скачать книгу бесплатно
Изнанка снега
Ирина Гумыркина
Если смотреть на небо из окна самолёта, оно похоже на бесконечную снежную даль: облака густые и плотные или рыхлые и щербатые – в зависимости от ракурса. От увиденного захватывает дух – это прекрасно и страшно одновременно, ведь привычное нам небо – вовсе не небо, а словно его изнанка. Там нет ни смерти, ни боли – только свет. Так же и в стихах: привычное – на поверхности, как первый снег за окном, но стоит посмотреть с другого ракурса, заглянуть за – и увидишь свет.
«Изнанка снега» – это третья книга Ирины Гумыркиной, поэта из Казахстана. В сборник вошли стихотворения, написанные в период с 2015 по 2022 годы.
Ирина Гумыркина
Изнанка снега
© И. Гумыркина, текст, 2022
© А. Маркина, дизайн обложки, 2022
© Формаслов, 2022
* * *
Пока мы здесь высчитываем дни…
Пока мы здесь высчитываем дни
От рождества до смерти и обратно,
Пока горят вечерние огни
И на луне подрагивают пятна,
Пока растёт чужая ребятня
И познаёт запреты и барьеры,
Не оставляй, пожалуйста, меня
Наедине с расшатанною верой:
Она болит – как тронешь, так болит,
Сворачиваясь в позу эмбриона.
И вычленяешь слово из молитв,
Из каждого то выдоха, то стона —
Единственное главное теперь,
Когда на всех языковых наречиях
Понятнее молчать и без потерь
Любить других – боясь – по-человечьи.
Долго едем в переполненном автобусе…
Долго едем в переполненном автобусе,
Без остановок и конечной,
Передаём за проезд каждый новый круг.
Окна закрыты наглухо —
Духота и молчание.
Билеты во влажных ладонях.
«Эй, шофёр! – кто-то крикнет раздражённо. —
Долго ещё это будет продолжаться?»
«Да, шофёр!» – подхватят другие.
Но голоса растворятся в белом шуме,
Затеряются в плотности пространства,
Осядут на чьи-то ботинки/туфли/кеды пылинками.
«Келесi аялдама»[1 - Следующая остановка – казахс.] – звучит в голове механически,
Машинально готовишься выйти,
Но час пик – и время остановилось.
Учи всех нас другому языку…
Учи всех нас другому языку:
Вплетай его по буковкам в строку,
Где паузы – там делай узелки,
Чтоб стали мы понятны и легки
Со всеми «до» и «ро», меж ними – «бэ»
В немыслимом неравенстве, борьбе.
Учи нас всех, от «не» до сложных «лю»,
Как выжить в независимом раю.
Калеки, неумёхи, дураки,
Мы кормим страх с протянутой руки
И говорим на языке своём —
Как будто смерть сто раз переживём.
Я тебя отпускаю – лети же, лети наверх…
Я тебя отпускаю – лети же, лети наверх:
Там, где гнездятся с краю, выбрав тугую ветвь,
Изгнанные из сада скворцы за чужую речь,
Спорить уже не надо, долго ль под камень течь.
Галки склевали грушу – на чёрный день запас.
Отче про нас не слушал, а потому не спас.
Мы расстаёмся теми, кто никогда, нигде
Не оставляет семя в глиняной борозде.
Мы остаёмся, зная множество аксиом,
Только одна простая: если болит – живём.
Если дойдём до края, надо ли падать вниз?
Я тебя отпускаю, только прошу – вернись.
Скажи мне, чей гитарный рифф…
Скажи мне, чей гитарный рифф
Сейчас играет в телефоне?
Ты отключился, не спросив,
Что остаётся после, кроме
Неспетых песен. На стене —
Портрет из девяностых Цоя.
А на войне – как на войне,
Но если жить, то Бог с тобою.
А Бог расставил по местам
Пустым пластмассовые ноты.
Нажми на stop – увидишь сам,
Как смерть стоит за поворотом.
Исчезнет – было или нет?
И льётся музыка по шпалам.
Я жму отчаянно reset —
И начинаю всё с начала.
на часах с надписью «русская мандала»…
на часах с надписью «русская мандала»
стрелки застыли на «инь-янь-хрень»
который час узнаю интуитивно
мобильный телефон выключен
чтобы не ловить всплывающие слова
тревога воздушная как медицинская вата
ватные руки ноги туловище мысли
человек ли я или тварь дрожащая
от бессилия вдыхающая солёный воздух
накрываясь плотной тишиной
вздрагиваю от треска и взрывов
у кого-то осталось чувство отрешённости
и немного петард с нового года
когда меня не станет…
когда меня не станет
не рассказывай о моём детстве
как я падала глубоко
сдирая хрупкую кожу земли
ей не было больно но я
не хочу чтобы кто-то узнал
что я так и не выросла
из рыбьего тела
плыла против течения
разрезая плавниками
остывший воздух
задыхаясь от набухших слов
Когда зима пойдёт на новый круг…
Когда зима пойдёт на новый круг,
Оставив нам отметины на теле,
Замри и слушай беспокойный звук —
По лестнице шагов тяжёлых звук.
Ты помнишь, как вчера ещё хотели
Сбежать от всех в свободную страну
(Теперь нигде свободы не осталось),
Выращивать жасмин и мушмулу,
Срисовывать плывущую луну
И больше не давить себе на жалость?
Но не срослись – и заново растить,
Надеясь на себя и Божью милость.
Когда зима не сможет уместить
В себе ни нас, ни снеговой тоски,
То значит смерть почти остановилась.
Говоря, говорите со мной, пожалуйста…
Говоря, говорите со мной, пожалуйста,
Желторотые птицы на ветках карагача:
На своём скворечье – уже без жалости —
Расскажите, сколько ещё молчать?
Кто не смог – простились, да не уехали,
Кто остался – верит, что будет так.
Только мокрый снег, он всему помехами:
Здесь повсюду слякоть и маята.
Здесь повсюду воздух горчит и тянется,
Вдох глубокий, выдох – и обречён
На молчанье. Долгое. Есть ли разница,
Кто теперь приватный ведёт отсчёт,
Если слово стало важней насущного
И больней врезается в небосвод,
Из него потом – от надежды к случаю —
Выпадает снегом и так – живёт.
И страшно так, Господи, страшно…
И страшно так, Господи, страшно —
Уже невозможен побег:
Чернеет на площади башня,
И замертво падает снег.
За краем, за раем, за воем
Не видно, не слышно Тебя.
Нас перекроили без воли —
Узнаешь ли прежних, скорбя?
