Помощники

– Не посадят, если не найдут следов, – ухмыляется Карелов, слегка поворачиваясь ко мне. – А ты будешь молчать и поедешь на свой гребаный шоппинг, будешь развлекаться, пока я не свяжусь с тобой, поняла?! – с угрозой смотрит на дочь мужчина, и девушка растерянно закусывает губу, вытирая стекающие по щекам слезы.

– Не найдут следов?… – срывается голос Дарьи, и та смотрит на меня стеклянным от ужаса взглядом. – Папа, пожалуйста, не надо, я тебя прошу… Ты же не тронешь Стаса, правда?

Мужчина молчит и возвращается ко мне на диван, тем самым давая немой ответ на вопрос девушки.

– Ты же не можешь так поступить со мной… Пап, не молчи, прошу! – всхлипывает брюнетка и вздрагивает от голоса, вошедшего в переговорную, Валерия Петровича в сопровождении «шкафа» Сани.

– Парень не принесет проблем, звонок нашим братьям сделан, как только приехали на парковку, – говорит он и кивает девушке. – Привет, племяшка.

Племяшка? Это шутка какая-то или они и правда родственники? Перевожу взгляд с Карелова на Валерия и понимаю, насколько же очевидно было сходство. Цвет глаз, скулы, форма подбородка… Да они же действительно родственники, вероятно братья!

Не успеваю, как следует, поразмыслить на этот счет, поскольку чувствую, как нахальные руки Карелова начинают расстегивать мое пальто. Вскакиваю на ноги, и сама снимаю безбожно испорченную верхнюю одежду, которую из моих рук тут же вырывает лысый телохранитель и взамен вручает пачку влажных салфеток. Незамедлительно начинаю стирать с рук кровь, стараясь не думать о ее происхождении.

Наконец узнаю лицо лысого «шкафа» – он один из телохранителей Карелова и еще тогда, в дни мучений с партнерским договором, бросился мне в глаза, уж больно преступно выглядящий элемент.

– Дядя Валера? – испуганно выдыхает Дарья и отступает к двери. – Вы… Вы не тронете Стаса? Пообещайте мне, что с ним все будет хорошо!

Девушку заметно потряхивает от нервов, и я даже ощущаю некое сострадание и жалость к ее персоне. А ведь у нее, похоже, действительно любовь… К тому же, она была готова затащить Станислава под венец любым способом и отнюдь не ради папиного бизнеса.

– Ничего не могу обещать, родная, – быстро приобнимает и клюет в щеку Дарью ее «дядя». – Стасик очень проблемный мальчик. Не удивлюсь, если он принесет на хвосте ребят с мигалками, а уж после этого ему только одна дорога, под гранитную плиту…

– Мигалки – это проблема? – хмурится Леонид Артурович.

– Нет, они ничего не докажут, – скалится Валерий. – Я об этом позаботился. А наша Мирослава умная девочка, – прожигает стальным взглядом бывший телохранитель, – и не хочет, чтобы с ее братиком или мамой что-то случилось, верно?

Киваю. По позвоночнику пробегает очередная волна ужаса, и я нервно сглатываю, старательно оттирая с рук кровь своего телохранителя.

Они правы, я не смогу поставить свою семью под удар, я буду молчать.

Вновь встречаемся с брюнеткой, пребывающей в состоянии глубокого остолбенения, взглядами, чувствую, как наши страхи переплетаются и… подумать только! Ощущаю искреннюю поддержку и понимание со стороны избалованной папиной дочки. В душе начинает теплиться маленький костерок надежды, возможно, Дарья захочет нам чем-то помочь?

– Дайте нам со Стасом уехать, – неожиданно твердо и уверенно говорит Дарья.

– Даша, не выводи меня из себя! – рявкает на дочь Карелов, схватив меня за руку и силой усаживая на диван рядом с собой. – Улетай нахрен отсюда и не мешайся! Что получится, то получится!

– Я никуда не полечу без Стаса!

Валерий тихо усмехается и отходит к панорамному окну, а Леонид Артурович, словно ошпаренный, подскакивает с места, подходит к дочери и, грубо сжав ее плечо, рычит в лицо:

– Свой характер будешь показывать перед своими мужиками, а передо мной, будь добра, веди себя послушно!

– Я. Никуда. Не. Полечу, – разделяя каждое слово и смаргивая с наращенных ресниц слезинки, выплевывает отцу в лицо девушка, стараясь выпутаться из его хватки. – Если с Авдеевым что-то случится, я наложу на себя руки, имей в виду! – по лицу видно всю серьезность ее намерений.

– Он просрал свой шанс на выживание, – зло усмехается Валерий Петрович. – Все уже решено, Даш, лучше тебе смыться и как можно дальше.

– Ты разрушил мою жизнь, – брюнетка беспомощно смотрит на отца, ее бьет дрожью, точно так же, как и меня.

Неожиданно девушка выпрямляется, вздергивает подбородок, но будучи не в силах остановить поток льющихся слез, спрашивает:

– Денег дашь на билеты и шоппинг?

– Ты знаешь, где взять, – снисходительно фыркает Карелов, отпуская руку Дарьи. – Не задерживайся в России, сладкая, и не делай глупостей.

– Хорошо, – сипло отвечает Дарья и, сверкнув в мою сторону странным взглядом, выходит за дверь, произнося одними губами: – Прости…

В груди защемила обида и злость: да что мне от твоего прости?!

– Теперь нам остается только продуктивно ждать, дорогая, – подходит ко мне довольный Карелов, жестом показывая своим подельникам на дверь.

Ни к чему хорошему это не приведет, я точно знаю. Воспоминания предыдущих попыток домогательств извращенца навсегда засели в моей памяти, вот только сейчас я на его территории и помощи ждать неоткуда.

Пока мужчины покидают переговорную, вскакиваю с места и, на едва гнущихся от страха ногах, подбегаю к большому столу, хватаю первое, что попадается под руку – дырокол. Какое-никакое оружие, уж я намерена отбиваться до последнего.

– Дюймовочка, это глупо, – снимает пиджак Леонид Артурович и уверенно двигается в мою сторону. – Чему быть, того не миновать, ты же понимаешь…

– Идите к черту! – задыхаясь, кричу я и стараюсь отдалиться на безопасное расстояние, сжимая в руках дырокол. В глазах все мутнеет, видимо, из-за нехватки кислорода организм решает в ближайшее время «подложить мне свинью» в виде обморока. – Лучше сразу убейте, чем все это!

– Я не до такой степени извращенец, – хрипло смеется Карелов и останавливается, когда со стороны коридора доносятся какие-то крики и удары. – Что за…

Не удается договорить ему фразу, когда входная дверь в переговорную слетает с петель, и в помещение залетает вооруженный отряд, кажется, ОМОН, но я толком не смогла рассмотреть, перед глазами уже плясали разноцветные кляксы.

– Всем лежать, руки за голову!

Ноги сами собой подкашиваются, и я падаю на пол, по пути зацепившись головой об угол переговорного стола. Звон в ушах, а в висках стучит пульс, отгораживая меня от суровой действительности. Я уже не могу ни плакать, ни сопротивляться, ни говорить – в теле слабость, а в голове лишь шум перекачиваемой по венам крови. Количество пережитых мной за один день потрясений перешло на новый уровень, и сегодняшнее число побило все выставленные ранее рекорды.

Когда кто-то осторожно поднимает меня с пола и усаживает к себе на колени, я не могу заставить себя сфокусировать зрение, и тело категорически отказывается слушаться свою хозяйку. До моего слуха доносится лишь два мужских обеспокоенных голоса.

– С ней все в порядке?! – узнаю, это Авдеев. – Врача сюда, быстро!

– Мира, Мира, очнись, с тобой все в порядке?! – тоже узнаю, это Кирилл. – Все будет хорошо, все закончилось, – его руки заботливо поглаживают меня по голове, как приятно…

Хочется обнять Бергера, но не могу. Перед глазами сгущается темнота, утягивая меня на самую глубину темного подсознания.

Эпилог

Открываю глаза. Больничная одиночная палата, белоснежные простыни, капельница в левой руке… Поворачиваю голову и замечаю сидящего в кресле Кирилла. Мужчина сидит возле моей постели и, откинув голову на подголовник, спит. Невольно улыбаюсь, наслаждаясь его безмятежным видом.

Все кончилось?

Запоздалая мысль пролетает в моей голове, и перед глазами мигом пролетают все совсем недавно пережитые события, вызывая легкую паническую атаку. Рядом со мной жалобно начинает пищать какой-то медицинский прибор, наверняка отсчитывающий пульс.

– Мира? – приподнимает голову заспанный Кирилл. – Мира!

Мужчина подлетает к моей постели и, опустившись на колени прямо на пол, берет мою руку. В бездонных карих глазах скрывается такая нежность и забота, что непроизвольно наворачиваются слезы. Жив, любимый, жив. Это же значит, что все и правда хорошо? Открываю рот, чтобы сказать хоть слово, но в палату забегают две перепуганные медсестры.

– Доброго утра, – облегченно выдыхает одна из них, пока вторая переключает прибор и проводит нехитрую манипуляцию с катетером. – Вы почти сутки были в стабильном состоянии, у вас физическое истощение организма и незначительные кожные повреждения…

– Я все ей расскажу сам, можно попросить вас покинуть палату, если вы закончили? – растерянно просит Кирилл, бережно сжимая мою руку.

– Да, конечно, доктор зайдет через пятнадцать минут, – кивают девушки и покидают помещение.

Проводив медицинский персонал взглядом, Бергер поворачивается ко мне:

– Как ты?

– Я еще не поняла, но вроде бы хорошо, – пожимаю плечами я, растерянно рассматривая лицо любимого мужчины. Надо же, впервые вижу его с такой длинной щетиной… И мне даже нравится, безумно хочется прикоснуться к колючей щеке… Мужчина без устали целует мою руку, пока я стараюсь связать слова в предложения. – Что произошло, Кир? – как-то слишком жалостливо звучит мой голос, больше походящий на писк.

– Все расскажу, до единого словечка, – улыбается Бергер и блаженно трется колючей щекой о мою ладонь, по щенячьи заглядывая в глаза. – Ты не поверишь, Даша нам помогла.

– Чем именно? – напрягаю извилины изо всех сил я, вспоминая события прошедшего дня.

– Когда мы с Авдеевым решали вопрос партнерства, ему позвонил Валерий Петрович и зачитал массу требований, которые было необходимо выполнить, если нам важна твоя жизнь, – Кирилл морщится и крепче сжимает мою руку. Воспоминания будоражили и приносили боль не только в мою душу, но и его. – Мы уже согласились на все условия, к черту весь этот бизнес, но позвонила Дарья, начала доказывать Стасу, что беременна и требует свадьбы. Авдеев сорвался…

Вопросительно выгибаю бровь, и Кирилл продолжает рассказ.

– Банально психанул и высказал все, что думает о ее папаше и его делах. Сказал, что, если она хоть как-то замешана в твоем похищении – задушит собственными руками. Девчонка отрицала свою причастность и не поверила ни единому слову, но спустя какое-то время, когда мы уже мчались в Кареловские угодья, прислала Стасу на телефон видео… из переговорной, где была перепуганная ты, Леонид и Валерий, обсуждающие свои планы. Из-за страха за жизнь Авдеева она собственноручно обеспечила нам доказательства…

– С ума сойти, – выдыхаю я, вспоминая искренний испуг в глазах брюнетки и нервно сжимаемый телефон. Надо же… помогла, подставив собственного отца! – Что с ней? Что с остальными?

– Нам и твоей семье ничего не угрожает, все получат по заслугам, – улыбается Бергер. – Эксперты нашли оригинал договора моего отца, им не отвертеться…

– Кирилл, а… Что с Женей? – робко спрашиваю я и читаю на лице мужчины плохо скрываемую боль. Отворачиваюсь к стене, подавляя рвущиеся наружу слезы.

– Эй, эй, ты чего! Он жив, просто, – морщится Бергер, – состояние критическое, но я уверен, он справится, выкарабкается.

Не выдерживаю и беспомощно всхлипываю, ощущая прожигающую душу досаду.

Пожалуйста, пусть он справится, я не хочу, чтобы из-за меня умер человек!

– Ты рассказал Стасу о себе? – вытираю слезы и перевожу тему. Кирилл кивает и отводит взгляд. – Что он…?

– Послал на хрен, покрыл матом, но потом потребовал свежий тест ДНК, – усмехается Кирилл и поворачивается на звук открываемой двери.

Первым в палату вплывает огромный букет роз, а следом за ним порог переступает Станислав.

Помяни чёрта…

Мысленно усмехаюсь, припоминая кличку Авдеева на гонках.

– Простите, что помешал, – окидывает нас взглядом мужчина.

– Потороплю врача, – спокойно отвечает Кирилл и, отпустив мою руку, выходит за дверь, слегка улыбнувшись напоследок.

Тишина. Слышу лишь стук своего сердца и сбитое дыхание бывшего босса. Более неловкой ситуации придумать просто невозможно, да и Кирилл еще зачем-то ушел… Избегаю прямого взгляда черных глаз, рассматривая потрясающие алые розы, наполняющие своим ароматом воздух маленькой палаты.

– Как ты себя чувствуешь? – прерывает напряженное молчание Авдеев и кладет букет на столик рядом с моей кроватью.

– Все хорошо, – смущенно улыбаюсь и все же сталкиваюсь со Стасом взглядом.

– Я рад. Ты не представляешь, как я рад, что ты жива, не представляешь… – кивает он, а в глазах скрывается непреодолимая тоска. – Кирилл рассказал мне о похождениях папашки… М-да, как мне надоели эти неопределенности… То детдомовский, то батя есть, то опять один, а тут – брат нарисовался, – усмехается Авдеев.

– И что ты решил? – тихо интересуюсь я.

– Не знаю, Слава, – пожимает плечами мужчина и опускает взгляд в пол. – Для начала – подписать все необходимые бумаги с Бергером и отойти от дел. Не мое это… А потом, – смотрит прямо мне в глаза, и в темных омутах блестят уже знакомые озорные огоньки, – построю гоночный трек! Из кожи вон вылезу, но исполню свою мечту. Не чью-нибудь, а именно свою! Постараюсь отвлечься от мыслей…

– Я рада, – заставляю себя ответить хотя бы что-то, потому как нескрываемый влюбленный взгляд Стаса выкручивает душу наизнанку, заставляя чувствовать себя виноватой. А в чем? Разве я в чем-то провинилась?!

– Я тоже рад, что благодаря тебе многое в моей жизни прояснилось, – грустно улыбается Стас и направляется к выходу. Остановившись у двери, мужчина снова поворачивается ко мне и уже хитро улыбается. – На свадьбу-то позовете? Я, между прочим, можно сказать посодействовал вашим отношениям, на работу взял.

– Если таковая будет, то непременно, – не могу сдержать ответной улыбки.

– Будет, не сомневайся, – в палату возвращается через чур довольный Кирилл и кивает Авдееву на выход.

– Понял, удаляюсь, – махнув рукой на прощание, Станислав уходит.

– Сейчас придет врач, и птичка мне нашептала, что тебя сегодня выписывают, – загадочно улыбается Кирилл. – Сама-то как себя чувствуешь, определилась?

– С тобой – лучше всех.

– Запомни эти слова, – смеется Бергер.

После выписки из больницы, Кирилл повез меня к нам домой. Всю дорогу Кир как-то загадочно улыбался, держался на расстоянии, не позволяя себя даже поцеловать. Хотя моя душа и тело требовали его ласки в приказном порядке, решаю подыграть мужчине в какой-то его задуманной игре.

Захожу в квартиру и радостно выдыхаю. Боже, как же я люблю эту халупу! Просто спасительный островок счастья и спокойствия. Прохожу на кухню и замираю, глядя на накрытый на двоих стол.

– Это как? – растерянно поворачиваюсь к Бергеру и врезаюсь ему в грудь. Мужчина приобнимает меня за талию и с интересом рассматривает лицо.

– Ольге спасибо скажи, – подмигивает он, прижимая меня к себе еще ближе. Встаю на носочки, чтобы дотянуться и ощутить обжигающее дыхание на своих губах, но Кир не торопится, а словно издевается надо мной. – Кстати, я обдумал твой вопрос.

– Какой? – хмурюсь я.

– Помнишь, ты спрашивала, возьму ли я тебя в помощницы?

– Помню, – хихикаю я, – ты еще очень нетактично мне отказал, сказав, что я на это не гожусь…

– Верно, – Бергер осторожно прикасается губами к моей щеке. Изголодавшееся по нежности сердечко в миг подскакивает в своей клетке, и я млею от ощущения разбегающихся мурашек. – Я не хочу видеть тебя своей помощницей, привлекающей сторонние похабные взгляды.

Тихо смеюсь и обнимаю Кирилла за шею, вот ведь повезло с таким заботливым собственником. Бывший напарник ловит мой подбородок и буквально прожигает страстным взглядом шоколадных глаз. Я, кажется, слышу, как часто колотится его сердце в такт с моим.

– Хочу видеть тебя женой, Мира, – уверенно и твердо произносит он, слегка улыбаясь уголками губ. – Такая перспектива тебя устроит? Ну, с дальнейшим повышением до любящей матери, конечно, а там уж как пойдет, ничего не могу обещать…

Смеюсь и плачу от переполняющего меня счастья. Он еще спрашивает, серьезно?! Конечно же я согласна! Вместо ответа припадаю к губам любимого, растворяясь в чувственном поцелуе и закручиваясь в головокружительном вихре блаженства.

– Так, стоп, – разрывает поцелуй Кирилл, – мне нужно официальное подтверждение!

– Конечно, да! – радостно, чуть ли не крича, отвечаю я, вновь притягивая к себе мужчину.

– А кольцо, подожд… – пытается запустить руку в карман Бергер, но я не даю ему договорить, уже не намерена тратить время на формальности и традиции. Все, что мне нужно – это он и никто больше. – А ужин? – все еще пытается следовать подготовленному плану Кирилл.

– Успеется, – выдыхаю ему в губы и тяну в сторону спальни.

– Я уже говорил, что ты невыносимая женщина? – смеется любимый, подхватывая меня на руки.

– Неоднократно, – отвечаю я.

После почти полугодовой волокиты с судами и разбирательствами, мы смогли выехать из страны. «Шайка» Карелова и его, как выяснилось, брата Валерия, получила по заслугам, собрав полный букет разномастных обвинений. Дарья проскочила как свидетель и ограничилась временным запретом на выезд из страны. Ее попытки наладить отношения со Стасом не увенчались успехом, поэтому девушка уехала в какую-то деревню к бабушке, как мне рассказал Кирилл.

Наконец, когда мы прибыли в Германию, нам удалось сыграть свадьбу. Однако, тяжко было влезать в заказанное по настоянию Кирилла у модного кутюрье свадебное платье. С восемнадцати недельным-то, начинающим показывать себя во всей красе, беременным животом. (Подарок на день рождения любимому жениху удался).

Рядом с нами были только самые близкие люди: моя мама с мужем (да-да, проказники тайно расписались), мой брат с женой (которой Кирилл обеспечил лучшее лечение и помощь в содержании. Мне даже показалось, что ее улыбка на свадьбе была не вымученной, а искренней), господин Майер (которому Авдеев в результате продал компанию, решив остаться не управляющим акционером, лишь для получения пассивного дохода), Ольга с Алексом (новоиспеченные родители оставили свою малышку с бабушкой и отрывались на нашей свадьбе от души) и Стас.

Тяжелее всего было ему, наверное, именно поэтому он уехал со свадьбы не дождавшись торта. Их отношения с Кириллом, после положительного теста ДНК и некоторых выяснений, вроде бы пошли в гору, но стоило появиться на горизонте мне, как в «семье» сразу же шел разлад. Поэтому я стараюсь не пересекаться с Авдеевым, поскольку нам обоим эти встречи пока приносят дискомфорт и неловкое переглядывание.

Я безумно счастлива, ведь рядом со мной самые близкие и любимые люди, а в скором времени ожидается еще один очень важный человек, не дающий спать по ночам.

Два года спустя

– Ма-а-ама! – кричит чуть ли не на весь стадион малышка Стася (Мы с папой назвали ее Анастасия, но дяде Стасу было по душе называть белокурую кареглазку именно Стася. И как-то привязалось прозвище.) – Ма-ам! Хочу к папе и кушать!

– Знаю, цветочек, – смеюсь и приглаживаю растрепавшиеся хвостики. – Папа как раз пошел нам за перекусом, а пока посмотри, видишь во-он тот дядя на мотоцикле в черном? – девчушка привстает на цыпочки и подходит к краю VIP-балкона, выискивая взглядом объект. – Это дядя Стас.

Ребенок радостно пищит и хлопает в ладоши. У этих двоих какая-то особая аура общения. Кстати, после рождения Стаси, наши отношения и вовсе наладились. Я так думаю… Нет больше странных взглядов и обид.

– Банан хочешь? – смеется Женя и садится рядом с дочкой на корточки. Стася обнимает парня за шею и отрицательно качает головой.

Улыбаюсь, глядя на эту милую картинку. Да, Женька справился с ранением и очень быстро восстановился, моей душе на радость. Лучшего телохранителя для дочки не придумать, уж я-то знаю, на что он готов пойти.

– Держи, – подходит к дочери Кирилл, протягивая малышке вафельный рожок с клубничным мороженым. Стася в знак благодарности радостно обнимает папу и концентрирует все свое внимание на уже подтаивающем под лучами жаркого июньского солнца лакомстве. – А это тебе, все, как любишь: острый, кислый, майонезный соусы вместе и картошка, – улыбается муж, протягивая мне картонную коробочку картошки фри и смесь из соусов.

– Спасибо, – быстро целую любимого в губы. – Но что-то мне уже совсем не хочется всей этой намешанной байды… Купи мне просто сырный, а? – заглядываю в хитро сузившиеся карие глаза я взглядом «кота из Шрека».

– С тобой все в порядке? – смеется Кир. – Не заболела часом?

– Да нет, наверное, – настороженно отвечаю я, прокручивая в голове свой женский календарь. По взгляду мужа и расплывающейся на губах улыбке понимаю, что он уже догадался раньше меня.

– Полагаю, скоро у тебя повышение до второго разряда? – прижимает меня к себе Кирилл и необыкновенно нежно целует в губы.

– Похоже на то, – растерянно улыбаюсь я, а в груди все радостно клокочет.

– Добро пожаловать на гонки, мои маленькие любители острых ощущений! – раздается на весь стадион голос Рика через громкоговорители.

– А я, а я, а меня на лучки? – скачет возле нас Стася и поднимает ручки вверх, тем самым вынуждая папу поднять ее на ручки.

Стоим, все трое, счастливые, прижавшись друг к другу, и смотрим на открытие гонок на новом стадионе. Жмусь еще теснее к груди родного мужчины, вдыхаю полной грудью его дурманящий аромат древесного цитруса… Все будет хорошо, ведь мы вместе. Вот оно, счастье.

Бонус. Глава 1

(Приквел к роману «Телохранитель для строптивой дочери»)

Годы спустя…

Кирилл

Как быстро летит время… Вот тебе “двадцать с хвостиком”, а вот уже и полтинник не за горами. Но у возраста тоже есть свои плюсы: ты становишься мудрее, смотришь на многие вещи под другим углом и в этом есть особая прелесть.

Ни о чем не жалею.

Я стал отцом, уже трижды, и теперь несу ответственность не только за свою жизнь и своей женщины, но и за дочь и двоих сыновей. Ко всему этому так же имеется небольшой довесок в виде попугая, собаки, хомяка, двух котов и аквариума экзотических рыбок.

Наша с Мирой жизнь преодолела череду опасного “серпантина”, где могло вынести в любой момент в пропасть, и наконец вышла на ровную прямую.

Эта прямая длилась не так долго, как хотелось бы.

Где-то наверху явно посчитали, что мы настрадались недостаточно.

Сегодня выпускной у нашей старшей, оттого я не могу спокойно спать. Насте всего восемнадцать и у нее за плечами уже имеется несколько приводов в полицию за нелегальные тусовки и мотогонки.

Да-да, они самые, черт их дери!

За ней был не в состоянии уследить даже Женя с напарником, у дочки просто шило в одном месте, ей удается улизнуть от охраны в два счета.

Еще с раннего детства у нее был интерес к гонкам, но я как-то упустил момент, когда она накопила и купила себе байк, стала сбегать на байкерские тусовки. Последний год выдался очень ярким на подобные события. Не будь я уверен в Мирославе, я бы подумал что она не моя дочь, честное слово… У меня так младшие пацаны дрозда не дают, как одна милая девочка. От нее попросту не знаешь чего ждать.

Делаю глубокий вдох и не менее громкий выдох.

– Ты что, не спишь? – Мира приподнимается на локте и включает прикроватную лампу.

– Не сплю, – открываю глаза и поворачиваюсь к жене лицом. – Все жду, когда мне позвонят и скажут о том, что она куда-то вляпалась…

– Ну, мне кажется, сегодня она уж точно никуда не попадет, как никак выпускной, она там с парнем и с друзьями, – пытается успокоить она и садится верхом, упершись ладонями мне в плечи. – Отвлекись от этих мыслей, все будет хорошо, – наклоняется и целует, моментально разжигая огонь возбуждения.

– Отвлечься? – заправляю ей за ухо выбившуюся светлую прядь. – Ты можешь мне в этом помочь, – прикусываю ее пухлую нижнюю губу и скольжу ладонями по шелковой сорочке.

Хитрый блеск в глазах Миры подстегивает к активным действиям и я не собираюсь себя останавливать. Резко переворачиваю ее на спину и впиваюсь в приоткрытые губы, выпивая ее тихий вскрик. Поддеваю тоненькую бретельку на ее плече и спускаю вниз, обнажая грудь. Пульс бешено долбит в висках и я снова теряю рядом с ней голову. Каждый раз, как подросток…

Кто говорил, что любовь живет три года? Ни хрена подобного!

Избавляемся от одежды, целуемся как оголтелые, почти уже доходим до точки невозврата, когда нас уже мало бы что остановило, как с первого этажа доносится собачий лай, а затем звонит мой мобильник.

– Да, я вас слушаю, – отвечаю я на звонок на немецком.

– Кирилл Бергер? – спрашивает голос в трубке и я подтверждаю. – Это офицер Бланк. Анастасия Бергер ваша дочь?

– Да, моя, – выравниваю сбитое дыхание и переглядываюсь с Мирой.

– Ваша дочь была задержана за городом на несанкционированных мотогонках. Просьба внести залог и приехать в отделение, – говорит офицер.