Легенды Нифлвара. Книга I. Повелитель драконов

С самой поздней ночи и до раннего утра второго дня после катастрофы я провел в библиотеке, сомкнув глаза лишь на несколько часов. Мы с Либрием перевернули все имевшиеся книги в поисках ответов. Но в сказаниях и легендах мы не нашли ничего путного. Тем не менее, мы обнаружили летописи северного Сивиля – «Житие северян и варваров за землями освоенными». Листая погодовую перепись событий, мой взгляд остановился на строке, где говорилось о сражении с драконом за кряжем Северных гор. «А я и не знал этого! – пробежала у меня в голове мысль при прочтении описания битвы, – Вот и история кургана, что дал о себе знать!» – подметил я позже.

И вот я начал перелистывать страницы последней лежащий у меня на столе книги: от усталости текст просто сливался в глазах. И когда я пролистнул название главы, которое занимало, целую страницу, я наткнулся на упоминания древних пророчеств о драконьих повелителях. Рукопись говорила, что на Стене пророчеств в Храме драконьего слова есть предсказание о появлении повелителя и новом приходе драконов.

– Вот оно! – вскрикнул я и привстал со стула.

– Вы что-то нашли, архимаг? – с интересом спросил подбежавший ко мне Либрий.

– Да, но это лишь подсказка. Ничего конкретного… Зато я знаю с чего начать! – я встал и поспешил к выходу, оставив Либрия в недоумении. – Прости, Либрий. Я хотел бы помочь тебе, но надо спешить! Я пришлю к тебе нескольких человек на помощь.

Выйдя из библиотеки, я немедленно направился в свои покои собирать вещи.

«Драконий повелитель вернется!» – говорил я себе постоянно, в то время как собирал необходимые вещи в дорогу. Со стола я взял кошелек с несколькими золотыми даркониями и положил его в висящую на поясную суму. Туда же положил писцовые принадлежности и фиалы с рубиновой пылью необходимые дня некоторых заклятий. В седельные сумки бросил полотно плотной ткани и несколько свежих фруктов, которые нашел в своих покоях. Затем снял с накренившегося стеллажа завернутый в ткань предмет. У стола развернул его. В ткани лежала маска, из пожелтевшей драконьей кости. Края мастерской резьбы были украшены красной краской; узкие прорези для глаз, позволяляли защищать их от снега и соринок, переносимых ветром; прорезь для рта напоминала прутья решетки, а носовая – была выделана в виде носовой кости черепа. Я часто носил эту маску, с ней было связанно множество воспоминаний. Завернув ее обратно в ткань, я убрал ее в поясную сумку.

После я снова бросился к столу. На нем все еще был лист, на котором я что-то писал, когда произошло землетрясение. Что там было написано, разобрать не представлялось возможным, так как на него опрокинулась чернильница. С помощью магии вытянул все чернила из листа бумаги и поместил их обратно в чернильницу. Затем мокнул в нее перо и написал записку Эолине, где рассказал о поводе моего спешного отъезда, на случай если я ее не встречу по пути к конюшне. Когда записка была готова, я накинул на голову капюшон своей меховой накидки и покинул покои.

Спешно спустился вниз. И пройдя через пустой Круг обучения, вышел во двор. Небо полностью заслонили тучи. У статуи я свернул с дорожки и пошел напрямик по сугробам к небольшой конюшне, которая находилась подле ворот. Она была деревянная, но достаточно хорошо удерживала тепло для того чтобы там могли жить лошади.

Сейчас в ней из пяти стойл было занято только два. Один вороной жеребец принадлежал мне. Здесь же я наткнулся на троих учеников. Они кормили вторую мышастую кобылку яблоками.

– Архимаг! – робко проговорил один из них, заметив меня. Остальные резко развернулись и поздоровались со мной.

– Вы снова покидаете нас? – спросил второй ученик – Робб. Он был еще мальчишкой и одним из самых молодых моих учеников.

– Того требуют дела, – я взъерошил ему волосы. – Я вернусь скоро. А я вижу вы тут кобылку кормите, – осмотрел я остальных.

– Да, нас Эолина попросила, – ответил третий ученик.

– Дайте-ка мне одно яблочко.

И они протянули мне красное спелое яблоко.

Я откусил кусочек, а остальное предложил своей лошади. Яблоко было сочным и сладким. Странно было видеть его в городе, где круглый год снег валит с неба. Но моего коня это ничуть не смутило, и он с радостью съел его.

– Я вас попрошу после того, как закончите здесь, помогите Либрию в библиотеке, – обратился я к ученикам, пока выводил из стойл вороного. – Да, и если увидите Эолину, скажите ей, что я уехал.

– Хорошо, архимаг! – кивнул Робб.

Они смотрели на меня как на что-то особенное и великое. И за это мне было стыдно: я был таким же магом, как и они, с такими же способностями как у них. Не мной они должны были восхищаться, а такими людьми как Альборн или Мира.

Пока надевал сбрую на своего коня, давал ученикам последние наставления. Когда все было готово, я усадил в седло Робба и, взяв под уздцы вороного, вышел из конюшни на мороз. Остальные последовали за нами. У главных ворот пришла пора прощаться. Я спустил Робба обратно на землю, а сам вскочил в седло. Когда ученики раскрыли створки ворот, я легонько дернул поводья, и вороной пошел вперед.

– До свиданья, архимаг! – произнесли ученики практически хором.

Я обернулся и помахал им рукой. Когда они закрыли за мной ворота, я пришпорил коня, и он галопом поскакал по улице Колдрамма так быстро, что патрульные стражи разбежались в стороны.

Теперь мой путь лежал к горе Нифелем. Только там я мог получить ответы на свои вопросы. Повалил снег. Задула метель, а небо все также стояло все в тучах. Конь мчался вперед.

***

Колдрамм остался далеко позади: его уже не было видно. Когда я повернул за кряж, конь поскакал уже по главной артерии Сивильнорда – Северному тракту. Путь был мой долог и опасен: бушевала гражданская война. Да и был ли повод тогда ехать к Нифелему? Тогда я не знал, получу ли я ответы на все свои вопросы.

В небольших деревнях или пересадочных станциях, что встречались на тракте, я останавливался в трактирах и постоялых дворах на день или меньше, чтобы передохнуть, пополнить запасы и узнать, что ждет впереди. В одной из деревень ходили слухи, что неподалеку так же открылся курган. Обследовав его, я убедился, что в Колдрамме это произошло не случайно.

Через пять недель я проехал мимо огромного города Гамельфорт, что на заре истории Сивильнорда был его первой столицей. Его еще в 7-ом году I в. основал драконий жрец Даргон, который увел предков сивильцев из Драгонгарда на север после падения тирании драконов, за что его назвали Ведущим и нарекли первым королем. От Даргона до сих пор ведут свой род все князья Сивиля.

В предместьях города, я снова перевел дух и справился о том, как обстоят дела на границе. В двух днях пути от Гамельфорта проходила условная черта, разделяющая Север на два враждующих лагеря: верных империи князей и «Освободителей» бунтовщика Рорика. Предместья полнились от беженцев, что оставили свои дома из-за войны. По слухам после очередного побоища, обе армии отошли в тыл, и дорога была свободна. Поэтому, не теряя времени, я следующим же утром последовал дальше. Путь мой лежал мимо разрухи и выжженных деревень. У самой границы я съехал с тракта и поехал через лес, чтобы не попадаться патрулям легиона. Скрывать мне было нечего, но терять время, чтобы доказать, что с «Освободителями» я никак не связан, мне не хотелось. К счастью, лагеря легиона и королевской дружины расположились в другой стороне от тракта. Я незамеченным переправился на другой берег речушки Сатсент через найденный брод и пересек границу. Уже на этом берегу выехал на Серый тракт и осторожно двинулся вперед, минуя силы «Освободителей».

Спустя месяц путешествия я прибыл в городок, чуть больше Колдрамма, раскинувшийся у подножия горы Нифелем или Крыла дракона – Ривермарк, центр небольшого княжества Феалера. Въехал в город уже вечером. Навстречу мне ехала тележка с множеством разных вещей и мебели на ней. Стен у города не было, а это вкупе с тем, что нередко рядом шли ожесточенные сражения, заставляли многих бросать все и уезжать. По практически пустым улочкам, что петляли между невысокими деревянными стоящими в разнобой домами, я добрался до торговой площади. Сейчас она пустовала: лишь чистые столики и крытые прилавки, однако истоптанный снег говорил о том, что совсем недавно тут бурлила какая никакая торговля.

С главной площади открывался вид на двухэтажный княжий чертог, красивый сруб с множеством резных украшений. Он возвышался на холме в отдалении от города. На стенах реяли знамена с изображением горы. И гора эта, Нифелем, нависала прямо над чертогом. Ривермарк тем и славился, что именно тут начинался подъем на гору Нифелем. Сюда стекались паломники и маги со всего Туурниля. Храм драконьего слова был местом поклонения всех народов материка. И потому до войны Ривермарк был довольно богатым городом. Ныне тут правил князь Фолрон, яро поддерживающий Рорика и «Освободителей». По слухам он не жалел сил, чтобы помочь своему вожаку выиграть в войне. И пока он занимался этим город постепенно приходил в запустение.

Перед возвышенностью, на которой стоял чертог, расположился алтарь во имя аэрии Мариялы – красивая каменная статуя аэрии. Подобные алтари ставились во всех маленьких городах, где невозможно было построить храм или часовню.

Насладившись видом, я двинулся дальше. По пути в таверну, что скрылась неподалеку от площади, меня сопровождали зажигающееся в окнах домов огни. Таверна примостилась в окружении тесно настроенных домиков, которые были выделены под склады и что-то вроде того. Из-за стен длинного двухэтажного дома лилась красивая музыка и гул. Я спешился и передал поводья, вместе с заранее заготовленной монетой, появившемуся из тени конюху. Пока он заводил коня в стойла, я по небольшой лестнице поднялся и вошел в двери таверны.

Десяток столов стоял вокруг открытого очага, расположившегося в центре обеденного зала. Подле него и играл бард на своей лютне. Мотив мелодии был очень знаком мне, но я не смог вспомнить ни ее названия, ни слов. Как только я вошел, люди с обеспокоенными и удивленными лицами стали смотреть на вновь пришедшего незнакомца. Не думаю, что кто-нибудь из них мог догадаться кто я есть, но и надеятся на то, что они примут меня за паломника тоже не стоило.

Я не стал долго стоять в дверях и сразу прошел к хозяину таверны. Он в испачканном белом фартуке стоял за стойкой в конце зала. Пока я подходил к нему, он смотрел с нескрываемым удовольствием рассматривал меня.

– Неужто сам архимаг пожаловал?! – воскликнул он на весь зал, после чего можно было забыть о какой-либо анонимности. – Вот уж гость! Рад принять вас в своей таверне! Чего изволите, архимаг? – улыбался он и почесывал свои черные усы, видимо, от удовольствия.

– Я хотел бы нанять комнату и купить еды, – ответил я и прежде, чем хозяин таверны скрылся в кухне, которая находилась у него за спиной, я добавил шепотом: – И некоторую информацию.

Он понял, что я имел в виду, и ответил также тихо:

– Любые услуги за вашу звонкую… – рассмеялся он, а затем он добавил: – Я сейчас принесу вам фирменной похлебки.

– Премного благодарен! – я уселся на большой стул подле стойки.

Хозяин таверны ушел в кухню. Я прислушивался ко всему происходящему.

Прекрасный мотив барда наполнял таверну, но он все равно не мог заглушить громких говоров пьяниц и споров некоторых граждан. Около стойки, где я сидел, был стол, за которым трое мужчин шептались, по-видимому, обо мне, так как, когда я разворачивался в их сторону, они делали непринужденный вид.

Спустя минут двадцать – тридцать показался хозяин таверны. В руке он нес серую миску с плескающимся содержимым. Он аккуратно поставил миску на стойку и пододвинул мне. Затем наклонился и скрылся за стойкой. Шурша и скрипя там, он что-то искал. Когда он начал подниматься, раздался глухой стук и возглас: «Дарс!». Видимо, хозяин ударился головой о выступ стойки. Свою догадку я подтвердил после того, как он выпрямился и со сморщенным от боли лицом рукой потирал затылок. Он протянул мне немного погнутую поблекшую ложку.

Я приступил к теплой пряной похлебке. Хозяин таверны тем временем потянулся за книгой, которая лежала в стороне. Он придвинул ее к себе и раскрыл на последней исписанной странице. Бегая пальцем по строчкам, он смотрел занятые комнаты.

– Свободных комнат еще предостаточно. С радостью предоставлю вам одну! – произнес он и наклонился ко мне. – Так о чем вы хотели бы узнать?

Отодвинув похлебку, начал расспрашивать его:

– Какие слухи ходят в округе? Не наблюдали ли вы чего-нибудь особенного на горе? – спросил я, чем смутил хозяина таверны.

– Слухи разные ходят, архимаг. Вот молва приносит, что весь Колдрамм прибрало море. Это правда?

– Про весь преувеличивают, – от вспоминий того дня кольнуло в груди. – Но часть обвалилась. Тогда погибло много людей.

– Сожалею, архимаг, – хозяин помолчал с минуту и продолжил: – Так вот, еще говорят, что якобы древние курганы сами собой открылись, а там пусто. И много где, говорят. Я, конечно, не верю в слухи, сами понимаете. Да вот было тут событие… С горы слышались громкие возгласы или речи, я бы даже сказал рев. Говорят, что храмовники вошли в медитацию. Даже двери храма закрыты. Народ и связывает произошедшее со слухами. А вообще вы лучше послушников спросите. Они поболе-то расскажут о делах на горе! – ответил тихо он и отпрянул назад.

– А не подскажите, где можно найти послушников?

– Они все в деревушке на горе живут. Изредка спускаются в город для того чтобы еды купить или узнать, что в мире творится, – хозяин таверны стал что-то высматривать у меня за спиной. – Да, вон один из них! Посмотрите! – он указал куда-то позади меня.

Я развернулся и увидел худощавого человека в сером балахоне, одиноко притаившегося за столом в темном углу.

– Поговорите с ним, он-то точно знает, что в Храме творится! – ухмыльнувшись, ответил хозяин таверны и достал из кармана своего фартука связку ключей. – Вот, держите! Это ключ от комнаты на втором этаже – вторая по левой стороне, – он протянул мне простенький медный ключ.

– И сколько же я должен вам за все? – спросил я с робостью: денег у меня оставалось не много, и тратить все за раз не хотелось.

– Так-с, посчитать вас значит? Тогда похлебка, да комната… – он быстро посчитал все в уме и ответил: – С вас, достопочтенный архимаг, двадцать пять серебряных даркониев. А то, что я говорил про «информацию», для вас всегда бесплатно. Не часто же у меня гостит сам Великий магистр!

Я пошарил рукой в поясной сумке и достал кожаный кошелек. Черный мешок, перевязанный красной лентой, был наполовину пуст. С собой у меня оставалось около пятидесяти золотых. Но для путешествия, да и во время войны, это была малая сумма.

Я развернул ленточку и вытащил из кошеля двадцать пять серебряных. Монеты блестели в свете ярких свеч. На аверсе был вычеканен номинал монеты, а на реверсе – изображен Императорский дракон, а также была надпись: «Во славу рода Залдеров! Во славу Империи!». Я протянул сумму хозяину таверны и поблагодарил за все.

Окончив с похлебкой, я двинулся к послушнику. Он пил что-то с простым куском хлеба. Послушник не обращал внимания ни на что происходящее вокруг, его заботили какие-то другие мысли. Я присел за его стол. Его это обескуражило, о чем сказало его выражение лица.

– Простите, мы знакомы? – с опаской спросил он.

– К сожалению, нет. Но это сейчас не особо важно, – я положил руки на стол.

– Если вы не знаете, достопочтенный сударь, я послушник храмовников. Мне нельзя общаться с людьми, если того не требуют сами храмовники.

– Правила храмовников мне известны. И сейчас их можно нарушить. Я хочу подняться в храм, но мне нужно прежде знать, что могло заставить горожан переживать по поводу сильных возгласов, доносящихся с горы, и почему храмовники закрыли двери храма, – строго произнес я и, видимо, испугал бедного послушника.

– Кто вы такой? – он бегло стал разглядывая мою робу.

– Я – архимаг! Друг и соратник храмовников.

– Один из Великих магистров? – удивился он, чуть ли не привстав. – Простите, – стал он оправдываться, – я не признал вас! Друг храма – мой друг, которому я могу поведать все.

– Так поведай, – я принял удобную позу и стал слушать.

– Нечто странное произошло в прошлом месяце, – начал он и отставил кружку в сторону. – Что именно нам, послушникам, не рассказали, но это заставило храмовников войти в транс. Поэтому они и закрыли двери храма. А возгласы? Не знаю, что люди слышали тут внизу. Тем не менее, все послушники обеспокоены.

– Что ты делаешь в городе? – спросил я, зная ответ наперед.

– Меня отправили за провизией. Запасы на горе быстро скудеют. Два дня пришлось отсидеть тут из-за бури. А местные стражи сообщают, что с вершин спустились ирбисы. Я уже хотел было переждать и эту напасть, но тянуть больше некуда, сударь. Все зависит от меня. Не могли бы вы сопроводить меня?

– Я сопровожу тебя, как я сказал, мне нужно попасть на гору. Завтра на рассвете встречаемся у ступеней.

Послушник поблагодарил меня, поправив воротник своего серого балахона, и продолжил доедать хлеб.

Утром следующего дня я перешел на ту сторону небольшой речушки Ривир, которая стекала с вершин Норссальских гор, и подошел к ступеням. Вода стремительно бежала и журчала, спотыкаясь о камни. Послушник стоял с большой сумкой за плечами и ждал меня. Когда я приблизился, он, не дожидаясь, начал подъем. Грубыми неотесанными валунами была выложена лестница десяти тысяч ступеней. Точного их количества никто бы не смог посчитать, но храмовники придерживались именно этой цифры. Храм драконьего слова стоял на самом большом выступе неподалеку от вершины Крыла дракона. Туда мы и держали путь.

Послушник медленно взбирался по ступеням и поэтому я успел догнать его. Горные бараны с длинными рогами и белой шерстью скакали с выступа на выступ в поисках пищи. Ривермарк еще виднелся со ступеней, но потихоньку уходил вдаль. Завывание ветра, слетавшего с вершины высочайшей горы, слышалось уже здесь.

Только подготовленный человек мог пройти по ступеням меньше чем за два дня и это при хорошей погоде. Нам же не повезло: начиналась легкая метель. Но это было лишь малой помехой. На склонах горы водились ирбисы. Они редко когда нападали на людей, но опасаться их стоило.

К полудню часть пути была пройдена. Ривермарк закрыл крутящийся снег. И уже здесь на скалах виднелись ирбисы. Они не нападали и были испуганы. Наше ли появление их встревожило или что-то происходящее на горе, было не понятно. Послушник не стал рисковать и стал двигаться медленнее, чтобы не спровоцировать жвиостных. Эти белоснежные с черными пятнами существа были столь же красивы, сколь и опасны. Длинные пушистые хвосты плелись за ними по пятам.

Я уже начал уставать: сказывалась неподготовленность к такому подъему. Появлялась одышка и начинала кружиться голова. Но мы продолжали подниматься, благо ступени немного упрощали восхождение.

***

Следующий день походил к концу. Вечерело. Мы вышли на ровный выступ, заваленный снегом. Лестница продолжалась, но послушник вел меня в деревню послушников, которая стояла на одном из многочисленных выступов горы Нифелем. Это было небольшое поселение, состоящее из пяти или шести деревянных длинных домов. Все они располагались вокруг большого костра, где находился алтарь Аквила. Эта каменная статуя возвышалась над крышами домов и своими распростертыми руками как бы защищала деревню от напастей.

И это действительно было так: ни сильный ветер, ни снег, ни метель не трогали деревню. Послушник провел меня к костру, около которого на деревянных скамьях сидели такие же послушники в серых балахонах. Они мастерили: чинили свою одежду, вырезали фигурки из камня и деревянных брусков. Другая группа послушников стояла у алтаря и слушала проповедника, который пересказывал книгу пророка Харидима. Жизнь шла здесь так же, как и внизу. И порой я начинал забывать, что нахожусь на высоте нескольких сот метров.

Когда сопровождаемый мною послушник приблизился к костру, все начали встречать его. Он снял поклажу и передал приобретенный в Ривермарке провиант сидящим около костра мастерам. Послушник стал указывать остальным на меня. И один из этой группы побежал в небольшой дом напротив входа в деревню.

Через минуту или чуть больше из дверей того дома, куда убежал послушник, вышел пожилой человек. Его серый балахон отличался от остальных: он был украшен узорами. Из-под капюшона торчала длинная белая борода. Он, опираясь на посох, направился в мою сторону. Чтобы не утруждать старца я сам подошел к нему.

– Великий магистр, – начал старец, – я рад принять вас в своей деревне. Мне сообщили, что вы сопроводили одного из послушников до нас. Примите мою благодарность за это!

– Не стоит, – отнекивался я от похвалы.

Старец смутно посмотрел на меня и продолжил:

– Вы прибыли к храмовникам? Не отвечайте, я уже знаю. Как и вы знаете, что храм был закрыт.

– Да, мне рассказали, что храмовники закрыли храм для проведения медитации.

– Хорошо. Не беспокойтесь, такое иногда происходит. Двери храма всегда закрываются, когда храмовники входят в транс, – ответил старец и оперся на свой посох.

– И вы не знаете, сколько они будут медитировать?

– О, всегда по-разному, всегда по-разному, друг мой. Уже месяц как храм закрыт. Что могло встревожить их? – старец задумчиво посмотрел куда-то вдаль. – Вы можете остаться в деревне пока храмовники в трансе, – предложил он затем.

– Я благодарю вас за приглашение, но я, пожалуй, буду ждать подле храма, – ответил я и осмотрел деревню беглым взглядом.

– Тогда позвольте вам предложить немного еды и палатку? – кивнул старец и подозвал к себе одного из послушников. Он прошептал ему что-то на ухо и тот убежал. Старец откланялся обратно в свой дом.

Я подошел ближе к костру, чтобы немного погреться. Теплое пламя костра прогревало все вокруг себя. Через какое-то время ко мне подбежал послушник с сумкой в руках, в ней был небольшой запас еды и палатка, обещанные старцем.

– Вам также просили передать: если захотите вернуться в деревню, то вам выделят дом, – добавил послушник после.

– Премного благодарен. Передайте старцу мое почтение, – поклонился я, принимая сумку.Послушник одобрительно кивнул головой и присел на скамью подле костра.

Я, перекинув сумку через плечо, направился обратно к лестнице. Ступени с каждым разом становились все выше и выше. Но лестница подходила к концу. Уже смутно были видны очертания пика Крыла дракона. Если бы не было облаков, то с такой высоты можно было рассмотреть каждую страну Туурниля.

Последняя ступень была наполовину разрушена. Я аккуратно ступил на нее и поднялся на самый большой ровный выступ, где и находился Храм драконьего слова. Выступ был покрыт сугробами по колено. Идти было тяжело: ноги то и дело проваливались под снег и он забивался в сапоги.

Ночь наступила. Стало темно, и дальше своих вытянутых рук не было ничего видно. Я все шел. И спустя мгновенье я вышел к Храму. Факелы горели и освещали территорию перед храмом. Языки пламени колыхались на ветру, и было странным то, что такой ветер не мог их затушить. К красивой лестнице вела дорога из булыжников. Подле ее начала, на пустом от снега месте, виднелись остатки пепелища от костра. Тут я и разбил свою палатку и разложил около нее костер из данных мне в сумке нескольких поленьев. С помощью магии я сотворил у себя на кончике пальца маленький огонек и прислонил руку к поленьям. Те разгорелись и осветили место вокруг меня. Я сел на меховой лежак подле палатки и стал смотреть в небо.

Два дня я потратил на то, чтобы подняться к храму. Теперь же я не знал, сколько нужно было провести у дверей храма, чтобы узнать все ответы. В ту ночь ветер завывал. Здесь метель и настигла меня. Из-за быстро плывущих по небу туч изредка показывалась белая луна Ан. В таком месте даже Великий магистр не в силах был повелевать погодой.

Храмовники или древние жили в храме с тех пор, как первые повелители совершили свое паломничество и получили свою силу. Они не были магами или повелителями драконов, но знали многие тайны этих искусств. Откуда? Мне, как и всем другим магистрам, было неведомо. Как неведомо было происхождение самих древних.

Здесь в храме они постигали тайны собственных сил. Они же обучали первых повелителей. Но когда угроза драконов была предотвращена, сила повелителей угасла. Поэтому храмовники набрали себе послушников для того чтобы передать им знания о силе повелителей. Тренировками и медитацией послушники пытались постичь силу драконьих повелителей, но, не обладая частицей драконьей крови, они оставались только послушниками.

На следующий день, когда я проснулся и вылез из палатки, передо мной предстал Храм драконьего слова. Это было мощное сооружение, вырубленное прямо в горе. Из породы выступал только холл, расположенный подле самого обрыва. Большие окна находились по обеим сторонам от массивных кованых дверей. О том, что они были запечатаны, говорил изредка мерцающий синеватым свет: магический заслон, не дающий пройти никому внутрь. Над дверью в солнечном свете блестел круглый витраж.