Вопреки разуму

Солнце палило как сумасшедшее. Обжигало спину, пот тек ручьями. Нина не чувствовала жары, не чувствовала как потеют руки, платье прилипает к телу. Не видела себя со стороны. Своего взлохмаченного вида, ставшим некрасивым лица.

Она не знала, что делать дальше, зачем жить. Ради чего она жила все эти годы?! Ради него. Она верила ему. Как жестоко! Как больно и несправедливо! Она его боготворила, стараясь во всем ему угодить. Как глупо! Нина всхлипывала , и нее знала, как справиться с обрушимся на нее несчастьем.

Еще никогда в жизни ей не было так плохо. Как же так? Она ничего не заподозрила, не поняла, не угадала. Господи, какая же она дура! Только сейчас она вспомнила, как Макс улыбался этой гадкой хитрой Вике, как он кокетничал с ней, отпускает легкие шутки в ее адрес. Вика отвечала ему тем же и подтрунивала над ней, Ниной. Ну почему он связался с ней? Ведь ясно же, что она его не любит. Любимое занятие для Вики – крутить с мужиками, утверждая свою красоту. Да, она красивая. Настолько, что сейчас ей Нина ей завидовала. Никогда раньше она ей не завидовала, не замечала, не придавала значения. Нина знала, что Вика продажная, алчная, дьяволица в юбке или брюках женского кроя. Знал об этом Макс. Как он мог?! Он, такой умный, хороший. Как он мог поверить Вике?!

Нине хотелось кричать. Она жалела, что позорно сбежала, а не набила Вике морду, не устроила скандал Максу. Надо было заставить их… Что надо было заставить их сделать? Она бы не смогла находиться с ними в одной комнате. Ей было бы невыносимо смотреть им в глаза, видеть, как стыдливо они натягивают одежды, пытаются оправдаться, видеть не заправленную, измятую постель.

Нина все сидела и сидела. Жизнь перевернулась, раздвоилась, сделалась чересчур серой и безысходной. Глупой и бесполезной.

Когда ей было заметить, что у Макса кто-то есть? Она с головой ушла в заботы о семье. Она смогла принять сына Максима – Эдика. Более того, она его полюбила. Этого никому не нужного, белобрысого мальчика. Меняла ему памперсы, кормила, заменила ему мать. Макс все время был на работе. Он даже не знал, что мальчик чувствует, боится, какие ему снятся сны. Об этом знала только она, Нина. Они подолгу разговаривали с Эдиком. Только к ней он прибегал и клал голову на колени, прижимался и называл ее мамой. Нина надеялась, что Эдик никогда не узнает, как его крохотного на руках Марина с Максимом принесли и отдали ей. Эдик был беспомощным, не умел даже головку держать. Ей пришлось всему научиться, с лету. И самое главное, научиться бояться за него. Как за родного. Научиться прислушиваться к его дыханию, к его звукам. Научиться понимать, чего он хочет.

Максим передоверил ей сына, снял с себя ответственность и удалился. Чтобы жить на всю катушку и изменять ей.

Нина закрыла лицо руками и заплакала. Она не знала, сколько просидела на скамейке. Ее отрезвил голос.

–Такое солнце красивое, небо почти голубое и птички. Они поют.

Нина подняла глаза. Рядом с ней на скамейке сидела девочка-подросток лет пятнадцати. В черной майке и нелепых штанах, неумело накрашенная, со взлохмаченной головой. Она улыбалась.

–У вас что-то случилось? – девочка болтала ногами. Она спрашивала с подростковой наивностью.

Нина кивнула головой. Она огляделась. По-новому предстал незнакомый двор. Боже, сколько она просидела? И плакала на виду у всех.

–У вас кто-то умер? – участливо спросила новая знакомая.

–Нет,– Нина ошарашено смотрела на бесцеремонную девицу.

–Тогда чего вы тут плачете? – махнула девочка, поморщив нос. По– смешному, как Света.

–Тебе не понять,– вздохнула Нина. Но слезы перестали бежать по щекам.

–Раз никто не умер, значит жизнь продолжается,– заключила незваная гостья.– У вас есть дети?

–Да, сын и дочка,– Нина немного улыбнулась и ощутила укол совести. Ну чего она тут сидит и даже забыла о детях? Как они там, без нее?

–Здорово! Тогда идите к ним, вам сразу станет легче.

Нина рассматривала девочку. Смешная. Она даже забыла про Макса и Вику. Улыбка непроизвольно озарила ее лицо.

–Смешная ты,– сказала Нина.– Почему ты делаешь такую непонятную прическу и макияж?

–Нравится,– вскинулась новая знакомая.

–Спасибо тебе.

–За что?– не поняла девочка.

–Хорошая ты.

Нина подняла и собралась идти.

–Вы так хотите идти?! – широко открыла глаза девица.

–А что?

–Вы себя в зеркало видели?! Тушь растеклась, помада размазана на щеке! Да вас через пять минут заберут либо в милицию, либо в психушку. Вот, возьмите зеркало,– девочка порылась в сумке и протянула Нине малюсенькое зеркало.

Нина посмотрела на себя и обмерла. На кого она стала похожа? Страшно смотреть, не то что показаться на глаза детям и Максу.

–Возьмите платок, приведите себя в порядок,– девица снова порылась в сумке и достала платочек с розовыми зайчиками.

Нина неуверенно взяла, замешкалась. Свою сумку, со всеми вещами она, кажется, оставила в той самой квартире.

–Берите, берите,– настойчиво сказала знакомая.

Нина кое-как вытерла тушь, помаду. Плевала на платок, и, глядя в малюсенькое зеркало, терла щеки, подбородок, шею. Девочка оглядывала ее со всех сторон, комментировала.

–Тут подотрите, тут получше, – показывала она.

Нина послушно терла.

–Ну, все!– наконец провозгласила девица.– Более или менее. Во всяком случае, милиция не остановит, в психушку не увезут.

Нина усмехнулась. Ей нравилась девочка.

–Не скажете, почему так рыдали? Я вас услышала вон оттуда, – молодая знакомая показала рукой на дальний подъезд.

–Обманул тот, кому я больше всего верила, – уклончиво ответила Нина.

–Муж, что ли? – догадалась девчушка.

Нина криво улыбнулась. Легко относиться к этому не получалось.

–Нашли из-за чего расстраиваться, – нравоучительно сказала девочка.

–Спасибо тебе.

Нина поднялась и пошла.

–Желаю удачи, – помахала новая знакомая.

Нина не смогла сдержать улыбку. Сердце тревожно забилось. Как там дети? Она давно уже должна была отпустить приходящую няню. Сколько сейчас времени? Нина осмотрелась. Наверное, часов шесть вечера. Она заторопилась домой.

***

Вика расхохоталась. Она властно откинула с себя шелковую простынь. Та соскользнула и упала на пол.

Вика чувствовала свое превосходство над Ниной. Она видела несчастные глаза Нины. Как у собачонки. Влюбленные глаза обманутой женщины. Нет, она никогда не сможет так любить! Тем лучше!

Вика откинула со лба челку, потом встала, накинула халат и посмотрела на Максима.

Он сидел на кровати к ней спиной. Немного ссутулившись.

–Макс!– позвала Вика. Ее ноздри раздувались от едва сдерживаемого смеха. В глазах застыли лукавые смешинки. Она двигалась грациозно, красивым взмахом руки заколола волосы.

Максим не отозвался. Он чиркнул зажигалкой и прикурил.

–Ты все еще меня любишь? – Вика подтрунивала над ним. Она обняла его со спины, поцеловала в шею.

Максим не отреагировал.

–Максим все будет хорошо!– Вика ходила по комнате перед Максимом и кривилась в усмешке.– Ты купишь ей цветы, попросишь прощения, и тебя простят! Вот увидишь! Потому что куда она без тебя! С двумя детьми на руках! Хорошо, Эдика она отдаст тебе, а Светку надо кормить, одевать.

Максим смотрел на Вику и понимал, что его раздражает ее немного высокомерный тон, смеющийся самоуверенный взгляд.

–Не смей,– оборвал он Вику.

Ее лицо мгновенно зарделось, стало злым.

–Это ты мне сказал?!– Вика задохнулась от ярости.– Ах, наша несчастная Ниночка! Она такая хорошая, она верная, любящая жена! Она растит никому не нужного мальчика!– Вика заорала и начала швыряться в Максима всем, что попадалось под руку. Она презирала Макса за его жену, за детей, за, что у него было все хорошо. За то, что он сейчас сидел и страдал по Нине.

–Что ты можешь понять?!– Макс подскочил как ужаленный. В него летели тапки, кружки, вещи.– Ты, которая никогда не умела любить! Ты привыкла вертеть мужчинами! Ты привыкла, что все должны ходить перед тобой на цырлах! Все, что ты любишь в этой жизни – это деньги!!! Ты всем приносишь страдания! Мне, своему мужу!

–Скажи еще Нине!– огрызнулась Вика.

–Ты стараешься ворваться в чужую жизнь, и там все растоптать, изгадить! Ты ненавидишь свою свекровь, только потому что она не приняла тебя, не встала перед тобой на колени! Все, кроме тебя, по твоему мнению, ничтожны, мизерны, продажны. За цветы!

– Все, что ты сказал в мой адрес, Максим, в первую очередь касается тебя. Это ты ворвался в мою жизнь! – Вика перевела дыханием и с еще большим ожесточением продолжила,– А ты кого-нибудь любишь?! Наверное, мать Эдика тебя тоже любила?! – Вика отвесила Максу пощечину.– И ты даже не любишь этого подкидыша. Он никому не нужен, кроме твоей дуры!

Максим схватил Вику за плечи, встряхнул.– Замолчи!

Потом Максим сел на кровать и обмяк.

–А если Нина меня не простит?!

Вика улыбнулась.

–Простит.– Вика положила Максу на плечи руки. – Вот увидишь, простит.

Максим скинул ее руки. Быстро оделся и вышел, не поцеловав Вику на прощание.

Вика проводила его насмешливо-презрительным взглядом.

***

Нина прошла в квартиру. Прислонилась к дверному косяку, скинула босоножки.

–Я думала, что с вами что-то случилось, – сказала Любовь, держа на руках Свету.

–Нет, нет, все нормально,– устало произнесла Нина.

–Я вам звонила.

–Я оставила сумку,– отмахнулась Нина. Она, шатаясь, прошла в зал.

–Максима тоже нет, – идя за ней, докладывала Любовь.

–Мы разводимся,– Нина перехватила Свету у нянечки.– Вы можете идти. Спасибо.

– У вас точно все нормально?– обеспокоенно спросила Люба. Ей хотелось узнать все подробности про ссору Максима и Нины. Она чувствовала, что пахнет интересными подробностями. А ведь такая замечательная семья!

–Вы свободны.

Любовь потопталась, потом взяла сумку и пошла домой.

Нина привычно накормила детей, умыла, уложила спать. Она все делала машинально, по инерции. Светочка уснула, Нина почитала на ночь Эдику. Квартира погрузилась в сон.

Макса не было.

Нина закрыла за собой дверь кухни, налила чай. Ей хотелось подумать, все взвесить.

Обида новой волной захлестнула Нину. Она сидела и плакала, давясь от собственных всхлипов, чтобы не разбудить детей. Чай давно остыл.

–Как он мог?! – крутился на уме один и тот же вопрос. Нужно было найти правильное решение, чтобы жить дальше. Но мысль застопорилась на одном сюжете.

Нина сидела, обхватив голову руками, вцепившись себе в волосы. Ломала руки. Она не заметила, как открылась дверь и на кухню вошел Эдик.

–Мама,– он растеряно стоял рядом. – Что с тобой?!

Она знала, что должна успокоиться и не показывать сыну своих слез. Но перестать сейчас плакать, было выше ее сил.

–Прости, сегодня мне плохо.– Слезы с новой силой потекли по щекам.

Эдик обнял ее и стоял рядом, не говоря больше ни слова. Она плакала, уткнувшись в его детское худенькое плечико, а он по – взрослому обнимал ее голову и прижимал к себе, нежно гладил по волосам. И Нине становилось легче.

–Она выгонит Макса! – думала Нина. Она знала, что уже не сможет простить его. Все чувства к нему в одну секунду, пересилила боль от предательства самого дорогого человека на свете. В ней просыпалась трезвая злость, трезвый взгляд на ситуацию. Нина явственно чувствовала, что презирает Макса, чувствовала холодок к нему. Слезы высыхали на лице, челюсти сжимались. Быть может она по-прежнему любила его, но есть тип людей, которые не могут простить измену. Нина, к своему удивлению, оказалась именно такой.

Эдик смотрел на маму и чувствовал в ней перемену.

–Мамочка, я тебя люблю!– он целовал ее в щеки.

–Мой родной мальчик, – Нина взяла его руку и начала в ответ целовать его кулачки.– Мой, только мой!

–Вы поссорились с папой?

–Эдик, ты с кем хочешь жить? – не поднимая головы, спросила Нина.

–С тобой.

Нина заглянула сыну в глаза и все поняла без лишних слов. Он не лгал, она была нужнее ему, чем кто либо.

–От нас ушел папа? – серьезно спросил Эдик.

Нина вздохнула. И в этот момент входная дверь стукнула. Значит, вернулся Максим.

–Иди, Эдик, спать, – сказала Нина и легонько подтолкнула сына к двери. Меньше всего ей хотелось, чтобы при выяснении отношений с Максом, присутствовал Эдик.

Мальчик не стал противиться.

–Спокойной ночи, мама,– сказал он.

–Ни о чем не думай, спи спокойно.

Эдик сжал кулачки и выскользнул из кухни.

***

Максим держал в руках огромный букет ярких роз. Такой большой, что он закрывал его полностью. Он долго стоял во дворе и смотрел на окна. Ждал, когда уснут дети и погаснет в их комнатах свет. Максим не хотел на глазах детей просить у Нины прощения. Лучше один на один. Он хотел дать ей время, чтобы успокоиться, испугаться, что он может не вернуться и простить его.

–Нин, ну прости меня, пожалуйста,– начал Максим. Он смотрел на нее ласковым взглядом.

Нина перевела взгляд на букет, потом на Макса. Она чувствовала, что не верит ни одному его слову, не верит в его раскаяние. Слишком просто Максим говорил об этом. Как будто играл в игру.

–Уходи!– сказала Нина.

Максим остолбенел. Он ждал истерик, слез, обвинений, упреков и кидания посуды. Как поступали многие из тех, с кем он расставался. А Нина молчала. Максим видел красное, опухшее от слез лицо жены, но держалась она спокойно. Максим не ожидал этого от нее.

–Нин, ты чего?!– Максим швырнул на подоконник букет и попытался обнять жену со спины.

–Уходи!– Нина не позволила Максу обнять себя.

Максим стукнул по подоконнику кулаком. Да его просьбы простить, хватало любой.

–Эдик останется со мной,– произнесла Нина.– Тебе он не нужен, а для меня Эдик – родной. Я растила его с пеленок. Света – само собой разумеющееся.

–Нина, у нас дети! – закричал Максим.

–Не кричи, они спят! – устало попросила Нина.

–Нина, ну, с кем не бывает? Ну, черт попутал! Я виноват перед тобой, но я прошу прощение. Я люблю тебя! У нас ведь дети! Ты не можешь лишить их отца, – прибегнул к последнему аргументу Макс. Он не понимал Нину. Ему всегда казалось, что стоит попросить у нее прощение, и она простит. Она не сможет жить без него, она его любит.

Нина прошла по кухне. Макс стоял в оцепенении.

–Детей ты можешь видеть сколько тебе угодно, – сказала Нина. – А мы с тобой расстаемся.

–Значит, выгонишь на ночь глядя?

–Тебя никогда не пугала ночь, ты почти каждый день возвращаешься далеко за полночь, – парировала Нина.

Макс развернулся и вышел в ночь. А Нина села на стул и заплакала, снова закрывая рот ладошкой, чтобы не разбудить детей.

***

Максим открыл своими ключами дверь родительской квартиры. Поставил чемодан в коридоре, надел свои тапки. Он чувствовал, как ему в затылок смотрят родители, которые вышли на звук открывающейся двери. Честно говоря, разговаривать с ними у него не было никакого желания. Поэтому он не позвонил в звонок.

–А мы с матерью думаем, кто это к нам в квартиру ломится, – с усмешкой сказал отец Максима.

Максим повернулся к родителям лицом.

–Максим, а ты почему без Нины? – растерянно спросила Алла Геннадьевна.

–Мать хочет спросить, чем обязаны, что наш сын приехал к нам? – Перефразировал отец. Его взгляд буравил Максима.– То приезжает раз в год, на дни рождения с матерью, то вдруг приехал. К нам все Нина приезжает.

–Хватит, – оборвала его Алла Геннадьевна.– Максим, что случилось?

–Не видишь, что он с чемоданом приехал, значит жить будет у нас.– Егор Васильевич повернулся и пошел в гостиную.

–Действительно, что это мы все в прихожей стоим? Проходи в квартиру.

Глядя на родителей, Максим понял, что без объяснений ему не обойтись. Рано или поздно, придется все рассказать. Максим прошел в гостиную.

–Ну? – Егор Васильевич отключил телевизор и смотрел на сына. – Рассказывай, ты же не девка, стоять и мямлить.

–Что вы со мной как с ребенком?! – вспылил Максим. На душе и так было паршиво.

–Мужик, значит?!– сквозь зубы проговорил Егор Васильевич,– а то, что там остались дети, это по-мужски?! Сам ушел или отправили?!

–Отправили,– ноздри Максима раздувались.

–Значит, не выдержала Нина всех твоих романов!– Егор Васильевич понял все сразу. Он с презрением смотрел на Максима.– Молодец, сынок!

–Как ты мог, Максим?! – Алла Геннадьевна стояла и ломала руки.

–А я знал, что так будет! Рано или поздно! И в кого ты у нас такой не путевый?!

–Хочешь сказать, что ты у нас всегда был честным?! – ничего плохого Максим не знал про отца, он просто не верил, что мужчина не может хоть раз посмотреть на сторону.

–Да я, если хочешь знать, ни разу не изменил твоей матери!– закричал Егор Васильевич, его обвиняли в том, что для него было святым. И кто обвинял? Его родной, собственный сын! – Это что тебе, щенку, не хватало?! Нина – замечательная жена, Эдьку приняла, как своего! Над тобой трясется! Не любишь – не надо было жениться! – Егор Васильевич схватил сына за рубаху и притянул к себе. – До тридцатника дожил и все, как маленький!

–Отпусти!– Максим держал руку отца. Он мог бы с ним справиться в два счета. Но все, что говорил отец, было правильным. Парадокс, но Максиму было без Нины плохо, он страдал.

Егор Васильевич разжал кулак. Максим развернулся и пошел. Его никто не стал задерживать. В коридоре, перед входной дверью, он услышал отца:

–А ведь не зря в тебя тогда стреляли, все из-за твоих романов.

Максим хлопнул дверью.

***

Он вернулся под утро. Хлопнул дверью. Макс не ожидал, что отец с матерью сидят в своей комнате. Квартира была погружена в темноту, только из родительской спальни просачивался свет.

–Пришел, – встрепенулась Алла Геннадьевна.

–Сиди, – одернул отец.– Пришел, и пришел. Что теперь ему мы должны цветы дарить, да поклоны до земли отвешивать?!

Алла Геннадьевна вздохнула, но мужу повиновалась.

Максим стянул с себя одежду и лег спать в своей некогда бывшей детской комнате.

Утром с ним никто не разговаривал.

–Что делать будешь? – наконец едко осведомился Егор Васильевич.

–Еще не решил, – ответил Макс, потом швырнул на стол салфетку и поехал на работу.

–Давай к Нине съездим, – предложила Алла Геннадьевна мужу.

Он встал и вышел из столовой, она пошла за ним.

–Знаешь, я Нину уважаю. Хватило у нее смелости. И правильно сделала, – медленно сказал Егор Васильевич.

–Он же твой сын! – взорвалась Алла Геннадьевна. – Как ты вообще можешь сравнивать?! У нее там двое детей осталось! Один, из которых, приемный. В кого она там решила поиграть? Да, ей обидно. Но это не повод Свету оставлять без отца.

Егор Васильевич с ужасом слушал жену.

–Никогда не думал, что ты у меня такая, – он стиснул зубы.– Это ты всегда внушала нашему сыну, что он неотразимый, самый лучший! Оболтус! – Егор Васильевич зло смотрел на жену.

–А ты чуть, что на него с нападками, – Алла Геннадьевна встала посреди зала и подбоченилась, готовясь к спору с мужем.

–Нет, я видимо, должен был его гладить по головке, что у него неизвестно сколько детей! Один Эдик или еще человек пять?! – Егор Васильевич разозлился не на шутку.

–Так мы поедим к Нине, или выяснять свои отношения будем?! – Алла Геннадьевна, не сбавляя обороты, пошла на попятную. Она лучше, чем кто-либо знала своего мужа. Именно в таком состоянии он готов был пойти на серьезный скандал.

–Поедим, – разгорячено бросил Егор Васильевич и скрылся в комнате, Алла Геннадьевна облегченно вздохнула. Кажется, скандал миновал.

***

Разговор с Ниной у них не клеился. Они говорили на отвлеченные темы, не зная, как подойти к главной. Егор Васильевич про себя усмехался, глядя как жена из кожи вон лезет, чтобы склонить Нину на свою сторону.

–Ты лучше прямо спроси, насовсем выгнала Макса? – он по-отечески улыбнулся Нине.

–Да, – Нина жестко смотрела на Аллу Геннадьевну и Егора Васильевича.

– Как же так, – начала Алла Геннадьевна, – у вас же дети. Мало ли что бывает, – она нервно встала со стула, наклонилась к Нине, – я же вижу, что и ты страдаешь. Прости ему, а?!

–Не могу, не хочу, – твердо сказала Нина, поджав губу, слезы наворачивались на глаза.

–Правильно, – закивал головой Егор Васильевич.– Решишь разводиться, мы тебе поможем поставить детей на ноги,– он решительно опустил на стол ладонь ребром.

Алла Геннадьевна показала за спиной Нины ему кулак и губами заругалась, потом покрутила пальцем у виска.

–Эдика мы возьмем, – твердо сказал Егор Васильевич, не обращая внимания на жену.

–Нет, – испугалась Нина.– Я люблю его! Сама воспитаю.

–Хорошая, ты Нина. Мне, как отцу Максима, стыдно перед тобой. Прости, что не воспитал достойного человека, – честно признался Егор Васильевич.

–Да что ты такое говоришь, – опять, как утром разозлилась Алла Геннадьевна.

–Тебе не понять, – махнул рукой муж.

–Нина, не слушай ты его. Детям нельзя без отца. Максим не такой плохой муж и отец. Прости его!

–Нет, – покачала головой Нина.– Только Эдика не забирайте.

–Куда мы его заберем, – едва сдерживая раздражение, ответила Алла Геннадьевна.

Разговор не получался. Они устали от бесполезных реплик, каждый стоял на своем.

Алла Геннадьевна решила не отступать. Они с мужем вышли к внукам.

–Растет Эдик, – усмехнулся Егор Васильевич, рассматривая внука. Он редко приезжал к ним домой, поэтому Эдика со Светой видел намного реже, чем жена. К Эдику он относился неплохо. А если сравнивать с женой, так вообще хорошо. Егор Васильевич потрепал его по голове. Зато Света вызвала у пожилых людей настоящий восторг. Маленькая девочка стояла у косяка и смотрела с детской наивной улыбкой на них.

–Светка, – обрадовался Егор Васильевич, – растет на глазах, – он подскочил к внучке и обнял.– Красавица. Подумать только.– он трогал пшеничные локоны девочки и млел от нежности.

Алла Геннадьевна, подбоченясь смотрела на мужа. Ее взгляд говорил, что я тебе говорила? В тоже время она презрительно смотрела на Эдика. Он не шел ни в какое сравнение со Светой. Круглое лицо, поджатые губы, как у бирюка, сведенные воедино брови, ершик на голове, крепкие кулаки, которые, ей казалось, он никогда не разгибал. Алла Геннадьевна всегда думала, что он станет бандитом. Хорошо, что у них есть Света! Она будет за нее бороться!

–Эдик, – Алла Геннадьевна отвела его в сторону.– Ты по отцу скучаешь? – склонившись над внуком, почти шепотом спросила она.

Эдик кивнул, не поднимая глаз на бабушку, катая рукой по обоям. Вверх – вниз.

–Хорошо, – улыбнулась она.– Тогда говори маме, чтобы она простила папу. Обратно позвала. Договорились?

– Что ты детей во взрослые дела впутываешь? – недовольно проворчал Егор Васильевич.

–Хочу как лучше, – насупилась Алла Геннадьевна и обратилась к Эдику, – Ты понял меня? Проси маму простить папу, – повторила она.

Эдик теребил стену. Алла Геннадьевна раздраженно отодрала руку внука от стены.

–Хватит теребить обои! Стой ровно, когда с тобой разговаривают! Ты меня понял!

–Да.

Она с подозрением смотрела на него. Ей казалось, что он ее не понял. Бабушка вздохнула и переключила все внимание на внучку, свою единственную радость в жизни. Наигравшись вдоволь со Светой, родители Макса попрощались с Ниной и уехали.

***

Следующей была Марина. Они встретились с Ниной у подъезда. Нина выводила на прогулку Эдика со Светой. Эдик держал дверь, а Нина выкатывала коляску с детьми.

–Почему ты опять одна? – вздохнула Марина, помогая вытащить Нине коляску.

–Отпустила няню на некоторое время, на несколько недель.

–Зачем?

Нина вздохнула. Она не хотела говорить Марине, что не может сейчас сидеть сложа руки. Ей нужно было, чтобы мысли и руки были заняты. Это спасало от тяжелых мыслей.

–Тебя Макс прислал? – вместо ответа спросила она.

–Сама пришла, – улыбнулась Марина. Когда Макс сообщил ей, что Нина выгнала его из дома, Марина долго просто хохотала, издеваясь над братом и не могла поверить, что это правда.

–Ты все знала! – накинулась на нее Нина, развернувшись к Марине лицом. Нина замерла на дороге.– Ты все знала и смеялась за моей спиной. Ты приходила ко мне в гости и молчала, позволяя им встречаться!

Марина опешила. Прохожие оборачивались на них. А Нина кричала, ничего не замечая вокруг. Она смотрела только на Марину.

–Что я могла сделать? – вспылила Марина.– Толку от того, чтобы я рассказала тебе. Что ты сделала бы?

–Но ты не имела права молчать! – Нина не унималась. То, что она страдала все эти дни, Марина видела по ее красным зрачкам, синим кругам под глазами. Когда она встретилась ей около подъезда, Марине было Нину жаль. Но сейчас ее задели ее обвинения.

–Ты сама виновата, Нина. Кто тебя просил отпускать Макса одного на гонки, на вечерние тусовки, к друзьям? Ты знаешь, сколько там красивых девиц? Знаешь, как они вешались на него?