скачать книгу бесплатно
С ума схожу. Понимаю, а всё равно в двенадцать часов следующего дня уже на парковке возле детского магазина. Заказ забираю, два пакета, закидываю в багажник и сразу на Бейвеля 18.
Стою курю у машины, не спешу набирать Голодного, чтобы спросить, какой номер квартиры. Непонятно, как она отнесётся, если заявлюсь ещё к ней домой. Понимаю, что упущение, не поинтересоваться сразу полным адресом, но так даже лучше. Стопорит от необдуманных действий.
Двор обвожу взглядом, дом её пятиэтажный. Самый простой, бабульки у некоторых подъездов сидят. Давненько я не был в подобных местах, не приходилось. Да я уже и не помню, когда в последний раз костюм с себя сбрасывал и надевал джинсы с футболкой. Всё как-то в делах, встречах…
Так, когда с ребятами все собираемся, но города нынче разные. Мы с Ковалем тут, Яр с Каем в нашем, родном, где всё начинали.
Крис с Арсом проездом. Моя жизнь – это клуб, с дядькой бывает встречаемся, так выпить кофе, поговорить о насущном. С другими людьми, кто имеет к нам интерес. Кто через нас бойцов хороших отыскивает, в охрану себе, не люксовых, вышибал, кому нужны срочно деньги.
А тут надо же, гулять собираюсь. Ну или куда мне там ещё звать Элю с сестрой?
Не в ресторан же мне их тащить.
Глупости. Все это такие, вашу мать, глупости. Себя реально не узнаю. Два пакета игрушек – я точно тронулся головой.
– Оставьте её, – неожиданно раздаётся рядом, что у меня автоматом срабатывает одно.
– Что?
Голову поворачиваю. Дохлый гаврик. Трясётся, как желейная масса, но пыхтеть что-то пробует. Правда, весь бледный, глаза разве что не блестят, когда он повторно мне выдаёт:
– Элю. Оставьте её. У неё, знаете, какая жизнь тяжелая? – во всю тараторит. Заикается, но на таких эмоциях мне качает, что я реально ему верю и слушаю: – Если заберете или что сделаете, у неё сестра сиротой останется. Ей год с небольшим, Эля одна её тянет. Оставьте, пожалуйста. Я сам заработаю и отдам, если нужно. Возьмите барменом или хотите…
– Тормозни, – пресекаю. Это уже поперла лишняя информация. Я другого не понимаю. – Куда я её забрать должен?
– Ну… долг отрабатывать. Вы же за этим приехали. Нашли, из-за денег же, что ей дали, – вываливает претензией пацан. – Так вот, я работу ищу, честно, готов…
Вздыхаю и головой качаю. Надо же какой Донжуан. Или рыцарь. Но… рыцарь её возраста. Печётся о ней. Реально переживает, вижу, что хочет помочь девочке. И тут я, не знающий о ней ничего, всего лишь с игрушками. Более того, я даже не знаю, куда мне эту девочку сводить погулять.
И она не пришла сама.
– Ладно, пацан, зачёт за отвагу. Можете считать, что долг прощен. А то боюсь, такой бармен мне только в убыток, но никак не в плюс.
И по плечу его похлопываю, проходя мимо и направляясь к водительскому. А у пацана чуть инфаркт не случается, сжимается и запоздало дёргается от меня. Страшно оставлять Элю на такого рыцаря, если честно, но ведь вступается, глядишь, моё отступление поможет ему ещё больше поверить в себя.
Уезжаю спокойно. Даже пацана напоследок взглядом никаким не припугиваю. Не смотрю. Ни на дом, ни на что. Еду и всё думаю, как из головы то выкинуть Элю. Не выкидывается. Больше, ещё и херня какая-то подтягивается неприятная. Давит на рёбра, точно воздуха мало глотаю. И так до вечера самого.
Никогда ещё так быстро от цели не отступал. От девушки уж подавно. Вот только… а я их вообще добивался?
Не помню я. Всё само по себе. Слишком просто завязывалось. Глазом не успеешь моргнуть всё уже направляется в горизонтальную плоскость. А здесь я ведь даже и не думаю в том направлении.
Нет, думаю. Когда она возле меня дышит. Но в остальное время я думаю о том, что хочу её просто узнать ближе. Всё о ней. И взгляд её хочу видеть – именно он меня торкает и не выходит из головы.
Жизнь сложная. Одна воспитывает сестру. И тут я…
Что я ей могу дать, кроме денег?
Я просто не хочу ей жизнь усложнять. Какой там долг? Я о нём даже не вспоминаю. А вот малышка, очевидно, всё же помнит о нём. Но лучше б не помнила, потому что я не могу гарантировать, что не захочу воспользоваться её честностью.
Вечер. Я дурь из себя выбиваю с помощью груши в тренировочном зале нашего клуба, когда за спиной раздаётся голос Голодного:
– Сама пришла. Говорит, что хочет работать.
Глава 10. Малышка
Свист и окатывающий с головы до ног оценивающий взгляд. Один из старших Трофима двумя пальцами начинает пересчёт денег, которые только что ему отдала.
Слава богу, хватило ума разделить, пока со Славой домой в тишине ехали. Мы вызвали такси, действительно страшно стало с такой суммой расхаживать в платье коротком и на каблуках. Далеко не убежать, если придётся, а туфли принадлежат Даше, как и платье, нельзя портить или где оставлять. Даже если и могу сейчас возместить, мне деньгами голову не вскружить. Мне на такси то было жалко отдавать деньги, слишком дорогая поездка, когда можно и пешком прогуляться. Мне не в тягость, и более дальнее расстояние без труда преодолеваю, если не сказать, что без нагрузок практически не живу. Но лучше пару тысяч отдать, чем потерять всё.
Слава стоит у меня за спиной молча, все молчим, пока шелестят деньги, мы все смотрим на них. И только один Стас, что стоит за спиной старшего, пристальным взглядом сверлит меня. От него на странность даже с такого расстояния становится некомфортно. Я будто что-то сделала лично ему нехорошее, и сейчас он на меня сильно злится.
Они вдвоём пришли, ждали у подъезда, как и всегда. Мы специально попросили водителя остановить у дороги перед дворами, не нужно, чтобы кто видел, что денег с собой больше. Мало ли…
Да и вообще, здесь такое сразу подмечают на раз два, чего стоит только то, как Стас на пиджак на моих плечах посмотрел.
– Сказал же, что от него лучше избавиться, – шепнул Слава на ухо, когда мы уже подходили к подъезду.
Я ничего ему не ответила. Проигнорировала, потому что не собираюсь избавляться от такой дорогой вещи. Я собираюсь отдать пиджак, потому что предложение Славы рассматривать даже не думаю.
Так нельзя. Просто нельзя, и точка.
Даже если снова попаду в неприятности, долг есть долг. Да и как Слава может судить о человеке, если он его даже не знает?
Если бы он хотел обидеть меня, не думаю, что я бы вышла из его клуба с деньгами. Если бы вообще вышла, раз Слава намекает на такие грязные вещи.
– Сто, – выдаёт старший, заканчивая считать.
Я его имя не знаю, видела, и даже не раз отдавала именно ему деньги, но он мне не представлялся. А сейчас снова странным взглядом проходится по моему телу, останавливается на уровне бёдер, где платье заканчивается, но не похабным, больше вдумчивым, прежде чем тот же взгляд не переводит к моим глазам и произносит на распев:
– Интересно…
По моим плечам пробегает неприятная дрожь. Съежиться хочется. Почему-то именно в этот момент я на Стаса смотрю. Что ищу, непонятно. Спасения? Жду, возможно, что он что-нибудь скажет, переведёт язык своего старшего, но тот только молчит и всё также с недовольством на меня смотрит. Мой голос скачет от шёпота до громких, повышенных гласных:
– Это всё? Мы свободны? Можем идти?
Старший не спешит мне отвечать, вглядывается в моё лицо, когда чувствую лопатками, как Слава оказывается совсем рядом со мной.
– Она ведь отдала деньги, что… – и замолкает тут же, стоит старшему бросить на него предупреждающий взгляд.
Я слышу, как Слава за моей спиной шумно сглатывает от него.
– Идите, мелочь, и так домой поди запозднились, мамка будет ругать, – наконец даёт он добро, а сам усмехается мерзко, будто находит смешными собственные же слова.
На ощупь нахожу руку Славы, он отвечает, сжимаем друг друга, когда начинаем их обходит. А Стас будто и это сразу же подмечает, переводит с сцепленных рук обратно на моё лицо взгляд, пока мы мимо проходим, и провожает ещё, мельком замечаю, как он оборачивается, пока мы не скрываемся за дверью подъездной.
Мое сердце сходит с ума, как быстро колотится. Вроде всего пять минут, ничего не сделали нам, а в теле несусветная слабость, сколько за это время оно перекачало адреналина. Мы даже не сразу поднимаемся по своим этажам. Ещё минут пять стоим в тамбуре, точно обоим требуется отдышаться, после долгой пробежки.
Слава спрашивает, в порядке ли я и не нужно ли ещё мне времени, прежде чем разойдёмся, я киваю ему и говорю, чтобы шёл домой, а сама ещё какое-то время стою напротив двери бабы Тани в тишине и пытаюсь привести мысли в порядок. Переварить всё случившиеся, но в голове одна пустота.
Не думается совсем. Сдаюсь и отталкиваюсь от перил. Тихо дверь открываю, у меня даже ключи от квартиры есть, насколько она мне доверяет, порог переступаю почти бесшумно, но даже минуты не приходит, когда слышатся тяжеловатые шаги.
– Элеонорочка? Ты?
Баба Таня оказывается в коридоре в одной длинной сорочке и морщится от света, который сама же включает. Это первый раз, когда прихожу за Леей настолько поздно, никогда не задерживалась, а тут вообще ночь. Конечно, мы договаривались, да и она сама дала мне добро, но стыд никуда не исчезает.
Он вообще со мной живёт постоянно. Как бы мне хотелось всего этого не испытывать. Домой приходить с желанием, не стеснять никого, не искать деньги ночами, не оправдываться постоянно. Так хочется, что аж душа вся в комочек сжимается, но ненадолго. Даже если приходится расправлять её силой и вытаскивать из себя улыбку, я делаю это искренне, встречая ей бабу Таню.
– Простите, что так запозднилась, я…
Баба Таня отмахивается.
– Бог с тобой, деточка, главное вон, как улыбаешься. Давай проходи.
– Нет, я сейчас…
Но она и договорить не даёт.
– Давай-давай, я тебе уже постелила в зале, мы с Леей в комнате у меня, не будем её уже тревожить, пусть спит, а ты раздевайся да руки мой, а я чайник пока поставлю, – и уже разворачивается, когда неожиданно внимание на пиджак обращает и щурится, точно пробует рассмотреть лучше. – Это чей-то такой солидный? Эль? Ты ж со Славкой вроде гуляла.
Целых секунд сорок я не нахожу ни одного слова. Господи, как мне перед баб Таней-то теперь оправдаться?
– Это… это друга Славы, – обманываю, едва слова проталкивая, пока вся пятнами покрываюсь. Как же мне не хочется обманывать ещё и баб Таню, неправильно это, когда она ко мне, как к родной. Но правду? Мало того, как расстроится, если узнает, какие деньги отдала сегодня Трофимовским, так как ещё на меня смотреть будет, если узнает, что мы провернуть со Славой пытались. Я не хочу, чтобы о таких страшных вещах кто-то знал. Мне приходится, хотя вины это с меня совсем не снимает. – Встретили, у них сегодня выпускной был, а на улице похолодало, вот он мне и одолжил. Завтра нужно будет отдать.
Баб Таня отчего-то головой, словно причитая, качает. Ещё и прицыкивает.
– Ох, не доглядит Славка-дуреха, уводят же прям из-под носа красоту нашу, – а сама уже идёт на меня.
– Нет, это просто…
Просто что? Жест доброй воли? Теряюсь, что ответить на такое баб Тане, а она уже сама с меня снимает пиджак.
– Давай сюда, повесить на плечики надо, вон какая ткань дорогая, богатый поди ещё друг-то у Славки?
И уходит сразу же в зал, не дожидаясь ответа, а я как прикованная к месту стою и всё только моргаю, обдумывая последние слова.
– Чего стоишь-то? Эль? Голодная же поди, проходи-проходи.
И вот кто ещё скажет, что ей семьдесят лет? Летает по квартире, словно неугомонная стрекоза, перекачиваясь с ноги на ногу. Оживаю, хотя всё ещё не дают покоя слова бабушки. Руки мою, а затем на кухню иду. Мы уже чай допиваем, когда решаюсь задать вопрос.
– Почему вы решили, что меня уводят у Славы?
Про самого Славу не опровергаю, уже привыкла, что бесполезно, нас все подряд пытаются поженить. Кроме единственной Альбины Альбертовны, которая от таких разговоров в ужас приходит и кривит нос.
– Сам тебе предложил пиджак?
Не просто предложил, он и не спрашивал, он за меня всё решил.
– Сам.
– Ну вот, поухаживал он за тобой так. Но может и к лучшему, а то Славка пока расшевелится, уже и постареть можно. Пусть поревнует малёх.
За руку меня пожимает, кладя свою тёплую поверх, и улыбается по-доброму так, прежде чем вставать и, пожелав спокойной ночи, отправиться спать, предварительно сказав, что приготовила для меня ещё и футболку, которую покупала когда-то давно своему сыну, а он её так и не забрал себе.
Догадываюсь, почему. Она ляпистая, в гавайском стиле, такую не каждый мужчина наденет. Хотя я была бы рада любой, главное-то забота. Я бы от неё никогда не отказалась.
Последний, от кого я её получала, была бабушка, а как её не стало…
Не думаю сейчас. Грусть накатывает мгновенная и тоска шире самого океана. Стоит только шагнуть, утонешь же с головой в чувствах печали.
Сегодня и так был тяжёлый день. Впрочем, почти такой же, как и другие. Но я и об этом не думаю. Никогда. Стараюсь в каждом искать только хорошее. Как, например, бабушка Таня. Слава, который меня поддержал и пошёл со мной. Даша, которая без проблем одолжила одежду. Тот мужчина.
Я закрыла долг. И у меня остались деньги.
Много денег. Очень много.
Боже, я даже не знаю, какими словами благодарить судьбу, что она мне так помогает.
Разве тут место для жалоб и нытья?
Вместо этого почему-то решаю мыслями вернуться к спасителю моему. Запах… Господи, какой же у него волшебный парфюм. Я бы его бесконечно вдыхала. Необъяснимое удовольствие, но это ещё лучше самого вкусного пирожного, что когда-либо пробовала. У меня даже желание зарождается встать и пройти в коридор, в пиджак его носом ткнуться. Если бы могла, спать бы его с собой забрала. Там ткань такая нежная, что и кожа моя не сравнится с ней.
«Поухаживал он за тобой так»
Мне… приятно?
Глубоко в центре груди что-то щекочет, искорки будто бы маленькие вспыхивают одна за другой. Думаю о нём и почему-то ощущаю волнение. Особенно от мыслей, что моё тело сегодня испытывало. Щеки горят от стыда, а всё равно думаю…
Думаю о том, что вызвало внизу живота, когда ощущала его… божечки…
Не видит никто, а я зажмуриваюсь всё равно от стыда своих мыслей. Горю же, аж до горла жар пробирается, сколько испытываю бурных эмоций.
Я не маленькая, понимаю, что это такое. Вот только со мной такого никогда не было. Парни целовали, я даже встречалась с одним несколько месяцев, пока он ходил в клуб заниматься, но он никогда не проявлял напора подобного. Не трогал, не зажимал. А тут точно что-то животное. Не только сам этот мужчина, но даже то, что он пробудил действиями своими.
Это всё ненормально, наверное. Даже, сказала бы, дико. Но это меня волновало и что-то глубоко-глубоко внутри такое же дикое отзывало.
Я подушку обнимаю плотнее. В груди ощущение нуждающегося пожара. Мне туда её прижать хочется, погасить или что-то дать, чтобы так нестерпимо гореть перестало. Дышу часто, взволнованно, и мне всё ещё жарко. Стараюсь расслабиться, удобнее устраиваюсь, лицом ищу холодное место на постельном белье. Выдыхаю и запрещаю мыслям кружить в голове.
Слава, должно быть, прав. Он ведь и правда чем-то похож на бандита. Грозный такой. О нём даже думать не стоит. Но… он дал мне работу. И свой пиджак…
Утро наступает совсем незаметно, глаза открываю, светло, а такое ощущение, что и не спала вовсе, потому что в мыслях так и сидит тоже самое.
Баба Таня уже на кухне что-то готовит, семь утра, а запах уже на всю квартиру стоит такой, что мгновенно сводит желудок. Она оладьи печёт, а я вспомнить не могу, когда в последний раз просыпалась от запаха чего-то похожего.
Мне вставать с постели не хочется.
Не хочется думать, что это всё на один день. Спокойно, тихо и сладко.
Поддаюсь этим чувствам всего на пару минут, пока не беру себя в руки. Умываюсь, помогаю бабе Тане по кухне, завтракаем все втроем. Я мою посуду и собираюсь домой. Бабушка говорит, что спешить некуда, можем ещё у неё погостить, но она и так за это утро сделала для нас слишком много.
