал такими речами. Каждый раз разум восставал против этих беспечных слов, как будто они были сплошным обманом. И каждый раз эти мягкие наивные слова проникали в сердце сквозь незаметные трещинки, находя там отклик, смутный и робкий. Бесполезные, они обезоруживали, принося уют в закрытый на все замки мир принца Руана.

– Из нас троих, Руан, твоё имя единственное неподвластно уменьшительно-ласкательным сокращениям, которые могли бы лингвистически отразить любовь и нежность, краткость дистанции, нас разделяющей.

– Правда?

– Хотя, может быть, получится сократить до Ру? Или Рунни?

– Ну рискни.

– Пожалуй, я позволю себе отказаться от таких вольностей.

Наступило молчание, объяснявшееся тем, что Невейн ничего не говорил.

– О том, что ты просил накануне…

– А! Ты о книге «Пути Востока». Что мы знаем?

На эту книгу тогда взглянула его ночная гостья с милосердным сердцем.

– Автор умер лет триста назад, иллюстратор живёт в Летрэне, и, судя по всему, он в полном порядке. Дочери у него нет, ни настоящей, ни приёмной.

– А издатель? – вопрошал Невейн дрожащим от волнения и надежды голосом.

– Некто Роберт Кармайн. Сведения пока не полные, я напряг только половину сыщиков города…

– Спасибо, – вставил Невейн, восхищавшийся деловой хваткой Руана, равно как и безумной храбростью Ариануина.

Он придерживался уверенности, что без благодарности окружающих люди теряют веру в добро и важность своей помощи.

– Похоже, его обложили наёмники, посланные банком, который выдал ему займ на издание книг. Но долг давно выплачен. К тому же его обманули с условиями, не вполне законными в нашем государстве. А само дело погубили фанатики артезианцев. Примиряющая философия его книг плохо вязалась с религиозными крайностями их догматов.

– Он в порядке?

– Жил в трущобах, и девушка с ним. Его племянница или приёмная дочь, насколько я понял из донесений.

– А сейчас?

– Я взял его под крыло. Назначил архивариусом. У него страсть к заботе о книгах, уверен, вы поймёте друг друга. А банк образумился, как только я, чтобы сэкономить время, предложил передать этот вопрос наследному принцу по имени Ариануин. Они сразу согласились признать свою ошибку и подписали не глядя.

Невейн облегчённо выдохнул.

– Мне доложили, что вскоре после этого его дом сгорел в пожаре.

– Никто не пострадал, надеюсь?

– Дом был пустой. Все целы, и в соседних тоже.

– Ну, слава богу! Спасибо за это. За то, что все живы. Осталось отыскать ту девушку. Куда она может пойти, если теперь лишилась последнего пристанища?

Глава 2

Глава 2. Искатели чудес

«Суди о прожитом дне не по урожаю, который собрал, а по тем семенам, что ты посеял в этот день». (Р. Стивенсон)

– Ваше величество, прибыл чародей.

Король невольно вздрогнул. Он стоял у окна и смотрел на зеленеющий сад и облака в ясном небе, стараясь скрыть своё волнение. С тех пор, как ему стало известно, что в столице появился странствующий волшебник, он всё время думал о том, какой будет эта встреча, как он скажет то, что хотел и, – в чём не признавался самому себе, – боялся сказать.

Чародей, получив приказ явиться, ответил, что он занят помощью беднякам и сможет прийти только через три дня. В порядке очереди. Мало кто смог бы так ответить королю Арниона, но это был крайне своевольный чародей даже в отношении своих братьев, Хранителей.

Он и сам был Хранителем. Так как обитатели Небесной Крепости редко и неохотно общались с простыми людьми, а сами люди мало что знали о них и редко видели то самое, от чего их Хранители оберегали (видевшие обычно не выживали, а останки поверженных чудищ больше напоминали гору пепла), то в народе этих удивительных стражей зачастую называли просто волшебниками, как в сказках.

Король расхохотался в ответ.

– Мне нравится этот малый! Занятно будет его увидеть.

В душе он отчасти был рад такому повороту. Предвкушение исполнения мечты, тревожное томление наполняло жизнь короля необычными красками. Он мечтал, и мечта была дерзкой даже для короля. Он жаждал и боялся одновременно.

И вот – чародей здесь. Что он ответит на вопрос? Удивится? Улыбнётся его наивности? Бросит гневное «нет»?

Король, приняв скучающий вид, отвернулся от окна и взглянул на вошедшего. И немного успокоился. Посетитель произвёл впечатление волевого человека. Каков бы ни был ответ, он ответит честно и не станет играть словами. Король понял, что его чародей – на самом деле не его. Он не слуга, он щедрый даритель, его не подкупить наградой, а значит его не обманут ради золота.

Чародей был одет в простую походную чистую одежду. Он выглядел аккуратно, как камень в оправе. Его лицо казалось безмятежным, словно аудиенция у владыки королевства ничем не отличалась от прогулки по парку. Впрочем он был вежлив и соблюдал церемониал:

– Приветствую вас, ваше величество. Я Рэйнан, Хранитель из Небесной Крепости. К вашим услугам… – сказал он, сдержанно поклонившись.

«Мне придётся говорить с ним напрямую», – размышлял король, поймав на себе его проницательный взгляд на бесстрастном лице.

Король приказал прислуге и стражникам удалиться.

– О чём мы будем говорить, ваше величество? – сказал волшебник мягким сочувственным голосом, каким обычно говорит доктор с больным.

«Он как будто всё знает. Чёрт бы его взял!» – думал король, сжав зубы. Сейчас он не сможет быть повелителем. Сейчас он не король, а безутешный отец, который просит помощи. Такое не скроешь под пренебрежительным скучающим тоном, а без обмана он не сможет манипулировать им. Они будут на равных – в лучшем случае.

До сегодняшнего дня король был убеждён, что его вопрос очень важен, но теперь, перед другим человеком, смотревшим на жизнь иначе, Ако не был уверен, что странствующий маг поймёт его. Возможно, просто посмеётся и уйдёт. Старый король чувствовал себя паршиво, не понимая толком почему, всё казалось правильным и в то же время его не оставляло ощущение, что он не в своей тарелке. Это было труднее, чем вся политика вместе взятая. Он собирался прикоснуться к чему-то столь хрупкому и дорогому, что его человеческое сердце бешено колотилось в груди, когда он пытался сказать нужные слова. Король, собравшись с силами, начал издалека.

– Могу я говорить с вами не как король, а как отец, чьё сердце потеряло покой?

Чародей не ожидал такой прямоты от властвующей особы. Он пришел не потому, что боялся ослушаться приказа. Он был готов его ослушаться, если бы это перечило его убеждениям, и ослушаться перед лицом того, кто приказывал. Его просили, он должен был прийти, потому что беда могла быть настоящей. Он удивился, увидев искренность во дворце, так как был убеждён, что здесь всё пустое, – слова, поступки и сердца.

– Говорите, как посчитаете нужным. Я буду честен с вами, как вы со мной.

– Я слышал, вы помогли одному крестьянскому сыну подняться на ноги.

– Бывало и такое.

– Как вы это сделали?

– Вы не спрашиваете, почему он был болен. Верно, вы уже всё разведали в деталях и знаете, что тело того юноши было в полном порядке. Был надломлен его дух. Умерла его возлюбленная, и он больше не мог подняться, не ел, не пил, даже дышал разве что по привычке.

– И вы смогли ему помочь.

Чародей оставил эту реплику без ответа. Король не сдавался:

– Разве это не чудо? – вслух размышлял он, стараясь спровоцировать того на откровенность. – Починить сломанное, вернуть к жизни… Это великое дело.

– Я сделал то, что мог сделать. Только и всего.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.