Дахштайн

– Благодарю вас, мисс Хокс. Ваша помощь неоценима. Я выпишу вам чек за консультацию.

Я встал и пожал руку девушки на прощание.

– Это лишнее. Передавайте привет Уиллу, – Джена осталась в кафе, а я направился в сторону парковки.

То же время. Ниотинский

Грегор приехал еще до того, как Дэниэль вошел в кафе «Скала». Выбрал столик в углу, откуда хорошо просматривалась вся площадь заведения. Хранителей, которые своими габаритами чересчур привлекали внимание, он оставил снаружи.

– Спасибо, – учтиво поблагодарил Грегор официантку.

Заказ его был не так скромен, как обычно: чашка с двойным эспрессо без сахара и десерт. В Праге кардинал пристрастился к малиновому торту, который готовили так, что хотелось проглотить язык от удовольствия. Десерт состоял из трех слоев. Начинался с рассыпчатого коржа, переходящего в сыр маскарпоне, а на верхушке ждала свежая малина, залитая желатином. Вроде ничего особенного, но в этой простоте крылся нежный вкус. Грегор не спеша отламывал треугольный кусочек и подносил ко рту, жуя и жмурясь от наслаждения, а после запивал сладость горьким кофе. Никто бы и не заподозрил в мужчине грозного главу ватиканского Ордена, который, наслаждаясь десертом, следил за единственным пустым столиком напротив.

Рядом с его столом расположилась суетливая дама, которая пыталась работать на ноутбуке, но постоянно отвлекалась на телефон, выясняя в голос отношения с неким Йиржи. А чуть дальше пара молодых людей. Оба молча ели шоколадные пирожные, уткнувшись каждый в свой мобильный.

По губам Грегора скользнула едкая ухмылка, чуть изогнувшая их контур. Ему претило праздное отношение к жизни. Люди создали технологии, но забыли, как общаться друг с другом. Жизнь без войн и чудищ сделала их слабыми, боящимися собственной тени. Да, он понимал, что ради такого благополучия Орден и создавался. Однако Грегору уже давно стало плевать на людей, возможно, из-за долгой жизни, а может, из-за того, что он так и не смог быть с той, которую любил больше жизни.

Ниотинский сразу узнал в вошедшем молодом человеке потомка Фауста – он видел фото Дэна в социальных сетях. Дэниэль был совершенно заурядным: тощий, с задумчивым, немного печальным выражением лица. Серо-голубые глаза и копна вьющихся темных волос до ушей. Взгляд кардинала зацепился за серьгу, блеснувшую при ходьбе. Серебряный крест. То, что потомок Фауста его везде носил, сказало Грегору очень многое. Если искушение и началось, то Лилит ни за что не пробить защиту заговоренного металла.

Пока Дэниэль топтался у стойки, в двери проскользнула Джена Хокс, на ходу поправляя очки. Едва посмотрев на Грегора, девушка более не обращала на него внимания, целиком уделив его Дэниэлю.

Ниотинский слышал весь их диалог, не спеша поедая третий по счету кусок чудного десерта. Сделав вид, что увлечен пищей, он следил за Дэниэлем: как тот говорил, как держался. Наблюдая за его эмоциями, Грегор размышлял, как привлечь потомка Фауста на сторону Ордена. Какие-то мысли казались удачными, какие-то нет, и он безжалостно их отметал. Грегор не мог заставить, поэтому приходилось изворачиваться, ведь этот мальчишка ему жизненно необходим, хотя еще не подозревает об этом.

После ухода Дэниэля мисс Хокс подсела к столику Ниотинского.

– Зачем тебе тайник Фауста? – прямо спросил Грегор.

– Говорят, Фауст украл кое-что у ведьм. Я хочу вернуть то, что принадлежит моему роду.

Джена явно темнила и выдала лишь крохотную часть правды.

– Сколько ваших в городе?

Она вспыхнула, зло сузив зеленые колдовские глаза за стеклами очков.

– Благодаря святой инквизиции и сраному бургомистру – я единственная.

– Джена, Джена, – с опасными нотками в голосе протянул кардинал. – Думаешь, я вчера родился?

– Что вы, Ниотинский, я прекрасно помню вас, – рассерженной гадюкой прошипела Хокс. – Мою мать вы не пожалели, как и многих в Бамберге.

– Но ты жива!

– Мне было пять. Естественно, вы тогда не обратили внимания на ребенка, – фыркнула она, сцепив тонкие пальцы в замок.

– Значит, вас не так много. Потомка не смейте трогать, – тихо и выделяя каждое слово предостерег кардинал.

Но ведьмы, как бы они ни старались терпеть, ненавидели, когда им указывали или запрещали. Глаза Джены блеснули изумрудами, а губы скривились от ненависти, которую она питала не только к Грегору.

– Фер Люций[9] хочет Дэна, тогда и я хочу. Если ему так нужен этот забитый мальчишка без капли магии, я и мои сестры сделаем все, чтобы он не попал к нему в руки.

– У нас сделка, условия которой ты, кажется, забыла! – чуть повысил тон Грегор.

– Я сделала все, чтобы выпроводить его из Праги, как мы и договаривались.

Она подняла ладони, притворно капитулируя.

– Да, но сейчас твои интересы противоречат моим!

– Вашим или интересам Ордена?

Синий в глазах Грегора вспыхнул штормовым морем и блеснул сталью. Джена не выдержала его взгляда и опустила голову, лишь жилка на ее шее предательски пульсировала, выдавая страх и злость.

– Ступай! – повелительно махнул рукой Ниотинский, закончив разговор.

Дэн

Сначала я с десяток раз набирал бабушкин номер, надеясь расспросить обо всем. Но тщетно. Значит, если это шифр, а ба никогда ничего не делала не подумав, то нужно узнать, что скрывалось в письмах. В машине я размышлял, уместно ли будет звонить профессору в выходной. Спустя пару минут моя горячка и нетерпение пересилили, и я набрал номер, который оставила доктор Хокс.

Шли длинные гудки, трубку брать не спешили. Я хотел уже сбросить, когда на другом конце ответили бодрым мужским голосом, который глушил шум ветра:

– Да, говорите!

– Профессор, здравствуйте. Меня зовут Дэниэль Чейз. Ваш телефон дала мне мисс Хокс. Доктор Хокс, – и я вкратце рассказал о шифре, который нужно перевести.

Несмотря на то что связь прерывалась, профессор внимательно выслушал меня.

– Весьма любопытно, мистер Чейз, однако у меня довольно плотный рабочий график. Через пять дней я с группой улетаю в Южную Америку и, боюсь, пробуду без связи несколько месяцев.

– А в ближайшие дни до отъезда вы смогли бы уделить время шифру?

– Прилетайте ко мне, мистер Чейз. И я с удовольствием взгляну на ваш шифр, – прокричал в трубку Крамер.

– Может, вы все же сможете посмотреть на мое письмо по электронной почте? – с надеждой спросил я.

– Шифры не так просты. Я принципиально первоначально работаю с материальным носителем. Мне важно прикоснуться к нему. Не могу объяснить, но с загадками всегда так. Если не сможете, то через месяцев пять я, возможно, буду проездом в Праге.

– Я прилечу, – поспешно заверил его я. Ответы нужны мне уже сейчас! – Вы не сказали, где находитесь. Мне покупать билет до Лондона?

– Нет, в Рейкьявик, Исландия. А оттуда в поселок Вик. Кстати, одевайтесь теплее, погода здесь переменчивая.

– Как мне вас найти там? – растерянно и уже не так бодро спросил я.

– Пришлите мне СМС в день прилета! Я попрошу своего студента встретить вас в аэропорту.

Попрощавшись, я долго смотрел на мобильный в руке. Нужно придумать, как отпроситься на пару дней со съемок, при этом не вылетев с режиссерской практики.

Вечером я вернулся к Дому Фауста и стоял, словно сталкер рассматривая его, но опасаясь зайти внутрь.

«Чего я боюсь? Какого-то дома? Он ведь мой!» – я уверенно достал связку ключей и поднес к замочной скважине. И тут тишину улицы разрезал звонок, запиликавший, как всегда, не к месту и не ко времени.

«Неизвестный номер», – прочитал я на экране и нажал кнопку «ответить на вызов».

– Привет! – раздался знакомый голос.

– Привет, Элишка, – улыбнулся я, радуясь, что она первая решилась позвонить.

– Слушай, я тут подумала, что хотела бы еще одну экскурсию по Праге с тобой, – немного смущенно предложила она.

– Эм-м…

Я был рад и несчастен одновременно, потому что рассчитывал завтра утром позвонить главному и, сославшись на простуду, получить несколько дней для поездки. В эту схему никак не входило свидание с симпатичной девушкой.

– Извини. У тебя, скорее всего, уже были планы, – расстроенно раздалось из трубки, и я не смог устоять.

– Завтра вечером я полностью твой, – горячо заверил я, чем вызвал довольный девичий смех.

Сумерки окутали Прагу, зажигая фонари с теплым оранжевым светом. Однако как бы они ни старались светить, тени находили углы и ниши, собираясь там в зловещие сгустки, чтобы пугать прохожих. Даже воздух становился более стылым, словно подчиняясь наступающей тьме.

Мне расхотелось заходить в Дом Фауста, и я поехал обратно в свою квартиру. Нужно было придумать оправдание перед главным режиссером и заказать билеты на понедельник.

Снова зазвонил мобильный. Фил не сдавался, и, думаю, если бы я не ответил, через полчаса ломился бы ко мне. Нас разместили в квартирах на разных концах города, что было в новинку: мы провели в соседних комнатах все студенческое время.

– Дэн, я тебя убью, вот честно! Ты хочешь, чтобы я поседел, переживая, что у тебя случилось?

– Не волнуйся! Я в порядке.

– Скажи мне, чем я могу помочь?

Я ощутил неловкость оттого, что совсем недавно так бесился из-за Митсона. Он никогда не бросал меня и всегда вставал на мою сторону. Я глубоко выдохнул и попросил:

– Можешь как-то отмазать меня на пару дней со съемок?

– Я в шоке, – выдал Фил. – Ты точно Дэн Чейз?

Несмотря на шутку, в голосе Митсона слышалась обеспокоенность.

– Фил, мне нужно уехать на несколько дней в другую страну.

– Я лечу с тобой!

Тон его не подразумевал возражений с моей стороны, и будь ситуация другой, я с радостью сам позвал бы его.

– Нет, в этот раз я прошу тебя прикрыть мне спину здесь. Пожалуйста!

– Хорошо-хорошо, друг, – в голосе Фила прозвучало удивление, и он нехотя уступил, явно недовольный моим решением. – Главному не звони, я сам все улажу. Скажи хоть, куда летишь?

– В Исландию. – Пока он не стал снова настаивать на том, чтобы полететь со мной, я заверил: – Обещаю, что все расскажу тебе по прилете!

– Клянешься? – на полном серьезе переспросил Фил.

– Клянусь, – так же ответил я.

Наше детское обещание, которое мы дали, сидя в доме на дереве у Фила на заднем дворе: мы поклялись всегда приглядывать друг за другом, что бы ни случилось. А когда Фил чуть не погиб, катаясь на байке с очередной сокурсницей, я поклялся, что он не умрет, и это исполнилось. Так и повелось: если уж мы клялись, то все было серьезно.

Открыв несколько приложений для покупки авиабилетов, я слегка устрашился цен. Искать перелет пришлось тщательно. Не знал, брать ли обратный билет в этот же день и успею ли я вернуться, или профессору понадобится больше времени. Я понятия не имел, как разгадывались шифры. Торопить Уилла Крамера я не мог, спасибо ему за то, что вообще так легко согласился посмотреть на письма. Я боялся представить, что будет, если профессор окажется бессилен. Тогда останется только одно – лететь в ЛА за ответами, несмотря на бабушкин отказ. Я не хотел нарушать запрет. Еще с детства ба требовала от меня лишь одного: слушаться ее для моего же блага, что я и делал.

Нажав «купить», я стал обладателем билета в одну сторону на рейс Прага – Рейкьявик. Самолет должен был приземлиться в Исландии утром. Заранее посмотрев карту, я увидел, что от аэропорта до поселка Вик около двухсот километров, и было бы чудесно успеть показать письма профессору до темноты. Я подозревал, что он будет на раскопках, поэтому подобрал рейс исходя из всего вышеперечисленного.

Я не знал, что будет в письмах, но тайный шифр манил меня, словно красная ниточка, ведущая к чему-то неизведанному. Почему Грета Чейз зашифровала послания ко мне? Кого она боялась? Письма читал кто-то кроме меня? В них должно быть что-то чрезмерно важное, иначе она не прибегла бы к шифру. Или бабушка все же тронулась умом, и в Исландии я испытаю только разочарование.

Целую ночь прокрутился в постели. Как только впадал в дрему, сразу же в полусонных мыслях появлялась рыжеволосая девушка. Горло снова сжималось в спазме, и я просыпался. Так, промучившись до рассветных сумерек, сел на кровати и взял телефон. На экране блокировки высветилось около двадцати пропущенных от Фила и еще несколько от координатора «Баррандова». И это за последний час. Я надеялся, что там не пожар или землетрясение, потому что команда всегда отдыхала в выходные дни. Только собрался набрать Фила, но раздался звонок домофона, что взволновало меня еще больше.

– Собирайся, соня! – скомандовал друг, стоя в дверном проеме.

– Что случилось?

– В целом, ничего страшного. Так получилось, что главного пригласили на какую-то важную встречу. Он будет отсутствовать несколько дней, поэтому сегодня объявили внеплановый съемочный день.

Я просиял. Мне это более чем подходило. Отработав сегодня, я смогу спокойно улететь и не переживать, что пропущу стажировку. Единственный минус – свидание с Элишкой мне не светит. Наверняка снимать будут до полуночи, чтобы уложиться в график.

Простояв в пробках около часа, мы отдали дань дорожному богу в виде впустую потраченного времени. Объехав несколько аварий по пути, я радовался, что мы еще легко отделались. Не то что те бедняги, которых забирали на машинах скорой помощи. Первый раз видел настолько загруженную трассу в выходной день.

– Заедем на «бензинку»?

Бензинкой чехи называли заправку, и я активно закивал, потому что очень хотел кофе.

Фил дул на горячий чай и наблюдал за мной, щуря глаза от поднявшегося ветра.

– Спрашивай! – не выдержал я.

– Ты выглядишь иначе. Я переживаю за тебя, поэтому хватит играть в таинственность, Дэн. Расскажи мне. Я могу помочь!

– Нет!

Я упрямо поджал губы, чтобы ненароком не растрепать деталей предстоящей поездки. Митсон смотрел на меня не мигая, словно взглядом собирался пролезть в черепную коробку и выколупать оттуда все мои тайны.

– У меня создается впечатление, что ты не в себе, – проворчал Фил и, отвернувшись, выбросил стаканчик с недопитым чаем.

Я последовал его примеру. В полном молчании мы сели в машину и в гнетущей тишине добрались до киностудии.

– Фил?

– Захочешь поделиться, я весь внимание, – развел руками друг, спешно направляясь в павильон.

– Детский сад, – пожаловался я в пустоту.

Сжал руки в кулаки и направился следом. Фил присоединился к процессу выстраивания света. Я хотел пойти за ним, но на плечо легла тяжелая рука.

– Дэниэль! – главный раздраженно фыркал, напоминая лошадь, которую атаковали оводы. – Ты сегодня будешь помогать с костюмами. В прошлый раз мне понравилось, как ты вписал их в сцену, поэтому поработаешь над нарядами второй половины сезона для новой героини.

– А мисс Чернова?

– Уже там, вместе с костюмером.

Я кивнул, настроение стремительно поднялось до облаков.

Отправился в павильон с глупой улыбкой и распечатанным сценарием в руках. Костюмерная киностудии еле помещалась в четырехэтажном здании. На каждом этаже находились не только хранилища с уже готовыми костюмами, но и мастерские, в которых их создавали. В хранилищах облачения были разделены по эпохам. Женские и мужские наряды, аксессуары к ним – все аккуратно развешано и разложено. Всего в костюмерной киностудии хранилось более двухсот сорока тысяч костюмов.

Остановившись на втором этаже, я услышал приглушенные женские голоса и пошел на звук. Элишка стояла на помосте для примерки в окружении зеркал. Закрытое спереди строгое платье своим видом со спины ударило меня под дых: будто школьная учительница, в которую был тайно влюблен в старших классах, вдруг станцевала стриптиз прямо на парте.

– Доброе утро. Это для сцены с балом, – пояснила костюмер.

– Доброе.

– Тебе нравится, Дэн? – кокетливо вертясь передо мной, спросила девушка.

– Наряд не подходит характеру героини. Она смелая, но скована обязательствами перед родными и ни за что бы не надела это.

Пока я говорил, пани Мартина слушала, постукивая пальцем по губам, и когда я закончил, понятливо кивнула и, бросив Элишке короткое «раздевайся», унеслась за другим нарядом.

– Поможешь?

Девушка указала на замысловатую застежку на шее. Сглотнув, я отложил сценарий и приблизился к ней. Сегодня Элишка была с растрепанной косой и едва заметным румянцем на щеках. В ее глазах таилось нечто прекрасное, и я хотел утонуть в их глубине, забыв обо всем, кроме огня, который они разжигали в моем сердце.

Пальцы дотронулись до смугловатой кожи шеи, и мне показалось, что через них пропустили маленький разряд тока, когда я пытался подцепить застежку. Наконец я справился с ней, но остался на месте, не в силах отвести взгляд от оголенной спины и выступающих лопаток. Элишка застыла, держа ткань наряда у груди и смотря через зеркало, а я провел рукой по коже, наслаждаясь ощущением. Мои мысли сейчас были отнюдь не о костюмах для второй половины сезона.

– Нашла! – бодро отрапортовала пани Мартина, еще не дойдя к нам, и я резко соскочил с помоста, чем вызвал смех Элишки и засмеялся сам.

– Так, милая, ты почему еще не разделась? Дэниэль, прошу вас, выйдите, не смущайте девушку!

Меня выгнали, но настроение стало сумасшедше прекрасным. Кровь бурлила, окутывая меня теплом. Пульс бился так, словно хотел выработать энергию на целый город. Кажется, я влюбился. Подбор костюмов превратился в лучший день в моей жизни. Она играла со мной, и я сгорал от счастья.

– Дэн? Сбежим завтра на прогулку? – между переодеваниями спросила Эли.

От ее взгляда я неловко дернул рукой и надорвал страницу сценария.

«Черт! Соберись уже!» – я мысленно призывал свое тело слушаться мозга, но сердце лихорадочно стучало, и его звук отдавался в ушах. В помещении стало душно. Кровь прилила к лицу, и я потрогал щеки.

Работа шла споро, и утомленная пани Мартина вскоре объявила перерыв на обед.

– Молодцы оба! Дэниэль, хочу отметить, что у тебя отличное чувство стиля и тонкое видение сцены. Сейчас это редкость среди молодых людей в киноиндустрии. Даже и не скажешь, что ты стажер.

Я кивнул, довольный похвалой. Элишка, выйдя из-за ширмы, взяла меня за руку, укрепляя в мыслях о том, что я действительно ей нравлюсь. Вообще, все, что происходило со мной в Праге, казалось чем-то невозможным. Наследство, письма, девушка, которой я нравлюсь. В таком приятном волнении прошли день и вечер. Элишка отыгрывала сцену на площадке, а после приходила примерять то, что мы отобрали за время ее отсутствия. Получилось ровно пять примерок. Я поклонялся профессионализму и трудолюбию Черновой. За весь день она ни разу не пожаловалась на усталость.

– Вы гляньте, сколько времени уже! – всплеснула руками костюмер. – Я закрываю наряды и ухожу, а ты, милая, переодевайся не спеша. Съемочный день окончен.

– Дэн? Мартина ушла, и я снова не могу самостоятельно снять платье, – Элишка умоляюще сложила руки, улыбаясь уголком рта.

Я шагнул на помост и помедлил, любуясь нашим отражением. Мы стояли в комнате, в окружении зеркал, словно отгороженные от всего мира. Только я и она.

Молния легко поддалась, но я не спешил расстегивать полностью, сходя с ума от вида девичьей кожи. Элишка наблюдала за мной, и ее глаза мерцали, словно драгоценности. Она повернулась в моих руках и надавила на грудь, заставив спуститься с неудобного для двоих помоста. Чернова сошла следом, обвивая мою шею руками. От неожиданности я сделал еще шаг назад и уперся в зеркало, но мне было уже плевать. Единственное, о чем я думал в это мгновенье, что хочу поцеловать ее.

Элишка первая сделала это. Едва губы коснулись моих, я ласково прикусил ее нижнюю губу, а затем облизал место укуса.

– Дэн! – простонала она, крепче вжимаясь в меня бедрами, и я потерял голову, зацеловывая и лаская ее тело, едва прикрытое платьем.

Когда Элишка задрала мою рубашку, чтобы начать языком выписывать на груди немыслимое блаженство, я запрокинул голову, и в этот миг моих волос коснулся холодный ветер. Инстинктивно я повернулся, ища его источник, и наткнулся взглядом на рыжеволосую девушку из своего сна. Она приложила палец к губам. Я снова закрыл глаза, понимая, что она ненастоящая. Элишка тем временем запустила руку в мои джинсы, заставляя хрипло простонать ее имя.

Моего уха коснулось чье-то горячее дыхание, в то время как Элишка продолжала ртом путь к паху.

– Ты устал, Дэниэль. Устал сопротивляться своим желаниям. Разве ты не хочешь сделать с ней то, что творил со мной во сне? Ты ведь думал об этом, когда смотрел на нее через зеркальное отражение? Сделай это!

Я распахнул глаза и повернулся. Рыжая по пояс вылезла из зеркала. Я застыл в ужасе, чувствуя себя прикованным к месту.

Содрогнулся и с усилием шагнул в сторону от Черновой. Мое тело покрылось холодным потом, а пульс ускорился до боли в груди. Зажмурил глаза, но открыв их, увидел, что рыжеволосая никуда не исчезла. Она молча смотрела на нас, склонив голову, словно собиралась выйти из зеркала полностью.

– Элишка, я… мне… мне нужно идти, – заикаясь, прохрипел я, выталкивая слова, будто каждое весило целую тонну.

– Дэн, что случилось? Тебе не нравится?

Чернова не видела рыжеволосую, а значит, ее появление – плод моего больного воображения или сломанной психики. Девушка хотела прикоснуться к моей ладони, но я отдернул руку и, бормоча извинения, вытолкал ее из зеркальной комнаты.

– Дэн? Да что происходит! – повысила голос Элишка, вмиг покраснев от злости или разочарования.

– Эли, мне правда нужно идти, – пробормотал несвязно, понимая, что схожу с ума.

Я выбрался из костюмерного павильона. Весь съемочный персонал ушел, здания «Баррандова» безлико освещали лишь фонари. Жадно глотая свежий воздух, я побежал на трамвайную остановку.

Глава 5

Anguis in herba.

Змея в траве.

Кардинал-епископ Грегор Ниотинский

– Ваше Преосвященство, потомок сел на рейс до Рейкьявика, – отрапортовал служитель Ордена, потирая сонное лицо.

Охранять Грегора было тяжело еще и потому, что кардинал мало спал ввиду особенностей организма и божьего расположения.

– Отлично. Сегодня мы посмотрим тайники Дома Фауста, – бодро ответил Ниотинский. Глава Ордена только что принял душ и пребывал в отличном расположении духа.

Для Грегора все складывалось наилучшим образом: Дэн шел туда, куда его подталкивали, хлопот не создавал. Наивность парня, с одной стороны, радовала, заставляя кардинала думать, что ввести его в Орден будет легче легкого. С другой – парень начинал раздражать моральной слабостью и вопиющей предсказуемостью.

– Вы уверены, что они поддадутся?

– Дэниэль принял наследство, а значит, Дом откроет свои секреты. Фауст слыл тем еще авантюристом, уверен, там должно быть что-то против хозяина Ада. Не мог же чернокнижник и правда продать души потомков ради спасения своей и не оставить ни лазейки.

Рыжеволосая из снов Дэниэля

– Расскажи мне о Фаусте, – попросил мой собеседник.

– Доктор Иоганн поддался мне с первого дня, слабак. Людская история о нем неправдива. Немецкий чернокнижник действительно заключил сделку с дьяволом. Однако условия договора были совершенно иными, нежели привыкли считать собиратели легенд и преданий… – Я провела пальцем по стойке регистрации и продолжила: – Да и не нужны Повелителю слабаки, не нужны легко ломающиеся души. Ему нравятся стойкие, чистые, невинные, те, что долго держатся, а после – презирают себя столетиями. Таких подчинять – одно наслаждение. Становясь слугами Господина, «новенькие» сладко мучатся чувством вины, понимая, что ничего не вернуть. Именно они, прежде святые барашки, возвышаются и в будущем становятся бесподобными демонами ада. Так было и со мной, хотя я пыталась забыть то время, когда была человеком.

– А подробнее о тебе – человеке?

– Обойдешься! Так вот. Фауст поддался, и мне бы заподозрить неладное, но, довольная быстрым результатом, я не поняла его просчитанной наперед партии. Мало того что он оставил в дураках Повелителя, так еще и потомков умудрялся предупредить с помощью дневника и проклятого Ордена. Так что словосочетание «потомок Фауста» вскоре стало звучать проклятием.

Мой собеседник растянул губы в едкой усмешке и удалился на охоту.

Я могла следить за мальчишкой сквозь зеркала и другие отражающие поверхности. Зеркала нравились больше всего, а вот, к примеру, экраны смартфонов раздражали глупыми звуками уведомлений и звонков.

«Зашуганный мальчик, зачем он Господину?» – думала я, презрительно наблюдая за последним потомком Фауста. Однако каждую ночь жалкий человечишка сопротивлялся мне, борясь с собой. Я решила дожать Дэна после того, как парень узнал о наследстве, но сделала только хуже.