скачать книгу бесплатно
– Обещаю, подглядывать не буду!
Похоже, молодой дядя находил её смущение несколько забавным. Красная как рак, с поникшей головой девица скрылась за предложенной ей ширмой. Прошло, наверное, минут десять, а то и больше, прежде чем Анна снова показалась из-за старой простыни: милый наряд школьницы сменили суровые чёрная кожаная куртка на заклёпках с длинным, почти до пола плащом и широкими карманами, скрывавшая под собой простую светло-серую рубашку, чёрные сапоги с высоким голенищем на небольшом широком каблуке, ярко-синие джинсы с символикой клуба «Chicago Bulls» на заднем левом кармане и электронные часы «Montana» на левой руке, ярко блестевшие даже в тусклом свете ламп накаливания. Стоит признать, в этом облачении Анна смотрелась крайне эффектно, чего не мог не отметить Савелий:
– Выглядишь на пять баллов!
– Спасибо – немного побаиваясь, смущённо ответила ему Анна – А вам не кажется, что в этом мне… будет жарковато?
Временной проводник Анны искренне удивился такой реакции:
– Я-то думал, будете на старомодность намекать – в будущем вы там у себя по-другому одевались!
– Да нет – скромно улыбнулась она и, элегантно взмахнув плащом, провернулась на одной ноге – На самом деле, мне даже нравится.
– Правда? – улыбка Савелия сразу растянулась до ушей – Рад слышать!
– Савелий, можно задать вам один вопрос?
– Пожалуйста, я ваш временной проводник, – сказал он, лениво откинувшись на спинку стула, – Это моя задача – отвечать на вопросы таких, как вы.
– А для чего мне рация? – Анна достала из кармана огромное для её ладони устройство, лишь отдалённо напоминавшее современные телефоны.
– Для связи – я так понимаю, маршрут вам плохо известен, так что при необходимости я буду вас вести. Если что-то случится или заблудитесь, сразу свяжетесь со мной.
– Хорошо – понимающе кивнула она.
– Так… – Савелий засучил левый рукав, обнажив позолоченные наручные часы на своём левом запястье, – Сверимся!
Анна посмотрела на свои часики.
– Семнадцать минут второго.
– Отлично! Значит, всё выставил верно – сообщил он.
Довольный собой, проводник Анны встал со стула и как-то небрежно, кося взгляд куда-то в сторону, подошёл к ней практически вплотную. Девушка неуверенно шагнула от Савелия чуть в сторону – чего это он?
– Я понимаю, не положено, – чуть слышно шептал ей дядя, – Но по правде, как тебя зовут?
Анна уже было открыла рот, чтобы ответить, и так и застыла с отвисшей челюстью: а что, если молодой человек её просто проверяет? Что, если он просто пытается подловить её, наивную дурочку из далёкого будущего, на слове? Анна сразу вспомнила слова дяди Саввы в настоящем: ничего ему не рассказывать о своём времени.
– А-а… в-вы ведь не имеете права этого спрашивать! – состроив подозрительное лицо, сказала она.
– Ах ты зараза! – весело воскликнул парень, – Смотри-ка – не попалась! А то обычно новички на этом прокалываются! Уж простите, это моя обязанность – проверять вас.
Анна сразу повеселела – в этой раз ей удалось раскусить Савелия.
– Ну нет – вы меня не подловите! – смущённо улыбаясь, заявила она.
– Ну-ну, посмотрим-посмотрим! – хитро покачал он пальцем и предложил, – Слушай, раз уж мы по идее приблизительно одного возраста, может, перейдём на ты?
– Давай! – с радостью согласилась Анна, посчитав, что ничего предосудительного в этом нет. За каких-то двадцать минут, проведённых наедине с Савелием, девушка как-то невольно для себя отметила: в молодости дядя Савва был очень хорош собой. «Надо же: симпатичный, умный, да и с чувством юмора – и чего он спутницу жизни себе не нашёл?» – так по-женски призадумалась его племянница и в этот момент поймала себя на том, что смотрит прямо в его добрые карие глаза. В надежде сгладить неловкость Анна сразу отвернулась и тихо спросила:
– А можно что-нибудь поесть?
– Да не вопрос! – добродушно похлопал её по плечу Савелий – Конечно, не деликатесы вашего времени, но вполне съедобно.
– Да не подумайте, я не привередлива… – поторопилась сказать Анна, как её тут же одёрнул проводник.
– Ань, ну мы же договорились: на ты!
– Прости, – извинилась она и снова покраснела, – Мне просто непривычно.
– Пошли уже, чудо в перьях!
Вволю посмеявшись над ней, Савелий наконец отворил гермодверь подвала. Тут взору Анны и открылось необычайно, даже можно сказать, неожиданно красивое здание: совсем новый, светлый паркет, гипсокартонные стены кремового оттенка, украшенные зеркалами, вместе с идеально белым потолком зрительно увеличивали и без того большое помещение. Они оказались в каком-то музее, ибо главными действующими лицами здесь были экспонаты: под стеклом на своих постаментах хранились редкие, часто антикварные вещи самых разных эпох – от времён правления Ивана Грозного до едва увидевших свет картин проходившей здесь выставки современной живописи. Тут было много всего – столовое серебро и фамильные реликвии, предметы быта и одежда, были даже чучела. С нескрываемым любопытством Анна тут же принялась бродить по экспозиции. Взрослая девушка радовалась как ребёнок, будто и не было шестнадцати лет, проведённых в Москве.
Неожиданно Анна остановилась. В золотоволосой голове словно из ниоткуда всплыло: она уже была здесь! Да, точно! Чучело медведя, около которого она только что прогуливалась – она вспомнила! Окрылённая воспоминаниями детства, Анна тут же подбежала к медведю и буквально впилась в него своим взглядом: точно – он самый! За прошедшие в её жизни много лет мишка совсем не изменился: всё та же жёсткая шерсть, что она когда-то трогала, маленькие уши, глаза-бусинки, очень шершавый нос, который так приятно было погладить. Совершенно не помня себя, Анна в безмятежной улыбке почесала его волосатую голову: в детстве она выглядела такой большой – не то, что сейчас! Ей вспомнилось, как ещё совсем маленькой девочкой она трепала его за ухом, как сидела на руках у мамы, как она её фотографировала рядом с ним – счастливые мгновения детства захватили Анну без остатка.
Только вот что-то не сходилось. У мамы волосы почему-то другие на ощупь, и цвета другого. Серёжки… Серёжки! Мама же их не носит! А тогда они были – большие, золотые, с жар-птицей. Красивые такие! И почему она сейчас о них вспомнила? На этом воспоминания Анны внезапно оборвались. И в этот же момент её окликнул Савелий.
– Эй, Аня – пошли!
Ей ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Двигаясь по длинным коридорам, временной проводник всё время подгонял гостью из будущего – определённо, появление Анны здесь, в прошлом, было явлением, способным нарушить здешнее хрупкое равновесие, поэтому никто, кроме Савелия, не должен был её увидеть. Стоило её молодому дяде заслышать впереди чьи-то шаги, как он резко тормозил и менял направление, отчего практически бежавшая за ним Анна то и дело сталкивалась с его клетчатой рубашкой. Спустя почти пять минут беготни по коридорам, в последний момент успев разминуться с горсткой школьников на экскурсии, они быстро нырнули в подсобку рядом со служебным выходом.
– Ух! – выдохнул Савелий, закрыв дверь на металлическую задвижку, – Еле прошли!
– Скажи, пожалуйста, а что это за место? – оглядываясь по сторонам, спросила Анна.
Комната была довольно тесной – даже вдвоём они еле уместились внутри этой каморки. Большую часть подсобного помещения занимал грубый деревянный стол с накрытой на него ситцевой скатертью в цветочек у занавешенного ажурными занавесками оконца. На ужасно пыльном, дощатом полу стояли ящики из-под посылок, выполнявшие роль стульев – вот и всё, что было здесь из мебели.
– Ты, дорогая моя, внутри Белгородского историко-краеведческого музея – так вот, – с нескрываемой гордостью в голосе сообщил ей временной проводник и опустил в неизвестно откуда взявшуюся в руке синюю термокружку кипятильник.
Вскоре они уже сидели за столом и вдвоём уплетали ту нехитрую снедь, что приготовил к её прибытию Савелий. Попивая заваренный дядей чай вприкуску с суховатым печеньицем из упаковки, Анна заметила одну странность – от кружки дяди почему-то отчётливо несло зверобоем. Чай Анны зверобоем не отдавал, но ей-то всё равно казалось, будто содержимое её чашки тоже пропиталось этим запахом. В будущем дядя никогда особо не злоупотреблял лечебными травами, оттого девушка про себя удивлялась, как он спокойно пьёт эту гадость.
Наконец допив свой странный чай, молодой человек спросил:
– Ну что, пройдёмся по плану?
Ага.
Из заднего кармана брюк Савелий достал большую бумажную карту Белгорода и, смахнув крошки, разложил её прямо на столе.
– Итак, – ткнул он своим немного толстым пальцем в бумагу – Сейчас мы вот здесь. Так как общественным транспортом по понятным причинам ты пользоваться не можешь, придётся идти пешком. Тут недалеко, всего полтора километра, если основным маршрутом, но есть проблема – палец переместился немного вперёд, – На этих двух перекрёстках останавливаться нельзя: на пересечении с улицей Фрунзе (ткнул он в первый перекрёсток) и Коммунистической (ткнул во второй) – там сейчас полно людей. Если не успеешь подойти к ним на зелёный, сворачивай налево – повёл он чуть в сторону от основного маршрута, – Там спокойно перейдёшь – в этом месте люди постоянно ходят через дорогу, никто не обратит внимания. Так ты легко дойдёшь до Народной улицы – а там, я так понимаю, у тебя встреча с прошлым.
До чего же точно это прозвучало из его уст! Конечно, Савелий не знал, что произойдёт там через пару часов, иначе ни за что не отпустил бы гостью из будущего дальше выхода из музея. В ответ Анна хранила строгое молчание, в точности следуя советам своего дяди.
– Обратно возвращаешься по тому же маршруту – объяснял он шестнадцать лет назад, – В идеале идти строго дворами, но боюсь, на незнакомой местности заблудишься, так что не стоит – на этой фразе парень свернул карту и отложил её в сторону, – Ну что, готова?
Немного ещё подумав, окончательно, в последний раз взвесив все «за» и «против» этой затеи, Анна удовлетворительно кивнула. Теперь назад пути нет – только вперёд, на встречу с собственным прошлым. На встречу с родным отцом.
– Я бы пошёл с тобой, но мне нельзя – пожал Савелий плечами, всем своим видом показывая, насколько ему это не нравится – Ну, в любом случае – удачи тебе там!
Молодой человек весело протянул свою красную, мозолистую ладонь Анне. Заметно нервничая, та сперва поглядела на неё с некоторой опаской: вдруг дядя опять её проверяет? И вообще, можно ли так делать? А что, если из-за этого что-нибудь в прошлом пойдёт не так? Но потом Анна поняла, что это она сама себя накручивает, и уже уверенней пожала его руку. На ощупь ладонь молодого дяди Саввы была шершавая, совсем как нос того чучела, и очень тёплая, так что Анна заметно успокоилась и расслабилась: в этих руках уж ей бояться точно нечего.
Савелий достал из кармана брюк ключи и как бы намекая, что пора идти, молча открыл дверь служебного выхода. В ответ Анна резко выдохнула и молча переступила заветную черту порога – с этого момента ей предстоит идти одной. Недолгий, но такой опасный путь ребёнка, потерявшего родного отца и желавшего всей душой хотя бы ненадолго обрести его вновь, уже ждал её, и помахав дяде на прощание, гостья из будущего выдвинулась в сторону центра города.
На улице стояла великолепная, очень солнечная, по-настоящему летняя погода. Едва заметные на фоне ослепительного полуденного солнца, в ярко-голубом небе Белгорода медленно плыли куда-то на запад перламутровые облака. Наслаждаясь свежим июльским ветром, Анна вольготно расстегнула свою кожаную куртку и смело пошла прямо по середине тротуара. Редкие прохожие на пути гостьи из будущего совсем не беспокоили её – они просто не обращали на Анну больше внимания, чем требовалось. Двигаясь сквозь тени деревьев, перемежающиеся с крошечными пятачками солнечного света, Анна буквально летела навстречу своей судьбе. Плащ задорно развевался у неё за спиной, создавая иллюзию невиданной лёгкости. Девушка искренне радовалась, ведь это событие должно были стать самым счастливым моментом в её жизни.
Что бы там ни говорил ей Савелий, а всё-таки Анна немного выделялась из толпы. Хотя бы одеждой: вещи были явно подобраны не по погоде, и уже вскоре она начала ощущать на себе все прелести июльской жары – потная футболка так и липла к её телу. Пройдя через садик при драмтеатре, минуя площадь Революции, Анна свернула с улицы Попова направо, на проспект Ленина. Деревья здесь стояли уже не так плотно, зато тени зданий по правую сторону улицы полностью загораживали солнце. Число случайных прохожих чуть выросло и Анне пришлось уйти с середины тротуара, чтобы никого случайно не задеть. Пока всё шло просто идеально, чему она была несказанно рада.
Дойдя до следующего перекрёстка, Анна повернула налево – на сдвоенную улицу, носившую имя Николая Чумичова. Урождённой белгородчанке показалось, что когда-то она уже слышала это название и даже смеялась над ним, называя глупым – быть может, ведь она здесь родилась. Мимо всё чаще и чаще мелькали автомобили, подавляющее большинство из которых, как и следовало ожидать, были с белгородскими номерами. Внимание Анны сразу привлёк чёрный, с выделявшимся из общей серой массы московским номерным знаком припаркованный на обочине внедорожник. Подойдя к нему поближе, девушка внимательно осмотрела себя в зеркало заднего вида. Что ни говори, а дядя постарался: хоть одета она и не по погоде, сидела одежда ну просто идеально и поправив свою немного растрепавшуюся причёску, Анна уже не спеша полетела дальше.
Приближался первый потенциально опасный перекрёсток – пересечение с улицей Фрунзе. Прищурившись, Анна посмотрела на видневшийся вдали светофор – зелёный! Ура! И быстрым шагом прошла первый отрезок без потерь времени. Посмотрела на часы – время 13:51. «Успеваю!» – обрадовалась она и чуть прибавила шагу. Уворачиваясь от встречного потока людей, гостья из будущего твёрдо шла к своей цели. Вдалеке Анна уже видела второй опасный переход, однако тут ей повезло меньше: на пересечении с Коммунистической люди стояли уже в три ряда и ждали, когда их наконец пропустит поток – светофор попросту не работал. На таком загруженной улице стоять было нельзя и едва завидев неисправность на пути, Анна на полном ходу свернула налево. Пройдя метров сто, если не двести, она скоро увидела впереди человека, спешно перебегавшего дорогу. Подождав, когда проедет автобус, гостья из будущего быстро шмыгнула там же, где только что перебежал белгородец, и сразу свернула во дворы.
Томная прохлада заставила её вздохнуть с облечением – тенистый, чётко очерченный со всех сторон домами советской застройки белгородский дворик выглядел лениво, слегка неказисто, но очень уютно. Минуя дом за домом, Анна становилась всё ближе к Народной улице и одновременно с каждым шагом всё больше одолевала себя саму страхом. Казалось, ещё недавно она готова была отдать всё за возможность снова встретиться с папой, а теперь ей становилось не по себе от одной мысли о том, что ей ещё предстоит лицезреть его смерть собственными глазами. Однако страх больше никогда в жизни не увидеть родного отца оказался сильнее и, дабы не поддаться панике, она снова ускорила свою походку.
Сделав над собой последнее усилие, Анна вышла на финишную прямую – ноги сами собой завернули её на Народную улицу. Согласно вырезке из теперь уже завтрашней газеты, всё произошло недалеко от пересечения с улицей Воровского. Взбудораженной дочери человека, судьба которого должна была вот-вот свершиться, оставалось идти не больше полукилометра. Людей почти не было и разнервничавшись, Анна перешла на бег. С каждым пройденным метром девушка всё больше боялась, сердце уже колотилось как ненормальное. Расстояние до цели стремительно сокращалось: «Осталось сто пятьдесят метров… Сто… Пятьдесят…»
Наконец она пришла – именно здесь, где-то возле поворота во двор, шестнадцать лет назад убили её папу. За что, как, при каких обстоятельствах, Анну уже не волновало: в конце концов, изменить прошлое она не могла – не имела на то никаких полномочий. Всё, что двигало ей в тот момент – это желание в последний раз увидеть родителя. А потом уйти, вернувшись в своё настоящее. Часы показывали 14:01 – Вячеславу Козельскому оставалось жить меньше тридцати минут. Оглядевшись по сторонам, убедившись, что никто её не видит, его взрослая дочь присела на зелёный газончик рядом с поворотом во двор. Идеальное место для ожидания: от потенциальных любопытных глаз Анну хорошо закрывали густые, вовсю зеленевшие кусты, но этих самых глаз не было и в помине – бояться нечего. Ей оставалось только ждать.
Скрестив под собой сапоги, Анна в первый раз с тех пор, как отправилась в прошлое, всерьёз задумалась: а что ей сказать папе? До последнего момента у неё даже в мыслях не было, что когда-нибудь она будет разговаривать с отцом на смертном одре. Благо, тут Анна была свободна в действиях – даже если бы ей захотелось нарушить регламент перемещения во времени и пространстве, спасти папу после расстрела было уже нельзя. К сожалению для его дочери.
«Конечно, он не будет знать, что я его дочь» – так рассуждала она, – «Надо будет вызвать „скорую“. Конечно, это не поможет, но всё равно… Только как – мобильников ж здесь нету. И таксофонов чё-т не видно…»
Внезапно её размышления прервал крик, донёсшийся из рации.
– Приём-приём!
Вздрогнув от испуга, Анна быстро перевела рацию в режим передачи сигнала.
– Да?! – испуганно спросила она.
– Это Савелий! Ты меня слышишь? – спросил голос из рации.
– Да, слышу тебя – раздражённо фыркнув, ответила Анна.
– Ты уже дошла?
– Типа того.
– Отлично! Сверим часы.
Анна посмотрела на свои.
– Десять минут третьего.
– Аналогично.
– Не пугай меня так больше! – возмутилась она – Всего двадцать минут же осталось.
– Ладно, прости, не буду мешать. До связи!
– До свя-зи… – сглотнув, проглотила Анна последнее слово.
Из рации послышались помехи. Отключив своё средство связи с дядей, золотоволосую голову её снова наполнили сбивчивые рассуждения:
«Так… Скорую не вызвать – нет мобильника. Тогда как мы её вызовем? Шут знает. Но вызвать надо… Так а что сказать-то? Думай, Аня, думай!» – изо всех сил терла она свои уже покрасневшие от напряжения виски, – «Может, что-то типа: папа! Послушай внимательно, у меня мало времени… Он ответит: папа? А я: Да, ты мой папа. Я твоя дочь Аня, из будущего. Послушай меня: ты не выживешь, но мне позволили в будущем тебя увидеть… Нет уж, про скорую смерть не надо, ещё разнервничается – не надо его мучить. Тогда так: послушай, пап. Я просто хочу сказать, что ужасно тебя люблю. Да, точно! А-а-а, что я несу-у-у!»
Волнение зашкаливало: слова путались, не лезли с языка и Анна усиленно шептала их себе под нос, пытаясь хоть как-то успокоиться перед этой встречей. И так пришла на полчаса раньше, а тут ещё и часы как назло замедлили ход вдвое – казалось, прошла целая вечность, прежде чем на их электронном циферблате загорелось сначала 14:09, затем 14:19, а потом и 14:29. В напряжении потирая ладони, изведённая ожиданием Анна уставилась в одну точку, с нетерпением взирая, когда оттуда появится старенький «Москвич-2141».
Наконец часы на запястье Анны отсчитали 14:30 – ровно, в точности до секунды. Однако отцовский «Москвич» на дороге так и не появился. Отсутствие машины на горизонте разволновало девушку ещё больше – когда её дядя говорил «где-то в 14:30», он почти всегда имел в виду «ровно в 14:30» и ничто иное. Она ничего не могла изменить настолько серьёзно! Да и если бы изменила, её бы здесь уже не было – вся идея её путешествия во времени была бы под вопросом. Подминая под собой траву, Анне оставалось только надеяться, что дядя просто сообщил ей не столь точное время.
Минуты тянулись, как улитки, а отца всё не было и не было. Заведённая, Анна начала грызть свои покрытые прозрачным лаком ногти: три минуты – это уже серьёзное опоздание для её ужасно педантичного дяди. «Где же ты? Почему тебя до сих пор нет? Почему ты всё ещё живой?» – думала она, суетливо крутя головой в поисках того, что могло её успокоить. В этот момент серо-голубые глаза скользнули на ослепительно белые, едва заметно отливавшие сиреневым в клумбе по другую сторону дороги петунии. В этом лихорадочном состоянии Анне пришла в голову странная идея – украсить свою причёску. «Один ничего не изменит – куст простоит до осени. Если я и могла случайно изменить будущее, я бы сделала это уже давно» – рассуждала она, – «Пусть уж хоть папа порадуется… Если это можно так назвать». Гостья из будущего осторожно высунулась из кустов – на улице ни души. Мёртвая тишина, почти что затишье перед бурей: собравшись с духом, Анна решилась на минутку выйти из укрытия – перемахнув через кусты, даже не оглядевшись по сторонам, она буквально на лету побежала через узкую проезжую часть…
Внезапно раздался громкий визг тормозов. Удар! Выскочив из ниоткуда, Анну резко бьёт по ногам бампер тяжеленного автомобиля. Хрупкую девушку с силой бросает головой на его капот, после чего словно тряпичную куклу отбрасывает вперёд. Анна кубарем летит на жёсткий асфальт, перекатившись два раза и остановившись животом вниз. Повезло, водитель успевает затормозить прежде, чем сбитая оказалась под колёсами его ласточки.
Придя в себя от шока, Анна медленно пошевелила всеми конечностями. Голова сильно кружилась от удара о капот, ноги сильно саднило в области коленей, а из разбитого носа по каплям сочилась кровь, но судя по ощущениям, ничего не сломала. В это же мгновение Анну окатила волна страха – она только что изменила прошлое! Всё, ради чего так старался дядя тут и в настоящем, оказалось напрасным – она всё испортила! Это просто катастрофа! Но через пару секунд она поняла, насколько сильно ошиблась – попытавшись встать, гостья из будущего нос к носу столкнулась с радиатором бордового «Москвича».
Из салона автомобиля послышались женские крики, а затем раздался мужской бас:
– Девушка, вы там в порядке?
Опасаясь самого худшего, Анна чуть привстала и застыла: из-за треснувшего от удара точно пополам лобового стекла на неё смотрел отец. Со времени службы в армии папа слегка поправился – худые черты лица стали чуть более округлыми, волосы немного отросли, но в целом – точь-в-точь как на фото: точно он! Рядом с ним на переднем сиденье сидела, в ужасе прикрывая ладонью рот, какая-то женщина. Присутствие посторонней в машине ошеломило Анну: кто это такая? Чуть ниже папы, с рыжими, забранными в сложную причёску волосами, скулами, точь-в-точь повторявшими форму её скул, такими же тонкими, худыми плечами… В ушах женщины внезапно блеснули серёжки – золотые, с жар-птицей! Те самые! Сомнения отпали – справа от отца сидела её мама. Просто она была так не похожа на будущую себя, что узри её Анна ещё вчера, ни за что бы не поверила, что перед ней родная мать.
Анне хватило секунды, чтобы понять, что только что натворила, но было уже поздно. Осознав, что произошло, гостья из будущего в страхе бросилась наутёк во дворы, но убегая, оглянувшись назад, вдруг увидела, как к месту аварии издали стремительно приближается чёрный внедорожник. В этот момент её озарила жуткая мысль: мама – с отцом в машине! Она всё-таки что-то изменила в своём прошлом! Из всего этого следовал вывод, заставивший Анну споткнуться на месте, подкосив ей ноги: их сейчас обоих убьют! Убьют у неё на глазах!
Вдарив по газам, противно завизжав передними колёсами, сбивший Анну «Москвич» пулей промчался мимо поворота во двор, внедорожник рванул вслед за ним. Всё нутро гостьи из будущего тут же смёрзлось в один сплошной ком – с этого мгновения Анна больше не владела собой. В панике судорожно вжимаясь в стену дома, сердце её бешено колотилось, пальцы лихорадочно задрожали, а из носа с удвоенной скоростью потекла кровь. Где-то вдалеке снова раздался визг тормозов. В жарком воздухе Белгорода прогремели выстрелы.
Анна медленно сползала по стене дома и рыдала, закрывая лицо окровавленной рукой. Тщетно повторяла она одними губами «Нет, пожалуйста, нет!» в отчаянной надежде, что это всего лишь жуткий сон: оказавшись в собственном прошлом, она самым коренным образом изменила собственное будущее – одним неверным движением уничтожила всё, что было ей дорого. Слишком большую, непомерную цену она заплатила за свидание с погибшим отцом. Как это произошло? Как она могла поменять прошлое так, что мама оказалась вместе с папой в машине? Не выскочи она на дорогу, родители могли заметить преследователей и скрыться! Анна не могла в это поверить – из-за одного цветка потеряла родную маму! Как она могла допустить такую оплошность? Зачем она вообще пошла за той петунией? За что так жестоко с ней прошлое?
Не помня себя от страха, зарёванная дочь тихо выглянула из-за угла дома и увидела, как закрылись тонированные окна внедорожника. Сорвавшись с места, тот стремительно начал уезжать. Будучи абсолютно уверенной, что терять ей уже нечего, Анна со всех ног бросилась к неподвижно стоявшему «Москвичу». Стремглав ломанувшись к ним, Аня просто молилась, чтобы хоть кто-нибудь из родителей выжил: она же так чётко помнила, как там, в настоящем, прощалась с мамочкой! Она же не может умереть вот так, здесь и сейчас!
Но подбежав к машине поближе, сквозь слёзы Анна разглядела страшную картину: тела водителя и пассажира были все изуродованы, истерзаны пулями. Надежда на спасение в один миг рухнула: пуля прошила маме голову точно посередине лба – женщина была уже мертва. По отцу выпустили минимум десять, а то и двенадцать пуль. Повсюду лежало битое стекло. От ужаса у бедной девушки отнялся язык и единственное, что она сумела с огромным трудом произнести рыдающим надрывным полушёпотом, было:
– Папа… Мама…!
Из серо-голубых глаз снова полились слёзы. Анну всю колотило от ужаса. Несчастная уже с трудом держалась на ногах, когда вдруг ей послышался слабый звон осколков. Анна испуганно посмотрела в сторону сидения водителя и обомлела: несмотря на ранения, папа ещё шевелился – медленно повернув голову, мужчина хрипло, едва слышно произнёс:
– А-ня…
Анна тут же перестала плакать, хотя её всё равно ещё жутко трясло. Вот-вот готовясь зарыдать снова, с бледным как смерть лицом она осторожно приблизилась к отцу. Кажется, он всё понял: не важно как, главное – понял, что перед ним его собственная дочь! Медленно, превозмогая страшную боль, папа Анны повернул простреленную руку и тихо ей прошептал:
– Т-т-туда…
Внезапно воздух огласил оглушающий визг тормозов – метрах в ста от расстрелянной машины внедорожник резко остановился. Сердце гостьи из будущего чуть не выпрыгнуло из груди – её заметили. Счёт шёл уже на секунды. Палец умирающего показал назад, в сторону прохода между домами и бросив туда свой взгляд, Анна увидела скрывшуюся за поворотом маленькую девочку. Гостья из другого времени тут же всё поняла: вот он – её последний шанс на спасение. И стоило ей только подумать об этом, как рука отца безжизненно повисла, а его серые глаза навсегда закатились.
Со всех своих ног Анна бросилась в погоню за своим прошлым. На этом заплаканном, грязном, окровавленном, полном страха и отчаяния лице застыла лишь одна мысль: «Только бы успеть, только бы успеть!». Больше всего она сейчас боялась потерять здешнюю себя из виду, ибо так ребёнок будет обречён на верную смерть. Звуки двигателя позади доносились всё отчётливее, и Анна рвала себе жилы, изо всех сил стараясь бежать ещё быстрее. Удирая от преследования, плащ за спиной девушки так и норовил взмыть в воздух, и пробежав двор насквозь, забегая под арку, уши её услышала, как позади грянул выстрел – к счастью, мимо.
Завернув налево, она сразу увидела себя: маленькая Анна в своём ярком джинсовом комбинезоне и миленьких белых кроссовках со всех ног убегала от места аварии. Взрослая Анна стремглав устремилась за ней. Обернувшись на секунду, гостья из будущего видела, как внедорожник вывернул из-под арки. Из тонированного окна высунулась рука с револьвером, дуло которого было нацелено на девушку – нет, только не это!
