скачать книгу бесплатно
Я пшикнула себе на запястье, и над дореволюционными рельсами поплыло облако настоящего французского парфюма.
В ароматах я никогда не разбиралась, они мне просто или нравились, или нет.
То же самое, впрочем, было и с мужчинами.
***
Переводчик:
а мне сегодня пришло подтверждение. хотя я не особо верил. в общем, с октября я буду учиться в магистратуре в Берлине и сейчас выпрашиваю у универа все необходимые бумаги для визы
Вы:
так, погодите. ты за это лето уже второй мой новый знакомый, который уезжает учиться
Переводчик:
да, и я чуть было не сказал об этом тогда в пиццерии, когда ты сказала про первого твоего знакомого! но тогда ещё ничего не было ясно
Вы:
так прекрасно!
Переводчик:
да ни черта не прекрасно. роман закончился, не успев начаться, и мне безумно жаль. потому что ты замечательная
Вы:
зато ты запомнишь меня молодой, как Мерлин Монро
Переводчик:
ты так говоришь, как будто сейчас советский союз и я уезжаю за железный занавес навсегда. а я всегда буду рад встретиться с тобой в Берлине!
Переводчик:
расскажи что-нибудь?
Вы:
у нас есть девочка-волонтер, Любава, ей 12 лет, и я такого философски зрелого и жизненного ребенка вообще, наверное, никогда не видела. сегодня мы обедали в столовой, и Андрей, тоже волонтер, начал говорить, что не любит задумываться о смысле жизни, и вообще загоняться, потому что ну зачем, вот запаришься, и все.
девочка Даша говорит – да, вот у меня друг так колол дрова, и задумался, что, мол, пройдет много лет, и жизнь пройдет, и буду я старым дедом, и не смогу сам ничего делать, а в душе буду так молод! и так ушел в себя, что потерял концентрацию и почти отрубил себе палец.
и мы такие – ох, ну да, ну да, в общем, не надо загоняться, лучше жить одним днем, не важно, сколько в твоей жизни дней, важно, сколько в твоих днях жизни!
«и нечего думать о смысле!»
а Любава так меланхолично ковыряет котлету и говорит:
«но главное, не задумываться о смысле жизни, когда колешь дрова»
Переводчик:
и вот опять готов рассказ! всё-таки здорово у тебя получается
Вы:
да это всё ерунда)
Переводчик:
я буду очень сильно по тебе скучать
***
Вы:
ты прикинь. переводчик уезжает учиться в Берлин
Герман:
и?
Вы:
и ничего. просто удивительно – один в Оксфорде, второй в Берлине
Герман:
знаешь только, что самое хреновое?
вы:
что?
Герман:
то, что ты – в Пскове
Когда-то мы с Германом, как и многие друзья разного пола, договорились, что если в тридцать лет я всё ещё буду не замужем, то он на мне женится. Он на это сказал: «Теперь мне надо срочно спиться до твоих тридцати». Наверное, больше всего он обрадовался, когда у него самого начались отношения с Алиной и я сообщила, что пока что на мне можно не жениться.
Сложно как-то однозначно идентифицировать то, что происходило с нами с первых курсов университета и до определённого момента. Я бы назвала это дружбой средней распущенности.
У нас никогда не было каких-то откровенно непристойных эпизодов, но случались сцены и разговоры, которые вряд ли произошли бы, будь мы кристально платоническими друзьями.
В конце концов, друзья выручают друг друга в самые сложные моменты – даже если это внезапный приступ тактильного голода.
Например, мы договаривались, что он приедет ко мне посмотреть какой-нибудь фильм, и он звонил и говорил:
– Наш человек будет у вас через час.
– Отлично, – отвечала я, – я как раз лежу на диване очень томная.
– Наш человек будет у вас через пятнадцать минут.
В тот вечер он сказал, что мои ноги похожи на двуствольный обрез.
Но какой-то момент мы поняли, что всё это – пагубная практика. Как будто у тебя есть огромный каравай хлеба, а ты всё равно забираешься в дом к соседу и крадёшь у него краюшку. И мы заключили дружеский пакт, который гласил, что отныне мы будем такими друзьями, которые только разговаривают. С двумя исключениями. Пакт перестанет действовать, если мы вдвоём вдруг попадём на необитаемый остров, а также если внезапно начнётся зомби-апокалипсис.
К середине сентября я достигла того состояния, когда мысли, чувства и добрые намерения так запутываются у тебя в голове, что хочется спрятаться от этого всего под стол, и Герман заехал ко мне, чтобы исполнить привычную роль рационального зерна. Не знаю даже, сколько десятков раз за эти годы я звонила ему и вопила в трубку – или скулила, или всхлипывала, в зависимости от ситуации: «Скажи мне что-нибудь рациональное!».
– Что ты мне говорила? – сходу начал он, едва переступив порог.
– Что я говорила? – переспросила я.
– Ты говорила, – тут он запищал тем манерным голоском, которым всегда меня изображал, – «Да ну, это же всё несерьёзно! Они все просто скрашивают моё существование!».
– Но так и было!
– А я что говорил?
– Что? – я явственно ощутила, как чувствуют себя несообразительные студенты у Германа на семинарах.
– Я говорил, что лучше бы тебе найти кого-то одного и надолго.
– А мне, может, раз в жизни захотелось другого! Много и ненадолго!
– Много и ненадолго – это как-то не твой стиль.
– Да и вообще, не так и много, Сергей вот вообще отвял ещё давно.
– Кто?
– Ну миллионер на катере.
– А ты хотела и его оставить?
– Отстань!
Был вечер пятницы, и со стороны ближайшего ресторана, на который как раз выходили окна, вдруг раздались громкие залпы фейерверков.
– Хм, – прищурился Герман, – как думаешь, может, это начался зомби-апокалипсис?
– Хуже, – мрачно ответила я. – Это просто опять кто-то выходит замуж.
***
Юрий:
Да что ты такая сегодня?
Саша:
Потому что всё плохо! Я никому не нужна. Ты меня не любишь.
Юрий:
О… Ну вот оно и случилось.
Саша:
Что?
Юрий:
Попытка предъяв! Но ты долго терпела, молодец.
Саша:
Ну а что ты как этот потому что!
Юрий:
Нет, ты скажи, что конкретно тебя не устраивает? То, что я позвал тебя на обед, как и договаривались, или что я тебя позвал завтра, или обещал пойти погулять?
Юрий:
Вот этого я и боялся!
Саша:
Да потому что! Я вечно прихожу к тебе только по твоему желанию!
Юрий:
Мм, ну ты вроде как-то с уважением относилась к тому, что у меня тоже есть свои дела.
Саша:
Да всё нормально.
Юрий:
Мне тоже так кажется. Но твои финты удивляют.
Саша:
