Магическая вспышка

Бен закрыл глаза, сделал глубокий вдох и шагнул за дверь, за ним отправились и полковник с архимагом.

Погода на улице была прекрасное, солнце ярко светило, а после грозовой воздух своим запахом заставлял забыть обо всём. Птицы сладко пели, унося спокойное сознание далеко-далеко. Но, к несчастью для Бена, наслаждаться этим чудом природы он долго не мог, его, как и всегда звали к себе обыденные занятия и размышления.

Пока они шли по ещё тихому, непроснувшемуся городу, Эндан начал рассказывать его с Палжесойелом ночные мысли. Во-первых, они расписали обстановку, сложившуюся во время первой части их разговора, рассказали про занавеску, погоню и отсутствие преследуемого на крыше. После же они поведали о том, почему не стоит рассказывать о своих подозрениях остальным. Как только они расскажут, в компании сразу появится недоверие друг к другу, а при этом, они автоматически проиграют.

Когда Эндан закончил с предисловием, а они прошли уже пару улиц, архимаг начал рассуждать о том кто это мог быть, Бен же с полковником молчали, один пытался погрузиться в природу и успокоиться, второй не доверял новоприбывшему собеседнику.

Сначала Эндан снял всякие подозрения с Бена и Фионы, которых он знал не первый год. Потом к ним в этом списке присоединился Атикин, будучи принцем, он просто отказался бы от идей Убийцы, они не выгодны ни одному представителю королевского рода. Следующей была Налли, она, как своеобразный агент магистра Шуалтыша, просто не могла подчинятся кому-то ещё. Осталось пять претендентов.

Дальнейшие размышления были намного труднее, прошлое остальных туманнее, чем у первых пятерых. Да Спайк всегда спокойно рассказывал о своей прежней жизни, но лишь какие-то фрагменты, а ведь неизвестно чем занимался душегубна протяжении десяти лет.

Скорее всего, из туманной пятёрки именно Пэйбл главный претендент на попадание в список невиновных. Всю свою жизнь эльф провёл на острове линнских эльфов, занимаясь бумажной волокитой. Лишь в последний год, когда его уволили, потому что бумаг стало больше, штат сотрудников сократили, и он просто перестал укладываться в нужное время, он провёл в Магграде. У него просто не было времени присоединиться к Убийце, да и магии он не доверяет. Однако нелюбовь Палжесойела к линнским эльфам говорила, что это может быть лишь просто удачный образ для их агента, который должен помогать Убийце.

Конечно, помимо Норкуса в первых рядах на вылет из претендентов на роль предателя по мнению полковника стоит Люк, который большую часть жизни провёл на другом континенте, выращивая запрещённые растения клонизаторским способом. Вроде бы он даже не мог встретить людей Убийцы, но не всё так просто. Поскольку Люк решил перевозить свой товар на корабле с контрабандой, то на нём в течении плавания клонизатор мог познакомиться с некоторыми из людей Убийцы, которые также как и он сам решили незаметно пробраться в Магград.

Что же касается Фалкона, то здесь всё совсем тихо. Он работал слугой у старого Ванамиса, а магистр Шуалтыш, да и никто другой не дал бы там работу преступнику. Но также Фалкон не обучаясь в школе магии, стал кудесником, отлично освоившим зельеваренье, обученным никому не известным стариком.

Но надо сказать, что во всей этой истории есть ещё одна, куда более тёмная, лошадка, Ква. Существо, принадлежащее к расе, незанесённой ни в один атлас Яузы, о прошлом которого ничего неизвестно. И что самое интересное она обладала способностью телепортироваться, которою владели только демоны.

Итак, по мнению Эндана Палжесойела, круг сузился до трёх человек: Спайка, Фалкона и Ква. Бен же в свою очередь был рад, что Эндан начал усердно думать и соображать, после их ночного разговора, но вот его маниакальная идея «предателя» начинала его слегка раздражать. Бен не верил, что среди них есть предатель, так как Спайк и Фалкон уже неоднократно спасали жизни путников, а у Ква не тот характер, чтобы быть двойным агентом. Превращенец пытался убедить Эндана, что среди них нет шпионов и предателей, но Эндан не слушал его.

Но что же делал всё это время Палжесойел? А полковник ничего такого не делал, он лишь направлял спорящих в нужную сторону города, чтобы к завтраку вернуться в особняк, и внимательно всматривался в лицо Бена. Хоть Эндан и доверял превращенцу как себе, но вот Палжесойел чувствовал в нём что-то не то, а с каждым возражением Бена, его чувство становилось всё сильней.

Когда Эндан с полковником и Беном вернулись с прогулки, не спал уже весь дом. Слуги убирались и готовили завтрак, а путники развлекали себя как могли. Так например Пэйбл уже второй день пытался доказать Люку и Атикину, что этот город, также как и его жители, к эльфам имеет такое же отношение, как конфета к виски. Фалкона и Ква в то утро никто не видел до самого завтрака. Фиона же второй день старалась избегать общества Люка, как и любых разговоров с ним, поэтому пристроилась к Спайку и вела с ним беседу о жизни Хварта, после переезда в Фантси-Комхлабу.

На завтрак подавали лёгкий омлет с добавлением зелени и помидоров, Пэйблу же просто в тарелку положили первое, что нашли в огороде. Пока все сидели за столом, разговоры не замолкали. Путники обсуждали прошедшую ночь, город и будущую часть путешествия.

Так по завершению завтрака Палжесойел приказал подготовить большой портал и коней для перемещения в город Магград, а также сообщить в столицу о перемещении принца Атикина в столицу земель Совета, по его собственному указу. И пока путники отдыхали, переваривая пищу, слуги носились туда-сюда, выполняя различные поручения.

Примерно через два часа слуги пришли доложить, что всё готово. Тогда Эндан собрал всех путников в столовой, и Палжесойел повёл их по лестнице в старое подземелье, как изначально показалось Фалкону. В подвале особняка расположились погреб и склад со старыми вещами, но это был лишь первый этаж, расположившийся под землёй. Они прошли через всё подземелье, и дошли до второй лестницы, ведущей ещё ниже. Спустившись на минус второй этаж, Эндан заметил несколько порталов, два маленьких для прохода одного эльфа и большой для грузов или большой компании, именно он тогда и работал.

– Извините, Ваше высочество, за то, что мы расположили порталы всего на минус втором этаже, – сказал полковник, – я знаю, что по стандартам положено на три лестницы ниже, но зачем столько пространства маленькому особняку?..

Атикин не стал возражать.

Как только путники спустились вниз, к ним подошёл заведующий порталом и сообщил Палжесойелу, что лошади вместе со всем грузом уже доставлены. Полковник поблагодарил заведующего и подвёл путников к порталу. Портал сверкал жёлтым цветом, цветом грусти, осенней хандры и прощания, и под сообразным влиянием этого цвета на друзей, каждый начал прощаться с Палжесойелом, а после растворяться в портале. Последним остался Эндан. Они попрощались с полковником, но перед тем как архимаг зашёл в портал, Палжесойел сказал:

– Помни, если то, что ты рассказал правда, один из них легко может оказаться предателем. Никому не доверяй.

А Эндан лишь улыбнулся и шагнул в портал. Он чувствовал, что полковник прав, но день сглаживал ту резкость его восприятия, особенно в моменты, когда он видел всю команду вместе, болтающими и веселящимися.

Глава 20

Выйдя из портала, путники оказались в том самом подземном помещении в Магграде, откуда несколько дней назад они отправились в тюрьму Лориэль. Забавно, они пережили за эти дни столько, что казалось уже весь мир переменился, но эта комната оставалась всё такой же пустой и безжизненной. Лишь новые лица караульных намекали о том, что время продолжало течь.

Однако за постом охраны, который они благополучно миновали, их уже ждали те самые тюремщики, что силой заталкивали Спайка в комнату в Пуна-Вэймар. Было видно, что никакого желания у них возиться с путниками не было, но приказ они должны были исполнить.

– Именем магистра Илдура, приказываю Вам, граф Миценгейт, и всему Вашему отряду, пройти с нами в камеру заключения, после чего вы в кратчайший срок предстанете перед Советом Магии.

Путники, конечно, ожидали, что их в Магграде будут встречать, но никто не предполагал, что встреча будет такой. А главное никто, кроме Эндана и причины такого поведения Илдура не видел. Все участники данной кампании посмотрели на юного графа.

– И прошу отдать нам всё имеющееся при вас имущество: деньги, сумки, оружие, драгоценности и тому подобные предметы.

– А ознакомиться с письменным указом магистра Илдура можно?

Огнестраж явно не ожидал такой дерзости от какого-то графа, он считал, что говорит с человеком умным, образованным, а значит не самого сильного характера. Такие обычно не выпендривались оказываясь в руках у стражей правопорядка, и без лишних вопросов выполняли их приказанья. Однако Эндан вынуждал его перейти к более грубому способу выполнения работы. Лидер отряда огнестражей щёлкнул пальцами, и его люди окружили путников.

– Пройдёмте, – настойчиво и с искрой в глазах сказал огнестраж.

– Стойте, – раздался вдруг с лестницы молодой женский голос.

Это была Айна, желавшая как можно быстрее добраться до места. Она только несколько минут назад узнала об открытии портала для молодого принца Ардории и потому, как бы она не старалась, ей не удалось прибыть на место раньше тюремщиков.

– У меня приказ, подписанный магистром Шуалтышом, о свободе графа Эндана Миценгейта и его отряда на ближайшие десять суток, после чего те будут переданы Совету и Суду, как велит закон, – на одном дыхание произнесла Айна. – Можете ознакомиться.

Сунув нужный листок начальнику огнестражей, она подошла к брату и внимательно его осмотрела.

– Однако я подчиняюсь приказу магистра Илдура, графиня Миценгейт, – сказал тюремщик.

– Может, Вы мне покажете тогда Ваш приказ, полковник Гуреон? Приказ от Илдура, уехавшего на недельный отдых в Донтер! Если нет, то прошу отойти, ведь вряд ли Вас потом повысят за нападение на паладина из свиты князя Офрейна. Возможно, за такое даже уволят.

Полковник Гуреон недолго ещё постоял, сведя грозно брови, а потом указал пальцем на лестницу. Его люди раздвинулись и пропустили путников, но продолжали следить за ними с низу.

– Что здесь происходит? – тихо спросил Эндан.

– Тсссс, – донёсся тихий ответ от Айны.

Айна вела их коридорами дворца быстро и путано, чтобы в конце концов сбить Гуреона и его воинов с хвоста. Однако стражи не собирались отваливаться так быстро, они продолжали медленно, но верно следовать за ними и, возможно долго бы ещё следовали, если бы полковника не задержал Кайдак, выскочивший из-за угла.

– Здравия желаю, господин полковник! Разрешите доложить о поимке ещё двух культистов Дьябло?!

– Позже, солдат, позже…

– Но один из них уверяет, что он и есть Айден.

Полковник остановился и вместе с ним замер весь отряд. Гуреон внимательно посмотрел на Кайдака.

– Как? Тот самый Айден? Айден Миценгейт? Лысый и весь в татуировках?

– По описанию похож, – всё также уверено объявил Кайдак.

– По два огнестража на каждый выход, не упустите архимага! – обратился Гуреон к одному из своих воинов. Нападать он не станет на вас, это лишь усугубит его положение. Ещё отправьте отряд на обыск дворца, они не могли пропасть на совсем.

– Ведите, солдат, – обратился полковник теперь к Кайдаку.

И быстрым шагом Гуреон и Кайдак пошли в тюремные помещения дворца.

Тем временем оторвавшиеся от преследователей путники зашли в приёмную личного кабинета магистра Илдура, в котором когда-то располагалась детская королевской семьи, где их уже ждала его ассистентка с включённым порталом на случай отхода.

– Всё готово, графиня. Портал настроен, как вы и приказывали.

– Отлично, Пэйя, – ответила Айна. – Хорошо было бы, чтобы это не нашло никакого отражения ни в одном рапорте.

– Конечно, графиня, никто об этом даже не узнает, – всё тем же своим очень юным голосом говорила Пэйя.

Пэйя своим любопытным взглядом окинула путников, стараясь не произвести резко негативного впечатления, что уже случалось, когда сюда заходили высокопоставленные люди. Например, Алкрин Миценгейт, отец Эндана и Айны, был очень не доволен подобным разглядыванием и даже плохо отозвался о ней Илдуру, после чего с ней была проведена тщательная работа по устранению неуместных взоров, однако любопытство в ней к знатным людям всё ещё сохранялось.

– Быстро проходите в портал, – сказала Айна путникам. – Пэйя как только мы покинем дворец, сразу закрывай портал. Не хочу, чтобы кто-то последовал за нами.

– Будет исполнено, графиня, – покорно произнесла девушка.

– А слишком частое использование порталов не вызовет никакого негативного эффекта? – спросил Люк.

– Вероятность не больше, чем у редкого, – ответил Фалкон. – А ты всё же хочешь стать оборотнем?

– Как раз таки не хочу.

Это была последняя фраза, которую Фалкон услышал до перемещения в какой-то тесный подвал, где их уже встречали со сечкой в руке.

– Госпожа Айна, мы уж думали, что у вас возникли какие-нибудь трудности, – сказал старик с верхних ступенек лестницы.

– Проблемы, конечно, были, Тошт, но как без них? – ответила Айна, только вышедшая из портала. – Ты уже накрыл на стол?

– А господа хотят откушать? – спросил Тошт.

– Скорее испить чего-нибудь, – отозвался Эндан.

Когда старик удалился, Эндан осмотрел ту комнатушку где они оказались. Это было серое сырое помещение размером, как одна комната дома у архимага, что было очень мало для помещения с порталом. Здесь даже кроме портала и лестницы, ведущей наверх не было ничего.

– И где это мы? – спросил Эндан.

– В Заречной усадьбе, – ответила Айна.

И ответ Эндана сильно удивил, ведь эта была одна из усадеб княжеского рода Офрейнов, где всегда гостил какой-нибудь их родственник, однако на этот раз Астрал, предвидя возможное прибытие нежданных гостей, отправил родичей в загородную дачу, где в столь тёплую и безоблачную погоду, можно было прекрасно провести время. Так усадьба, одна из самых богатых не только в Магграде, но и во всех землях Совета, оказалась в руках группы людей, на которых почему-то была открыта охота.

Расположившись на диванах, обитых бархатом, в большой гостиной и опробовав принесённого им вина урожая 1872 года, Эндан вновь посмотрел на сестру.

– То есть Илдур объявил нас в розыск? – спросил Эндан.

– Не совсем так… Он хотел это сделать, когда вскрылась Та сумма, но он этого не стал делать. Стражники вряд ли действуют по его указанию, иначе бы Гуреон предъявил документ, – отвечала Айна.

–Тогда кто же их на нас натравил? – поглощая очередную виноградину прямо с грозди, произнёс Люк.

– У Убийцы много сторонников в самых разных кругах. Как говорит Астрал: «Никому сейчас нельзя доверять, даже ближайший друг, может оказаться предателем».

– Но ведь его идеи действительно хороши, – вмешался Фалкон. – Он добивается социальной справедливости для всех. К тому же и не сделали его люди пока ничего плохого, все с кем мы сталкивались были лишь фанатики-культисты и невнятные мстители, а не сторонники его идей.

– Об этом Астрал и говорил, – произнесла Айна, указывая на Фалкона. – Его идеи лишь промывают мозги, показывая результат, которого не будет, даже если он придёт к власти, ведь тогда придётся делиться деньгами, а никто не хочет отпускать эту силу.

– Разве человек, который вешает своих людей на улицах за нарушения приказов и причинённый людям вред, может взять и отказаться от своих идей? – спросил Фалкон. – Разве вы бы предали свои стремления, если бы вам дали доступ к власти. Я слышал, Айна, что Вы паладин, работающий в свите князя Офрейна, разве бы князь предал бы свои идеи, став частью совета?

– Астрал иное дело, – колеблясь ответила Айна. – Его суждения не настолько резки и куда легче в плане реализации. Да и к деньгам он привык, а значит ими его не переманить, чего нельзя сказать о человеке из Загорья, выращенного в лишите и несчастье, такие обычно и стремятся к «восстановлению справедливости», у «устранению социальной неровности». И уверена, что Астрал Вам расскажет всё куда лучше.

– И как скоро он приедет со слушаний нуилинских лордов по делу Убийцы? – спросил Эндан.

– Через пару суток. А что?

– Да вот хочу съездить кое-куда, оставив ему на сохранение артефакты.

– Уж не в храм ли Дьябло за ножом судьбы? – спросил Фалкон.

– Что ты?! Там его и нет уже наверняка, они его с Каматьоном и утащили.

– Однако нам это до конца неизвестно, – отметил Люк.

– Именно, – подхватил Фалкон, – они могли и не знать, что он хранится у них под боком.

– Глупо! – грубо ответил Эндан. – Рисковать жизнями из-за ножа слишком глупо, он того не стоит, ведь остальные артефакты у нас есть, значит от ножа-судьбы будет столько же пользы, сколько от ножичка для открытия писем.

Все замолчали. Конечно, каждый понимал, что в словах Эндана есть и логика, и понимание нынешней ситуации, но заканчивать путь сейчас никому не хотелось. Для всех это было почти преступлением, остановиться сейчас, означало не добиться главной цели: собрать все артефакты и победить Убийцу, хотя как говорил Эндан последнее и так случится. К тому же это значило конец их общего приключения и конец той команде, к которой они уже привыкли.

– Можешь ехать куда тебе надо, – сказал Фалкон. – Мы сбережём артефакты.

– Стой, – оживилась Фиона, что, взяв несколько фруктов, легла на отдельном диване. – А если явится сам Убийца? Мы с ним без Эндана не справимся.

– Убийца умён, – ответил Фалкон. – Так что сам он в Магград не пойдёт, а вот перейти в осадное положение нам, возможно, придётся.

– Тогда решено, я отправлюсь навестить Ванамиса, а вы с Айной проследите за сохранностью артефактов.

– Ну, нет. Я оставаться здесь не могу, – заявила Айна. – Мне нужно ещё проконтролировать, чтобы во дворце всё прошло гладко, так что я помочь вам не могу. По крайней мере, сейчас, но если на вас нападут, естественно я не останусь в стороне.

Так и порешили. Фалкон с остальными должны были оставаться в доме, а Эндан отправлялся проведать старого Ванамиса. Архимаг велел Тошту, старому сухому старику, служившему дворецким в семье Офрейнов уже много лет, подготовить самую быструю лошадь из княжеской конюшни, чтобы он смог к концу завтрашнего дня остановиться уже у дома друга его дедушки. И через несколько минут большой белый конь, каких часто можно было увидеть лишь на картинках, стоял у ворот.

Эндан никогда не любил прощаний, они как будто завершали жизненный путь человека, а он всегда надеялся на продолжение, и потому архимаг лишь махнул рукой провожающим его и двинулся по оживлённому движению городу.

Да Магград явно был городом тысячей лошадей. Их постоянно можно было встретить на улице и попасть под их летящие вперёд ноги, или и того хуже не заметить сюрприз, оставленный ими после себя. Город буквально весь пропитался ароматом грязных, часто больных лошадей, он уже сроднился с ними. Нельзя было представить Магград без такого скопления домашнего скота, выращиваемого для скачек и перемещения богатеями. Однако среди всех этих коней такие лошади, какие были у князя Офрейна, очень сильно выделялись. Они были сильные, крепкие и всегда сытые, таким только работать и работать, да они у князя и не простаивались, он всегда находил им применение, то посылал на скачки, то на работы в поля, а бывало, и сам на них ездил, куда-то по делам Совета. По ухоженности лошадь князя Астрала могла проиграть лишь…

– Эндан, какая удачная встреча, – раздался из-за спины архимага голос Рамзала. – Я так счастлив встретить тебя, а то ведь мы с тобой даже нормально не успели поговорить у герцогини. Сначала этот князь тебя позвал, потом когда началась самая интересная часть вечера, ты резко испарился. А ведь пара твоих фраз и люди бы моментально поняли, насколько чудесны действия Убийцы.

– Ты так думаешь? – Эндан обречённым взглядом посмотрел на Рамзала. – Мне кажется, и сотни людей не смогут заставить людей пойти против своей выгоды.

– Так, где бы они пошли против себя, если бы поддержали Убийцу? Он же наоборот для людей старается.

– Да, но не для них же. Вот тебе ситуация: человека нынешняя система загнала в край бедности и лишила дома. Убийца, конечно, выдаст ему дом, но вот вопрос откуда он возьмёт деньги на его постройку? А я тебе скажу, что возьмёт у тех у кого они есть, то есть либо у людей, которые его своим умом заработали либо в наследство получили. Получается, чтобы всем дать одинаково, нужно сначала у имеющих всё забрать. И как мои слова убедят кого-то отдать все свои деньги? Как я заставлю их пойти против себя?

– Неужели ты примкнул к Астралу и его идеям о жизни по течению? Не в жизнь не поверю, что Эндан Миценгейт смерился с несправедливостью в этой системе!

– Астрал говорит не о подчинении, имеющимся правилам, а об изменении их с точки зрения реформ и законов, без кровопролития.

– Да брось, – продолжал говорить Рамзал с ужасом смотря на непоколебимое лицо Эндана, – мы же оба знаем, что все те, кто приходят к власти будут цепляться за неё до конца, стараясь приумножить своё богатство.

– Значит и Убийца будет не лучше, – спокойно сказал Эндан.

– Ну, это уж точно не справедливое заявление. Убийца не из тех людей, что отказываются от своих идеалов ради денег.

– Ты его не знаешь, Рамзал, чтобы так уверено говорить.

– Да уж, Эндан не ожидал я от тебя такого, – совсем разочаровано произнёс Рамзал. – Я думал, у тебя достаточно духу, чтобы выступить против Илдура, а ты слился как и все прочие. Однако если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Так у западных ворот, Рамзал медленно взмахнул палочкой над Энданом и, прижав её к голове своего скакуна, помчался по городу, чуть не давя прохожих. А Эндан всё тем же размеренным шагом, понимая, что где-то он уже слышал подобный разговор, приближался к выходу из города.

– То есть на самом деле в тюрьме сидит специальный актёр, а не Айден? – спросил Пэйбл.

Айна, которая хоть и сказала брату, что она не останется в поместье, решила, что спешить ей некуда, и она может сама оценить всех тех, с кем Эндан путешествовал последние недели. Поэтому она, проводив брата взглядом, села на диван в гостиной и втянулась в общие разговоры. Так, например, обсуждая сегодняшний день, Атикин вспомнил, как в коридоре услышал доклад Кайдака о поимке Айдена.

– Даже не представляю насколько зол сейчас этот тюремщик, – говорил Атикин. – Я пока сидел в темнице дворца несколько раз слышал его голос, и он итак никогда не отличался добротой. Его голос всегда был грубым и злым, но не уставшим как у господина Чендэгидо в Лориэле. Да и стражники, когда обсуждали его, никогда не отзывались о нём хорошо, говорили, что он вспылчив, кричит часто.

– Тогда не повезло актёру, этот парень его явно растерзает, – проговорил Люк, усевшийся за стол писать очередное письмо к родителям, что он хотел попросить Тошта или Айну отнести отправить на Махету. – Он же сейчас сознается во всём и его просто убьют на месте.

– Этот не сознается, – сказала Айна. – Он профессионал. Да и денег заплатили хорошие. Так что он продолжит уверять всех, что он Айден, и Гуреон, зная внешность Айдена, просто спишет актёра как психа, а там уж я его подхвачу.

– Что ж, тогда только Кайдаку не повезёт.

Тем временем Фалкон, что не хотел вступать в конфликт с Айной из-за разницы в мировоззрении, возился с волшебной картой, пытаясь высчитать самый короткий путь до храма Дьябло. Несмотря на слова Эндана о напрасной трате времени и серьёзном риске, Фалкон не оставлял эту идею в покое.

– Если мы сможем отправиться за ножом и раздобыть его, пока Эндан проведывает Ванамиса, то он ни слова в нашу сторону не скажет, ведь ничем плохим это не обернётся, а даже наоборот, – говорил Фалкон Бену и Ква. – У нас так будет весь список артефактов, и Айдену точно ничего не достанется.

– Но ведь ты сам прекрасно знаешь, что эти артефакты – лишь атрибуты, без них обряд тоже может пройти абсолютно спокойно, – отвечала Фиона, что продолжала уныло сидеть у окна, поглаживая Налли.

– Если бы это было так, мы бы наверняка прочли бы об этом в газетах. Или бы магистр Илдур на самом деле бы подписал указ о нашем заключении под стражу и не отправился бы на какой-то свой отдых. Нет, если бы он мог, мы бы об этом знали.

Всё это Фалкон говорил как лихорадочно: руки его дрожали, глаза метались по карте, лишь изредка поднимаясь на Ква, а речь постоянно запиналась. Однако следующую свою фразу он произнёс с той уверенностью и твёрдостью, с какой говорил, убеждая всех в предательстве Энейна. Притом он впервые за момент разговора посмотрел Фионе прямо в глаза.

– Да и подумай сама, Фиона, разве Эндан оставит без внимания такую победу? Если мы сможем обвести вокруг пальца Убийцу, разве мы не сможем доказать всем, что он не непобедим?

Фиона не выдержала силы этой фразы и потому, стараясь ни на кого не смотреть, вышла быстро из комнаты, в то время как Фалкон опять уткнулся в карту, как будто ничего не произошло. Люк же, что только окончил работать над письмом, посмотрел на громко хлопнувшую дверь и спросил: