Чужак против Императора

– Видишь? – сказал ему Проникаев. – У тебя два варианта: либо ты говоришь нам, где Чужой, и получаешь за это всю кучу лавандоса; либо мы тебя зверски пытаем деньгами и добиваемся, чтобы ты сказал, где Чужой. Выбирай. Все равно полюбас расскажешь, но Император приказал, чтобы свобода выбора была у каждого космического негодяя.

– Вступить в половую связь с Мисс-Галактикой-2344 или получить звездолюлей? – раздумчиво произнес Гадистр. – Лучше, конечно, первое. Аллегорически выражаясь. То есть лучше подкуп от антинародного режима, чем зверства того же режима.

– Соображаешь, – одобрил Проникаев.

– А какие у меня гарантии, что я действительно получу эти деньги в обмен на информацию о Чужом и, соответственно, предательство своих? И что вы же меня потом не уберете как свидетеля?

– Никаких, – сказал Проникаев. – Шучу, шучу. Личное подтверждение Императора тебя устроит?

– Плюс космолет отсюда до Мондона.

– Если Император согласится. Лично я предпочел бы видеть тебя в Галактическом Централе, но Император добр и милостив, – сказал Проникаев. – А вот какие у нас гарантии, что ты сообщишь правдивую информацию?

– Да вы лично можете проверить. То есть Император может, – засмеялся Гадистр, видно, забыв, как он плакал не далее как три минуты назад.

После этой фразы Гадистр прикусил язык, так как скумекал, что ляпнул лишнее.

Но Проникаев все понял.

– Немедленно выезжаем, – крикнул он Знаменскому.

– Куда?

– Во дворец, ёпрст!

– Зачем??

– Знаменский, ты идиот. Хотя я тебя все равно люблю как сыскаря, – сказал Проникаев. – Чужой сидит во дворце Императора, понял?

– Как ты догадался?

– Я же сказал, Сень, что ты идиот. Слышал, как Гадистр только что ляпнул, что Император сам может проверить, где сидит Чужой? А что это значит?

– Чужой сидит во дворце… – прошептал Знаменский.

– Точно. Заводи громокот in un momento. Надо спасать Императора. Зверь опасен.

– Минуточку, минуточку, – заныл Гадистр, мысленно кляня себя за прокол. – Но деньги-то мне дадут?

– А за что? – удивился Проникаев, надевая шлем. – Ты же сам все сказал, так что деньги тебе не полагаются. Благодари свою умную голову. А кроме того, ну на хрена тебе такая куча бабла? Лопнешь ведь от жадности твоей.

– Бабла не бывает слишком много… – прошептал Гадистр.

– Ну извините. Знаешь, у нас в Галактполе раньше такой плакат висел: «НЕ БОЛТАЙ!» К тебе тоже относится.

Проникаев, наконец, надел шлем.

– Ты пока посторожи лавандос, и никуда не уходи, – наказал он Гадистру. – За деньгами скоро имперские штурмовики прилетят. Если они хоть одного космоюаня недосчитаются – ну, ты же знаешь имперских штурмовиков, – засмеялся Проникаев.

Гадистр аж зашипел с досады.

Проникаев уселся в седло космоцикла и пристегнул гравиремни.

– Газуй, Знаменский! – скомандовал он. – Да не жалей глюонов. Не куда-нибудь – самого Императора спасать едем!

– Стойте! – вдруг мартовским котом заорал Гадистр. – Ведь вы же не знаете, в какой комнате дворца сидит Чужка! А комнат во дворце много!

– Точно, – медленно произнес Проникаев. – Знаменский, не газуй пока. Так в какой комнате, ты говоришь, сидит Чужой?

– Я еще пока ничего не говорю, – заявил Гадистр. – Я больше НЕ БОЛТАЮ. Как ты мне посоветовал, Проникаев. Ты ведь знаменитый Проникаев, правильно?

– Правильно, – Проникаев вдругорядь снял шлем. – Быстро учится, Гаденыш, – сказал он Знаменскому.

– Мерси за комплимент, – разулыбался Гадистр.

– Ты пока рано радуешься, Гад, – сказал Проникаев с угрозой. – Радоваться будешь, когда в Мондон попадешь.

Гадистр решил не злить такого опасного человека, как Проникаев, и потому язвить в ответ не стал. Вместо этого он попросил связать его с Императором.

Проникаев достал из кармана «вертушку» и нажал на кнопку. Когда Император снял трубку, майору показалось, что голос Императора какой-то не такой. Необычный какой-то.

– Вроде натянутой струны балалайки, – пояснил майор Честнов и для наглядности показал курсантам балалайку.

– Ваше Величество, это снова я! – отрапортовал в трубку Проникаев.

– И какая неожиданность, и кто бы мог подумать! – отвечал Император.

– Короче, Гадистр рассказал, где Чужка.

– Да ну? И скажите пожалуйста! – голос Императора стал еще более язвительным.

Проникаев отнял трубку от уха и внимательно посмотрел на нее. Потом снова приложил к уху.

– Ваше Величество, Гадистр сказал, что Чужой во дворце! Вот только пока не говорит, в какой именно комнате!

– В какой комнате? А я тебе скажу, в какой. В Главном Рабочем кабинете Императора, под ковром, – довольно спокойно проговорил Император.

– Откуда знаете?? – похолодел Проникаев. От волнения он даже забыл добавить «Ваше Величество».

– Да потому что я сейчас нахожусь в этом самом кабинете, идиот! – зло ответил Император.

«Это как же тебя туда занесло, ведь сегодня воскресенье, выходной?» – подумал Проникаев. А вслух сказал:

– Ваше Величество, ничего не предпринимайте. Ведите себя как обычно. Не пытайтесь самостоятельно поймать зверя. Я немедленно выезжаю на обезвреживание.

– Жду не дождусь, – вяло произнес Император и бросил трубку.

– Знаменский, по коням! Запускай реактор мгновенно! – рявкнул Проникаев и побежал к космоциклу, на ходу обратно надевая шлем.

– Ээ, любезные, а как же я? – заныл Гадистр. – Вы обещали мне, что соедините меня с Императором.

– Я щас свой сапог с твоим личиком соединю, – мило улыбаясь, пообещал ему Проникаев.

– А как же номер комнаты? А как же деньги?

– Номер твоей комнаты тебе сообщат в Галактическом Централе, – сказал Проникаев. – А деньги Императора вернутся снова к Императору. Короче, ожидай имперских штурмовиков, они сейчас приедут за деньгами и тобой. И ежели, упаси Персей, хоть один космоюань пропадет… – Проникаев не стал договаривать.

Он также не стал смотреть, как расстроенный Гадистр умеет красиво разводить руками, а приказал Сене газовать.

Сеня газанул что есть мочи.

Из всех выхлопных труб космоцикла повалил зловещий черно-багровый дым, он прыгнул вперед и вскоре растаял в ярких лучах восходящего Альфераца.

На шоссе остались: лимузин, большая куча баблоса и какой-то плачущий негр, в котором – если внимательно посмотреть – можно было с некоторым усилием опознать Гадистра №4.

…Глюонный космоцикл со Знаменским и Проникаевым неудержимым вихрем промчался по лестницам и коридорам Большого Императорского дворца. А затем с визгом затормозил у двери Главного Рабочего кабинета Императора.

Здесь стояло двое имперских штурмовиков с узкополосными дезинтеграторами наперевес и лицами под цвет их силовой брони.

То есть белыми.

– Пп-рриказанно нни-кко-го ннне… – начал один из них.

– Я майор Проникаев, а это – капитан Знаменский, – заявили Проникаев и Знаменский. – Чистильщиков вызывали? – прибавил Проникаев.

– Вызывали… выли.. вали… дол есть? – отрапортовал имперский штурмовик.

– Валидола нет, – сказал Проникаев. – Но есть вот это. – Он протянул штурмовику флягу.

– Что это?

– «Белое безмолвие». Сверху спирт, снизу водка. Пей и товарищу дай. Какой-то он бледный. Заболел, что ли? – спросил Проникаев.

– Ой, господин Проникаев, – наконец узнал его штурмовик. – Мы вас так ждали, так ждали… Он жадно отхлебнул из фляги, закашлялся и дал напарнику.

– Чужой нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждешь… – дрожащим фальцетом затянул второй штурмовик, отхлебнув спирта с водкой.

– Ну, ты это, паря, не раскисай! – прикрикнул на него майор. – Ты ведь все-таки имперский штурмовик. А не девушка в ажурных колготках!

В это время Знаменский допрашивал первого штурмовика:

– Что там? – он ткнул пальцем в закрытую дверь кабинета. – Доложите обстановку, сержант.

– Что там? Там того, этого… Рычит.

– Кто рычит? Его Величество? А на кого он рычит? – не понял Проникаев.

– Нет, к сожалению, не Его Величество. А наоборот, – отвечал штурмовик. – Чужой. Залез под ковер и рычит. На Его Величество.

– Зачем? – с любопытством поинтересовался Знаменский.

– Он вымогает деньги у Его Величества.

– Кто, Чужой?? – удивился Проникаев.

– Так точно. Залез под ковер и проводит подковерную интригу. Рычит на его Величество и требует отдать ему все деньги и все термобозонные боеголовки нашей Галактики! – продолжил штурмовик.

– Вот как? – поднял бровь Проникаев. – А термобозонного заворота кишок он не боится?

– А еще он ругается на Его Величество неприличными словами! – наябедничал первый штурмовик.

– Это вообще уже ни в какие ворота не лезет! – резюмировал второй штурмовик.

– Соглашусь, – задумчиво проговорил Проникаев. – Достать его не пробовали из-под ковра?

– Никак нет! – синхронно рявкнули оба штурмовика.

– Правильно, – похвалил Проникаев. – Таким делом должны заниматься профессионалы! Стойте тут и охраняйте кабинет, пока мы работаем. Отвечаете головой за сохранность ценной двери в стиле «ампир»!

Действительно, надо было как-то взбодрить и поднять моральный дух штурмовиков. «Потому что пускающий сопли имперский штурмовик не нужен – это и Чужка умеет», – подумал Проникаев.

– Пошли, Знаменский! – скомандовал майор и решительно распахнул дверь кабинета.

– Проникаев – это человек, словно выкованный из брони звездного крейсера 1-го класса. Но когда он взялся за ручку двери Большого Императорского кабинета, сердце его кольнуло, а в душу закралось нехорошее предчувствие. Он приготовился к худшему, – рассказывал Честнов.

Половина курсантов к этому моменту лекции увлеченно грызла ручки, так как момент и в самом деле был напряженным.

– Но худшего, к большому облегчению для майора, не случилось! – объявил Честнов. – Открыв дверь кабинета, он увидел Императора (да живет он вечно) живым и здоровым!

– У Проникаева как-то сразу отлегло от сердца. Однако расслабляться было рано.

Стоя на пороге кабинета, Проникаев оценил обстановку.

Большой Императорский Рабочий кабинет действительно был большим.

У задней стены стоял Большой Рабочий Императорский стол с двумя приставными столиками, за которые обычно садились министры и бояре, когда они удостаивались вызова к Государю Императору.

На этот раз за приставными столиками никого не было, а вот за Большим Столом сидел сам Император. Он казался спокойным, только был очень бледен.

– Железные нервы у Его Величества! – тихо восхитился Знаменский на ухо Проникаеву.

Справа и слева от императора стояли защищавшие Его Величество андрогвардейцы с дезинтеграторами. Лица у них тоже были бледные, колени немного тряслись, – но в целом они выглядели браво.

– И у гвардейцев нервы железные, – снова восхитился Знаменский.

– А то, – подтвердил Проникаев.

Он бегло осмотрел кабинет.

Император сидел за столом, андрогвардейцы сгрудились вокруг него, по ту сторону массивного стола.

По сю сторону на полу лежал роскошный квадратный длинноворсовый ковер. По центру он бугрился. Из-под ковра доносилось негромкое, но угрожающее рычание.

– Ага, – сказал Проникаев, – вот оно.

– Ага! – передразнил Проникаева молчащий до того Император. – Явились, не запылились. Вот полюбуйтесь на них! Государь Император подвергается подковерной атаке в собственном дворце, а в это время майор Проникаев шляется неизвестно где! Бардак в Галактике, – сварливо резюмировал Император.

– Виноват, Вашество! – бойко отвечал Проникаев. Он понимал, что на Императора не стоит обижаться: всякий пришел бы в дурное настроение в той ситуации, какая сложилась в Большом Рабочем кабинете.

– Ну и что ты стоишь столбом, Проникаев?? – продолжал бушевать Император. – Ты собираешься что-нибудь предпринимать, или я к тебе напрасно обратился?

– Собираешься, – ответил Проникаев. – Айн секунд, Ваше Величество!

И Проникаев достал кастет и наручники.

– Кому-то придется вступить в подковерную схватку, – сообщил он Знаменскому.

– Я, я! – обрадовался Знаменский, как хорошист, получивший пятерку. – Я полезу под ковер и арестую негодяя!

Проникаев с сомнением посмотрел на Знаменского.

– А что? – продолжал убеждать Сеня. – Я в детстве занимался борьбой дзюдо и немного каратэ!

– Это, конечно, похвально, – заметил Проникаев, – но вот конкретно борьбой «подковерная» ты владеешь?

Знаменский пожал плечами.

– Судя по тому, что ты до сих пор капитан, – не очень-то ты ей владеешь, – заключил Проникаев.

Знаменский надулся.

– Ах, кто бы говорил, – отпарировал он. – Сам ты… Всего лишь майор. Всего на одно звание выше.

– Но все-таки выше, – не уступал Проникаев. – Ситуация сложилась такая, что мы должны использовать малейший козырь, которым располагаем. Поэтому пойду я.

– Ну вы там полезете наконец под этот треклятый ковер или так и будете рамсы путать? – разозлился Император.

– Fünf minuten, Государь! – рявкнул Проникаев и показал Императору успокаивающий жест.

– Значица, так, Знаменский, – сказал Проникаев Сене. – Никогда не имей привычки спорить со старшим по званию! Под ковер полезу, конечно, я. Ты будешь находиться над ковром и следить за тем, чтобы Чужка не вырвался. То есть: как только ты увидишь его вылезающую харю, ты должен что есть мочи бить по ней кирзовым сапогом. Усек диспозицию?

– Так точно, товарищ майор! – отчеканил все еще обиженный Знаменский.

Проникаев посмотрел на кастет и наручники, которые он держал в руках, секунду подумал, и достал из своего бездонного кармана еще и строгий ошейник для ротвейлера с прочной стальной цепочкой.

– Теперь порядок, – сказал он и полез под ковер.

– Ну вот, товарищи курсанты, мы и приближаемся наконец к развязке! – взволнованно сказал Честнов. Он подошел к кафедре, рывком взял большой графин бодрящего напитка «хунтар», прекрасного зеленого цвета и восхитительного на вкус. Честнов не стал наливать его в бокал, а вместо этого выпил залпом из горлышка и до дна.

– В горле пересохло – длинная лекция, – пояснил он.

Промочив горло и взбодрившись, майор Честнов продолжил.

– Итак, Проникаев вооружился кастетом, наручниками и строгим ошейником и полез под ковер Императорского Рабочего кабинета, где, как мы помним, сидел Чужой, нагло шантажировавший нашего Государя Императора.

Под ковром было душно и темно.

К тому же ковер в Большом Кабинете был большой.

Когда Проникаев залез под ковер, он поначалу не смог никого обнаружить в подковерном пространстве.

Потому что Чужак тоже был не дурак. Он прекрасно понимал разницу между имперским штурмовиком и майором Проникаевым, вооруженным кастетом и наручниками. Не говоря уж про ошейник с поводком.

Поэтому, когда Проникаев погрузился в подковерное пространство, Чужой не стал на него рычать. Он затаился в засаде, надеясь застать майора врасплох.

Еще он везде напускал соплей, чтобы Проникаев поскользнулся и получил травму.

Такими хитрыми и подлыми приемчиками Чужка намеревался одолеть майора Проникаева.

Но майор не испугался.

Он брезгливо вытер руки одноразовым носовым платком и тут же надел галактполовские спецперчатки.

«Сейчас я тебе устрою сопли», – раздраженно подумал Проникаев.

– Кис-кис-кис! – вслух негромко позвал он.

Так как Чужак на «кис-кис-кис» не купился, Проникаеву ничего не оставалось, как по-пластунски продвигаться вглубь подковерного пространства.

«Ну, попомнишь ты у меня это ползание под ковром, скотина», – подумал Проникаев.

Чужой по-прежнему не издавал ни звука и не обнаруживал себя.

Проползав за Чужкой под ковром около пяти минут и не обнаружив животное, Проникаев подумал, что так можно ползать до самой пенсии. А выходить на пенсию майором не входило в планы Проникаева.

«Ладно, ты хитрый, но мы тоже не пальцем деланные», – мысленно сказал Чужому Проникаев.

Он сделал вид, что таки поскользнулся на соплях Чужки, которые в изобилии были размазаны под ковром, упал и сломал ногу – и теперь он беспомощен.

– Ой, горе-то какое! Ой, что ж это деется! Ой, больно-то как! – громко стонал и рыдал Проникаев.

Тут под ковер просунулась голова Знаменского. Он поверил в Проникаевские фальшивые вопли!

Проникаев замахал на него руками.

– Сгинь, Знаменский, ты же сейчас спугнешь его и все дело испортишь, дубина! – зашептал майор.

Знаменский понял и убрался из-под ковра.

Снова наступила душная темнота.

Но если Знаменский поверил военной хитрости майора – то и Чужой тоже мог поверить.

Поэтому Проникаев продолжил стонать, а сам терпеливо ждал.

Секунды через четыре на спину Проникаеву с астматическим присвистом прыгнула тяжелая туша. Это был Чужка.

«Ну, наконец-то, слава Персею!» – с большим облегчением подумал Проникаев.

И он смачно зарядил Чужке кованой набойкой между задних ног. При этом затылком Проникаев влепил Чужке по носу, который, как мы знаем, был у Чужки больным местом.

Схватка была короткой, жестокой и сопливой.

Чужка отпустил Проникаева и схватился за свой нос, который прилично пострадал – майор умел бить сильно и точно.

Воспользовавшись растерянностью врага, Проникаев еще раз вдарил ему по носу – на этот раз уже кастетом.

Чужой взвыл.

Но майор и не думал его прощать; сначала он провел Чужке классическую боксерскую «двойку», потом добавил кастетом по правой и по левой печени, а уже потом безжалостно исхлестал поводком-цепью от ротвейлера.

После такой обработки Чужой ушел в нокдаун.

Майор честно отсчитал ему 10 секунд, и, поскольку Чужка на 10-й секунде не встал, засчитал ему поражение в подковерной схватке.

После этого он надел на Чужку наручники и ошейник, прицепил к ошейнику цепь-поводок и поволок наружу.

Первое, что майор увидел, вылезая из-под ковра, это занесенный над его персоной сапог Знаменского.

Проникаев отстранил сапог в сторону и укоряюще сказал:

– Сеня, ты опять все перепутал. Я ведь приказал бить сапогом Чужого, а не меня.

– Аа! Понял, – радостно отвечал Знаменский.

И как только из-под ковра показалось черное от синяков лицо Чужого, Знаменский со всей дури влепил по нему полицейским сапогом.

– Давно хотел это сделать, – прокомментировал он.

– Изверг ты, Знаменский, – укоризненно сказал Проникаев. – Никакого сострадания. Бедному животному и так уже досталось под ковром. А тут еще ты со своими баретками.

– Ты, Проникаев, хочешь ну вообще все себе заграбастать, – снова обиделся Сеня. – Как под ковер лезть – так это ты, как с Чужкой драться – снова ты, как наручники надевать – опять ты… Все тебе, опять тебе, снова тебе… Я-то могу хотя бы немного оторваться?

– Можешь, – устало сказал Проникаев. – Но животное тяжелое. А ты ему нокаут №2 устроил. Теперь оно снова без сознания, само идти не может. Ну так помогай его тащить тогда!

– Погоди, Проникаев, – перспектива надрываться и тащить тяжелого бесчувственного Чужку Знаменскому не понравилась. – У меня же «живая вода» есть, забыл?

– Ну так доставай, – раздраженно сказал Проникаев. – Видишь, старший по званию устал после схватки, как раб на имперских галерах? Я вообще-то сыщик, а не грузчик.

Знаменский достал флакон с «живой водой» и дал понюхать Чужке. Чужка вышел из нокаута и собрался было, как это и бывает со всеми преступниками, отведавшими «живой воды», носиться кругами, выть и визжать, но Проникаев выразительно показал ему кулак.

Кулак у Проникаева был внушительным, к тому же Чужой знал, как именно Проникаев умеет им пользоваться.

– Отставить беспорядки в кабинете Государя Императора! – приказал майор Чужаку, и тот послушался, памятуя про кулак и кастет, а также про набойки из обедненного урана на сапогах Проникаева.

– К ноге! – рявкнул Проникаев, и Чужак счел за меньшее из зол послушаться.

Он встал к ноге Проникаева.

– Ваше Императорское Величество! – обратился Проникаев к Императору. – Зверь, именуемый «Чужак», пойман, посажен на цепь и готов служить Его Императорскому Величеству. – Служить! – приказал майор Чужке, и Чужка сел на задние ноги, а передними принялся выполнять просительные движения.

– Ну чисто пудель цирковой! – умилился Знаменский. – А изображал-то из себя, изображал… какую-то страшную инопланетную тварь изображал.

– Знаменский! – строго сказал Проникаев. – Не пугай животное.

Он порылся в кармане брюк, достал кусочек сахару и дал Чужке.

Император аж крякнул.

– Ловко как у тебя получается, майор! – сказал он. – Мои гвардейцы так не могут. А можешь их тоже научить?

– Даже медведя можно научить ездить на космоцикле, Ваше Величество, – согласился Проникаев. – А скажите пожалуйста: у вас тут во дворце есть бронированная камера?

– Да у нас тут все есть, прямо как в галактике «Млечный Путь», – отвечал Император, – и камера, и Мамертинская тюрьма, и железная клетка Тамерлана…

– Из железной клетки он уже сбежал однажды, – напомнил Проникаев. – Поэтому предлагаю в качестве следственного изолятора поместить его в бронированную камеру.

– А что ты собираешься расследовать? – удивился Император. – Мы ж поймали зверя.

– Как это что? Я собираюсь допросить его, где он девал свои яйца. Из которых вылезают каракатицы и воруют из Галактики деньги. И все остальное. Помните, Ваше Величество?

– Ах, да, – Император вспомнил и помрачнел. – А он расскажет? Это же все-таки животное.

– Предоставьте это мне, – вальяжно произнес Проникаев, – у меня оно заговорит.

– У него даже труп животного заговорит, Ваше Императорское Величество! – с энтузиазмом встрял Знаменский.

– Ну, что же, господа сыщики, вверяю свою Императорскую честь вашему честному слову, – торжественно произнес Император. – А сейчас отведите бедное животное в бронированную камеру.

– Она надежна? – поинтересовался Проникаев.

– Вполне, – уверил его Император. – Там стены из легированной вырожденной стали трехметровой толщины. Мы там кварковые отходы храним с дворцового космодрома. Короче, спускаетесь на лифте на минус шестой этаж, из лифта налево. Вторая дверь, сразу за спальней для слуг. Но как запрете животное, сейчас же возвращайтесь – у меня для вас сюрприз! – проворковал Император.

– Служим Императору! – синхронно гаркнули Знаменский и Проникаев, да так громко, что Император поморщился и принялся прочищать ухо платиновой палочкой.

Майор Честнов приостановил лекцию, сел в «позу лотоса» прямо на кафедре и три минуты медитировал, чтобы освежить и очистить свой ум. По истечении этого времени он вышел из медитации, слез с кафедры, принял нормальную позу лектора Галактпола и продолжил.

– Итак, мы остановились на том, что Знаменский и Проникаев заперли пойманного Чужку в подвальную бронированную камеру, с трехметровыми стенами из легированной стали, откуда животное не могло убежать никоим, мать его, образом.

После этого офицеры вновь поднялись в кабинет Государя Императора.

Император находился в приподнятом настроении.

– Шампанского? – спросил он.

Проникаев не стал ломаться и говорить, что он при исполнении. Тем более, что отказывать Государю Императору – неприлично.

Знаменский стал ломаться еще меньше.

Когда золотой волшебный напиток, специально доставленный с помощью Нуль-Т из галактики «Млечный путь», зашипел в хрустальных бокалах, Знаменский восторженно продекламировал:

– Вдовы Клико или Моэта

Благословенное вино

В бутылке мерзлой для поэта

На стол тотчас принесено!

Оно сверкает Ипокреной;

Оно своей игрой и пеной

(Подобием того-сего)

Меня пленяло…

– Прошу заметить, что Знаменский уже в третий раз проявил подозрительную эрудицию, необязательную для простого капитана «убойного отдела», – прокомментировал Честнов. – Ибо, как известно, подчиненный должен иметь вид бравый и придурковатый, дабы излишним разумением не смущать высокое начальство.

Поэтому Император посмотрел на него с неодобрением.

– А я вот человек простой и не знаю никакого Моэта-Шмоэта, – сказал Император. – Я патриот. Я пью только отечественное игристое, доставленное с помощью Нуль-Т из галактики «Млечный Путь».

– Виноват, Ваше Величество! Больше не повторится! – вытянулся в струнку Знаменский.

– Ладно, чего уж там, прощаю, – Император по случаю поимки Чужого был в хорошем настроении и потому милостив. – Я предлагаю выпить, – Император поднял бокал, – за нашу любимую Галактику, за ее Императора – да живет он вечно! – и за двух способных сыскарей, помогающих Государю Императору в его трудной работе!

– Живи вечно, Государь! Гип, гип, ура! – подхватил Знаменский, и на этот раз удостоился благосклонного взгляда Самодержца.

Потом все с удовольствием пили патриотическую и очень дорогую «Вдову Клико» из галактики «Млечный Путь».