скачать книгу бесплатно
Конечно, «полудеревяшка» была единственной в поселке и вряд ли проехала бы незамеченной. Но «понтиак» двигался куда быстрее хромого повара, и, потом, он ни в коем случае не поставит свою машину у дома констебля.
– Отец, ты в своем уме? – спросил мальчишка, когда они готовились навсегда покинуть здание столовой. – Зачем мы повезем тело к дому констебля?
– Утром пьянчуга встанет и подумает, что это он убил Джейн, поссорившись с нею ночью, – объяснил повар.
– А если он сейчас не спит? – спросил Дэнни.
– На этот случай у нас есть запасной план, – ответил повар.
Моросил совсем мелкий дождь. Длинный капот «понтиака» сделался блестящим. Доминик провел ладонью по капоту, после чего просунул руку в окошко и влажными пальцами стер засохшую кровь со лба сына. Это была его кровь, оставленная во время ночного поцелуя. Отец надеялся, что не в последний раз целовал сына и что это был единственный след крови на теле Дэнни.
– Я поеду следом за тобой? – спросил мальчик.
– Да, – коротко ответил отец, чьи мысли были целиком заняты запасным планом.
Повар забрался в кабину пикапа, где на пассажирском сиденье развалилась мертвая Джейн. Удар сковородой не вызвал кровотечения, однако Доминик благодарил судьбу, что не видит ссадин на ее правом виске. Волосы закрывали лицо Джейн и шишку (сейчас она наверняка была уже величиной с бейсбольный мяч).
Их маленький автокараван доехал до двухэтажной «гостиницы», где на втором этаже обитала Норма Шесть. В зеркало заднего обзора повару был виден лишь лоб сына, сидевшего за рулем «понтиака». Капот модели «чифтен делюкс» чем-то напоминал бейсбольную шапочку, нахлобученную на ветровое стекло восьмицилиндрового автомобиля, а решетка радиатора вполне сошла бы за оскаленные зубы вождя Уаху.
– Черт побери! – вслух произнес Доминик.
Он вдруг вспомнил о бейсбольной шапочке Джейн. Где она? Неужели так и осталась валяться в коридоре. Но они сейчас находились возле жилища Нормы Шесть. Улицы были пусты, дверь танцзала закрыта. Возвращаться из-за шапочки? Нет, это непозволительная роскошь.
Дэнни остановил «понтиак» почти у самого подъезда Нормы Шесть. Он вылез из кабины, подошел к пикапу и втиснулся между мертвой Джейн и отцом. Доминик облегченно вздохнул: бейсбольная шапочка была у сына на голове.
– Вождь Уаху должен остаться с нею. Правда? – спросил Дэнни.
– Умница, – только и ответил повар, чье сердце было полно гордости и страха за сына.
Не забыл! Только бы он не забыл и все остальное, что входило в запасной план.
Повару одному было не дотащить грузное тело Джейн до входной двери дома констебля Карла. Посудомойка говорила, что дверь он не запирает. Ноги Джейн пусть волочатся по земле: констебля не удивят ее грязные сапоги. Но нельзя допустить, чтобы запачкалась ее одежда. Мысль захватить тележку Доминик отверг сразу же: на раскисшей земле останутся глубокие колеи. И куда девать тележку потом? Запихнуть в пикап Джейн или бросить прямо у входа?
Они поехали в дальнюю часть поселка, где стояла лесопилка. Рядом находилась барачная «гостница», населенная преимущественно франкоканадцами (констеблю Карлу нравилось жить по соседству со своими потенциальными жертвами).
– Как по-твоему, сколько весит Кетчум? – спросил Дэнни, после того как повар поставил пикап там, где его обычно ставила Джейн.
Они оба стояли на подножке пикапа. Дэнни удерживал Джейн в вертикальном положении, а повар выталкивал ее негнущиеся ноги наружу. Что делать дальше, Доминик представлял себе лишь теоретически.
– Кетчум весит фунтов двести двадцать[27 - Один фунт – это 454 грамма. Соответственно, 220–230 фунтов – это 100–105 кг.]. Может, двести тридцать, – запоздало ответил повар на вопрос сына.
– А Норма Шесть?
Доминик чувствовал: задубелость его шеи после «ласк» Нормы Шесть пройдет только где-то через неделю.
– Думаю, Пам весит сто семьдесят пять или сто восемьдесят фунтов.
– А ты сколько весишь? – спросил сын.
Повар понимал, куда клонит со своими расспросами Дэнни. Ноги Джейн коснулись раскисшей земли. Доминик стоял рядом, обхватив ее бедра. Дэнни остался на подножке и поддерживал свою бывшую няньку под мышки.
«Сейчас мы все опрокинемся в грязь, и Джейн придавит нас собой!» – думал повар. Но на вопрос сына он постарался ответить как можно более спокойным, будничным тоном:
– Я давно не взвешивался. Наверное, фунтов около ста пятидесяти.
(Он прекрасно знал, что даже в зимней одежде его вес равен ста сорока пяти фунтам. Сто пятьдесят он не весил никогда.)
– Тогда сколько же весит Джейн? – хмыкнул Дэнни.
Мальчишка спрыгнул на землю. Тело посудомойки упало в готовые подхватить его руки отца и сына. Колени Джейн подогнулись, но не коснулись грязи. К счастью, повар и сын устояли на ногах, хотя и с большим трудом.
Индианка Джейн весила не менее трехсот фунтов. Возможно, триста пятнадцать или даже триста двадцать. Обычно Доминик Бачагалупо притворялся, что не знает ее веса. Сейчас повар ловил ртом воздух, волоча свою мертвую возлюбленную в дом ее мерзавца-сожителя.
К удивлению повара и его сына, дверь в жилище констебля Карла была распахнута настежь. Возможно, это сделал ветер. Или Ковбой явился домой в таком пьяном ступоре, что на закрытие двери уже не хватило мозгов. Пол возле двери покрывала дождевая морось. В кухне горел тусклый свет. Находился ли сейчас там Карл или нет, сказать было невозможно.
Когда негнущиеся ноги Джейн коснулись кухонного пола, Доминик почувствовал, что дальше он втащит ее сам. Мокрый пол и грязь на сапогах Джейн были как нельзя кстати.
– Пока, Дэниел, – шепнул сыну повар.
Вместо поцелуя мальчишка нахлобучил отцу на голову бейсбольную шапочку Джейн.
Шаги удалявшегося Дэнни стихли. Повар стал втаскивать тело Джейн в кухню. Только бы сын не забыл его наставлений. «Если услышишь выстрелы, беги к Кетчуму. Если все тихо, жди меня в машине. Если я не появлюсь через двадцать минут, вне зависимости от того, слышал ты выстрелы или нет, иди к Кетчуму».
Повар и раньше говорил сыну: что бы с ним ни случилось, всегда идти к Кетчуму и рассказывать тому все как есть.
– Будь внимателен: на лестнице нет предпоследней ступеньки, – сказал он Дэнни в этот раз.
– А что, если Норма Шесть меня не впустит?
– Скажи, что тебе очень нужно поговорить с Кетчумом. Она тебя впустит.
(Сам он мог только надеяться, что Пам действительно впустит мальчишку.)
Доминик Бачагалупо протащил тело Джейн через мокрый участок кухонного пола и возле буфета остановился передохнуть. Он держал ее под мышки. Тело посудомойки придавило собой столешницу буфета. Затем повар мучительно медленно опустил мертвую Джейн на пол и придал ей наиболее естественную позу. Он и не заметил, как бейсбольная шапочка слетела с его головы и упала возле индианки, снова вверх тормашками. Вождь Уаху безумно скалился, а Доминик в любой момент ожидал услышать щелчок предохранителя на кольте сорок пятого калибра. Если Карл выстрелит, Дэнни обязательно услышит выстрел. В предрассветной тишине звук будет слышен по всему поселку. Возможно, даже спящему Кетчуму. (Однажды повар слышал, как где-то в поселке выстрелил «ковбойский» кольт.)
Но ничего не произошло. Повар перестал глотать ртом воздух. Он не оглядывался по сторонам. Если констебль Карл был рядом, Доминик не хотел его видеть. Пусть стреляет в спину, пока повар медленно отступает к двери, затирая левым ботинком оставленные на полу следы.
Через канаву, что находилась рядом с домом, была перекинута доска. Доминик вытащил ее и загладил все рытвины, оставленные подошвами и носками сапог Джейн, – ее скорбный путь от пикапа до кухни. Потом повар вернул доску на место, а руки вытер о мокрое крыло пикапа. Дождь не прекращался: значит, струйки вскоре смоют с машины следы глины. (Дождь смоет и их с Дэнни следы на дворе.)
Повар незамеченным прохромал мимо затихшего танцзала. На мокром сиденье «ломбарда» – этого бессменного часового времен – не было ни живых братьев Бодетт, ни их призраков. Какие мысли появятся в похмельной голове констебля Карла, когда он проснется и увидит в кухне тело Джейн? Наверное, подумает: «Чем это я ее?» Он ведь бил Джейн не только кулаками, но и всем, что оказывалось под рукой. Констебль начнет искать тупой предмет и не найдет. Тогда, возможно, тупую голову Ковбоя посетит другая мысль: «Может, это и не я ее тюкнул?» А когда он узнает об исчезновении повара и сына, его голова окажется достаточно ясной, чтобы связать одно событие с другим.
За мокрым ветровым стеклом «понтиака» повар увидел худенькое личико сына. «Боже, дай мне времени», – взмолился Доминик. Дэнни сидел на пассажирском месте. Он не терял веры в отца: он знал, что отец благополучно вернется из дома констебля Карла и поведет машину.
Под «временем» хромой Доминик Бачагалупо подразумевал не только время, необходимое для их бегства из поселка. Ему требовалось время, чтобы стать хорошим отцом для его драгоценного сына; время, чтобы дождаться, когда сын станет мужчиной. Повар молил о таком количестве времени, хотя не представлял, как убедить в этом Бога.
Живой и невредимый, Доминик уселся на водительское место. Дэнни вдруг заплакал.
– Я вслушивался… в выстрел, – всхлипывал он.
– Возможно, однажды ты его и услышишь, – сказал повар, обнимая сына.
– Мы расскажем Кетчуму?
Повар содрогнулся, осознав вырвавшиеся у него слова. Хорошо, если Дэнни пропустил их мимо ушей.
– У нас нет времени. Пора ехать.
Медленно, словно длинный катафалк, красно-коричневая «полудеревяшка» двинулась по трелевочной дороге, оставляя поселок позади. Они ехали на юг, иногда на юго-восток. Извилистая то выныривала из рассветного тумана, то снова скрывалась из виду. Становилось все светлее. Ближайшим пунктом назначения была плотина. А дальше? Куда бы они ни двинулись, вначале им все равно придется выехать на шоссе 16, тянущееся вдоль Андроскоггина с севера на юг.
Количество времени в ближайшем будущем повара и его сына определялось тем, что они найдут возле плотины Покойницы и как долго им придется там пробыть. Доминик надеялся, что не слишком долго.
– Мы что, вообще никогда не расскажем Кетчуму? – нарушил молчание Дэнни.
– Обязательно расскажем, – ответил повар, хотя он и не представлял, как рассказать об этом Кетчуму, чтобы дать ясную картину и не наговорить лишнего.
Ветер прекратился. Дождь постепенно редел. Липкая грязь дороги была исполосована следами шин. В водительское окно светило появившееся солнце, создавая у Доминика Бачагалупо светлый (хотя и не слишком реальный) взгляд на будущее.
Каких-то несколько часов назад повара больше всего волновали поиски тела утонувшего Эйнджела: найдут ли они тело и как зрелище повлияет на его любимого Дэниела. За это время его любимый сын ненароком убил свою обожаемую няньку, и им вдвоем стоило огромных усилий перевезти и перенести грузное тело Индианки Джейн к возможному месту ее упокоения.
Что бы они ни обнаружили возле плотины Покойницы, неужели зрелище находки еще способно их шокировать? (Стресс, испытываемый поваром, заставлял его называть плотину ее зловещим именем.)
Красно-коричневая «полудеревяшка» подъезжала к Понтукскому водохранилищу. В воздухе замелькали чайки. Хотя Понтук находился более чем в ста милях от берега океана, над Андроскоггином всегда кружились чайки. Для них это была большая вода.
– У меня в классе есть парнишка. Хэлстед его фамилия, – нервозно проговорил Дэнни.
– Кажется, я знаю его отца, – отозвался повар.
– Папаша ударил его по лицу ботинком. Кетчум в таких ходит. И другие сплавщики. У них еще подошва шипами утыкана. У сына вмятины на лбу остались.
– Тогда это точно Хэлстед, о котором я подумал, – сказал Доминик.
– Кетчум говорил: старшему Хэлстеду нужно вставить в зад опилочный рукав и включить воздух, чтобы этого толстого поганца раздуло.
– Кетчум предлагал такой рецепт для многих задов.
– А ведь тебе будет очень не хватать грубых шуток Кетчума, – отрешенно произнес Дэнни.
– И тебе их будет не хватать. Жутко не хватать.
– Кетчум говорил: у тебя никогда не получалось по-настоящему высушить тсугу, – все в той же дерганой манере продолжал Дэнни.
Повар понимал: мальчишка на пределе. Столько пережить и теперь ехать в полную неизвестность. Возле плотины Покойницы ему предстоит увидеть труп еще одного знакомого человека. Но сильнее всего Дэнни пугает дальнейшая жизнь.
– Тсуга хороша для постройки мостов. Там слишком сухого дерева не требуется, – возразил Доминик.
– Цепляй вагу[28 - Вага – деталь грузовой конской упряжи, используемая при конной трелевке бревен.] как можно ближе к грузу, – сказал Дэнни. Он извлекал из памяти отрывочные, бессвязные фразы. – На Успешном пруду чертова пропасть бобров.
– Ты так и будешь всю дорогу цитировать Кетчума? – спросил повар.
– Всю дорогу… куда? – насторожился мальчишка.
– Пока не знаю.
– Бревна твердых пород плавают не ахти, – совершенно не к месту произнес Дэнни.
«Да, а бревна мягких пород плавают очень хорошо и почти у самой поверхности», – подумал повар. Когда Эйнджел провалился, сплавляли бревна мягких пород. При ветре, что дул минувшей ночью, самый верхний слой бревен перевалил через заграждение. Их теперь вертит по водосливам вдоль обоих берегов плотины. «Бревна-шатуны» в основном еловые и сосновые. С ними не очень-то вытащишь тело Эйнджела из водной воронки. Все водные слои: и те, что неслись вдоль берегов, и более медленные в запруде лесопилки – зависели от плотины. Если повезет, они найдут тело Эйнджела где-нибудь на мелководье.
– Кто вообще может бить своего сына шипованным ботинком в лицо? – спросил Дэнни.
Он сам напоминал плотину, которая вот-вот прорвется.
– Негодяи, Дэнни, есть везде. Но этого негодяя мы больше не увидим.
Лесопилка возле плотины Покойницы казалась заброшенной, однако вся причина была в воскресном дне.
– Расскажи мне еще раз, почему эту плотину назвали плотиной Покойницы, – вдруг сказал мальчишка.
– Дэниел, ты прекрасно знаешь, откуда у плотины такое название.
– И еще я знаю, почему ты не любишь его произносить. Покойница – это моя мама. Правда?
Повар поставил машину возле грузового причала лесопилки. Он не стал отвечать сыну: Дэнни и так «прекрасно знал», выражаясь словами повара, историю названия плотины. Эту историю мальчику рассказывали и Джейн, и Кетчум, однако Дэнни постоянно хотелось услышать те же слова от своего отца.
– А почему у Кетчума… белый палец?[29 - Синдром «белых пальцев» – появление стойкой белизны на пальцах тех, кто работает с механизмами, создающими вибрацию. К числу таких механизмов относится и бензопила.] Из-за бензопилы, да? – начал новый круг вопросов Дэнни, которому было никак не остановиться.
– У Кетчума не один белый палец, и ты не раз слышал, что это из-за бензопилы, – ответил отец. – Это от вибрации, помнишь?
– Теперь вспомнил.
– Дэниел, прошу тебя, успокойся. Давай попытаемся пережить то, что случилось, и двигаться дальше.
– Куда двигаться? – заорал мальчишка.
– Дэниел, прошу тебя… Мне сейчас ничуть не легче, чем тебе. Давай искать Эйнджела. Просто смотреть и искать. Договорились?
– Мы ведь больше ничем не могли помочь Джейн? – спросил Дэнни.
– Нет, ничем.
– Что Кетчум о нас подумает?
Этого повар при всем желании не знал.
– Хватит пока о Кетчуме, – только и ответил он сыну.
Кетчум сообразит, что надо сделать. Во всяком случае, повар надеялся на это.
Но как сообщить Кетчуму о случившемся? Они не могут сидеть сложа руки и до девяти утра ждать приезда Кетчума. И даже если бы поиски тела Эйнджела заняли половину этого времени, задерживаться здесь все равно опасно.
