Полная версия:
Кавказский муж. Я тебя не отпущу
Иман Кальби, Стелла Юсупова
Кавказский муж. Я тебя не отпущу
1. Другая
Поднос с чаем в руках немного подрагивает. Хрустальная вазочка с финиками явно была лишней- она перевешивает на одну сторону, заставляя руки сильно напрягаться. Нет, дверь в кабинет мужа мне так не открыть…
И все же удается как-то изловчиться и поддеть локтем ручку. Стараюсь быть грациозной и бесшумной. Мне и так еще расти и расти до хозяйственности традиционных кавказских жен…
Якуб обсуждает что-то у себя с помощником почти час, а у него голос сиплый и горло болело с утра… Так что устала уже ждать, когда они закончат. Решила принести чай прямо сейчас. Тем более, что у мужа важные переговоры вечером. Нужно быть в форме…
Невольно вижу, как на большом экране на стене, где муж просматривает презентации и ход работ по реализации строительных проектов, появляется фотография красивой девушки с длинными белоснежными волосами.
– Нет, эта слишком худая. Давай следующую,– говорит муж, откинувшись в кресло и рассматривая фото оценивающе.
Перевожу глаза на помощника. Он у ноут-бука. Это тоже какая-то презентация сейчас?
– Тоже нет,– небрежно кидает Якуб,– так, а эта ничего. Сколько лет?
– Двадцать два. Модельная внешность. Девяносто, шестьдесят на девяносто. Рост метр семьдесят пять.
–Зовут как?
– Вероника.
–Вероника…– муж словно бы пробует ее имя на вкус,– хорошо, пусть будет Вероника. Скажи, чтобы была готова к семи эта Вероника. Пусть наденет что-то черное и обтягивающее. Чтобы фигуру подчеркивало. Короче, не мне тебе рассказывать. Так, чтобы встал.
Помощник гадко хихикает.
А я… Я словно бы отмираю от жуткого оцепенения. А может и не отмираю, а просто руки так дрожат, что тяжелый поднос- таки падает из рук, тут же привлекая внимание ко мне обоих мужчин…
2. Неверен
После секундного замешательства помощник мужа тут же вскакивает и подбегает ко мне, начиная имитировать вежливую суету над разбитой посудой.
Якуб же и глазом не ведет. Преспокойно выключает пультом экран. Только после этого смотрит на меня. А я на него. Он- не мигая. Словно бы держит мой взгляд, а в нём…
В нём совершенное, сокрушительное спокойствие и даже вызов…
Господи, что это сейчас было?
У кого должен «встать»?
Что это за Вероника, которую он только что выбрал и для чего?!
Мои щеки горят, руки не слушаются, когда я неуклюже пытаюсь собрать осколки с пола, поправляя длинную юбку, путающуюся в ногах.
В итоге, конечно же, режусь, вскрикивая и чувствуя, как из глаз брызгают непроизвольные слезы…
–Осторожно,– говорит муж, все-таки соизволив встать со своего королевского кресла.
Быстро подходит ко мне, по пути сдергивая бумажную салфетку со стола.
Наклоняется ко мне, промокая выступившую на пальце капельку крови.
– Джабер, мы закончили на сегодня,– говорит он, намекая помощнику, чтобы тот смылся.
Зрительного контакта со мной так и не разрывает.
Считывает? Понимает? Видит мое состояние?
Сердце сейчас вот-вот выпрыгнет из груди в остром приступе боли.
Не от пореза…
Дверь позади хлопает, мы остаемся одни в кабинете.
Воздух между нами сгущается до плотного дурмана, от которого кружится голова…
Глаза застилают слезы…
– Рану нужно обработать, Алина. Место болючее, нужно, чтобы быстрее затянулось.
Какая к черту рана?! Зачем он делает вид, что всё нормально?!
–Якуб, ты мне неверен?– говорю в лоб то, что режет горло ножом сейчас намного сильне пореза на пальце.
Муж продолжает смотреть на меня, не моргая.
–Что ты имеешь в виду?– его голос холодный, авторитарный и чудовищно спокойный.
Ни нерва не шелохнулось, ни одной эмоции на лице…
Набираю воздуха в легкие, хоть дышать физически больно.
–Что… Что это сейчас было? Что я видела? У тебя есть любовница? Кто эта Вероника? Куда она должна собраться к шести?
К шести… Муж говорил накануне, что у него важная встреча в шесть сегодня…
Он хмыкает, продолжая испепелять меня своими темными, как заводь в глухой чаще, глазами.
– Как много вопросов, Алина. Определись уже, что спрашиваешь…
– Не притворяйся, Якуб,– голос предательски дрожит,– ты прекрасно понимаешь, о чем речь. В твоей жизни есть еще кто- то? Я про женщину…
–Да,– отвечает уверенно и без лишних сантиментов,– такой ответ тебя устроит?
Делаю шаг назад, хватая ртом воздух. А он словно бы даже и не попадает мне в грудную клетку. Больно… Как же больно… И ведь меня предупреждали… Ведь мне почти в мельчайших подробностях расписывали, что меня будет ждать в браке с таким человеком, как Якуб Мальсагов…
– А он может меня устроить, Якуб?! Ты вообще себя слышишь?! Ты так спокойно и хладнокровно говоришь мне про другую женщину?! Тебе не стыдно?! У меня… просто слов нет!
– Не понимаю, что тебя так удивляет, Алина,– муж даже не думает выходить из себя или начинать нервничать. Его чудовищное спокойствие убивает не меньше, чем страшная правда, которую он и не думает скрывать,– У нас не принято быть моногамными. Разве для тебя это новость, дорогая? Ты знала темперамент кавказцев, но тебя это не остановило, когда ты отдала мне себя…
В горле растет колючий ком вместе с агонизирующей обидой и беспомощностью. Слезы делают картину смазанной и неряшливой. Искажая весь мой мир горькой, чудовищной правдой…
– К чему сейчас эти слезы?– трогает мою щеку и вытирает её,– зачем ты на ровном месте себя накручиваешь? Эта женщина совершенно не должна тебя волновать. Между нами с тобой ничего не изменилось и не изменится. Ты моя жена и я тебя люблю… Мы хотим завести ребенка и я очень рассчитываю, что это произойдет как можно быстрее…
–Господи, Якуб?! О чем вообще ты говоришь?! Какой ребенок?! Я не буду от тебя рожать!
Сама вытираю горящие в агонии щеки. Вижу его еще сильнее на глазах чернеющий взгляд…
– Не говори сейчас то, о чем придется пожалеть, Алина,– металл в голосе заставляет оцепенеть в страхе. Впервые в жизни я чувствую к этому мужчину что-то кроме обожания, страсти, восторга и восхищения… И это чувство – настоящий страх…
– Давай- ка ты сама выпьешь чай и выдохнешь, любимая. Повторю, ничего не изменилось, Алина. Мир не рухнул. Солнце не померкло.
–Не померкло?!– голос срывается. -А если… я тоже буду тебе неверна, Якуб? Тебе это понравится? Мир тоже не рухнет?! Солнце не померкнет?!
Он делает один шаг ко мне, резко притягивая к себе, вжимая в мощный торс. От него сейчас исходит жар, как от дракона.
Страшно… Больно… Несправедливо.. Дико…
–Тогда я тебя убью! –накрывает мою шею своей большой рукой, сжимает. Не больно. Скорее унизительно и подавляюще. Наклоняется ко мне и касается макушки носом. Ведь я ниже его почти на голову. Вдыхает аромат моих волос, как одержимый,– у тебя могу быть только я. Всегда. И если в твоей красивой светлой головке сейчас начала зреть всякая дурость в виде попытки уйти от меня, то сразу ее выкинь, малыш. Не создавай ситуацию, о которой мы оба пожалеем. Я никуда и никогда тебя не отпущу, а наказать тебя придется. Лучше иди наверх, разденься и согрей постель перед приходом мужа. Я сделаю несколько звонков и поднимусь. Хочу провести время перед выездом со своей девочкой…
3. Сияй высоко…
(Примечание автора: друзья, не удивляйтесь, когда увидите другое имя героини. Все не так просто… В этой истории я постаралась собрать для вас уникальные, удивительные НАСТОЯЩИЕ традиции Кавказа. Потому будет много нового и немного непривычного. И еще- не ищите конкретных аналогий с тем или иным народом. По этическим соображениям я специально сделала микс- чтобы передать колорит, но никого не обидеть…)
Ноги не слушаются. Я как деревянная. Иду на автомате. Нет, не потому, что повинуюсь, как овца. Потому что шок от осознания еще не прошел. Потому что страшная правда все еще не принимается моим сознанием. Не верю. Не хочу верить. Не может быть…
Ничего, ровным счетом ничего не говорило о том, что между нами пробежала черная кошка: что Якуб охладел, что отношения между нами испортились. Он был внимателен, страстен, заботлив, как и год назад, когда мы только поженились…
Весь этот год нашего брака казался мне настоящей сказкой. Сказкой для простой провинциальной девочки, попавшей в мир взрослого, влиятельного мужчины, в которого она сразу и бесповоротно влюбилась, потеряв голову. И пусть этот мир был чужим, наполненным морем традиций, условностей и обычаев, которые казались мне странными и даже дикими, я все равно смело шла за любимым, потому что знала- мое счастье с ним…
Наше знакомство с Якубом было жутко шаблонным и в то же время, разрушающим все шаблоны.
Начиналось все банально. Мне только стукнуло восемнадцать. Я выпускалась из школы, поступила в технологический институт. Был жаркий и терпкий июль. Помню, как после успешной сдачи экзаменов, счастливая, преисполненная наполеоновскими планами учиться любимому делу- создавать одежду- я выходила из приемной комиссии. В этот самый момент ко мне подошла приятная женщина среднего возраста, статная и ухоженная.
Она представилась агентом модного французского дома и предложила посотрудничать. Мол, мои параметры и фактура очень подходят для модельного дела. Я очень, конечно, всему этому удивилась. Наш Ординск совсем не тянул на город будущих моделей, но… кто из нас не слышал удивительные истории русских красавиц из глубинки, завоевавших мировые подиумы мира…
Мама с отцом ожидаем восприняли эту новость в штыки. Помню, что я в тот же вечер перезвонила даме и отказалась, прямо заявив, что родители не верят в то, что эта история не имеет «двойного дна, а я не эскортница». Слово в слово повторила то, что сказала мне мать напряженным тоном.
Спустя сутки та самая женщина приехала к нам домой- с контрактом, готовностью все объяснить и рассказать, а также идеей сопровождать меня на всех этапах кастингов и показов кому-то из родителей, как нынче делают многие боящиеся за честь и достоинство своих детей родителей.
Её предложение и правда носило чисто деловой характер. Так, всего через месяц мы уже ехали в Москву- на мой первый в жизни кастинг. А у меня буквально голова кружилась от предвкушения успеха, о котором я и помыслить не могла. Робость, боязнь и недоверие сменились восторгом и предвкушением. Все это было похоже на сказку.
Сказка в итоге действительно произошла, но совсем в другом виде, чем я себе планировала… Как ни крути, мы предполагаем, а Бог располагает…
Якуб был спонсором одного из показов. Открывался новый бутик элитного ювелирного дома. Был приглашен самый цвет общества. Представлять многомиллионную коллекцию были выбраны самые красивые девушки столицы – и я в том числе. Не верила своему счастью. Все за спиной в нашем модельном агентстве шептались, что это настоящий трамплин в мир высокой моды и на первые страницы глянцевых журналов мирового уровня…
На моем счету уже тогда был с десяток резонансных съемок у нас в стране. Скачок на новый, международный уровень стал бы блистательным взлетом для карьеры, в успехе которой мои агенты не сомневались..
–Ты будущая Водянова, Наташа… В тебе столько русской самобытности, хрупкости, природной аристократичной утонченности и силы одновременно. Ты покоришь Париж и Милан, я отвечаю…– говорила Галина, та самая ухоженная женщина, которая и приметила меня у института.
Я верила ей, как своей матери. А как не верить? Она столько для меня сделала! Перевезла нас с мамой в Москву, обустроила, решила вопрос с институтом- я перевелась на заочный, чтобы не упускать учебу, но в то же время, сосредоточиться на модельной карьере.
И потому, когда Галина подвела меня к двухметровому смуглому красавцу в шикарном темном костюме и водолазке в цвет, сказав, что мне стоит быть очень любезной, потому что это главный спонсор показа, я искренне и самоотверженно делала то, что она говорит- улыбалась.
Правда, давалось мне это непросто. Якуб сразу ввел меня в краску- и своим опытным, по-мужски хозяйским взглядом, с небрежным интересом пробежавшимся по моему пусть и приличному, но все же декольте. Я невольно опустила глаза и больше не осмеливалась поднимать их на него. Даже когда он что-то спрашивал и ждал моего ответа.
Откуда родом, сколько уже в Москве, чем занимаюсь кроме модельного дела, сколько лет…
Я отвечала честно и искренне, потому что иначе и не умела.
Когда в очередной раз покраснела и запнулась, что-то отвечая, Якуб хмыкнул.
–Посмотри на меня, Наташа,– сказал властно, перейдя сразу же, в первые пять минуть нашего разговора, на «ты»,– не стоит так нервничать, девочка.
Уголки остро очерченных губ потянулись наверх в легкой, небрежной улыбке.
Он протянул мне визитку.
– Набери мне завтра. Поужинаем.
Я так и осталась стоять, открыв рот и смотря ему вслед.
А в тот же вечер рассказала обо всем матери, на что она сказала, что звонить никому мне категорически нельзя.
–Ты разве не понимаешь, что так они себе любовниц и находят?! Ты же не содержанка, Наташа! Не так мы тебя с отцом воспитывали!
Не так… В свои восемнадцать я даже с мальчиком еще не целовалась. Не потому, что шуганая была. Потому что влюбленностей не было, как в книгах, а с кем попало не хотелось.
Звонить Якубу сама я и правда не собиралась. Да просто бы не смогла. Другая я… Не могу вот так, как некоторые девушки среди наших. Хотя и знала, что многим из них их влиятельные «друзья» и машины дарят, и квартиры, и вещи фантастического ценника…
Спустя сутки он появился сам…
Я как раз выходила из студии, когда увидела огромную заведенную машину, стоящую, прямо преградив путь.
Его тоже сразу увидела. Даже споткнулась.
А он подхватил…
Отбросил сигарету, которую курил, опершись о капот, когда завидел меня в дверях, одним рыком подался вперед и подхватил.
–Осторожно, девочка, ноги свои длинные переломаешь…– усмехнулся, не спеша выпускать из рук…
– Я… смутилась, просите…– ответила растерянно.
– Я вижу… Мисс смущение… И что ты только забыла в этом модельном бизнесе…
Дальше все закрутилось, как по спирали, при том со скоростью света…
После нашего первого свидания в тот же день, когда он не спрашивая увез меня в какой-то сказочной красоты ресторан с настоящим свето-музыкальным перформансом прямо на столах, где еда была частью шоу, я уже приехала домой влюбленная…
Мать устроила взбучку за то, что опоздала домой на час, и отняла телефон. Даже грозилась увезти меня обратно в Ординск. А я лежала и плакала в подушку. Впервые в жизни внутри меня что-то екнуло и отозвалось на мужчину, да так, что хотелось голову потерять…
Когда ближе к вечеру в нашей скромной однушке раздалась трель звонка, не поверила, что это Он. А это был Он… Принес два огромных букета мне и матери. Бросил на меня, расклеенную и подскочившую с дивана, где лежала скрюченная весь день в калачик, свой орлиный взгляд и вежливо позвал мать на кухню. Спустя пятнадцать минут они вышли оба.
–Наташа,– обратился ко мне Якуб, впервые назвав по имени и как-то от этого смутившись. Тогда я еще не понимала, почему, – я поговорил с твоей мамой и сказал ей, что не причиню тебе вреда. Как она за тебя отвечает, так и я буду. Она разрешила съездить нам погулять. В одиннадцать ровно я обязался вернуть тебя домой…
В тот вечер мы уже страстно целовались в двадцать два- пятьдесят пять у меня под окнами…
– Красавица…– шептал он хрипло,– и откуда ты такая упала на меня, а? Как звезда с неба… Моя Алина…
– Почему Алина?– скукожилась я, услышав совсем чужое женское имя…
– На моем родном языке «Али»– значит высокая, «на»– сияй. Ты моя звезда… Моя Алина…
От его слов сердце сжималось. Тогда я еще не знала всей серьезности смысла того, что он назвал меня особенным именем… Я была так бесконечно далека от мира этого мужчины… И так бесконечно влюблена с первого взгляда…
Я не верила, что такой мужчина, как Якуб, может влюбиться так быстро, так резко и так бесповоротно…
4. Поиск души
Наша с ним история была и правда похожа на сказку.
Девчонки в студии только облизывались и вздыхали, когда видели, какой он внимательный, как заваливает меня подарками, как сам встречает и провожает из студии, всё чаще хмурясь, что ему не нравится эта работа и вариант с институтом был бы более предпочтителен…
Я настолько была очарована, влюблена, взбудоражена, что даже перестала думать о чем-то еще, кроме него…
– Будь хитрее, Наташ,– советовали мне бывалые девчонки, не первый год на содержании у влиятельных мужчин,– он столько деньжищ тратит на эти гигантские букеты цветов. На черта они тебе? Проси деньгами или украшениями… Потом будет капитал…
–Когда потом?– не поняла я.
Помню, как Лидия, одна из самых возрастных среди наших, тогда ехидно усмехнулась.
–Наивная простота ты, Нат… Когда он найдет себе новую, такую же дурочку наивную и невинную…
Меня тогда сильно это покоробило. Прямо физически ударило по нутру.
–Откуда тебе знать, что будет…– смогла лишь выдавить из себя.
Она хихикнула, а ее сарказм подхватили остальные из присутствующих.
–Не говори мне только, что ты думаешь, что он на тебе женится, дуреха. Натаха, он кавказец! Богатый, статусный кавказец! Такие не женятся на милых русских девочках из глубинки, которых встретили на показе мод! Ты будешь его содержанкой до поры до времени, пока не наиграется. А потом появится новая. Тут сплетни ходят, что ты невинная у нас овечка. Он уже тебя оприходовал? Если да, то можешь начинать обратный отсчет…
Я не выдержала тогда и разрыдалась. Убежала бы домой, если бы Галина строго-настрого не приказала тогда остаться на два часа в студии- намечался очередной кастинг.
Она же и пришла утешать меня, ревущую в подсобку.
–Ты этих дурех не слушай, Наташ. Сами они на Мальсагова заглядываются, да только он очень избирательный. Тебе повезло…
– В чем? Что он поматросит и бросит?! Зачем Вы нас познакомили?!
Она тогда лишь поджала губы.
–Он сам увидел тебя и попросил познакомить, Наташ. Как я ему откажу? Он спонсор! Могла бы все прекратить на корню, если бы не понравился. Никто на тебя не давил… Но вообще, правильно, что не прекратила… Ты красивая девочка, с перспективами. Тебе и правда нужен толчок в карьере – и он тебе его даст!
– А я не хочу так, понимаете?!– рыдала я, уже не контролируя себя,– я не подстилка!
– А что ты хочешь?! Замуж?! Дура ты, Натаха! Даже если бы взял, на черта такой муж?! Ты хоть понимаешь, кто такой кавказский муж?! Да ты птицей в золотой клетке будешь! Без права голоса и выбора! Будешь его комнатной собачкой, спину разгибать на кухне не будешь! Служанкой перед его родственниками бегать, а они все равно на тебя свысока будут смотреть как на второй сорт! А потом у него начнет появляться бесконечная вереница новых баб! Это постоянная боль, Наташ! Надо быть дурой, чтобы влезть в это по доброй воле…
Кое- как мне тогда удалось успокоиться и даже пройти кастинг, но перспектива наших отношений сильно тогда давила. На тот момент он уже знал, что я невинна и на удивление сразу отступил, как только об этом услышал, сказав, что уважает меня за это и не будет давить…
– Что тебя расстраивает, Алина?– спросил Якуб в тот же вечер, когда забрал из студии и увидел мое состояние. Претворяться я не умела.
И потому сразу все выдала на голубом глазу.
Видела, как руки сжимают руль, а челюсть становится каменной.
Мы доехали до нашей скромной хрущевки. Он остановил машину и выключил двигатель.
А потом посмотрел на меня. Так пленительно. Так остро. Так… искренне…
– У моего народа есть поверие, Алина… Мужчина, не обретший свою любовь, это мужчина без души… И потому задача каждого, кто хочет быть счастливым, её найти… «Поиск души» – так у нас называют процесс присмотра невесты… Чтобы сердце откликнулось…
– Невесты?– спросила я и мой голос дрогнул.
Наверное, я выглядела жалко и глупо… Простая, ничего не знающая об этом мире девчушка, до безумия, щенячьего восторга влюбленная во взрослого красивого мужчину не из своего мира…
Якуб улыбнулся. Кивнул в сторону бардачка машины.
– Хотел в ресторане подарить, но раз тут такая драма на ровном месте, то давай сейчас.
Сердце пойманной голубкой трепыхалось в груди.
Я перестала дышать…
В вишневой бархатной коробочке лежало фантастической красоты кольцо с бриллиантом…
Он резко свернул на обочину и остановился.
Развернулся ко мне всем корпусом, игриво улыбнулся…
–Выходи за меня, чистая девочка Алина… Ты моя душа, си фо (прим.– моя сладкая). И я её нашел…
–Но… как же…– в смятении начала нести невесть что…
Он лишь резко прижал меня к себе, обнимая и находя губами мои в жадном поцелуе. Я чувствовала, какой жар исходил от крепкого мужского тела. И от этого упоительного чувства меня вело…
– Никогда не говори «но» своему мужчине, Алина…
– Алина… Все-таки непривычно… Это ведь другое женское имя…
Якуб лишь усмехается.
– У нас есть очень древняя традиция… Такая древняя, что даже тяжело понять ее происхождение… Когда ты искренне любишь, когда счастлив с кем-то рядом, тебе могу завидовать даже духи… Люди боялись за любимых… И потому пытались спутать нечистую силу, называя то, что дорого, другим именем. Со временем эта традиция так прижилась, что сейчас ни один представитель моего народа не может переступить этот внутренний запрет и назвать жену или невесту по имени. Это даже звучит как-то неприлично… «Табу на имя»… Вот как это называется…
Я слушала Якуба, затаив дыхание. Во всех смыслах он открывал мне новый мир… Бесконечно счастливая тем, что он выбрал меня, наплевав на традиции, обычаи и недовольство семьи.
Чтобы спустя год найти себя посреди нашей семейной спальни с выкорчеванным из груди сердцем…
Отмираю от воспоминаний.
Быстро подрываюсь к входной двери и закрываю ее на замок.
Спустя мгновение слышу громкий стук.
– Алина, открой!– напряженную тишину разрывает грозный голос мужа.
–Не открою…– голос предательски дрожит, а когда он с силой дергает ручку, я даже начинаю пятиться назад.
– Прекрати устраивать цирк! Давай открывай немедленно!– продолжает давить. Стук переходит в настоящий грохот. Мне кажется, он сейчас дверь выломает!
– Не о чем говорить!– не выдерживаю, перехожу на истерику,– езжай, куда собирался, Якуб! Но я… Я… не буду это терпеть… Когда ты вернешься, меня тут уже не будет…
Жмурюсь и закрываю лицо руками, когда дверь все-таки с грохотом вылетает из петель, а в проеме показывается он- свирепый, как сам Вельзевул!
Желваки играют, глаза наливаются яростью. Впервые вижу его таким.
Он в два шага преодолевает расстояние между нами и встряхивает за плечи. Не больно. Унизительно.
– Ты что творишь, Алина?! С кем меня попутала?! Я тебе не подкаблук, которому можно указывать, как псине!
– А верность жене- это подкаблучничество? Знаешь, у нас с тобой разные представления о любви!
–Разные! Это правда!– рычит он,– в моем понимании, любовь- это прежде всего доверие и покорность! Доверие, Алина, мужу! Я знаю, что делаю! Мои решения должны приниматься с твоей стороны абсолютно и безоговорочно! Нет никаких рассуждений! Есть лояльность моей женщины, стопроцентная! И мне казалось, что в этом вопросе ты как раз надежный партнер…
– Ты вообще себя слышишь?!– меня начинает трясти не по-детски… Еще скажи, что ты притащишь ее в нашу кровать, чтобы тебе было «лояльно»…
Его взгляд чернеет еще больше.
Ярость становится всепоглощающей, вибрирующей. От нее вот-вот стекла треснут- как все напряжено…
– Я ни с кем тебя делить не буду, Алина… Ты моя…– голос хрипнет и садится. Жесткие пальцы впиваются в мои запястья и пытаются их разомкнуть на груди.
Ему это даже удается. Он ведь сильнее намного.
Резко вжимает в себя, стоит мне оказаться раскрытой и безоружной перед ним.
5. Ради нас
– А мне тебя? Делить можно, оказывается? Многоразовый ты у нас, да? Борозду не испортишь? Не сотрешь агрегат?!
Сдавливает пальцами лицо, направляет на себя и целует.
– Дура ты, Алина! Непокорная дура! Провоцируешь, кипяшуешь… Ничего не видишь у себя под носом! Мужчину своего не чувствуешь!
– И поэтому ты пошел на сторону?! Чтобы почувствовала другая?! Отвали, Якуб! Не трогай меня больше!
Бью его безжалостно по рукам и плечам, дергаюсь, что есть мочи.
–Сколько захочу, столько буду трогать… Ты моя…– проворные руки мужа поддевают края моей юбки и ведут по ноге наверх. Я замираю и сжимаюсь. Не сейчас, нет, не когда я узнала ужасную правду про него…
Он накрывает через белье мою промежность, жадно сжимает, ныряя под резинку, вдавливает свою каменную твердость мне в живот…
