В моем счастье прошу винить амнезию

Санджей рядом со мной выдохнул и расслабился. Зато его мамаша поперхнулась воздухом и пару секунд невнятно кудахтала, глядя то на меня, то на него, то на дочь.

– Давайте обедать, – вмешалась третья присутствующая в комнате женщина. – Раз уж недоразумение разъяснилось.

Хм, какая красотка. Удивительно, что я не заметила ее сразу, как только вошла в комнату. И смотрит на меня вроде бы дружелюбно, хотя есть что-то странное в этой ее мягкой манере всех успокаивать. Вон, и свекровушку так невзначай по шерстке погладила, и козе сочувствующий взгляд подарила. Интересно, кто она?

Обед прошел спокойно, хотя если бы взглядом можно было поджечь, от меня осталась бы горстка пепла. Что сестричка Фирин, что мамочка Зинин готовы были меня на месте убить. Того и гляди, отвернешься, а тебя вилкой в бок ткнут.

Но почему-то в присутствии Санджея ни одна больше не орала и не ругалась. Интересный расклад. Мой муж знает вообще, как в этом доме относятся к его жене? Или до сегодняшнего дня ему было все равно? Или он особо не присматривался?

– Сынок, ты сегодня задержишься в лаборатории? – Когда подали десерт, свекровушка несколько утешилась клубникой со сливками и снизошла до нормальной беседы.

– Нет, мама, я не собираюсь сегодня на работу. – Санджей аккуратно положил мне в тарелку еще несколько ягод и улыбнулся. А потом удивленно вскинул бровь, глядя на глубоко шокированных родственниц. Они даже есть перестали!

– Но брат! – Фирин пришла в себя первой. – Ты же говорил, что у тебя в разгаре важный эксперимент с тонкими потоками и ты не можешь оставлять лабораторию надолго без присмотра!

– Это было до того, как моя жена попала в больницу. – Санджей будто ждал этого вопроса, потому что ответил сразу не задумываясь. – К тому же я позвонил Тимину, он присмотрит. Пора дать моему помощнику больше самостоятельности.

Ого. Кажется, моя свекровь упадет в обморок прямо сейчас. А что такого? Нормально же, что муж заботится о больной жене… или нет?

Весь обед мы – я, коза и курица – косились на Санджея. Интересно, чем он так ошарашил своих родственниц?

Когда десерт был съеден, мне пришло в голову, как можно проверить одну интересную версию.

– Дорогой, вроде бы я пока неплохо себя чувствую. Может, стоит проверить, что там с тонкими потоками? Просто не задерживайся до ночи. У нас на вечер особые планы, помнишь? – И, улыбнувшись, аккуратно слизнула капельку клубничного сока с губ.

Санджей на секунду затаил дыхание, глядя на меня. А где-то на заднем плане снова попыталась взлететь с насеста свекровь. Кажется, она кудахтнула что-то о вульгарной распущенности?

В любом случае муж ее не услышал, а мне было все равно. Разобраться с дорогим семейством без Санджея будет куда занятнее. Мне же надо восстанавливать настоящую память?

– Если ты не возражаешь…

– Дорогой, я понимаю, как важна для тебя работа. Но если ты вернешься пораньше, я найду, как выразить тебе свою благодарность.

Все. Быстрый поцелуй, и Санджей улетел со скоростью ветра. Но обещал вернуться… Неужели мне достался в мужья безумно увлеченный экспериментатор?

В памяти дыра. Но из дальних закоулков выплыло, что работа с тончайшими потоками – это очень высокий уровень магии, опасный и трудный. Как раз для настоящего фанатика. А мне всегда такие нравились… Ой. Точно. Нравились! Значит, вот почему я за него замуж вышла и даже терпела всю эту ненормальную семейку?

Ладно, причину моего замужества выяснили. Осталось разобраться с чокнутыми родственниками и понять, почему я не сделала этого раньше.

– Чего расселась, бездельница!

О, кажется, уход Санджея выключил в его сестре вежливость. Интересно, где у нее кнопка? В смысле, по чему лучше врезать, чтобы она включилась обратно – по голове или по заднице?

– Ниджен, ты окончательно распустилась! – Зато свекровь взяла себя в руки и попыталась поучать меня с высоты насеста. При этом она еще больше стала похожа на важную глупую курицу. – Не надейся, что если тебе удалось заморочить голову Санджею и притвориться больной, все остальные будут тебе потакать. Иди, займись делом!

– С удовольствием, мамочка. – Я улыбнулась, мысленно представляя себя лисой в курятнике. Надеюсь, получилось достаточно хищно. – Если вы мне напомните, что именно должна делать в доме старшая невестка. Я ведь все забыла.

За столом на пару секунд стало тихо. Третья красотка, которую мне, кстати, представили во время обеда как Альбин, жену младшего сына в этой семье, смотрела на меня так, будто я мартышка в цирке и сейчас выкину какой-нибудь фокус. А мадам Зинин и ее милая дочка на пару секунд потеряли дар речи. От моей наглости, наверное. Хотя для них все, что я ни сделаю, наглость.

– Да ты совсем с ума сошла! Со стола убери для начала, чего сидишь? Думаешь, раз головой стукнулась, значит тебя здесь даром кормить и одевать будут?!

Глава 5

У меня от удивления глаза сами собой распахнулись. Я опять что-то перепутала?

Шикарный особняк в престижном районе, дорогая мебель, наряды на родственницах из последней коллекции (о, я помню, что коллекция последняя, уже хорошо!), блюда отнюдь не для простого народа… Опять же, на стол кто-то накрывал. Почему убирать должна старшая невестка?!

– Это точно моя обязанность? Или вы пытаетесь меня разыграть? – Прежде чем снова давать в лоб, мне почему-то хотелось окончательно все прояснить. Может, мы просто друг друга не так поняли? Хотя в лоб, конечно, проще, быстрее и действеннее.

– Какой розыгрыш, дура! – Кажется, первые два подзатыльника ничему не научили эту девчонку. У нее явные проблемы с воспитанием.

– А разве этим не должна заниматься прислуга?

На мой вопрос вдруг принялась отвечать Альбин, мягким жестом остановив едва не лопнувшую от желания меня обругать козу.

– Видишь ли, дорогая… наша мама не выносит чужих людей в доме. У нас работает только одна служанка, Лильджан, она здесь с самого детства и уже не чужая. Но она одна, понимаешь? И маме с ней комфортно. Мы должны беречь мамины нервы и облегчать жизнь, не так ли? – Младшая невестка мило улыбнулась свекровушке. Ишь ты, как ловко подлизнула-то. – Поэтому…

– Поэтому, – перебила я, «догадавшись» о продолжении, – мы все дежурим по дому, верно? По очереди. И сегодня мой день, получается? Что ж вы сразу не сказали!

Они все втроем на меня так забавно вытаращились, что я с трудом удержалась от смеха. Господи, какие наивные змеюки, надо же… Но почему бы не попробовать вправить им мозги по-хорошему? Я всегда даю людям шанс. Один.

Всегда? Это тоже осколок прежней памяти?

Не похоже, чтобы эти птички в прошлом воспользовались предоставленным шансом. Ну ладно, я все равно не помню. Вот и будем считать, что сегодня воспитываю с чистого листа.

– Фирин, ты не могла бы в таком случае поменяться со мной днями дежурства? Все же сегодня я перенесла большое потрясение. А я взамен возьму на себя обязанности в твой день.

– Вот еще! – ожидаемо фыркнула коза. – Всегда сама справлялась и теперь справишься.

– Ладно.

Я все равно решила посмотреть, где тут кухня, заодно и грязные тарелки с собой прихвачу. Встала и принялась собирать посуду.

– Нет, вы гляньте на нее! Дура, сколько раз тебе говорили: не показывай свою испорченную кровь! – снова не выдержала Фирин.

Я мысленно записала третью подряд «дуру» в книжечку подзатыльников. Похоже, эта девчонка идет на рекорд.

– Ниджен, – вторая невестка опять улыбнулась, и опять у меня появилось ощущение, что по мне проползла сахарная улитка, оставляя за собой липкий и сладкий след, – людям нашего ранга и положения уместно пользоваться только магией! Будь добра, постарайся не ронять достоинство семьи Лунар. Не дай бог, увидит кто…

– Но я сегодня серьезно пострадала и потеряла память, – пришлось поставить взятую тарелку обратно на стол. – Вы уверены, что мне стоит применять магию? Мне кажется, лекарь говорил, что надо поберечься.

– Тебе кажется, – фыркнула на этот раз свекровь. – Ничего такого с тобой не случилось, ты и раньше не была семи пядей во лбу. Делай, что сказано!

– Ну что же, вы сами настояли.

Я пожала плечами и сосредоточилась. Память, привычно уже за последние часы, откликнулась полной пустотой. Ифрит его знает, как я раньше убирала со стола при помощи магии – легче его просто распылить весь сразу вместе с посудой, да и делу конец!

Ой…

– Ты что натворила! – От изумления и испуга вторая невестка завизжала не хуже свекрови и сестрицы. – Ты… ты распылила посуду вместе со столом?! Но… как?! Почему?!

– Мама! – Глаза у Фирин стали такие большие, а рот такой круглый, что я начала присматриваться, осталось ли на ее личике место для носа. Или он втянулся за ненадобностью?

– Сумасшедшая девка! – прорезался голос и у мадам Зинин. – Да как ты…

– Ой. Как неловко вышло. Мама, я ведь предупреждала. И господин лекарь предупреждал, помните? – Я с ласковой улыбкой развернулась к родственницам, не опуская при этом рук. Слабое свечение вокруг пальцев медленно гасло, но не исчезло совсем.

– Ай! Не смей! – заверещали они хором, а шустрая Фирин с грацией козы перепрыгнула спинку дивана и спряталась за ним. – Не направляй на нас, ты совсем с ума сошла?!

– Ой, простите, конечно. – Я опустила руки и сделала виноватый вид. Посмотрела прямо на белую от испуга мадам Зинин и спросила: – Мама, лекарь ведь вам диктовал рекомендации? Что точно он сказал? Вроде бы просил меня поберечь и проследить за моим состоянием. Наверное, он именно это имел в виду, когда говорил, что после удара сторожевого артефакта все мои показатели могут сбоить, правда?

И тут вдруг раздались громкие, медленные хлопки. Будто кто-то от души аплодировал. Мы все резко обернулись и обнаружили в дверях высокого мужчину, очень похожего на Санджея.

– Браво, невестка. Давно надо было показать характер, правда, дорогая? – Мужчина прошел в столовую, наклонился и поцеловал уже почти пришедшую в себя Альбин в щеку. – Я только не понял, что случилось. Брат позвонил, что-то бормотал про несчастный случай, про свою лабораторию, в которой как всегда что-то пошло не по плану и задержит его до ужина. Просил непременно вернуться домой пораньше и присмотреть за вами. И теперь я, кажется, понимаю почему.

– А дети, дорогой? – слегка дрожащим от пережитого стресса голосом уточнила Альбин. – Ты их забрал из гимназии?

– Побежали к бассейну. Думаю, скоро сами явятся – мы уехали раньше, чем в их класс привезли полдник.

Он говорил легко, словно кружево плел, улыбался. Походя, одним движением кисти и щелчком пальцев, убрал ковер с выжженным пятном от стола…

А я все никак не могла понять, что меня в нем настораживает? Может, как раз его слишком явное сходство с Санджеем? Вот только сразу чувствовалось, что передо мной копия, а не оригинал.

Как там говорится в старой пословице? Как плов с мясом, только без мяса? Черты вроде те же, но чуть более мелкие и тонкие. Плечи широкие, но самую малость все же поуже. Если мой муж выглядел атлетом, то его младший брат – изящным аристократом. Богатым, холеным сыном любящих родителей.

– Так что у вас случилось, мои драгоценные? – переспросил… хм, а имени его я не помню.

Впрочем, Фирин, быстро заполнила этот пробел в моей памяти.

– Ранджар, ты не представляешь, что тут устроила эта!.. – Странно, но коза будто поперхнулась и проглотила очередную «дуру». Неужели при втором брате мои дорогие родственницы тоже пытаются выдать себя за белых и пушистых? – Сделай что-нибудь, пока она нас всех не убила!

Глава 6

Интересно, что Ранджар старательно игнорировал как квохтанье своей мамочки, так и возмущенное блеяние сестры. Он мягко подсмеивался над всеми. Только в самом начале убедился, что с женой все в порядке. Быстро оценив ситуацию, он аккуратно старался ее замять.

Я уже через пару минут поняла, что к просьбе старшего брата младший отнесся не слишком серьезно и обо мне никто заботиться особо не собирается. Видимо, считал, что женские разборки – в принципе дело пустячное и не стоит внимания.

Поскольку вопрос с уборкой посуды исчез вместе со столом, мы все плавно переместились в просторный холл, который здесь, получается, служил гостиной. И первое, что мне бросилось в глаза, – огромный, очень красивый диван. Белый, замшевый. Вымазанный грязью на самом видном месте. Будто кто-то влез на мягкое сиденье в уличной обуви.

Вот уж не знаю, почему все сначала посмотрели на Фирин, а потом вдруг резко перевели взгляд на меня. Мадам Зинин тихо ахнула и осела на тот самый диван, причем попыталась прикрыть край грязного пятна своей юбкой. Коза отчего-то сначала надула губы, а потом испуганно заморгала.

Все прояснила Альбин, с заметной поспешностью подхватывая меня под руку:

– Дорогая, не надо. Это свежее пятно, его вполне можно удалить каким-нибудь обычным чистящим средством. Без магии!

Я пару секунд смотрела на диван, на них всех по очереди, на Ранджара… А потом как поняла! И чуть не лопнула в попытках не рассмеяться на весь холл!

– Очень дорогой диван? – через отчаянные попытки сдержатся уточнила я.

– Это Тобертино! – пафосно воскликнула свекровь, все еще со страхом глядя на меня. – Из последней коллекции Италийского салона мебели!

– М-м-м, – я уважительно покивала, а потом будто невзначай заметила: – такая дорогая мебель, такая красивая. Кто только додумался влезать на нее ногами в обуви? Уши бы ему накрутить за такое варварство, верно, мама?

Правильно я угадала. Именно Фирин тут же дернула руками в попытке прикрыть уши. Конечно, она не довела жест до конца, сдержалась и сделала независимое лицо. Но мне хватило для понимания.

– Мама! Бабушка! Папа!

Внезапная звуковая атака прервала неловкую сцену. Теперь уши руками прикрыли все. Еще бы, двое влетевших в холл мокрых и грязных детей орали, как на пожаре, пронеслись, оставляя заметные следы на коврах и мраморном полу, от входной двери к нам и с ходу, во всей своей болотно-газонной красе, запрыгнули на тот самый белоснежный диван!

Немая сцена длилась всего несколько секунд, пока милые детки – на вид мальчику и девочке было лет по десять – не принялись снова вопить и прыгать по дорогущей замше, словно нарочно пачкая ее травой, мокрой землей и еще ифрит знает чем.

– О, небесные пэри… – Свекровь так побледнела и схватилась обеими пухлыми ладошками за сердце, что я всерьез за нее забеспокоилась. Противная курица, конечно, но все же мать Санджея. Не дай бог, сляжет, а я, как старшая невестка, обязана буду за ней ухаживать!

Но тут разморозилась, наконец, Альбин, отпустила мой локоть и кинулась ловить детей:

– Рамияр! Берин! Что вы делаете! Прекратите, вы что, не видите, что пачкаете дорогую мебель!

Тщетно. Дети только заверещали и заскакали еще веселее. Девочка, у которой один бант на голове расплелся, а второй торчал воинственным грязным пропеллером, махнула в мою сторону:

– Подумаешь! Эта уберет!

Как интересно. Пренебрежение в детском голосе мне не почудилось. «Эта» – обращение к старшей тете? Тут что, вся семейная субординация с ног на голову поставлена?

Коза больной жене старшего брата по лицу бьет, эти два комочка грязи, самые младшие, а ведут себя даже не как избалованные дети, а как два ифрита, которым лампу вовремя не натерли.

– Уберу конечно. Прямо сейчас. – Я спокойно подняла руку и мысленно нарисовала вокруг нее затейливую вязь из зеленого тумана. Почему-то это было очень просто, даже напрягаться не надо. Как будто я давно привыкла приводить слишком невменяемых субъектов в чувство именно таким способом. Хм… странное ощущение, но в памяти по-прежнему пусто. – Заодно и от микробов избавимся, одним махом!

– Не-е-ет! – дружно заорали все.

Мадам Зинин попросту стекла с дивана на пол в полуобмороке, коза шарахнулась было в сторону, но опомнилась и кинулась оттаскивать маменьку, а младшая невестка в невероятном вратарском прыжке схватила оба своих мячика грязи и вместе с ними отлетела в сторону мужа. Ранджар их, конечно, поймал. Но с лицом утонченного аристократа султанского периода, которому на голову с верхнего этажа вылили ведро помоев. Ужас пополам с искренним недоумением – как это вообще могло произойти?!

А я, оценив экспозицию и убедившись, что никто не пострадает, с легким садистским удовольствием распылила великолепный, дорогущий, дизайнерский италийский диван в пыль. Которая взметнулась коротким смерчем и начала медленно оседать на всех присутствующих.

– Ой… нет, все же прав был лекарь. Что-то не в порядке у меня с магией. Пожалуй, если я возьмусь так прибираться или отмывать кого-то из детей, может получиться совсем нехорошо.

Тот комочек грязи, который без бантиков, немедленно заревел тонким голосом, вцепившись в мать. А вот девчонка, на пыльном личике которой, казалось, остались одни огромные голубые глазища, медленно вытерла рукавом нос и просипела:

– Круто-о-о… я не знала, что ты так умеешь!

– Я сама не знала. – Ответ получился совершенно искренний, от души. – Мама, вам помочь? Фирин, может, вызовем семейного лекаря? Мне кажется, маме достаточно на сегодня потрясений.

Мадам Зинин посмотрела на меня так, будто увидела не свою старшую невестку, а песчаную кобру с двумя головами. Фирин уже дотащила ее до белого замшевого кресла – в холле, помимо дивана, было еще четыре штуки таких. Ну, хоть что-то осталось от гарнитура этого, как его… Тобертино.

Что примечательно, ни она, ни ее доченька не стали обзываться и вопить про то, какая я бессовестная, наглая и вообще тварь. То есть дрессировке родственницы вполне поддаются – какая хорошая новость!

– Что тут происходит?!

О, а вот и Санджей. Смотри-ка ты, вовсе даже не задержался в своей лаборатории до вечера. Вошел в холл, огляделся так, будто пересчитывал родню, убедился, что счет сошелся, обнял меня, поцеловал в щеку и удивленно спросил:

– Ниджен, вы что, затеяли перестановку в доме? Мне кажется, в холле что-то изменилось… Хотя я понять не могу, мама, – тут он обернулся к свекрови: – что за странные фантазии? Почему сегодня? Ниджен только из больницы, ей нельзя напрягать магический дар! Я звонил лекарю, он мне выдал полный анамнез и рекомендации. И сказал, что вручил их вам в письменном виде. Фирин, вы что, даже не прочли?

Я старалась не смеяться, честно. Даже рот рукой прикрыла, чтобы губы сами собой не разъезжались в ехидной улыбке. Но всю картину опять испортила маленькая чумазая ифритинка:

– Дядя Санджей, а можно меня тоже так сильно по голове стукнуть? Я хочу как тетя – пуф-ф-ф! И нет дивана! Или стола! Или парты! Или одного противного учи… Ой!

А подзатыльники своим чадам Ранджар раздавать все же умеет. Надо же.

Глава 7

Новый стол к ужину нашелся. Он, правда, не подходил к стульям и общей обстановке в столовой, но его накрыли белой скатертью и сделали вид, что все в порядке.

Когда Лильджан подала аперитив перед горячим блюдом, я решила, что пришло время еще одной воспитательной беседы. Ну или не воспитательной… просто революционной.

– Санджей, мне так жаль… – Реплика была обращена к мужу, и он мгновенно отставил бокал.

Бедолага еще от детских шуточек про мои магические способности не отошел, отреагировав лишь изумленным недоумением. За исчезновение дивана я, кстати, перед ним извинилась. Но мне тут же уверенно дали понять, что моей вины в случившемся нет. Врачи же не просто так рекомендации пишут, а чтобы их соблюдали.

По реакции окружающих я сразу догадалась, что подобное внимание к собственной жене старший сын семьи Лунар проявил чуть ли не впервые.

– Мне так жаль, – после паузы повторила я, – но, боюсь, в ближайшие несколько недель я вряд ли смогу наравне с твоей сестрой, мамой и Альбин участвовать в дежурстве по дому.

– Дежурстве?! – Санджей так изумился, что у него даже глаза чуть-чуть посветлели. – Какие еще дежурства? Где? Почему я впервые об этом слышу?

– Ну как же…

Искоса глянув на свекровь, явно потерявшую аппетит, и на Фирин, подавившуюся белым марочным вином, я мило улыбнулась и принялась повторять вслух то, что совсем недавно поведала мне младшая невестка. Про дорогую маму, которой очень тяжело выносить в доме посторонних людей, про Лильджан, которая одна не справится с уборкой, готовкой и прочими делами.

– В саду тоже еще что-то надо делать, верно, мама? – с ехидством уточнила я. И не дождавшись ответа, продолжила: – Именно поэтому мы все по очереди занимаемся домашними делами. – Угу, судя по выпученным глазам, свекровь и невестка очень хотели бы еще раз стукнуть меня по голове. Чтобы я заодно и дар речи потеряла, вместе с памятью. – Сегодня был мой день, я поехала за продуктами на большой центральный рынок и там, какое несчастье, как-то попала под действие сторожевого артефакта.

– Подожди, – по мере моего рассказа глаза мужа не только светлели, но и увеличивались от удивления, – я правильно понял, что после возвращения из больницы ты решила продолжить «дежурство»? – Последнее слово он произнес таким тоном, что я едва не рассмеялась. – Мама! Куда вы смотрели, разве можно человеку с магической травмой напрягать дар?!

– Она сама… – начала было Фирин, но мгновенно умолкла под моим насмешливым взглядом.

– Да хоть трижды сама! – возмутился Санджей. – С Ниджен произошел несчастный случай, она в шоке и потеряла память. Как вы могли ей позволить применять магию?! И что это за новости про непереносимость слуг? Пока был жив отец, у нас только горничных в доме было пятеро! Плюс две кухарки, садовник, шофер… Я еще удивлялся, куда делись все эти люди? Но дома было чисто, вы не жаловались, моя жена тоже. Ничего не понимаю!

Мда. Судя по всему, мой муж действительно слишком занят работой, если только теперь изволил заметить и, главное, осознать пропажу почти всей прислуги. Это ж как надо было урабатываться…

А я почему не жаловалась? Ведь никаких дежурств на самом деле не было. Дорогие родственницы просто радостно свалили все на меня и сели сверху – погонять да покрикивать. С какой стати я согласилась-то? Ничего не понимаю.

Что интересно, пока Санджей задавал вполне закономерные вопросы, мадам Зинин и Фирин просто прятали глаза, Альбин сидела с отсутствующим выражением лица, якобы ее это не касается. А вот Ранджар внимательно наблюдал за всеми. Особенно, почему-то, за мной. Но едва я повернулась в его сторону, быстро отвел глаза и принял такой же недоумевающий вид, как у старшего брата.

Хм… А ведь он был в курсе того, что старшая невестка в этом доме на положении служанки. Но молчал.

– Дай мне апельсин! И шоколадку!

– А мне две шоколадки и печенье!

Мда. Голоса у детей все же на редкость звонкие. Будто отвёртку в ухо засунули. Да ладно бы, детским голосам такими быть и положено. Но где, скажите на милость, элементарная вежливость? И почему Берин и Рамияр, успешно отмытые Лильджан от дневных приключений всего час назад, снова похожи на двух маленьких грязевых ифритов? Почему не за столом и вместо нормального ужина хотят апельсинов и шоколада? А главное, почему дергают за рукава меня, а не своих родителей?

– Во-первых, – сначала мне попался Рамияр, которого я ловко схватила за шиворот футболки, – хорошие дети говорят «дай, пожалуйста». Во-вторых, – Берин еще не привыкла, что старшая тетка ударилась головой о сторожевой артефакт и внезапно обрела стремительность песчаной гюрзы, поэтому тоже была поймана за плечо, – шоколад и апельсины едят после нормального ужина. Вы руки мыли?

Вопрос, конечно, интересный, учитывая общую замурзанность деточек.

– Ай! Пусти! Противная корова! – заверещали они хором, брыкаясь при этом совсем не по-детски.

– Вас никто не учил, что взрослым нельзя такие слова говорить?

– Тебе можно! Так бабушка сказала! Ты здесь никто, приживалка! Если бы не твое приданое, дядя бы на тебе ни за что не женился!

Какие любопытные подробности открываются нам внезапно. В смысле, я-то это уже слышала. Чего только не наговорили милая свекровушка и невестушка в лечебнице, когда я их друг об друга и об стенку стукнула. А вот Санджей, похоже, очень удивился.

Альбин буквально подхватилась с места ветром, явно собираясь отобрать у меня своих деточек и как-то замять ситуацию. Но я, вообще-то, тоже кое-что понимаю в семейной иерархии. Кто здесь старшая невестка?

– Сиди, дорогая, мы с детьми сходим умоемся и вернемся. Попроси принести еще два прибора.

Двух вертких ифритенышей дотащить до ванной было несколько труднее, чем потом умывать. А все потому, что сразу, как только мы оказались в отделанном мраморной плиткой санузле на первом этаже, я предложила:

– Не хотите мыться? Хорошо, я вас магией почищу. Как диван.

– Не надо! – дружно отказались дети, и следующие десять минут мы прожили душа в душу, вымыли руки, лица и уши. Сменили футболки. Хорошо, что Лильджан, от которой за весь сегодняшний день я не услышала ни слова, как почуяла и принесла их в ванную сама. Вполне возможно, кстати, ей поручили проверить, живы ли дети.