Воины света

– Боже мой, Господи, сохрани! – дрожа всем телом, прошептала женщина, ее охватило смятение.

– Теперь ты видишь, что на нем лежит дьявольское клеймо?! И этого урода ты хотела спасти?! Отвечай! – гневно потребовал Учитель и, схватив ее за руку, выволок из камеры.

– Но я, я не знала… – не в силах сдержать слез, шептала она.

– Теперь ты заслужила наказание, Сестра! И мне придется его исполнить! – с этими словами мужчина втолкнул ее в свой кабинет. – Снимай рубашку!

Юдифь безропотно подчинилась. Обнажившись до пояса, она оперлась руками на стол Учителя, покорно подставив ему спину.

Он снял со стены короткую плеть и, размахнувшись, нанес первый удар.

Вспышка боли обожгла кожу. Она увидела светлые глаза юноши, лежащего бездыханным у ее ног. Второй удар, и истошный крик матери снова звучал в ушах. Третий удар – с губ сорвался первый стон. Четвертый – она вскрикнула в голос.

– Довольно. – Учитель отшвырнул плеть и, взяв женщину за плечо, развернул к себе. – Все, я прощаю тебя, Сестра. Ты прощена.

Его грубые руки страстно прошлись по обнаженной спине, коснувшись саднящих следов, опустились на бедра затем ниже.

Он взял ее прямо на столе, грубо, глубоко, до боли сжимая запястья.

Юдифь смотрела в замутненные страстью глаза Учителя, и испытывала искреннюю благодарность. Ведь он проявил сегодня наивысшую милость, собственноручно очистив ее от греха.

Глава 8

«Сам себе король сам себе судья»

Сергей смутно помнил, как позвонил Губину, как сбивчиво объяснил, что произошло. Он так и сидел на полу в ванной, пока не приехала оперативная группа. И только когда они поднялись в квартиру, нашел в себе силы встать и выйти в прихожую.

С Губиным прибыл уже знакомый эксперт-криминалист и теперь внимательно изучал место преступления. Также бесстрастно, как недавно на квартире Арбатова.

Застывшим взглядом Сергей следил за его действиями из коридора, не в силах пошевелиться.

– Донцов, ты в порядке? – озабоченно спросил Николай Александрович, положив руку ему на плечо.

– Да. – тихо ответил Сергей и сам не узнал своего голоса.

– Не похоже. – Губин вздохнул. – Тяжело терять тех, кого любишь, особенно когда уходят такие молодые.

– Кира была моим другом. – сглотнув ком, еле слышно поправил Донцов.

– Ну, да. – Николай Александрович участливо хлопнул его по плечу. – Можешь ничего не говорить. Я видел, как ты смотрел на нее вчера, в штабе.

Сергей вздрогнул и растерянно взглянул в понимающие глаза начальника. Затем поспешно отвел взгляд. К лицу прилила кровь. Сейчас он прибывал в таком смятении, что сам не мог до конца осознать своих чувств.

– Кто же здесь так пакостно наследил? – донесся из комнаты возмущенный голос эксперта. – Еще и цветы эти набросали. Никакого уважения к моей работе.

Николай Александрович направился к дотошному коллеге, а Сергей опустился на стоящий в прихожей мягкий диванчик. Он не мог заставить себя вновь взглянуть на место преступления.

– Жертва явно знала преступника. – начал докладывать Губину криминалист. – Она сама открыла ему дверь, затем они прошли в данное помещение, здесь он и совершил нападение.

Взгляните на эти синяки на ее плечах. Четкие следы пальцев. Наш убийца сильный, крупный мужчина, примерно вашего роста. Судя по всему, сначала он вырубил жертву, затем зафиксировал на стуле и дождался пока к ней вернется сознание.

– С какой целью, по-вашему, совершено преступление? – сухо спросил Губин. – Зачем было связывать и калечить девочку? На ограбление не похоже. Многие ценности остались нетронуты.

– Полагаю, наш убийца не является маньяком-садистом и месть тоже тут не причем. Я думаю, он что-то хотел у нее узнать. Что-то искал. – сосредоточенно рассматривая какую-то деталь, проговорил эксперт. – Взгляните на гематомы на кистях рук. Судя по их состоянию, преступник буквально выламывал ей пальцы. Планомерно. Один, за другим. Как минимум, в течение двух часов до наступления смерти. Он хладнокровно пытал жертву.

Сергей вновь закрыл руками лицо, к горлу подступил ком.

– Значит, убийца пытался узнать у девочки, где что-то находится? – мрачно подытожил Николай Александрович.

– Что-то или кто-то. – бесстрастно уточнил криминалист. – Но так и не узнал. Рот жертвы остался заклеенным. Значит, преступник не смог добиться желаемого ответа. Он провел в квартире более двух часов. Очевидно, понял, что задерживаться дальше опасно и совершил убийство. Горло перерезано одним уверенным движением, опасной бритвой или обоюдно острым ножом. Смерть наступила в результате потери крови.

Внутренне содрогнувшись, Сергей с трудом сглотнул подкативший ком. Он вспомнил искрящиеся счастьем чуть раскосые зеленые глаза девушки, открытую улыбку, звонкий живой смех. И осознал, что всего этого больше не будет. Никогда.

Кира ни встретит его в дверях в шелковом китайском халатике и забавных пушистых тапочках-зверушках, ни назовет «занудным коллегой». Ни обнимет, ни коснется губами его щеки.

Она никогда уже не уведет Венецию, и не станцует вальс на настоящем балу. В один миг, кто-то взял и безжалостно уничтожил все ее мечты. И теперь ее нет, просто нет.

Сергей ощутил под пальцами горячие капли, стало солоно на губах.

Внезапно он вспомнил последние слова Киры, то с каким чувством она их произнесла. И нестерпимую боль, обиду и злость в его сердце вдруг сменила неизбывная грусть.

«…Я все равно буду знать, что в моей жизни было настоящее счастье. Пусть совсем недолго, но зато самое настоящее!»

Ее больше не было, но Донцов вдруг осознал, что она покинула этот мир счастливой. С верой в горячем сердце, с верой в то, что жертвует жизнью ради любимого.

Но заслуживал ли Стас такой жертвы? Кира верила, что заслуживал. И, несмотря на всю горечь досады и неприятие, Сергей был готов уважать эту веру.

– Донцов, а ты пришел сюда вместе с Тотским? Я прав? – неожиданно спросил Губин, вырвав его из раздумий.

– Да, мы случайно столкнулись на улице. – мгновенно насторожившись, соврал Сергей. – Здесь недалеко дом моей невесты.

– Ясно. А где Стас сейчас не знаешь? – Губин достал сигарету и, закурив, испытующе взглянул ему в глаза. – Со вчерашнего утра не можем его найти. На звонки не отвечал, дома не появлялся.

– А зачем вы его искали? – стараясь не выдать настороженности, ровным тоном спросил Донцов.

– Сегодня днем Каспиан собирался сдаться сектантам. Он хотел, чтобы мы снабдили его отслеживающим устройством. Но до сих пор от него ни слуха, ни духа. – вздохнув, пояснил заместитель председателя. – Стас был нужен, чтобы связаться с Убежищем.

Сознавая, что уже не может никому доверять, Сергей вновь опустил взгляд.

– Я не имею ни малейшего понятия, где сейчас находится Тотский. – абсолютно честно признался он.

Спустя несколько минут Донцов уже спускался в метро. Губин отпустил его домой, посоветовав залить горе и на время забыть о работе. Сейчас, можно было бы навестить Алю, но Сергей чувствовал перед ней неосознанную вину, а потому решил поехать домой и последовать совету начальника.

Однако не успел он очутиться на станции, как на поясе завибрировал мобильник.

– Слушаю. – глухо ответил Донцов.

– Сынок, вы уже дома? – голос Надежды Петровны казался слегка озабоченным.

– Да, мам. Почти. – как мог жизнерадостно, подтвердил Сергей.

– Хорошо, слушай, я тут это, к Наташе поехала. До понедельника погощу у нее, соскучилась что-то, да и племянниц давно не видала. – смущенно пояснила женщина. – А ты не забывай цветы поливать. Я наготовила вам на два дня, так что голодными не останетесь. И передавай Стасику мои наилучшие пожелания. Ну, давай.

Она прервала связь, и Донцов вздохнул с облегчением, осознав, что никто теперь не помешает ему нормально выпить. И не станет задавать лишних вопросов.

Домой Сергей добрался только к шести часам вечера. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он отпер дверь и растеряно замер на пороге.

В квартире не горел свет, но из маминой комнаты доносилась чистая мелодия «Лунной сонаты».

Сергей медленно прошел в полутемную комнату. Там, за пианино сидел Тотский и, опустив веки, легко касался клавиш тонкими пальцами. Казалось, он вообще не заметил возвращения хозяина.

– Стас. – негромко окликнул его Донцов.

Вампир поднял на него взгляд. Пронзительно-голубые глаза были затуманены, он даже не смог задержать взор на лице напарника, и вновь опустил веки.

– Ты что, снова под кайфом? – мрачно спросил Сергей, хотя и сам уже все отлично видел.

– Сегодня не лучший день для трезвости, сотрудник. – с горькой иронией отозвался Тотский, не прекращая играть: – Не находишь?

Донцов тяжело вздохнул, но не стал возражать. В конце концов, ему самому хотелось утопить горе во хмелю.

– Ты все это время был здесь? – наконец, после минутной паузы, спросил он.

– Нет. – Тотский в последний раз коснулся клавиш и, захлопнув крышку инструмента, повернулся к напарнику. – Я встречался с Амели.

– Зачем? – растеряно спросил Сергей.

Стас чуть заметно дернул уголком рта.

– Я хотел, чтобы она остановила Каспиана. Не дала ему сдаться сектантам. – пояснил он бесцветным тоном.

– Но, почему? – еще больше удивился Донцов.

– Они убили бы его. Живым Каспиан им не нужен. – спокойно ответил вампир, затем опустил взгляд и тихо добавил: – Завтра я сдамся вместо него.

– Ты? – Сергей с трудом мог поверить своим ушам. – Ты сейчас это серьезно?

Стас иронически улыбнулся и встал на ноги. Его слегка качнуло, но он устоял и прошел к столу. Только теперь Донцов заметил сваленные там коробки с непонятными техническими устройствами.

– Я решил использовать план Губина. – отстраненным голосом пояснил Тотский. – Уже приобрел все необходимое.

Донцов с сомнением наблюдал за неуверенными движениями вампира, явно находящегося в сильном наркотическом опьянении. И спустя минуту, все же решился спросить:

– Но Киру уже не вернуть. Почему ты хочешь пойти на это именно сейчас?

– Она принадлежала мне. – с горькой иронией, отозвался Тотский. – Они забрали ее, и должны заплатить.

Он вдруг саркастически усмехнулся, взглянул Сергею в глаза и добавил:

– И потом: «иногда не нужно думать о последствиях. Просто делай то, что тебе хочется сейчас. Иначе жизнь вскоре станет невыносимо пресной». Кем бы я был, если бы сам не следовал своим советам?

Донцов помрачнел и, тяжело вздохнув, бросил взгляд на сложные технические устройства.

– Хорошо, обсудим все детали позже. – твердо произнес он. – А пока ляг, поспи. Тебе нужно придти в себя.

– Ты чертовски прав, сотрудник. – иронически улыбнувшись, подтвердил Стас. – Мне просто необходимо немного отдохнуть.

Сергей вышел на улицу, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Нужно было купить спиртного, впереди предстояла долгая ночь. По пути в магазин он вспоминал слова Тотского. И хотя его покоробила формулировка, в целом, он был согласен с вампиром. Сектанты должны заплатить. Должны ответить за все: за убийство Киры, похищение и пытки ребенка, за гибель десятков невинных существ. Но главное, необходимо было найти и наказать того, кто запустил эту адскую машину смерти. И Донцов был уверен, что он сам, не задумываясь, без малейших сомнений, рискнул бы раде этого жизнью.

На смену закату быстро пришли прохладные осенние сумерки. Сергей уже подходил к своему подъезду, когда между стволов тополей заметил невысокий силуэт в длинном темном плаще. Он сразу узнал это удивительное создание. Девушку настолько хрупкую и изящную, что с трудом верилось в реальность ее существования.

Амели приблизилась к нему так легко, словно не шла, а скользила над самой землей. Он увидел, как блестят в полумраке ее огромные влажные глаза и замер, не в силах оторвать от них взгляд.

– Добрый вечер, господин Донцов. – тихо и очень печально произнесла она. – Я пришла поговорить с вами.

Сергей невольно сглотнул, все еще не в силах оторвать взгляд от мерцающих изумрудных глаз.

– Добрый вечер, Амели. – с трудом выдавил он приветствие.

– Сегодня днем мы получили посылку от похитителей. – дрогнувшим голосом сообщила девушка. – Они… они отрезали Луи мизинец.

Сергей содрогнулся, внезапно вспомнив искалеченные руки Киры, в его душе вновь закипел гнев.

– Это чудовищно. Мне очень жаль, правда. – искренне, с чувством, произнес он. – Но, не отчаивайтесь. Завтра мы спасем вашего брата. Найдем уродов, которые это с ним сделали! У нас уже есть план.

Амели вдруг протянула тонкую ручку и легко коснулась пальцами его губ, словно прося замолчать.

– Я знаю. Выслушайте меня. – едва слышно попросила она. – Теперь вам известно, насколько это безжалостные и жестокие люди. Настоящие палачи. И потому я прошу вас, пожалуйста, обещайте, что вы сделаете все, чтобы Станис не пострадал. Он был не в себе, когда я его видела, не дайте ему пострадать.

В глазах девушки отразилась мольба, и вместе с тем неподдельный страх.

Донцов нахмурился и отвел взгляд.

– Ваш брат в смертельной опасности, а вы просите меня сделать все, чтобы не пострадал виновник гибели вашей сестры? – едва скрыв разочарование, с упреком уточнил он.

Вместо ответа Амели нежно коснулась его руки, слегка сжав ее тонкими прохладными пальцами.

– Вы благородный и храбрый человек, господин Донцов, – вновь заглянув ему в глаза, прошептала она. – Умоляю, дайте мне слово.

Сергей мрачно сдвинул брови.

– Вы любите его. Я прав? – удрученно спросил он.

На этот раз Амели сама смущенно отвела взгляд.

– Мы не можем быть вместе. Станис не откажется от свободы в мире людей, а я не могу пренебречь долгом и покинуть свой клан. Тем более отец его ненавидит. – она вновь подняла глаза на Сергея, теперь они были полны слез. – Но я не переживу, если Станис пострадает в плену! Вы просто не знаете, как мы чувствуем боль. Обладая столь тонкой душой, под пытками он потеряет рассудок. Прошу, поймите меня. Обещайте сделать все, чтобы его уберечь. Умоляю!

Сергей тяжело вздохнул. Но он просто не мог ей отказать.

– Я обещаю сделать все, что только будет в моих силах. – негромко произнес он.

– Благодарю вас. – прошептала Амели и, привстав на мыски, едва ощутимо коснулась губами его щеки. – Я никогда не забуду вашей доброты.

Сергей смутился, почувствовав, как кровь прилила к лицу. Он инстинктивно поднял руку, чтобы обнять хрупкие плечи девушки, но она уже отпрянула и скрылась за стволами деревьев, растворившись в сгустившихся сумерках.

Домой Донцов вернулся в скверном расположении духа. Он никак не мог понять, за что это чистое волшебное создание может любить самовлюбленного эгоиста, каким бесспорно являлся ее смазливый вечно-юный кузен. Большинство женщин, по неизвестной Сергею причине, испытывали к Тотскому непреодолимую слабость, невзирая на все его недостатки, которые упорно считали достоинствами. Оспаривать этот досадный факт не имело смысла, оставалось его просто принять.

Когда Сергей зашел в прихожую, Стас как раз покинул ванную комнату, вытирая на ходу волосы полотенцем. Казалось, он уже полностью отошел от наркотического опьянения. Увидев напарника, вампир приветливо улыбнулся.

– Брось свое дрянное пойло, сотрудник, не травись. – с дружеской иронией посоветовал он. – Иди, я угощу тебя коньяком столетней выдержки. Ручаюсь, такого ты еще не пробовал.

– Где ты его взял? – растеряно уставившись на красивую бутылку, которую Стас уже поставил на кухонный стол, спросил Сергей.

– Заказал на сайте одного французского ресторана. – усмехнувшись, пояснил Тотский. – А ты думал, я превратился в летучую мышь и быстро сгонял за ним в родовой замок?

Сергей мрачно хмыкнул и уселся за стол, с интересом поглядывая на коньяк.

– Столь благородному напитку сначала необходимо позволить подышать. – сообщил Стас, осторожно вскрывая бутылку. – Так что, подай-ка пока приличные бокалы, мне же не пристало лазить по твоим шкафам.

Донцов не стал спорить и поставил на стол два хрустальных фужера из маминого любимого сервиза.

Тотский на одну треть наполнил их янтарным напитком, но когда Сергей взял свой бокал и уже поднес к губам, неожиданно остановил его руку.

– Имей уважение, сотрудник, все же он втрое старше тебя. – с укором заметил вампир. – Сначала вдохни аромат, затем пригуби. Сполна насладись предвкушением наслаждения, тогда оно покажется значительно ярче.

– Лучше я просто его выпью. – решительно возразил Донцов и осушил свой фужер одним глотком. Сейчас у него не было ни малейшего желания учувствовать в эстетских опытах напарника.

– Ты безнадежен. – обреченно вздохнув, констатировал Стас. – Скажи хотя бы, что чувствуешь?

Сергей чувствовал приятное тепло, которое сначала обожгло горло, а затем разлилось по всему телу, согревая сердце и душу. Ощущение было действительно неповторимое, но радовать вампира он не хотел.

– Коньяк, как коньяк. – мрачно пробормотал он. – Ничего необычного.

Тотский пристально взглянул ему в глаза и торжествующе улыбнулся.

– И все же, ты не так безнадежен, как я опасался. – заметил он с иронией.

Донцов почувствовал, как кровь прилила к лицу, помрачнев, он сам взял бутылку и, вновь наполнив свой бокал, предложил:

– За Киру. Не чокаясь.

Примерно полчаса спустя бутылка была уже пуста. Тотский достал из кармана золотой портсигар со странными, кофейного цвета сигаретами. Он закурил и, судя по запаху, они содержали в себе не только табак. Донцов отказался от предложения попробовать и вытащил из кармана свою мятую пачку.

Глядя, как Стас все еще играет с оставшимся в бокале коньяком, то вдыхая его аромат, то позволяя касаться губ, Сергей вспоминал его рассказ о погибших от газа товарищах: «Мертвая плоть и ничего более».

Неужели сейчас, гибель Киры для него лишь потеря собственности? Нарушение планов, досадная неприятность, которую легко забыть за фужером столетнего коньяка? Она перестала дышать, чувствовать, любить, и потеряла свою уникальность. Стала для него лишь пустой мертвой плотью. Или все же нет? Ведь если это было бы так, Стас не решился бы рисковать своей драгоценной жизнью ради мести «жалким людишкам». Скорее всего, вампир просто отлично скрывал происходящие в душе переживания. Ведь сейчас Сергей уже не сомневался, что у этих странных существ есть душа. Возможно не совсем такая, как у людей, или даже совсем не такая. Но все же, непременно, обязательно есть.

– Сегодня ко мне приходила Амели. – помедлив немного, все же решил поделиться Донцов. – Она просила, чтобы я не дал тебе пострадать в плену.

Стас удивленно изогнул бровь и вдруг впился в глаза напарника пронзительным взглядом. Сергей ощутил легкое головокружение, к горлу подступила тошнота. Он понял, что рассказывать подробнее уже не придется.

От возмущения щеки налились жаром, Донцов был так зол, что едва не врезал вампиру в челюсть. Настолько грубого вторжения в сознание напарника Тотский ранее себе не позволял.

– Прости, сотрудник, эта информация была слишком важна, чтобы я мог полагаться на твое косноязычие. – очевидно заметив его реакцию, с грустной иронией повинился Стас. – Мы ведь не способны слышать мысли себе подобных.

Совладав с эмоциями, Сергей одарил товарища испытующим взглядом.

– Я не могу понять, что связывает тебя с Амели д’ Бре? Ведь ты говорил, что крутил роман с Делией. Или сразу с обеими сестрами? – мрачно спросил он. И хотя подобное объяснение казалось самому Сергею до крайности аморальным, от Тотского он вполне мог такое ожидать.

– Нет, сотрудник. – меланхолично улыбнувшись, возразил Стас. – Однажды я всего лишь исполнил ее просьбу.

– Какую просьбу? – не в силах справиться с любопытством, спросил Донцов.

– Как бы это тактичнее объяснить… – задумавшись на минуту, произнес Тотский. – Человеку будет не просто такое понять. Видишь ли, после обретения второго рождения наши тела остаются неизменны. Все следы и шрамы, которые были получены до этого момента, станут вампиру вечными спутниками, новые не появятся никогда.

Стас вздохнул и, слегка опустив ресницы, глубоко затянулся.

– Для представительниц прекрасного пола это обстоятельство сопряжено с определенным неудобством. Если девица перед обретением второго рождения не имеет мужа или возлюбленного, по закону клана д’ Бре, она может выбрать любого родственника мужского пола. – он выдержал тактичную паузу, словно давая собеседнику время понять, о чем идет речь, и продолжил: – Тридцать лет назад юная Амели выбрала меня. И хотя я не являлся официальным членом клана, будучи ее кузеном, подходил по закону.

Донцов в буквальном смысле оторопел, осознавая насколько же архаичны обычаи подземных вампиров. Ведь можно же было обойтись без посторонней помощи. Или прибегнуть к операции.

– И ты согласился? – помолчав минуту, спросил он.

– Разумеется. – ничуть не смутившись, ответил Тотский. – Ты ведь сам видел мужчин клана д’ Бре, я обязан был пожалеть бедную девочку.

– А как на это отреагировала ее сестра? – испытующе глядя в глаза напарнику, уточил Сергей.

– С пониманием. – спокойно сообщил вампир. – Ведь это традиция, Амели имела право выбрать любого.

Донцов с трудом мог приставить себе, как подобное вообще возможно. И в отношении двух сестер, и в отношении самого Стаса, но ему стало очень жаль юную Амели. Трудно было даже предположить, что она чувствовала в тот момент. И особенно после.

– Теперь все ясно. – мрачно буркнул он, стараясь изобразить сарказм. – Первая любовь не забывается.

Тотский напротив, приобрел мечтательное выражение и, вновь затянувшись подозрительной сигаретой, произнес с легкой улыбкой:

– Амели было ровно двадцать. Такая хрупкая и нежная, как цветок белой орхидеи. После инициации она стала живым воплощением совершенства. Как жаль, что столько времени упущено зря.

– Да уж. Ты тридцать лет не видел влюбленную в тебя девушку, боясь гнева Каспиана. – не скрывая осуждения, подытожил Сергей. – А она любила тебя все это время, непонятно за что.

– Во-первых, – справедливо опасаясь. – иронически поправил Тотский. – Ведь ты сам видел, что он способен делать с другими вампирами. Оказаться на месте Ксавье мне совсем не хотелось. А, во-вторых, как это «непонятно за что»? Мы с ней невероятно подходим друг другу. Ведь я также – живое воплощение совершенства. Нам суждено быть вместе. Теперь я это вижу.

Сергей сразу понял, что вампир снова перебрал с наркотой, раз откровенно восхищается своим «совершенством». Поэтому даже счел бессмысленным упрекать его в том, что тот был готов забыть погибшую невесту и переключить внимание на кузину.

– Ты живое воплощение эгоцентризма и нарциссизма, Стас. Это самая емкая твоя характеристика. – сурово заключил Донцов. – И я очень рад, что Амели д’ Бре не покинет ради тебя Убежище.

– Брось, сотрудник, ты же сам так не думаешь. – саркастически улыбнувшись, возразил Тотский.

Сергей поднялся из-за стола, намериваясь покинуть кухню:

– Можешь курить свою дрянь хоть до самого утра, но не забудь подготовить все приборы. – строго произнес он, игнорируя замечание напарника. – К часу мы должны быть в Царицынском парке. А сейчас я иду спать.

Ночью Сергей спал неспокойно, постоянно ворочался с боку на бок и просыпался. Даже выпитый перед сном столетний коньяк не мог исправить положение. Перед глазами то и дело возникали жуткие картины. Тонкие бледные руки с почерневшими от гематом пальцами. Огромная кровавая лужа на зеркальном паркете с застывшими в ней лепестками роз. Гнев и боль волнами захлестывали душу, требуя отмщения. Сейчас он готов был собственными руками прикончить того ублюдка, который сделал такое с беззащитной девочкой. И даже не сомневался, что не стал бы об этом жалеть. Еще Сергей думал о том, как все пройдет. О том, что утром нужно сообщить их планы Юлии Григорьевне. Вовремя подготовить выездную бригаду федералов. И еще о том, что может произойти, если вдруг сектанты обнаружат спрятанный на теле Стаса жучек, до того, как доставят его на свою базу.

Ведь как бы Донцов не злился на самовлюбленного напарника, он хорошо понимал, что уже считает Тотского товарищем, даже по-своему привязался к нему и ни в коем случае не желает теперь его гибели.

Стас казался ему до крайности странным, непонятным существом. Именно ни мужчиной, даже не юношей, а «существом». Но, несмотря на это, он все же являлся уникальной личностью и, безусловно, заслуживал право на жизнь.

Почувствовав, что пересохло в горле, Сергей встал и поплелся на кухню выпить воды. Было уже около трех часов ночи. Свет нигде не горел, и балконные двери светлым пятном выделялись на фоне темного помещения. Донцов замер, заметив четкий силуэт сидящего за ними вампира. На улице было прохладно, накинув на плечи плащ, он сидел и курил, держа равновесие на узком ограждении.

Сергей нахмурился, вдруг осознав, что Стасу сейчас значительно тяжелее, чем ему. В конце концов, он рисковал бессмертием, вечной юностью, жизнью, полной наслаждений, которую так безмерно ценил. Но ради чего? Донцов не видел в нем жажды мщения, или безудержного гнева. Казалось, что Тотский по какой-то лишь ему известной причине приговорил себя к этой жертве. И теперь уже не мог отменить вынесенный самому себе приговор.