Чужак против Императора

– Нет, господин… это слишком дорого… у меня нет таких денег…

– Тогда, проходи, малоимущий, – рассмеялся гадистр.

Но тут рядом с Сеней из темноты возник Проникаев.

– Не плачь, братуха, – сказал он, поддерживая якобы плохо держащегося на ногах от голода Сеню. – Продержимся, братка… А, да. У меня же есть спички! – радостно «озарился» Проникаев.

И он достал коробок «Особых Галактполовских» с предусмотрительно содранной этикеткой.

Когда Проникаев зажег спичку для того, чтобы дать прикурить Сене, – полыхнуло так, что гадистр отскочил назад и всей спиной ударился о борт своего лимузина.

Таковы «Особые Галактполовские»!

– Смотрите, город не сожгите, вы, нероны из трущоб! – злобно прошипел гадистр. – Придурки нищенародные, – пробормотал он, погружаясь в недра своего «Бэт-Гэд Мобиля» и захлопывая дверцу.

Но было поздно.

Проникаев успел подробно рассмотреть его лицо и убедиться, что это точно Гадистр №4.

Лимузин гадистра вальяжно выруливал с парковки в город. За рулем сидел ливрейный лакей, он же шофер, с каменной миной, не выражавшей ничего.

Сеня распрямился. Больше горбиться не было необходимости.

– Ну??

– Это он.

– Точно?

– Как в аптеке. Яркость была что надо.

– «Особые Галактполовские»! Жак де Моле рекомендует, – заржал Сеня. – Хороший слоган.

Проникаев приподнял бровь, слегка удивляясь эрудиции друга из «убойного».

Однако сейчас надо было действовать, а не размышлять!

– Они на Космоюаньское шоссе поедут.

– Почему ты так решил?

– Домой. Там же почти все жадаи живут. Ну, кроме вампиров. Все манкиры, манистры и уж тем более гадистры.

– Точно! – Сеня хлопнул себя по лбу.

– Давай, запрягай громокот Бори Вана. То есть космоцикл заводи, – скомандовал Проникаев.

– Тачила у них скоростная, – озабоченно сказал Сеня, кивая в сторону кормы «Бэт-Гэд Мобиля», покидающего парковку. – Догоним ли?

– И что ты вечно ноешь, сомневаешься? – раздраженно рявкнул Проникаев. – С именем Императора догоним, помолясь. Тем более, что у нас тут тоже не черепаха из созвездия Слизня. Глюонный космоцикл кое-чего стоит! В общем, Знаменский. Пошли реактор запускать, – уже спокойнее скомандовал Проникаев.

И они пошли, а точнее, очень быстро побежали к космоциклу.

Потому что лимузин гадистра, вырулив с парковки, погасил габариты, взвизгнул, мгновенно набрал какую-то немыслимую скорость и скрылся из виду.

– Ну, не дай Персей он Нуль-Т включил и ушел в гиперпрыжок! – воскликнул Проникаев.

– Не думаю, Проникаев, – рассудительно сказал Сеня.

– Почему это?

– Потому что Космоюаньское тут близко, Нуль-Т-прыжок жрет очень много энергии, а энергия стоит денег. А гадистр – очень жадный. Нет, он на штатном реакторе поедет.

– А вот какого ляда, ты, Знаменский, козыряешь тут дедукцией и индукцией вместо меня? – разозлился Проникаев. – Самый умный, что ли?

Сеня развел руками и покрутил ручку газа.

– Не время, Клим Климыч, собачиться, – задушевно сказал он Проникаеву. – Давай поехали уже, а?

– Давай подсыпь глюонов в реактор, – буркнул в ответ майор, садясь в седло и пристегиваясь гравиремнями. – Пойдем на форсаже. Выжмем из твоего космоцикла все, на что он способен.

– Громокот не дербанется? – озаботился Сеня. – Мне перед Борей Ваном отчитываться, а у него папа – генерал-ефрейтор. К тому же как я смогу оправдаться, если нас взрывом реактора закинет, например, в туманность «Алебон»?

– Отчитаешься как-нибудь, – отрезал Проникаев. – А если нас закинет в «Алебон», – то это даже хорошо. Я тогда лично спрошу у ихнего короля-пресерватора, где у он девал Чужого.

– А если он откажется? – ехидно подначил Знаменский.

– А если он откажется, я ему в «Алебоне» устрою шахтерскую забастовку и вообще восстание с революцией, – мрачно пообещал Проникаев. – А еще натравлю на него жодландцев и лепреконцев. Он после этого за мной на коленях бегать будет.

– Ну, хорошо, убедил, – кратко сказал на это Сеня и дал газ.

Тут глюонный реактор громокота Бори Вана взревел, как волопасский мастодон во время гона, из выхлопных труб космоцикла снопами вырвались яркие, как суперновые звезды, искры, а Знаменский и Проникаев удержались в седле только благодаря на совесть сработанным гравиремням. И то чудом.

– Поехали! – хотел было крикнуть Знаменский, но веселый встречный ветер вогнал все звуки обратно ему в глотку.

Тогда Знаменский вспомнил, что надо бы опустить щиток спецшлема, и опустил.

– А вот теперь поехали, – сказал Проникаев.

И они поехали и помчались в сторону Космоюаньского шоссе, в погоню за Гадистром №4.

Космоцикл со Знаменским и Проникаевым на полной скорости мчался по Космоюаньскому шоссе.

– Ну, где же ты, моя ненаглядная? – как заклинание, повторял Проникаев.

Впереди была лишь непроглядная тьма.

И вдруг из тьмы показались смутные очертания лимузина.

Знаменский хотел протереть глаза, но вовремя сообразил, что на нем гермошлем.

– Вот она, моя ненаглядная! – вскричал Проникаев, делая пальцами «V». – Наддай, Знаменский!

– Не могу, Климыч, – прохрипел Сеня, – реактор на краю!

И тогда Проникаев сделал единственно возможное в данной ситуации.

Он что есть мочи оттолкнулся кирзовым сапогом от покрытия шоссе и придал космоциклу так необходимое ему сейчас ускорение.

Космоцикл рванулся вперед, как амнистированный узник из Галактического Централа.

То есть очень быстро.

Корма лимузина стала приближаться.

– Сеня, у тебя есть полицейская светошумомигалка? – проорал Проникаев. Слова были плохо слышны сейчас – из-за рева реактора, работающего на пределе, и веселого ветра, с разбойничьим свистом обтекающего мчащийся на субсветовой скорости космоцикл.

Сеня пожал плечами.

– Не зна!.. – ветер унес конец фразы.

– Ты в бардачке посмо!.. – крикнул Проникаев. – У Вана должна быть!.. у него папа – генерал-ефр!..

Сеня сунул перчатку в бардачок космоцикла, рядом с глюонобаком.

И точно.

– Еее!… – ветер унес остаток фразы, но Проникаев уже и так понял, что Знаменский нашел.

Знаменский извлек из бардачка светошумомигалку на магнитной присоске и присосал ее на руль космоцикла.

Потом включил.

Полицейская светошумомигалка обладала большой мощностью. При необходимости она могла имитировать аварийную посадку трансгалактического лайнера.

Поэтому, когда Сеня ее включил, неудивительно, что преследуемый лимузин с гадистром резко вильнул из стороны в сторону. При этом чуть не врезавшись в могучий псевдодуб на обочине. Но как-то оправился от потрясения и сумел выровнять управление.

– Нет, погибший в катастрофе гадистр нам не нужен, – пробормотал Проникаев. – Тормозим их!

Тогда Знаменский еще порылся в бардачке и извлек оттуда матюгальник, а из кармана своей кожаной тужурки – галактполовский значок.

Проникаев снова оттолкнулся сапогом от дороги и, когда космоцикл поравнялся с лимузином, Сеня проорал в матюгальник:

– Лимузин галактномер ГАД-666! Немедля прижмитесь к обочине и заглушите ваш реактор! Это полицейская операция! В случае неповиновения имею разрешение применить лучи смерти – по колесам лимузина!

– Только бы он на Нуль-Т не нажал! – прошептал Проникаев.

Но водитель с гадистром то ли были чересчур самоуверены и намеревались запугать Проникаева и Сеню, ссылаясь на высокопоставленных особ, как часто поступали жадаи…

… то ли их впечатлил возникший как призрак загробной жизни черный «стелс»-космоцикл с двумя отморозками, светошумомигалкой и матюгальником…

… но, как бы то ни было, лимузин сбавил ход, а затем вообще остановился. Проникаев и Знаменский услышали характерное «жжжж» остывающего реактора.

– Ну, слава Персею! – облегченно выдохнул Проникаев.

Они тоже остановились, вылезли из гравиремней и быстро направились к лимузину, из которого пока никто не вышел.

Честнов на минуту прервал рассказ, сел за лекционное фортепиано и мастерски исполнил вступление известной песни «Галактическая кошка-воровка».

Затем продолжил лекцию:

– Значица, Проникаев и Знаменский подошли к лимузину, показали галактполовские значки и потребовали права и документы. Затем они сделали вид, что их что-то не устраивает, и попросили шофера и гадистра выйти из машины.

Те нехотя вылезли на свет, а если быть точным – то во тьму. Поскольку на дворе была ночь. Дул теплый бриз с Понтийско-понтового водохранилища, стрекотали цикадосверчки, а с неба ласково светило звездное скопление Майалл-2. Так что было не совсем темно.

Гадистр принял развязную позу господина, лакей-шофер стал чуть в стороне, на подпружиненных ногах, видимо, был готов к разному развитию событий.

– Ну и с какой стати вы нас задержали, господа галактполовцы? Вот это знаете, что такое? – он извлек из внутреннего кармана корочку, раскрыл и помахал в воздухе.

– Нет, не знаем, а что это? Контрамарка в оперу? Абонемент в библиотеку? А, нет-нет. Я понял. Это – билет в зоопарк! – Проникаев решил прикинуться простачком.

– Отнюдь, – злорадно ответил Гадистр. – Это удостоверение консультанта-политолога при Совете Пэров Его Величества Государя Императора.

– Так это ваши коллеги-политологи несут по галактическому ящику каждый день такую чушь, что уши вянут? – вежливо поинтересовался Сеня. – Так и я могу.

– Может быть, и можете, молодой человек, – отвечал гадистр, – но только вы не ни за что не сможете прийти в Совет Пэров и рассказать там о бесчинствах Галактпола по отношению к консультанту Совета. А я вот могу, представьте себе.

– И что?

– А то, что вас вызовут на ковер к Государю Императору. И он вам сделает бо-бо. Сейчас, слава Персею, не 2237 год!

– Да-а? Да что ты говоришь? – протянул Проникаев. – А что ты скажешь вот на это?

И тут Проникаев предъявил убийственный козырь. Он достал из своего бездонного кармана кремовый аппарат с единственной красной кнопкой и личным гербом Императора. Это была Императорская «вертушка» – аппарат прямой гиперсвязи с самим Императором лично.

Это была та самая штука, краешек которой Проникаев показал Знаменскому, когда тот колебался – присоединиться ли к Проникаеву в преследовании Гадистра.

В общем, это была вещь посильнее «Фауста» Гете.

Гадистр побледнел, и это было видно даже ночью, в серебристом свете Майалла-2.

Надпочечники выбросили в его кровь мощную порцию адреналина, от которого у гадистра слегка помутилась логика префронтальной коры, закружилась голова и захотелось в туалет по-маленькому.

– Император дал согласие на применение мер третьей степени, – веско произнес Проникаев. (Хотя Император такого разрешения на самом деле не давал, Проникаев посчитал, что может слегка преувеличить. И, кроме того, подумал он, всё еще впереди).

– Император не мог дать такого разрешения… – пискнул гадистр.

– А вот ты тоже представь себе! – расхохотался ему в лицо Проникаев. – Мы будем страшно пытать тебя деньгами. И ты нам все расскажешь. Про Чужку, про Алебон, про то, как отнял у первоклассника мороженое и про то, как не пропустил на зебре старушку. Все-все!

После этих зловещих обещаний гадистр получил новый мощный выброс адреналина.

Но Проникаев посчитал, что мокрые штаны гадистра не являются смягчающим вину обстоятельством.

– Эй, Знаменский! – сказал майор. – Отпусти этого ливрейного служаку, он нам только мешать будет. Лично к нему у меня претензий нет, к тому же ставлю «рольс-ройсовский» звездолет против суборбитального самоката, что он ничего не знает.

– Хорошо, – сказал Знаменский. – Иди-ка ты домой, служивый, – ласково сказал он ливрейному лакею-шоферу-телохранителю. Иди домой. Зря ты ушел из андроспецназа, чтобы служить этому гаду, но Персей тебе судья. В том, как ты Галактику на зарплату променял.

Ливрейный лакей-шофер-телохранитель быстро опустил руку, которой он потянулся было за пазуху. Он еще раз бросил взгляд на императорскую «вертушку» и понял, что игра не стоит свеч. Да и свидетелем того, что сейчас, по его мнению, должно было произойти, он стать не стремился.

Еще меньше он стремился оказаться в подвалах ИБЕ, потому что Гадистр, может, таки и отмажется, – подумал служака, – а вот я – навряд ли.

– Это точно, – подтвердил Проникаев.

– Спасибо, господа галактполовцы! – с чувством произнес шофер-лакей. – Счастливо оставаться, хорошей ночи и приятных мер третьей степени!

– И тебе того же, – иронически сказал Сеня. – Иди уже, не задерживай.

И тогда лакей телохранитель подошел к Гадистру – теперь уже бывшему своему хозяину. Он произнес памятную фразу:

– Я думал, ты влиятельная персона, а ты – лишь латекс от дюрекса! – с горьким разачарованием и мукой в голосе сказал он.

После чего отвесил господину Гадистру №4 смачного пенделя, так, что тот даже немного подлетел в воздух.

Проникаев аж крякнул.

– Хорошая подача, Большая Нога! – заржал Знаменский.

Лакей вежливо поклонился Знаменскому и Проникаеву, затем сам себе скомандовал «кругом!» и быстрым шагом стал удаляться по шоссе в сторону города.

Он повернул за поворот и скрылся из виду.

– Ну вот, – подытожил Знаменский. – Вот такие верные слуги. Ну ни хрена не защищают хозяев. Возмутительно.

– Точно, – сказал Проникаев. – Ну а теперича, господин Гад, мы можем, наконец, заняться нашими играми.

Он включил тройное шифрование и нажал на единственную кнопку вертушки.

Император ответил не сразу. Но Проникаев умел ждать, как никто другой. На 28-м гудке он услышал голос Императора.

– Слушай, майор, ты охренел совсем? Ты хоть знаешь, что ночь на дворе? И спать хочется? – так, очень дружелюбно, по-домашнему, отреагировал Император на вызов «вертушки».

– Так точно, знаю, Ваше Величество! – гаркнул Проникаев. – Но дело не терпит отлагательств! Я поймал Гадистра №4!

– И что? Проникаев, четвертый гадистр – это не Чужка, – резонно возразил Император. – И ради этой херни ты разбудил меня в три часа ночи?

– Я уверен, что он знает, где Чужка, Ваше Величество!

– Это лучше. Допустим. Верю в твою индукцию и дедукцию. А он расскажет? – Император, кажется начал просыпаться.

– А куды он, красавчег, денеццо, Ваше Величество? – браво отвечал Проникаев.

– Это хорошо, – Император развеселился. – Только не бей его, а то меня опять иногалактические газеты обзовут душителем свободы.

– Нет, что вы, Ваше Величество. Зачем же бить, когда можно жестко пытать?

Император подпрыгнул на своем конце вертушки.

– Проникаев, ты совсем съехал?? – снова заволновался он. – «Алебон» все полосатые матрацы арестует за своего агента влияния! А боярщина меня с потрохами тогда сожрет!

– Точно-точно! – оживился гадистр, который, похоже, услышал последние слова Императора – тот разволновался и сильно кричал в трубку.

– А ты не вякай у меня, когда Государь Император на проводе! – ласково сказал ему Проникаев.

Затем майор подумал с полсекунды, и отвесил Гадистру легкий хук справа – чтобы гадистр не подслушивал и не мешал разговору с Императором своими прохиндейскими замечаниями.

И чтобы вообще был не в курсе содержания разговора.

Гадистр, естественно, упал, и Знаменский принялся отсчитывать ему 10 секунд. Поскольку гадистр на 10-й секунде не встал, Знаменский засчитал ему нокаут, а Проникаеву – победу.

– Ну вот, теперь мы можем продолжить, Ваше Величество, – Проникаев вернулся к разговору с Императором.

Император, оказывается, все это время терпеливо ждал у трубки.

– Ну и нахал ты, Проникаев, – сказал он.

– Никак нет, Ваше Величество! – не согласился Проникаев. – Просто Гад мешал разговаривать с Вашим Величеством! А это недопустимо!

– Ладно, замнем, – сказал Император. – Мы остановились на методах получения информации от Гада.

– Да, я помню, – сказал Проникаев. – Ваше Величество сказали, чтобы я его не пытал. Но вы ведь наверняка знаете, что для жадаев есть такое воздействие космоюанями?

– В курсе, – неохотно признался Император. – А ты, наверное, в курсе, что прогрессивная Вселенная собирается приравнять его к пыткам?

– Обещать – не жениться, Ваше Величество! – бодро ответил Проникаев. – Официальный бюллетень еще не вышел.

– Я, конечно, не трус, но все равно как-то страшновато, – признался Император. – А вдруг бюллетень выйдет?

– Ну, во-первых, – сказал Проникаев, – вы можете свалить все на меня. Я ж официально уволен из органов. Тогда прогрессивная Вселенная объявит кровавым тираном не вас, а меня.

– Не катит, Проникаев, – грустно сказал Император. – Ты же знаешь, что во всем, что происходит в нашей Галактике, прогрессивная Вселенная обвиняет меня и только меня. В каждой слезинке каждого невинного гадистра.

– Тогда есть «во-вторых», – не сдавался майор. – В соседней галактике «Млечный Путь» давным-давно жил некто Филипп Филиппыч Македонский. Он же Филипп Второй.

– Слышал, – перебил Император.

– Он как-то сказал, что крепость не может считаться неприступной, если туда можно привести ишака, груженого золотом.

– Я в курсе, – сказал Император, – у нас в М31 тоже такое бывает, не только в «Млечном Пути». И что ты предлагаешь, майор? Говори прямо.

– Я предлагаю, Ваше Величество, предложить нашей крепости под названием «Гадистр номер 4» вот такого золотого ишака. В обмен на информацию о Чужке.

– И сколько? – поинтересовался Император.

– Я думаю, примерно 20-25 тонн космоюаней, – сказал Проникаев. – Метрических тонн, в смысле веса, а не сленга. То есть большую кучу тысячных желтых космоюаневых купюр, и чтобы эта куча весила 20-25 тонн, – уточнил он. – И желательно прямо сейчас.

– Друг мой ситный, – вскричал Император, – где же я тебе возьму такую кучу космоюаней среди ночи??

Проникаев в ответ выразительно промолчал.

– У тебя шифрование тройное? – вдруг спросил Император.

– Да, Ваше Величество, как положено!

– Включи четверное. Там сбоку такой рычажок.

Проникаев включил.

– Включил? – нетерпеливо спросил Император.

– Так точно, Ваше Величество! Мы остановились на вопросе, где взять такую кучу космоюаней посреди ночи!

– Не ори, Проникаев, я не глухой. Вообще говори потише. Где взять, спрашиваешь? – медленно проговорил Император. – Кажется, под кроватью в 19-й спальне что-то есть. И в 23-й под кроватью какая-то мелочь завалялась. Должно хватить.

– Как можно, Ваше Величество, это же ваши личные деньги! – прошептал Проникаев.

– Ничего, я потом из бюджета возьму, – пробормотал Император. – Что такое личное по сравнению с общественным благом! – голос Императора окреп. – Что такое эти жалкие 25 (пусть даже метрических!) тонн денег – по сравнению с тем, сколько всего ценного этот гадский Чужка каждый день крадет из нашей любимой Галактики!… в пользу этих наших проклятых партнеров по Местному Скоплению??

В ответ на эту благородную речь Проникаев только и смог сказать:

– Служу Вашему Императорскому Величеству, да живет оно вечно!

– Короче, я тебе пришлю личный Императорский дрон. Там будут деньги. Жди. Постараюсь побыстрее, – сухо закончил император. Тут ему в голову пришла другая мысль, и он снова обеспокоился. – А если гадистр все-таки откажется взять ишака?

– Не откажется, Ваше Императорское! Жадаи чудовищно жадные, а тут такая гора денег! – уверенно сказал Проникаев. – Хотел было сказать, что он маму родную за эту сумму продаст, но это будет неточность. Родную маму он продаст значительно дешевле.

– Ну а если все-таки откажется?

Проникаев развел руками.

– Вот что, Проникаев, – голос Императора окреп. – Тогда пытай его этой кучей. Пытай деньгами. Жги, порть, писай на эти деньги, делай что хочешь. Мы должны получить информацию о Чужке, и все тут!

– А как же прогрессивная Вселенная? – спросил Проникаев.

– А пусть она засунет свои права гуманоида в прямую кишку этого гуманоида! – рявкнул Император. – В крайнем случае, сдам им в аренду какую-нибудь планетную систему. Пусть подавятся. Наша «Туманность Андромеды», слава Персею, большая Галактика. Выкрутимся как-нибудь. Ты мне только Чужку найди, а там и помирать не стыдно, – всплакнул в трубку Император.

– Ну что вы, Ваше Величество! – растрогался Проникаев. – Живите себе вечно, никто не против!

– Короче, Проникаев. Ожидай дрон с деньгами. Конец связи, – сказал уставший от беседы Император и отключился.

– Короче, Знаменский! – сказал Проникаев Сене, который сидел на Гадистре, все еще не вышедшем из своего нокаута, и клевал носом. (Все-таки была ночь).

– А, что? – Сеня проснулся.

– Короче, Знаменский! – строго сказал Проникаев. – Все, о чем я говорил с Императором, – ты ничего этого не слышал.

– А я и не слышал, – отвечал Сеня, хлопая ресницами, как девушка. – Да я вообще спал! Ты же видел.

– Но Знаменский, похоже, всё-таки всё разболтал, – выкрикнул развязный курсант с «камчатки». Иначе бы откуда, господин майор, вы все это знали?

– Курсант Махрович, выйдите немедля за дверь! – приказал разозленный Честнов. – На вас будет написана докладная начальнику Высшей Школы. Я не посмотрю, что у вас дедушка – почетный генерал-прапорщик в отставке!

Честнов подождал, пока наглый курсант не покинет аудиторию, и продолжил.

– Итак, товарищи курсанты, Проникаев приказал Знаменскому разбудить Гадистра. Но перед этим…

– Перед тем, как мы разбудим гадистра, слушай официальный приказ Императора, – сказал Проникаев Сене. – Он таков. Гадистра не пытать, но подкупить. С минуты на минуту сюда прибудет Императорский дрон с деньгами.

– Отдать ему 20 метрических тонн космоюаней?? – возмутился Сеня.

Похоже, что он все же кое-что слышал из разговора Проникаева с Императором.

– Ибо оба собеседника достаточно громко орали во время своей телефонной гипер-беседы, – пояснил Честнов.

– Отдать ему такую туеву хучу денег? – возмущенно вскричал Знаменский. – Да лучше я его придушу собственными руками, или запинаю ногами, или, на худой конец, перееду лимузином!

– Я тебе перееду, – холодно ответил Проникаев. – Ты военный человек, Знаменский, знаешь не хуже меня, что приказы не обсуждаются. Сказано подкупить – значит подкупить.

– А если он не подкупится? – Сеня задал тот же вопрос, что и Император.

– А если не подкупится, – оскалился Проникаев, – тогда Император приказал жестоко пытать.

– Ага, – сказал Знаменский. – Это другое дело. Тогда мое настроение стремительно улучшается. От чистого сердца – ab imo pectore – желаю ему ни за что не подкупаться! – заявил Знаменский, еще раз демонстрируя эрудицию, нехарактерную для офицера «убойного отдела».

– Посмотрим, – ухмыльнулся Проникаев. – Буди гадистра. У тебя есть «живая вода»?

– Обижаешь, майор, – сказал Знаменский и извлек из кармана небольшой флакончик.

«Живой водой» на жаргоне сыскарей называлась вытяжка из оборонительных желез эриданского вонюрника, которая обычно применялась для «лечения» запирающихся преступников.

– Дай ему немного, – приказал Проникаев, – но только смотри не переборщи.

Знаменский достал из кармана бельевую прищепку и повесил себе на ноздри. Проникаев же просто зажал нос пальцами.

Затем Знаменский очень осторожно отвинтил колпачок флакона и на долю секунды сунул его все еще валявшемуся на земле Гадистру под нос. После чего мгновенно и накрепко завинтил флакон спецпробкой.

Эффект проявился тут же и был трескучим: гадистр мгновенно «воскрес», вскочил на ноги и принялся носиться по замкнутому кругу, при этом воя и вопя.

– Ну что ты кричишь, как альдебаранский амарал? – укоризненно сказал гадистру Проникаев. – Мы на Космоюаньском, между прочим. Чуть дальше – уже коттеджи начинаются: во-первых, людей разбудишь, а во вторых, разбудишь заодно и своих коллег-жадаев, которые тоже там живут. Ну и что они про тебя подумают тогда?

Эти суровые, но справедливые слова отрезвили гадистра. Он перестал вопить, а вместо этого стал жалобно и безнадежно подвывать, – как Акела, который промахнулся.

Как раз в этот момент в небе появилась летающая тарелка.

Но это была не обычная летающая тарелка с зелеными человечками. А напротив – личный Императорский дрон с деньгами.

Дрон снизился, и в его брюхе стал открываться люк.

Когда люк открылся полностью, из него на землю хлынули космоюани.

Опорожнившись, Императорский дрон задраил люк и отбыл по месту постоянной дислокации – в гараж Большого Императорского дворца.

– Оперативненько, Ваше Величество, – одобрил Проникаев.

– Ничего себе… – округлил глаза Знаменский. – Ну и куча. Будто ящеромамонт на анаболиках тут пробегал.

Гадистр тоже перестал носиться с угольком в заднице и встал как вкопанный, вперив ястребиные очи в деньги.

Он даже подвывать и скулить забыл.