скачать книгу бесплатно
Почему возникает механизм нездоровой саморегуляции через зависимость?
Иногда он «родом из детства», то есть в детстве изначально сформировался именно нездоровый механизм саморегуляции. В каждой семье есть свои правила, сценарии, не только явные, но и негласные. Какие-то правила позиционируются открыто: «Старшим нельзя возражать», «Плачут только слабаки», «Обращаться за помощью – унизительно»… Но большая их часть передается негласно, без проговаривания.
В каждой семейной системе есть свои закрепившиеся способы саморегуляции, передающиеся из поколения в поколение. Например, в одной семье принято друг на друга кричать, быстро ссориться и сразу мириться. А в другой – нельзя повысить друг на друга голос, обиды замалчиваются, но запоминаются надолго. Где-то не принято плакать, а где-то каждый любой член семьи готов устроить демонстративную истерику. В одних семьях есть запрет на выражение гнева, в другой – на печаль, в третьей – нельзя показать тревогу.
В дисфункциональных семьях из поколения в поколение передаются способы нездоровой саморегуляции. Например, веселье невозможно без внешнего стимулятора – алкоголя, и алкоголь становится непременным атрибутом застолья. Другой пример: в семье много одиночества, но нельзя говорить про него и напрямую запрашивать контакт, вместо этого члены семьи ходят к холодильнику и утешают себя едой.
У ребенка в такой семье просто нет альтернативы, ему не из чего выбирать. Он невольно впитывает те примеры, которые у него перед глазами.
Так что первый вариант формирования нездоровой саморегуляции происходит в детском возрасте под влиянием окружения и неосознанной передачи подобных паттернов. Есть и другой вариант: в детстве оптимальная саморегуляции была сформирована, однако под влиянием травматичного события она дала сбой, оказалась нарушена.
Такого рода травма может произойти в любом возрасте. Последствия проявляются через некоторое время, и один из возможных вариантов – развитие зависимости (также может быть развитие психосоматики, депрессия, суицидальные намерения и т.д.). Это попытка психики восстановить целостность – увы, нездоровым способом.
Именно так и было открыто в свое время ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство: ветераны вьетнамской войны в мирное время в США начинали спиваться, уходили в криминал, кончали жизнь самоубийством. При исследовании этого феномена были высказаны предположения об отсроченном влиянии психологической травмы.
В фильме «Форест Гамп» (США, 1994) мы видим историю лейтенанта Дэна (актер Гэри Синиз), как раз ветерана вьетнамской войны. Мужественный герой в военном прошлом, лишившись ног и не находя себя в мирной жизни, он спивается. И лишь Форест Гамп (актер Том Хэнкс) помогает ему найти новый смысл в жизни – травматик нуждается в помощи извне, механизм «водоворота травмы» не дает самостоятельно восстановить целостность.
Так что в ряде случаев зависимость – следствие серьезной травмы, кроющейся в прошлом. В своей практике я встречалась с развитием химической зависимости после сексуального насилия, участия в военных действиях, пыток.
Социальный фактор. Влияние социального окружения.
Мы, люди, создания стайные, в одиночку не выживаем, поэтому мнением стаи дорожим и стараемся соответствовать социальному окружению. Каждый человек обладает замечательной способностью к подражанию, что позволяет нам учиться, обмениваться опытом. И потребностью в подражании, инстинктом подражания – в бОльшей степени, чем осознаем. Так, мы можем негативно относиться к рекламе, но она все равно оказывает на нас воздействие, и в магазинах мы отдаем предпочтение разрекламированной продукции.
Отношение в целом в обществе и в отдельных социальных группах к зависимости как явлению и к объектам зависимости может быть разным. Общество может поощрять трудоголизм, активно рекламировать табачную продукцию, снисходительно относиться к алкоголизму или жестоко с ним бороться, в некоторых странах легализованы определенные наркотические вещества.
Иногда употребление определенных веществ – способ показать принадлежность к той или иной группе. Например, кокаин для кого-то – символ богемного образа жизни, принадлежности к "элите". В рабочем коллективе могут быть приняты регулярные застолья с неумеренным употреблением спиртного. Для молодежи стимулирующие таблетки могут казаться атрибутом клубной жизни и т.д.
Мы все подвержены влиянию окружения, но наиболее уязвимы подростки. Если в кругу общения начинается употребление, кто-то из друзей становится зависимым, это фактор риска. Считается, что в среднем один наркоман втягивает в употребление 20 человек. Увы, механизм распространения зависимости напоминает эпидемию инфекционного заболевания.
Исключить действие социального фактора невозможно. Это иллюзия – полагать, что можно полностью обезопасить себя и своих близких. Абсолютная изоляция от провоцирующих факторов невозможна. Даже в элитных закрытых школах бывают случаи распространения ПАВ. Что делать?
Первое – возврат человеку ответственности за его выбор. Свою эффективность доказывают профилактические мероприятия – например, лекции для школьников о вреде наркотиков.
Второе – влияние не прямое (как лекции), а косвенное: через литературу и кинематограф.
Например, фильм "Джиа" (США) с Анжелиной Джоли рассказывает реальную историю знаменитой модели, погибшей из-за наркотиков. В фильме очень убедительно показано постепенное разрушение героини: психологическое, телесное, социальное.
Духовный фактор.
У аддикции есть много неофициальных названий, среди них – "болезнь потери себя", "болезнь потери смысла жизни" и "безверие".
Человек многомерен, одна из сфер личности – духовная. И причина аддикции может лежать в потере смысла жизни, целей, глубокого контакта с собой.
Сама по себе потеря смыслов и себя не угрожает непременной аддикцией. Более того, это явление закономерное. Существует понятие "экзистенциального кризиса", когда ценности и смыслы предыдущего этапа жизни теряют смысл. Подобного рода кризисы случаются регулярно, раз в несколько лет, обычно они привязаны к определенным возрастным точкам жизни: например, известен кризис 35 лет, который носит название "кризис середины жизни". Либо же экзистенциальный кризис может стать следствием травматичного события: развода, смерти близкого человека, предательства…
Экзистенциальный кризис дает возможность пересмотреть систему ценностей, вынести уроки из прошлого, заново познакомиться с собой, поставить новые цели в будущем. Легенда о фениксе – иллюстрация правильного переживания экзистенциального кризиса. По легенде, птица сгорает в огне и снова возрождается, обновленной. Так и в кризисе "сгорают" старые ориентиры и части личности, вместо них рождается новое.
Но бывают случаи, когда «феникс» никак не может возродиться, кризис затягивается. Человек не хочет искать ответ на вопросы "кто я?», «зачем я?", или его не устраивают найденные ответы. Происходит остановка в развитии. А если в озере перестает обновляться вода, оно заболачивается. То же происходит и на личностном уровне.
Потеря себя на духовном уровне, отсутствие смысла жизни и целей – одна из причин аддикции.
1.6.Стадии заболевания и выздоровления.
Вставая на путь развития зависимости, мало какой аддикт до конца понимает все риски и последствия. Никто не собирается становиться алкоголиком или игроманом.
Конечно, в крайних формах протестного поведения и аутоагрессии может быть осознанное саморазрушение: «Да, пусть мне будет плохо». Но это, скорее, исключение из правила, и сперва зависимость привлекает тем, что доставляет удовольствие, отдых, связывается с определенным образом жизни. Начав регулярное употребление по той или иной причине, аддикт и его окружение не видят тот момент, когда болезнь начала развиваться, и «привычка» перешла в зависимость.
Зависимость тем и коварна. Она становится очевидной тогда, когда развитие зашло уже достаточно далеко. При этом чаще всего тревожиться начинает окружение, и лишь потом сам аддикт.
Стадии заболевания плавно переходят одна в другую, как времена года: это не односекундный момент, а динамический процесс. Тем не менее, определение стадии, на которой находится аддикт, позволяет оказать ему более эффективную помощь.
Важно помнить, что аддикт может находиться как на определенной стадии, так и на этапе перехода между стадиями.
Существуют различные классификации стадий развития аддикции. Мы предлагаем остановиться на классификации, в основу которой положены критерии психологические, в первую очередь – взаимоотношения с объектом зависимости. Эту классификацию я узнала в реабилитационном центре по Миннессотской модели, в котором тогда работала.
Стадии заболевания:
Зависимость – друг.
Зависимость – мелкий пакостник.
Зависимость – враг
Зависимость – хозяин.
Зависимость – друг. На этом этапе зависимое поведение неочевидно, его легко перепутать с хобби или привычкой. Однако есть четкий критерий, отделяющий стартовавшую зависимость от невинного увлечения, этот критерий – потеря контроля. Аддикт уже не может контролировать свое поведение, хотя сохраняет иллюзию контроля: «Я в любой момент могу остановиться, просто пока не хочу».
Поведение остается социально приемлемым, внешние приличия соблюдаются, социальная адаптация сохраняется: работа, семейные и дружеские связи. Образ жизни, поведение укладывается в социальные каноны. Например, алкоголик каждый вечер употребляет вино, ссылаясь на то, что это принято во многих странах. Однако для зависимого поведения характерны:
– Потеря контроля: он не может пропустить вечерний прием алкоголя и заранее предвкушает его.
– Регулярность: вне зависимости от условий, аддикт не пропускает вечернюю дозу.
– Возрастание дозы. Постепенно «вечерний бокал» превращается в несколько, а сам аддикт минимизирует употребление, то есть преуменьшает. «Я едва пригубил», – говорит он о выпитой бутылке.
– эмоциональная заряженность употребления. Появляются шутки на алкогольную тематику, в течение дня мысли сконцентрированы на грядущем употреблении – «Какое вино купить сегодня?» Есть эмоциональное предвкушение употребления – нетерпение и т.д.
На этапе «Зависимость – друг» употребление пока играет псевдопозитивную роль в жизни аддикта, удовлетворяя его потребность: в релаксации, повышении самооценки, побеге от проблем, подавлении чувств и т.д. Кажется, что это – сплошной плюс, тем не менее, минус уже есть, просто он неочевиден.
На этом этапе аддикт не осознает зависимость как проблему и относится к ней позитивно: «Мне нравится вкус вина», «Он-лайн игра помогает мне отключаться от проблем», «Активность на работе помогает карьере».
И мало кто из его окружения замечает формирование зависимости. Иногда сам аддикт скрывает ее, пока еще успешно: например, тайком принимает препараты. Или окружение «слепо» – созависимость может иметь «избирательную слепоту».
Как-то в гостях я наблюдала сцену: муж после работы отказался от ужина, сказал, что хочет «немного вина». И один выпил практически всю бутылку. А жена вскользь сказала, что «Муж сегодня не ужинал, только едва пригубил бокал».
Зависимость – семейная болезнь, симптом семейной системы. И окружение аддикта может иметь выгоду от этой зависимости.
Например, подросток становится зависимым от экстремального вида спорта, а родители рады, что он «при деле», «у него есть компания», он «проводит время на свежем воздухе». И им не надо за ним присматривать и организовывать ему досуг.
Этап «Зависимость – друг» может казаться приятным и удобным как аддикту, так и его окружению. Вероятность обращения за психологической помощью пока очень низка.
Зависимость – мелкий пакостник. На этом этапе употребление все так же доставляет удовольствие, однако начинают проявляться негативные последствия. Зависимость перестает быть «исключительно позитивной», скрытый доселе минус наконец-то проявился. Какого рода последствия видны?
Ущерб здоровью: плохое самочувствие, появление абстиненции. Нарушение сна (интернет-зависимый сидит по ночам в интернете и хронически не высыпается). Влияние на межличностные отношения: супруг(а) выражает обеспокоенность принятием алкоголя, и это приводит к семейным скандалам; игрок постоянно занимает деньги у друзей и не отдает вовремя. Ущерб в социальной сфере: утреннее похмелье алкоголика, хронический недосып интернет-зависимого приводят к рассеянности на работе и снижению продуктивности. Затронуты самые разные сферы жизни.
Но! все потери аддикт связывает не со своей болезнью, а с внешними обстоятельствами. Например, алкоголик считает, что жена скандалит не из-за его употребления, а из-за своего тяжелого характера; интернет-зависимая женщина решает, что ее домашние слишком требовательны, а она уделяет им и дому достаточно внимания.
Осознания зависимости как проблемы пока нет, аддикт не считает, что у него есть сложности. Вернее, считает, что его проблема в другом: игроку кажется, что ему не везет; наркоман считает, что наркотики должны быть легализованы, а то их сложно достать.
А вот окружение уже начинает проявлять беспокойство, замечая регулярность употребления («Да ты каждый день со своим пивом сидишь!») и последствия («Мы никуда вместе не ходим, потому что ты все время сидишь в компьютере»).
Да, в окружении есть и созависимые «слепцы» («С моим сыном все в порядке, сейчас все дети играют в компьютерные игры»), но есть и «зрячие». При этом «зрячими» чаще оказываются люди не из ближнего круга общения, не принадлежащие семейной системе: сотрудники, приятели, соседи. Сторонние наблюдатели не имеют вторичную выгоду от зависимости, тогда как ближайшее окружение может быть бессознательно заинтересованно в зависимости (например, муж сливает агрессию в компьютерных «стрелялках», а не направляет на жену и детей).
На этом этапе шансы на признание заболевания низки. Обращение за помощью бывает редко, оно исходит от кого-то извне (чаще родственников, иногда от друзей, начальства). Сам аддикт не замотивирован: «Со мной все в порядке, это родители заставили к вам придти!»
Оказание психологической помощи может заключаться в информировании аддикта и его близких о проблеме зависимости и созависимости, в предупреждении о последствиях. Сам аддикт обычно находится в отрицании, в явном или скрытом протесте. А вот его окружение более открыто для сотрудничества, правда, собственная проблема созависимости при этом может отрицаться: «Помогите моему мужу, у него проблемы с алкоголем, а у меня все в порядке». А ведь такого не бывает, чтобы проблема была в ком-то одном. Вспоминается анекдот: «Милый, если бы не ты, мы были бы идеальной парой!»
Однако иногда окружение аддикта уже на этом этапе готово осознавать свою созависимость и работать с ней. Охотнее, чем аддикт признает свою зависимость. Например, алкоголик на этом этапе не готов осознавать свою проблему, а его жена, будучи родом из алкогольной семьи, представляет всю опасность и имеет более высокую мотивацию на психологическую работу. Поэтому важная задача для специалиста на этом этапе – мотивирование окружения аддикта на работу с собственной созависимостью.
Зависимость – враг. Это этап, на котором начинается активное обращение за психологической помощью.
Зависимость стала явной, ее последствия со всей очевидностью влияют на жизнь, и отрицать эти минусы уже не получается. Аддикт хочет избавиться от зависимости, что невозможно, ведь это – хроническое заболевание. Однако его иллюзию подпитывают всевозможные объявления: «Избавление от зависимости быстро и недорого», «Лечение зависимости раз и навсегда». За периодами ремиссии следуют срывы, и так раз за разом.
Между аддиктом и аддикцией завязывается настоящая борьба. В дело идут все средства: обращения к экстрасенсам, попытки переключиться на другую зависимость, сокращение употребления (реже или меньшая доза) и т.д.
Минусы перевешивают собой прежние плюсы: игрок проигрывает столько, что это не окупает радость от игры; химически зависимый страдает от острой абстиненции; интернет-зависимый из-за опозданий и прогулов теряет работу.
Сперва аддикт пытается справиться самостоятельно. Ему стыдно и унизительно обратиться за помощью. Однако такие попытки редко увенчиваются успехом. Даже если благодаря силе воли аддикт перестает прибегать к этому виду зависимости, внутренне он не меняется, и у него начинает развиваться альтернативный вид зависимости.
Например, в своей практике я сталкивалась с тем, что в таких случаях начинают развиваться более социально приемлемые зависимости: трудоголизм, сексоголизм. Трудоголизм поощряется работодателями. Сексоголизм со схемой коротких «клиповых» отношений воспринимается современным обществом как новая норма, а многочисленные сайты знакомств и специальные мобильные приложения упрощают реализацию этой формы поведения.
После неудачных самостоятельных попыток аддикт и его близкие обращаются за профессиональной помощью. Важно понимать, что в ряде случаев нужна не только психологическая помощь, но и медицинская (в случае химической зависимости, при нарушении пищевого поведения и т.д.).
На этом этапе, увы, уже много потерь в самых разных сферах жизни: развод, увольнение, подорванное здоровье, долги и т.д. Однако именно потери создают мотивацию для обращения за профессиональной помощью – искреннее желание поменять образ жизни. Поэтому очень важно, чтобы созависимое окружение аддикта не пыталось сгладить последствия его употребления, а позволило столкнуться с потерями.
Ведь пока окружение избавляет от негативных последствий, аддикту и нет причины что-то менять. Если долги игрока отдают любящие родственники, он будет продолжать играть. Пока семья содержит компьютерного игромана, зачем ему выходить на работу?
На этом этапе есть все шансы на эффективную работу с аддиктом и его окружением, потому что у них возникает мотивация что-то менять.
Зависимость – хозяин. Финальная стадия, когда образ жизни подчинен имеющейся зависимости – все мысли о ней, все действия. Человек живет от употребления до употребления. Это – доминанта, центр жизни.
Зависимость уже не доставляет удовольствие так, как это было в начале. Однако аддикт не может без нее обходиться. И теперь он употребляет не потому, что хочет, а потому, что не может без этого. Ярким примером может быть физическая непереносимость алкоголя у алкоголиков, сочетающаяся с потребностью в нем.
Ущерб во всех сферах жизни, зачастую фатальный: необратимые телесные и психологические (а то психические) изменения, финансовые долги, увольнение, разрыв с членами семьи и друзьями, долги, нарушения закона, асоциальный образ жизни.
Сильные личностные изменения: так называемая «деградация личности». Нарушение базовых психических процессов: внимания, памяти.
Нередко бывают суицидальные попытки из-за сложных социальных обстоятельств, потери смысла жизни, самонаказания.
Кто-то обращается за помощью к специалистам именно на этом этапе, дойдя до так называемого «дна». А кто-то считает, что это уже бесполезно, и тогда ему важно получить поддержку извне, будь то от близких, социальных работников, волонтеров программы «12 шагов».
Некоторые потери уже необратимы (например, связанные со здоровьем), но никогда не поздно начать выздоравливать. Я видела пациентов, находящихся на этом этапе, у которых получалось обрести устойчивую ремиссию и, по возможности, наладить жизнь: иметь работу, семью. И знаю такие истории в сообществах Анонимных Алкоголиков и Анонимных наркоманов. Главным залогом является трезвость, сочетающаяся с глубокими психологическими изменениями.
Мы поговорили о стадиях заболевания, перейдем к обсуждению выздоровления. Еще раз напомним, что в случае аддикции речь идет о «ремиссии», а не об «исцелении»: это хроническое заболевание, но можно жить трезвым.
Зависимость часть сравнивают с эскалатором, который едет вниз, и чтобы удержаться на месте, нужно постоянно идти вверх, то есть прилагать активные усилия для сохранения ремиссии.
Стадии выздоровления:
– Переход.
– Стабилизация.
– Активное выздоровление.
– Поддержка.
Переход. Стадия перехода – обычно первые полгода, самый сложный этап. Ведь именно на нем принимается решение поменять жизнь, и делаются первые шаги по пути выздоровления.
Здесь происходит признание зависимости как проблемы и принятие решения выздоравливать. Это психологически сложный этап, начало трансформации. Перед специалистом на этом этапе стоят задачи:
– информирование аддикта и его окружения о проблеме зависимости и созависимости,
– работа с мотивацией на выздоровление,
– работа с сопротивлением,
– работа с созависимым окружением аддикта,
– помощь в осознании потерь и принятии заболевания,
– поддержка «здоровой части» аддикта, открытой для сотрудничества,
– и т.д.
Но важно понимать, что успех психотерапии в первую очередь определяется мотивацией клиента, а не мастерством психотерапевта.
В том случае, если специалист видит отсутствие мотивации и неготовность, единственное, что он может сделать, это легализовать динамику: «Вы пока не хотите ничего менять…» Легализовать и для самого клиента, и для его родственников. Пока нет мотивации самого клиента, может быть проведена работа с родственниками – с их созависимостью, что косвенно стимулирует аддикта выздоравливать.
Так, в одну реабилитацию, в которой я работала, поступил пациент-наркоман. В беседе с его матерью я стала собирать информацию:
– Я не даю ему денег! – заявила мать.
– Если он безработный и Вы не даете деньги, откуда у него деньги на наркотики?
– Он каждый раз продает свой телефон.
– Откуда у него столько телефонов?
