Откровение

Иван Кафрен

Откровение

Пролог

Я приземляюсь в аэропорту Москвы, в потрепанной и выжженной солнцем футболке и шортах, с листом бумаги заменяющим мне заграничный паспорт. До центра Москвы пришлось добираться автостопом. У меня не было ни денег, ни документов, ни телефона, все было оставлено в Индии, в которой я прибывал паломником пол года и последние дни нахождения в ней, спал у посольства на улице, для того чтоб мне выдали справку на вылет. Добравшись до центра Москвы, я бродил по московской брущатке, наслаждался архитектурными видами, суетящимися прохожими, арбатскими запевалами и беззаботностью времени. Состояние нищеты и отсутствие возможностей важно для людей озабоченных этим состоянием, человеку ищущему иные ответы и размышлениями в себе, такое наличие обстоятельств не вызывает дискомфорта. Что во мне вызывало состояние скрытого недоумения, так это то что Москва стала другой. В тот раз, когда я улетал из нее в Индию, оставляя карьеру, квартиру в центре Москвы, высокую зарплату и определенность бытия, она не казалась мне такой одинокой. В этот раз упорядоченный хаус столицы, нес в себе лишь слабый отблеск безумия, безумия в котором и есть жизнь.

В состоянии утомляемости, присев на корточки в переходе метро, я уснул. Проснулся от толчка в плечо, женщина протянула мне сторублевую купюру и молча пошла дальше. Я и не успел понять что произошло и благодарности тоже не высказав взял, встал, разлепил глаза полностью, осмотрелся и увидел газетный киоск, в котором продавались лотереи и на все деньги приобрел счастливый билет. У случая не было шансов обойти момент стороной, и стоять на месте человеку ищущему, жизнь не позволить. Как через участников в наличии сознания вселенная осознает саму себя так и через момент случая идущего- жизнь течет и движется. Выиграв сумму достаточную на проезд в Санкт- Петербург, приобрел билет на самолет и полетел. Летел по наитию в понимании что там вместе с творчеством города, наличием безумия у людей, есть и возможность найти знания необходимые в заполнении разрушенных прошлых убеждений и взглядов. Встретившись с другом, в первый час нашего общения, получил предложение грабить банки и конечно же согласился. Возможно этот момент событий стал отправной точкой к дальнейшим событиям: побег от тюремного заключения, рабство в Афганистане, убийства и любви. Ну начну свой рассказ с того момента, где и этот момент начала брал свое начало.

Перемена

Какой-то необычной судьбы или положения с рождения я не имел и может даже все иначе, сама судьба предрасположена была на скучную, однообразную, а может и вовсе недолгую жизнь. Но моя романтическая основа и чувство прекрасного, вкупе с любовью к жизни изменили ход судьбы и пошло все тропой романтики, авантюр и любви.

К восемнадцати годам, меня дважды отчислили из образовательных учреждений. Сначала отчислили из школы за плохую успеваемость по русскому языку и литературе, а затем и из техникума за не посещаемость. Особых горестей на сей счет не испытывал и свою отправку в армию воспринимал как должное. Худощавого телосложения, ростом последним в любом строю, при этом интеллектуально сам по себе был развит хорошо и за счет возможности придумывания идей в обогащении солдатской жизни, занимал среднее значение в армейской иерархии. Мы прошли первые пол года учебной подготовки и нас отправляли дальше- в войска. Группой солдат мы отправились в Читу, с нее начиналась пересылка по разным родам войск. В этом пересылочном пункте, в холодных бараках находилось больше нескольких тысяч человек. Мы оказались своей группой из двадцати восьми человек, в одном таком бараке, в расположении которого находились двухъярусные шконки, бетонный пол, деревянные скамейки и примерно триста человек. Среди общей численности людей, особо выделялись объединенные в одну группу, лица кавказской национальности. Держались они претенциозно- нагло и более того, своей группой- человек пятидесяти, подходили к той или иной компании и забирали все что пожелают, вплоть до одежды и отпора им совершенно никто не оказывал. Чаша сия не минула и нас, окружив нас плотным кольцом: крепкие, бородатые мужики, нарочито демонстрирующие ножи, начали снимать с нашей компании одежду и личные вещи. У меня никто ничего не просил, да и одежда моя явно не подходила никому из них по размеру, и потому оскорбленности за себя не испытывал, а коллективное унижение глубоко переживать и ощущать не мог, потому как сам коллектив не поднимая глаз с полу, что-то невнятно проговаривая отдавал ту или иную вещь или одежду. Бог его знает почему, может потому как я стоял молча и просто за всем наблюдал, не опуская глаз в пол, а может и действительно понравилась моя деревянная расческа торчащая из нагрудного кармана и один из горцев ее взял пальцами и с кавказским акцентом сказал- давай ее мне. Переговоры и договоренности, в тот момент не имели никакого смысла, и если была возможность это действие остановить, то только демонстрацией силы. Стоит учесть, что это только сейчас рассуждаю с холодным умом, в тот момент, в моей голове не возникло и мысли,. Я рефлекторно защищая свое достоинство схватил лавочку двумя руками и начал крутится как «волчок», целясь своим новым орудием им в лицо и при этом неистово кричал. Я смог обернутся таким образом раза три, все отступились от нас, успели оправится от такого отпора и самый старший из них крикнул громко «Стой!», перебивая мой гортанный вопль и негодование с угрозами летящих в мой адрес от кавказских бойцов. Я остановился, поставил лавочку и должно быть мои глаза выражали непреклонность в сдаче и ярость, потому как дипломатия между ними и мной состоялась. Меня пригласил выйти наружу тот самый коренастый и бородатый кавказец останавливающий меня криком. Вышел я один, в очередной раз меня обступили со всех сторон кавказцы и хоть и были подначивания и смех, но угрожать уже никто не стал. Мы договорились, что ребят с которыми я прибыл никто трогать не будет, а мы в свою очередь мирно ждем своей отправки. Условия были шикарные, потому как мы на большее не претендовали да и желания у нас такого не возникало и конечно я пожал руки на таких договоренностях. Я уж было посчитал, что этот прецедент мог обернутся общим бунтом со стороны других групп, но никакого отпора от других ребят не было, а нас кавказцы обходили стороной, будто нас и не было вовсе. Я стал в некотором смысле героем для своих, все вещи нашему коллективу вернули и многие из наших шуткой обращаясь ко мне проговаривали произошедшее. Но были и другие, те кто меня возненавидел, их было немного, но они были. Возненавидел за свою собственную слабость, ведь если бы смирение высказали бы все и все бы подчинились, то и их гордость не страдала, а так выходит, что отпор дать можно было, но страх не позволил, а значить те кто считал себя не трусами, трусость свою увидели именно только потому что самый щуплый смог дать бой, и забыть случай уже было тоже нельзя. В силу того что переложить вину на случай было невозможно, то виноватым в их глазах был я. Я пробыл там еще сутки и меня отправили по месту моей дальнейшей службы. Оставшиеся служба протекла однообразно- скучно, изменения произошли лишь в моем росте от ста пятидесяти семи я набрал до ста семидесяти пяти сантиметров и по окончанию службы, я отправился по месту рождения- север.

Спустя год жизни на севере случился первый поворотный сюжет, который мог сильно изменить мою судьбу и сделать ее менее прозаичной.

Мое окружение представляло из себя тюремное сословие и одним из вечеров, мы крепко пили водку, у меня дома. Как это обычно бывает, водка закончилась и вместе с одним товарищем, мы отправились за следующей порцией алкоголя. Уже у магазина, к нам прицепились молодые люди и стали словесно задирать, времени прошло немного и молодые люди добились чего хотели- нашего внимания. После объяснений что так вести себя нехорошо, и выхода в позицию нашей доминации, один из молодых людей был взят мной в качестве заложника, а других мы отправили за деньгами, в качестве выкупа за этого молодого человека. Деньги у нас были, но простить оскорбления в свой адрес я не мог позволить ни себе, ни им. Озвучив им адрес, куда требовалось принести деньги и уже группой из трех человек, с нашим подневольным товарищем мы отправились дамой продолжать пить. Прошло часа три, водка в очередной раз закончилась. Направляясь вновь в магазин, я зашел в спальню и даже слегка удивился неизвестной мне персоне сидящей на диване, а потом вспомнил историю произошедшую в прошлую прогулку и понял, что денег никто не принес, а наш заложник так и просидел на диване все это время, боясь шевельнутся. Отправив его дамой, я пошел в очередной раз в магазин. Я был настолько пьян, что когда вернулся к дому с покупками, то лишь иронично улыбнулся трем стоящим у подъезда полицейским машинам, а поднимаясь по ступенькам и осматривая выстроенных по всей лестнице от третьего этажа до пятого людей в балаклавах лишь приветливо им улыбался и здоровался. У меня и мысли не возникло, что все эти крепкие ребята приехали ни на вечеринку, а по наши души. Мысли, что они приехали за мной, не возникало кажется и у них, таким беззаботным и спокойным я был, что они меня молча осматривали взглядом и пару человек даже поздоровалось кивком в ответ. Уже находясь у самой квартиры и вставляя ключь в замочную скважину, под взгляды все тех же полицейских я начал понимать что здесь какая-то история связанная именно со мной, потому как они как-то начали оживать и переглядываться именно в тот самый момент когда я открывал свою квартиру. И да, я совершенно в этот момент не ошибся- «они пришли за мной», и утвердился в этом понимании вместе с ударом по моему затылку. Пакет с водкой пропев канонаду смерти начал раскрашивать бетонный пол в мягкий цвет, следом последовал шквал ударов по всему телу и вот я уже лежу на пропитанном водкой бетоне, силясь понять «что происходит», мгновение и меня уже несут вниз за руки и ноги. Лишь мельком смог увидеть, направляя голову назад, что там за мной, выносят и остальных людей с которыми мы еще пол часа назад пили водку и смеялись. Нас всех привезли в отделение полиции, и начались допросы.

Холод пробежал по моей спине, в тот момент когда молодой следователь озвучил мне статью, связанную с похищением человека и срок, внушительные пятнадцать лет грозили нам за нашу легкомысленную авантюру. Меня стошнило, благо руками закованными в наручники я притянул к себе мусорное ведро и опражнился в него, иначе свои перспективы найти проявление лояльность к себе исчезли бы вовсе. Кажется в этот момент я полностью протрезвел и поднимая голову, единственное что смог проговорить:

-Неожиданный поворот событий.

В ответ услышал вопрос.

– Вы его били?

– Нет

– Деньги или вещи забирали?

– Нет

– Вы родились в рубашке, можете считать что жизнь вас уж очень любит если ты мне не врешь. А если уж врешь, так я сам лично тебе физическую трепку устрою, за то что посмел соврать. И свои пятнадцать ты обязательно тогда получишь.

Я молча выпучил на него глаза.

Он открыл мне уголовный кодекс и дал прочесть статью, в конце которой была сноска: в случае, если к заложнику не применялись насильственные меры и он был добровольно отпущен, действие статьи аннулируется. Я тряхнул головой, выдохнул и повторил

–Никто не трогал.

Была очная ставка, на которой мои слова подтвердились. Отпускать нас сразу не думали и в качестве воспитательной меры дали по пятнадцать суток. Что там пятнадцать суток, по сравнению с пятнадцатью годами. Именно в такие моменты видимой разницы мы и считаем что держим удачу за руку и меньшее зло, которое нам выпало взамен большего уже рассматриваем вовсе ни за зло, а во благо.

Меня посадили в одиночную камеру, в то время как остальных держали вместе. Мне показалось, что таким образом ужесточают наказание, ведь я являлся главным действующим лицом истории. На следующий день, ко мне в камеру зашел тот молодой следователь и дружеским тоном проговорил: «С твоими подельниками все ясно, ни сегодня так завтра свои пятнадцать лет они получат. А тебе это зачем? Ты умный парень, ни губи себя. Это я тебя отдельно от них посадил. Посиди- подумай.», и ушел. Я начал задумываться над своей жизнью да и что мне было делать, в камере был я, два двухъярусных шканоря и окно с решеткой. Думал над возможностью которую получил, над словами следователя который не имел к моей жизни никакого участия, но суть его человеческая, все таки хотела меня как-то оградить и защитить. Я не думал в каких-то деталях, просто понимал, что то что есть, действительно никуда не годится и надо что-то менять, а что и как совершенно было не ясно.

Я не просто так поднимаю в моменте повествования незначительные сюжетные линии своей жизни, а для возможности читателя отследить динамику перемены личности и судьбы. Случай казалось бы имеет свою серость в рассказе, лишь потому как в заключительном эпизоде не несет концентрированного сюжета, а значить и представляемое о нем может иметь характер бессодержательный. В этом случае тюрьмы я миновал, но тем и сильнее сам случай, что он несет в себе действие освободительное, а вместе с ним и начало свободной мысли в перемене личности. И эти перемены начались с того, что сразу по выходу с суток, я собрал сумку и отправился в Москву.

Становление.

Не знаю, существуют ли люди которых Москва принимает радушно и сразу предоставляет им шанс постичь ее комфорт и перспективы, но меня она совершенно не щадила. В Москве у меня никого не было, да и денег тоже в своих запасах не имел и потому, по прибытию в столицу устроился сторожем на замороженной стройке на которой и поселился. Сколоченный топчан и фанера заменяли мне кровать и матрас, рюкзак был использован в качестве подушки. Полы бетонные, отопления не было и каждый день, я засыпал и просыпался в едком от холода помещении, напоминающий более холодильник нежели чем жилое помещение. Питание мое представляло из себя скудный ассортимент состоящий из некондиционных остатков и в лучший день, в товарах продаваемых по акции. Мне приходилось работать: грузчиком, уборщиком, строителем, раздавать листовки у метро, продавать саженцы и в целом я брался за любую работу чтобы выжить. Приходя в свое логово, у меня не было сил на то чтобы выразить недовольство своим пристанищем, я добирался до кровати и падал без ног. Воскресный день являлся для меня праздником, именно в этот день я отправлялся в баню, чтобы смыть с себя весь смог и грязь которые въедались в меня за трудовую неделю. Вещи стирал на стройке, в тазике холодной воды, которую приходилось приносить от жилого дома стоящего рядом, а умывался со шланга ведущего в сливной бачок унитаза являвшимся единственной сантехникой которая была на всей стройке. Был унитаз лишь потому как вакансия сторожа все таки была в штате и обеспечить туалетом была необходимость, но вот проживание сторожа никто не рассматривал и остального сервиса под проживание заложено не было. Отложить денежные средства для переезда в более благополучные условия возможности у меня никакой не было. Причиной являлись карточные игры, в большей степени покер. Не то, чтобы я был азартным, а по сформированному внутреннему устою в понимании жизни. Я считал, что работая и откладывая рубль к рублю, копеечка к копейке хоть и дает возможность в накоплении, но самой жизни в дыхании полной грудью как таковой и не видишь и потому пытался выиграть одним разом и получить всю жизнь целиком. Мои старания являлись тщетными и от месяца к месяцу, от года к году, продолжая жить на стройке, я не оставлял надежды на крупную победу. В вечном круговороте событий не меняющихся обстоятельств я прожил три года.

 Одним днем, разгружая машину с товаром в офисе иностранной компании, спросил у принимающего выгрузку: «Как к вам устроится?», спросил шуткой, в деликатном поощрении его места работы. Он на меня оценивающе посмотрел и сказал- приходи завтра, на собеседование, будь к восьми утра, может и возьмут тебя к нам, я поговорю чтоб пособеседовали. И я был! Я максимальным образом постарался одеться соответствующе, но с учетом отсутствующих финансовых возможностей, брюки пришлось купить детского размера, потому как денег хватало только на них. Как я ни старался слиться с работниками суетящимися по офису, у меня ничего не выходило, я чувствовал себя глупо в брюках «малышок», но пренебрегая стыдом, стоял и ждал своего часа собеседования и дождался. Меня пригласили в шикарный кабинет двое мужчин, одетые настолько идеально, что за свой наряд я покраснев почувствовав жар по всему телу. Я и не смел поднял глаз во время приветствия и как мне указали на кожаное кресло, за дубовым столом так не поднимая глаз и боясь осмотреться в него и сел. Боже, после сна на фанере, жизни в полном дискомфорте, в принятии душа водой из сливного бачка унитаза, в мечтах изменить свою жизнь, оказаться в кожаном кресле- часть счастливой жизни. Не смогу пересказать диалога, потому как для меня все происходящее внутри было сплошным потрясением и я лишь отчетливо помню, что не имея проблем с дикцией, некоторые ответы давал заикавшись. Так мне не хотелось упустить момент возможности, что от этого внутренне меня сдавливало. Во мне видимо обнаружили потенциал работника, потому как после непродолжительного собеседования вынесли вердикт- принят. Я был на седьмом небе, все равно что после прохождения мытарств попасть в рай, да и зарплата была положена такая, что о таких деньгах даже в своих представлениях лучшего и не мечтал. Денег по подсчетам хватало на жизнь без ограничений с возможностью покупки квартиры в видимом времени, а значить играть мне больше не требовалось, потому с карточными играми, с новым местом работы я завязал окончательно.

 С первой зарплаты переехал в лучшие условия жилья, прикупил пару костюмов, перестал смотреть в магазинах ценники на продукты, смог позволить сходить в кафе и кинотеатр, что для меня было небывалой роскошью которую не мог позволить себе в течении предыдущих трех лет. Я отдавался работе полностью и в течении года достиг высоких результатов с двухкратным повышением по карьерной лестнице. В следующий год, меня повысили еще. Я приобрел аттестат об окончании одиннадцати классов и поступил в институт. Квартира в Москве, машина, рестораны, лучшая одежда, красивые женщины, я ни в чем себе не отказывал и получал все желаемое. То что являлось моей мечтой в состоянии нищеты, теперь было банальностью, но к моему сожалению к концу второго года перестало приносило должного удовлетворения. И даже перспективы дальнейшей карьеры не возбуждали во мне тяги к дальнейшей такой жизни. Любой человек, не имеющий таких внутренних потребностей в любви каковы были у меня, получил бы в моем положении счастливую жизнь до самой смерти, с возможностью еще больших улучшений карьеры и жизни. Но судьба, к моей персоне была иная и во мне теплился, а затем и вовсе загорелся ряд недовольных моментов. Через критику мы отдаляемся от объекта критики, чтобы критикуемый момент совершенствовать, как бы заявляя, что знаем как лучше, а то и вовсе что способны на лучшее. Думаю еще здесь, в этом моменте, можно было отказаться от всех этих безумных мыслей и все было бы как у всех: карьера, дом, семья и стабильность. Но и в этом моменте, расскажи мне что меня ожидает: паломничество, нищета, ограбление банков, плен, убийства и прочее, то и тут, скорее всего, я не смог бы обуздать свою волю к познанию, жизни и тягу к искренней любви. Толчком к переменам служат волевые поступки неконтролируемые мыслительной деятельностью либо мысли отправляющие нас к волевым поступкам. В моем случае мысли подкрепились волевым согласием к действиям.

Началось все банально, с недовольства к своим отношениям с девушкой. Я понимал что любви нет и возможно, можно было просто покончить с существующими отношениями и найти свою, с которой бы любовный покой был бы найден, но скорее я чувствовал потребность в любви, к которой был сам не готов. Не готов потому что любить не умел, не любил себя и саму любовь в другом понять не смог бы, а значить и свою любовь в другом человеке разглядеть бы не вышло. На этом и решил, что чего-бы мне не стоило, перемены будут, пусть даже и радикальные. Тем же днем расстался с девушкой, а на следующий день поехал в офис для увольнения. Написав заявление, дал ответы руководству относительно своего ухода, попросил не отрабатывать установленный срок, так как работать совершенно не в состоянии по причине апатии и внутренней депрессии. Руководство вошло в положение и этим же днем я уволился.

Для меня, в тот момент деньги являлись обузой. Я совершенно не отрицал их наличие, но основательно решил, что нельзя постичь глубину сути жизни, если ты хоть чем-то тяготеешь или имеешь. И раз я искал не материальные богатства жизни, то от материальности необходимо было избавится. Нельзя было не рубить так с горяча и основательно. Ведь выходило бы, что все это лишь полумера и не по настоящему, ни до конца. Если я не готов отказаться от всего, то и права получить все не имел. С такими мыслями и приобрел билет в один конец до Индии. Индию выбрал по причине теплого климата, в нем была возможность отречься полностью, скинуть с себя ненужное, уйти в джунгли, спать лицом в песке, страдать, мыслить, размышлять и искать.

Оставалось закончить одно дело- раздать нажитые сбережения: машина, квартира, деньги, все это в моей идеи должно было быть роздано. Надо было найти человека, которому все это принесет счастье. Безусловно, я знал, что в мечтах людей существует вымышленный день, в котором он как божественный дар получает в руки вдруг упавшие богатства. Но, мое решение основывалось не на даре прохожему, а на поиске человека воюющего с нищетой. Видимо мысленно я выбрал прототип прошлого себя, только приехавшего в Москву и борющегося с нищетой и страданиями. Я разъезжал по городу отыскивая в самых злачных местах либо в местах излишни дискомфортного труда человека, который мог бы претендовать на получение мною заработанного. Натыкаясь на того или иного подходящего персонажа, отправлялся вслед за ним и смотрел со стороны где он живет, как проводит досуг и даже с кем общается. Мой интерес был не из праздного любопытства, а в понимании того, что могу ошибиться в выборе, в силу разношерстность общества. Нищета и общее желание денег не являются цензором, в получении этих самых денег и выхода из нищеты. Один человек может быть внутренне беден и нищета явится отражением его личности, которая не приносит ему страданий, ведь он находится в своем естественном состоянии мира и удовлетворен таким течением жизни. В тот момент как богатство личности, в силу своего внутреннего несоответствия внешними обстоятельствами- нищетой, будет приносить страдания носителю внутреннего богатства, заставляя человека бороться с ними, в попытке выйти из мира бедного человека и попасть в свой мир богатства, являющиеся не прихотью, а потребностью личности. Одним утром, я нащупал пульс такого человека, обнаружив средь мусорных уборщиков молодого парня, лет двадцати двух. Я остановился на нем как на нужном для меня человеке из-за одной скрытой, но важной детали- белые носки. Если бы он был офисным сотрудником или работником не связанным с грязью и физическим трудом, в этой детали не явилось бы ничего примечательного, но белые носки для уборщика- патология. Белый цвет требует большей заботы о себе, при этом он отражает внутреннюю чистоту, эстетику и богатство, которое пусть себя еще и не нашло в мире, но теплится внутри. Я начал наблюдать за ним, он трудился очень усердно и не на показ, не там где за ним наблюдает общество, а всегда, в любом месте он был старателен, его честность являлась не социальным обязательством, а самобытным состоянием. После работы он отправлялся дамой и по дороге приобретал лишь еду для себя и кошки. Жил в комнате снятой в квартире бабушки, с которой я проговорил следующим днем представившись работником социального фонда и от нее и узнал все эти и другие подробности. Она характеризовала его как тихого, не пьющего и очень усердного парня, который все свободное время посвящал книгам и подработкам. Выбор был сделан и тем же вечером встретив его у подъезда начал разговор из далека и мелкими деликатными шагами подошел к тому, что нужды его больше нет и завтрашним днем я перепишу на него квартиру, машину и деньги которых должно будет хватить на обучение в институте и какие-то другие жизненные издержки. Молодой человек мне не поверил и со смехом сказал.

–Вы издеваетесь надо мной, у вас какое-то чувство юмора очень странное, будто хотите чтобы я вам поверил. Не могу понять только для чего вы выбрали такое необычное занятие? Что Вы хотите? У меня совершенно ничего нет, я убираю мусор!

Чтобы утвердить его в своих намерениях я достал из кармана портмоне и вынув все купюры протянул ему. Он смотрел на меня нерешительно и всячески отказывался их брать, считая что за эти деньги он должен будет что-то сделать. Спустя пару минуту переубеждения его в том что в моих помыслах нет корысти и злых намерений, я все таки сумел всучить ему деньги и заявив, что завтра к семи утра буду здесь, сел в машину и уехал. Следующим утром, в семь утра я стоял у его подъезда и как только он вышел из подъезда, открыл пассажирскую дверь автомобиля, жестом приглашая его садится. Как только он сел в кресло, то тут же мне сообщил о том, что он попросил бабушку запомнить номера машины и если с ним что-то случится, то она сообщит об этом в полицию. Дав ему договорить, я как-то слишком цинично сказал, что если бы его хотели похитить или совершить с ним что-то негативное, то конечно же не поступали таким открытым образом. Именно этот рациональный цинизм его успокоил и мы поехали пить кофе, а затем отправились к нотариусу. Я полностью как и планировал переоформил на него имущество и по выходу на улицу, перевел ему практически все свои финансы, оставив себе лишь на жизнь до отлета в Индию и там на первое время. Мы с ним согласовали, что в квартиру он заедет после даты моего вылета, а машину забрал прям у дверей нотариальной конторы. Пожав ему руку, я не стал его задерживать и отправился дамой.