Вопреки разуму

Наконец Вику выдернули из машины. Боль оказалась такой, как будто резали без наркоза, и Вика заорала во всю глотку. В следующую секунду, она потеряла сознание.

***

Начало светать. Сегодня Ярослав не поехал домой, а остался ночевать у Ани. Головка Ани спокойно покоилась на его плече. Рука затекла. Аня посапывала во сне и сквозь сон прижималась к нему. Ему не спалось. Он привык к своей спальне, к просторной кровати и мягкому матрасу. Здесь ему было неуютно. От нечего делать Ярослав начал рассматривать Анечку. Вполне симпатичная девушка, хорошая фигура, но чего-то в ней недоставало. Недоставало до образа Вики. Не хватало того совершенства. Сложно объяснить, почему одна рождается красавицей, а у другой чего-то не хватает.

Ярослав спокойно думал о том, что скажет Вике, где был эту ночь. Кстати, почему она до сих пор не звонила? Значит, вернулась из клуба почти под утро. Или еще не вернулась. Он ощутил раздражение. Неужели Вике он настолько безразличен? Может быть, правда, развестись с Викой и жениться на Анечке? Ярослав покосился на мирно спящую девушку. Будет встречать его с работы, родит ребенка, с мамой найдет общий язык. И все будет хорошо.

Мелко завибрировал телефон. Ярослав подскочил, ожидая, что это Вика. Определился номер Александра Ивановича. К горлу подкатился неприятный комок.

–Алло, – хрипло спросонья сказал Ярослав.

–Ярослав, доброе утро. Хотя добрым его не назовешь. Дела очень плохие.

–Только не мучь меня, говори как есть.

–Вика разбилась на машине.

Голова Ярослава закружилась.

–Она жива?!– он кричал в трубку, не обращая внимания на Аню. Как мгновенно может измениться мир! В одно мгновение, он понял, что любит ее, что он умрет, если не будет ее.

–Сейчас ее везут на операцию. В лучшее хирургическое отделение города. Скажи спасибо, что у меня в ДПС есть знакомые ребята. Вику по машине вычислили почти сразу, мне сообщили, мы подняли хороших хирургов, пообещали им хороших денег. Но все очень плохо. Переломов много. И на Вику заводят уголовное дело. Она была пьяная за рулем. В другой машине погиб совсем молодой парень. Его перерезало, без каких либо шансов.

– Черт, черт,– Ярослав хлопал по кровати кулаком.– Как она могла?! Что за упрямый, неуправляемый характер?!

–Думаю, будет лучше, если за тобой приедет водитель. Ты не в состоянии управлять машиной.

–Да, я жду.– Ярослав положил трубку. Он сидел, схватившись за голову, и немного раскачивался из стороны в сторону.

–Что случилось?– спросила Аня. Она прильнула к Ярославу и попыталась поцеловать.

–Не надо, я тебя прошу!– Ярослав опередил ее поцелуй и скинул с плеч ее руки. Он нервно встал.

–Мне нужно идти. Вика разбилась на машине!

–Насмерть? – охнула Аня, и в ее глазах он увидел слабую надежду.

–Нет, она жива. Вика в больнице. Врачи делают все возможное. Поэтому мне нужно идти.– Ярослав встал и начал одеваться.

Аня сидела на кровати, обхватив ноги, и смотрела, как Ярослав нервно завязывает галстук, как он быстро ходит по комнате.

–Ты позвонишь мне? – робко заглядывая в глаза, спросила Аня.

Ярослав машинально вздохнул.

–Да-да, конечно. Как только все прояснится.– Его мысли уже были не в этой квартире и не рядом с Аней. Они были рядом с Викой. Аня почувствовала это. Как поняла то, что Ярослав ей больше не позвонит. Все вернулось на круги своя.

Когда Ярослав остановился у входной двери, Аня привстала на цыпочки, чтобы его поцеловать. Он почти не заметил ее порыва, прощание было быстрым и сухим.

–Придется искать другую работу,– тоскливо подумала Аня и заплакала.

***

Все лгут и «виляют хвостами». Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. У кого– то это получается лучше, у кого-то хуже. Особенно политики, чиновники и дорогостоящие врачи.

Вика закрыла глаза, До нее с трудом доносился голос врача. Она что-то говорила. Как будто уговаривала. Получалось пронзительно и тоскливо. Вика открыла глаза. Она смогла разобрать слова врача.

–Потерпи!– врач погладила ее по щеке.– Все будет хорошо!

Вика поняла, все очень плохо. Странно, она не чувствовала боли. Тело становилось легким. Как будто его не существовало. Она не знала, это хорошо или плохо.

–Что со мной будет?

–Вытащим!– заверила врач, и кто-то надел кислородную маску.

***

Полина Михайловна обвела класс глазами. Мальчики и девочки сидели за партами, а за окном светило утреннее осеннее солнце. Солнечные зайчики наполняли класс, свободно разгуливая от одной парты до другой. Она любила детей. И каждый раз думала о том, какие они разные. У каждого из них по-разному смотрели глаза. Именно глаза определяют характер человека. Смеющиеся и серьезные. Несчастные и доверчивые.

Это был пятый класс. Ребят, которых она еще не знала. Они пришли к ней недавно. На уроки математики. И ждали, изучая ее, ее голос, манеры, глаза. Она не была их классным руководителем. Она была учителем по математике. Потом станет учителем алгебры и геометрии.

–Итак, ребята, запишите новую тему, которая написана на доске.

Дети заскрипели ручками. Они еще такие послушные, не умеют срывать уроки. Полина Михайловна задумчиво улыбнулась. Она старалась вычислить из класса заводилу, который будет потом подбивать класс на необдуманные поступки и доставлять ей немало хлопот. Ей нравилось это занятие. Как нравилось определить из толпы одинаковых ребят серьезного человечка. Она никогда не ошибалась. По первому определению, все потом подтверждалось. Ни разу не ошиблась.

–Полина Михайловна,– в дверь просунулась голова знакомого ей мальчика из седьмого класса. Волосы на его голове торчали в разные стороны.

–Да, Иван,– сказала Полина Михайлова. Задумчивое настроение улетучилось.

– Я дежурный по школе, меня охранник к вам послал. Там вас мужчина спрашивает. Ярослав.

–Ярослав?! – Полина Михайловна подскочила.– Пишите, ребята, я скоро вернусь.

Она вышла из кабинета и поспешила к Ярославу.

–Что с Викой? – сразу спросила Полина Михайловна.– Она жива?

–Как вы догадались, что с Викой?! – удивленно спросил Ярослав.

–Она жива? – голос Полины Михайловны почти перешел на крик. Если бы не стены школы, она бы схватила Ярослава за пиджак.

–На операции. Вика попала в аварию.

–Вика! – ноги неожиданно сделались ватными, руки онемели. Ярославу пришлось тащить ее на себе к директору. Полина Михайловна с трудом передвигала ногами, в горле пересохло. Стало страшно.

–Ты знаешь, Ярослав, я не имею права учить детей. Я не смогла воспитать своих.– Полина Михайловна заплакала.

Ярослав ничего не ответил, только вздохнул, кто о чем думает в такие моменты.

С директором школы не возникло никаких проблем. Через пять минут Полина Михайловна и Ярослав ехали в машине к Вике в больницу.

***

Так получилось, что Екатерина Константиновна первой приехала к Вике. Вику только привезли в палату. Она была без сознания. На шее у Вики была шина. Несколько переломов позвоночника и шеи. Страшное зрелище.

–Она будет инвалидом? – тихо спросила Екатерина Константиновна.

–Сейчас сложно сказать,– уклончиво ответил врач.

–С этим живут? Точнее она будет жить?

–Нужно быть готовым ко всему.

Врач удалился, а Екатерина Константиновна осталась сидеть у кровати Вики. Она рассматривала свою сноху. На Вике была надета белая хлопчатобумажная ночнушка. Руки с некогда красивыми наращенными ногтями, подстрижены и разведены в стороны. К Вике подключили несколько приборов. Ее прикрывала только простынь. Восковое лицо, смытый макияж, потресканые, пересохшие губы. И все равно Вика была красавицей. Беспомощной. Казалось, что Вика спит.

Екатерина Константиновна надменно смотрела на сноху. По пути в больницу, она радовалась, что Вика попала в аварию. Наконец-то они освободятся от этой девицы. А сейчас, сидя с ней в одной палате, видя ее беспомощной, она вдруг прониклась к ней жалостью. Екатерина Константиновна поднялась и обошла кровать Вики. Она никак не могла понять своих чувств.

Пришла медсестра и сделала Вике укол. Вика была похожа на безвольную куклу. Медсестра, бесшумно двигаясь, быстро вышла из палаты. Екатерина Константиновна остановилась рядом с изголовьем больной, дотронулась до лица, прикоснулась к рукам. У Вики были холодные руки.

–Где только тебя нашел Ярослав? Ты ему всю жизнь сломала! – с горечью подумала Екатерина Константиновна и неожиданно для себя поправила простынь.– Что Ярослав с тобой будет делать, если ты навсегда останешься инвалидом? Вика, Вика!– устало вздохнула Екатерина Константиновна и придвинула стул к кровати Вики.– Что же теперь будет?

В палату вбежали Полина Михайловна и Ярослав.

–Здравствуйте,– Полина Михайловна с удивлением смотрела на Екатерину Константиновну. Она не ожидала увидеть в палате ее.– Не ожидала вас увидеть.

Екатерина Константиновна неопределенно пожала плечами.

–Мама,– Ярослав протянул к Екатерине Константиновне руки.– Спасибо, что приехала.

Екатерина Константиновна рассматривала Полину Михайловну. Они виделись всего несколько раз. Вполне приличная женщина. Непонятно, в кого Вика такая уродилась.

–Что говорят, врачи? – с надеждой спросил Ярослав.

–Они ничего не могут сказать, только ждать, – обреченно произнесла Екатерина Константиновна, а сама подумала, – что же будет?

Полина Михайловна заскулила.

И потянулись томительные дни ожидания возле постели Вики, которая лежала без сознания.

***

Максим никак не мог попасть к Вике. Ее охраняли люди Ярослава, да и сам Ярослав то и дело крутился в больнице, потом его мамаша и мать Вики. Максим про себя злился, что Ярослав так много времени проводит в больнице. Ему было бы намного легче осознавать, что Ярослав где-то пропадает помимо больницы. Еще эта худая высокая женщина. Она никогда не плакала, ходила только поджав губы. Зачем ходит? Максим наруливал вокруг палат и ждал удобного случая, чтобы увидеть Вику.

Наконец Максим решился. Когда в палате была только Полина Михайловна, он забрался по стояку в палату Вики.

–Здравствуйте,– шепотом, заглядывая в окно, сказал Максим.

Полина Михайловна вздрогнула.

–Вы кто?– поддавшись непонятному чувству, тоже шепотом спросила она.

–Я друг Вики. Меня ее муж не пускает. Можно я посижу рядом с Викой?

–Проходите, точнее залезайте, – Полина Михайловна рассматривала Максима. Красавчик. А Ярослав роднее.

Максим пружинисто спрыгнул с подоконника. И встал, распрямившись. Он не ожидал такой увидеть Вику. Максим замер. Это с первого взгляда кажется, что она спит, а со второго видно, что мучается. Крови почти нет в лице, только слабые очертания красивого Викиного лица. Максим перевел взгляд на руки Вики. Вены на руках давно стали синие. На шее, по–прежнему шина. Именно такими кладут в гроб. Максиму стало нехорошо.

–Боже мой, Вика!– он сжал ее руки, не стесняясь присутствия Полины Михайловны. Горло сдавило.– Неужели это Вика? – тихо спросил Максим.

–Да, – на глазах Полины Михайловны навернулись слезы.– Изо дня в день жду, что она должна придти в себя, проснуться.

–Вика придет в себя. Она не может умереть,– прошептал Максим.

Полина Михайловна всхлипнула, она лучше других знала, как умирает тот, кто не может умереть, не имеет права.

–Вы ее любите? – спросила Полина Михайловна.

–Люблю.

Она закивала. Она все поняла.

Максим очень долго держал за руку Вику, гладил ее лицо. Ее рука безвольно лежала в его руке, пальцы опадали. Легче лежать самому и умирать, чем видеть, как медленно угасает родная тебе жизнь. Полина Михайловна не мешала, она стояла в стороне и смотрела на них. У нее не было права осуждать свою дочь и его. Быть может в других условиях.

Максим поцеловал Вику в губы.

–Можно я буду приходить?

–Разве я могу вам запретить? – усмехнулась Полина Михайловна.– Только будьте осторожны, Ярослав тоже приезжает ночами. Просто сегодня его отправили домой.

–Я знаю, – Максим еще раз оглянулся на Вику и встал на подоконник. Потом исчез в темноте.

Полина Михайловна через некоторое время подошла и вытерла следы от ботинок Максима. И снова зарыдала. Сколько еще времени им ждать?

А Максим шел, не разбирая дороги. Увиденное в палате его потрясло до глубины души.

***

Вика очнулась неожиданно. Как будто выплыла из сна. Такого тяжелого и непонятного. Кажется, что ты должен сейчас проснуться и не можешь.

Сознание приходило медленно. Клочками. Люстра качалась из стороны в сторону. Потолок изгибался и шел зигзагами. Кровать плыла. Потом Вика снова проваливалась в темноту. Мгновенно и неожиданно. Со временем она стала различать лицо мамы, Ярослава и Екатерины Константиновны. Потом снова наступала темнота. Она хотела зацепиться и не могла. Не могла говорить. Наконец Вика открыла глаза. Довольно просторное светлое помещение. Белая, как будто отутюженная, накрахмаленная палата. Это было первое ощущение от увиденного, после долгого сна.

Перед ней сидела Полина Михайловна. Она сразу подскочила.

–Вика!– закричала она.– Викулечка, родная моя, деточка,– Полина Михайловна упала на колени рядом с кроватью, схватила руку Вики и начала целовать. – Вика!– Слезы текли по ее щекам.

Мать постарела на много лет, лицо приобрело серый болезненный оттенок. Вика смотрела на нее и видела все, всю ту бурю эмоций, которые были в душе Полины Михайловны. Счастье, застенчивое, которому еще не до конца веришь, как будто сейчас заберут эту самую надежду. Боль, от пережитого и страх. Такой сильный страх, потерять ее, Вику. И Вика ужаснулась. Сколько раз Полина Михайловна хоронила родных людей? Человека, которого любила и старшую дочь. Как она, Вика могла так поступить? Вика вспомнила все. Тот вечер, аварию, убийственную, нескончаемую боль в машине, провал, снова она слышит рев автогена, потом провал, снова голос врача и последнее воспоминание – кислородная маска. Воспоминания пролетели вихрем, одной минутой.

–Мама, прости меня!– из-под ресниц Вики выкатилась слеза.

–Все хорошо… Все будет хорошо,– Полина Михайловна всхлипывала и говорила отрывками.– Ты жива!… Я свечки в церкви ставила!…Я так боялась за тебя!… Боялась потерять тебя!.. Моя кровинушка, моя девочка! Непутевая, но моя!!!– она покрывала руки Вики поцелуями, гладила волосы, и улыбалась.

–Мне так больно! – призналась Вика. Она не могла пошевелить руками, спина ныла.– Что со мной будет?! – прошептала Вика.

Полина Михайловна замерла. Она не знала ответа на этот вопрос. Точнее догадывалась, но произнести вслух, что Вика может остаться инвалидом, не поворачивался язык.

–Мама, что со мной будет?!

–Нужно надеяться! Главное, ты жива! – Полина Михайловна заплакала. Она была готова ухаживать за дочерью до конца жизни, перевозить на инвалидной коляске, гулять с нею.

–Какая же я дура! – Вика поняла все сама.– Мама, прости меня!– снова попросила Вика, уже за то, что она обрекала ее на уход за инвалидом.

–За что? – Полина Михайловна не могла насмотреться на дочь.

–Мне было скучно жить: рестораны, ночные клубы, только бы бесцельно убить день. И так хотелось острых ощущений!

–Тебе надо ребенка, – Полина Михайловна нежно погладила Вику по волосам.

–Я не могу иметь детей, – наконец призналась Вика.

Полина Михайловна горько зарыдала. Как несправедливо! Больше не будет продолжения. Ее и Вики. Почему? Ни от Насти, ни от Вики. Значит, ее жизнь была бесполезной.

–Я выкарабкаюсь, мама, чего бы мне это не стоило!– Вика расправила плечи и посмотрела на Полину Михайловну. В ее глазах появилась решимость.– А где Ярослав?

–Уехал переодеться и немного поспать. Он все дни был у тебя. Он любит тебя. В который раз убеждаюсь.

Вика благосклонно улыбнулась.

–А еще несколько раз был другой. Симпатичный такой, – Полина Михайловна пристально посмотрела на дочь. Ее взгляд выдал Вику.

–Я выкарабкаюсь,– твердо сказала Вика и закусила губу. Тело ломило от тупой боли.

***

Когда Ярославу сообщили, что Вика пришла в себя, он только ложился спать. Усталость была неимоверной. Почти целыми ночами и днями он проводил в больнице, его мало интересовало, что происходит на работе. Ярослав сменил костюм и поехал к Вике в больницу. Его нервно потряхивало. Он бежал по коридору больницы, не сбавляя скорости залетел в палату, и наконец увидел Вику. Та же самая картина, только Вика смотрит немигающим взглядом на него. Глаза не закрыты, и этого кажется достаточно.

–Вика,– ноги Ярослава начали подкашиваться. – Вика! – он прижал ее руку к щеке.– Ты жива! Ты со мной!

Полина Михайловна выскользнула из палаты, оставив их наедине друг с другом.

–Как я счастлив, – шептал он.– Я знал, что ты обязательно придешь в себя.

–А как же Анечка?– Вика не простила и ничего не забыла.

–Какая Анечка? – Ярослав нахмурился, силясь что-то припомнить. Как будто это было в другой жизни.– Ах, Анечка! Все в прошлом. Вика! Разве могу я кого-нибудь любить так, как любил тебя!

Вика засмеялась. Сегодня был ее второй день рождения.

Вошел врач.

–Здравствуйте, – весело улыбнулся он Вике.– На щеках немного заиграл румянец, и сразу стали еще красивее. Вика – вы счастливчик. Вам серьезно повезло.

–Что со мной будет? – пытливо спросила Вика.

–Сейчас посмотрим, – он начал осматривать Вику. Потом ее вывезли в коридор, в кабинет, делали снимки, манипуляции, снова отвозили в палату.

Потом снова пришел врач.

–Если вы готовы бороться, то шансы есть. Бороться – это пересиливать себя, боль, учиться ходить. Изо дня в день. Это тяжелый путь, где будут бессилие и слезы, падения и будет покидать вера, что можно научиться ходить. Строгий режим дня.– Он строго смотрел из под очков.

–Я буду бороться! – поклялась Вика. Рядом сидели Полина Михайловна и Ярослав.

В палату робко постучал Александр Иванович.

–Входи, – разрешил Ярослав.

–Здравствуйте, – громко поздоровался он.

–Что ж, Вика, давайте, попробуем, – улыбнулся врач.– До завтра. Сейчас вам сделают обезболивающие уколы, а завтра начнем.– он попрощался и вышел из палаты.

–Есть новости? – спросил Ярослав у Александра Ивановича.

–Да. Могу вас поздравить, дело закрыли. С трудом, но закрыли.

–Какое дело?! – спросила Вика, в сердце неприятно кольнуло.

–На тебя. За рулем ты была в нетрезвом состоянии. Тебе вообще повезло, парень умер сразу.– Ярослав вздохнул. Он вспомнил, как из дня в день ходил к следователю. Уговаривал, предлагал деньги. Хорошо, что Александр Иванович работал в силовых структурах. Только ему они были обязаны решением проблем с Викой.– Это все наш Александр Иванович.

–Спасибо, Александр Иванович, – только и нашла, что сказать Вика.

Александр Иванович улыбнулся в своем стиле, немного растянув губы.

–Все у нас будет хорошо! – Ярослав обнял Вику и подмигнул Полине Михайловне.

Потянулись томительные дни выздоровления. Врач оказался прав. Боль преследовала Вику. Ночью и днем. Она разминалась, училась ходить заново, держать ложку. Ярослав и Полина Михайловна были рядом. Он поддерживал Вику, когда та делала неуверенные шаги. Были слезы, истерики, бессилие. Потом Вика закусывала губы и снова начинала тренироваться. Через несколько месяцев Вика смогла ходить. Перед самой выпиской врач вызвал ее к себе в кабинет.

–Вика, я должен вам сказать, что вам нельзя иметь детей после перенесенных операций и травм. Мне очень жаль.

–Спасибо, – Вика протянула ему руку. – Огромное человеческое спасибо.

–За что?!

–Вы поставили меня на ноги. Я вам благодарна.

–Вы поняли, что я вам сказал?

–Конечно, доктор, мне нельзя иметь детей.

–Тогда желаю удачи. Вы первая женщина, которая не устраивает истерик по этому поводу.

Вика встала из-за стола и ничего больше не сказала.

***

Сразу после выписки из больницы Вика поехала на кладбище. Она долго искала могилу Насти. Вика давно не была здесь. Они еще несколько лет ходили вместе с Полиной Михайловной после похорон на могилу Насти. Потом она перестала приходить, всегда считая, смерть Насти глупой. Хотя Вика помнила о Насте постоянно.

Вика блуждала между могил, читая надписи и вспоминая, где лежит сестра. Через час ноги сами вывели ее. Видимо подсознание помнило лучше, чем сама Вика.

Вика остановилась. Так и есть та сама фотография на надгробной плите. Улыбающаяся Настя. С одной стороны волосы распущены до плеч, а с другой стороны заправлены за ушко. Настя одновременно пытливо и кокетливо смотрела с фотографии. Вика не помнила, откуда появилась у них эта фотография.

–Здравствуй, Настя,– Вика открыла калитку и вошла, присела на скамейку. Грудь сдавило, стало тяжело дышать.– Ты прости меня, что не поняла тебя, осудила,– слезы потекли сами. Воздуха все равно не хватало. Порывистый, злой ветер трепал волосы Вики. Ее спина болела, позвоночнику были противопоказаны такие нагрузки. Вика положила цветы на могилу сестры. Могила была чистая, ухоженная, в углу оградки росла сирень. Видно, что Полина Михайловна постоянно посещает могилу Насти. Об этом говорили растущие завядшие цветы. А она, Вика не приезжала сюда, боялась той боли, что пережила в тринадцать лет. Вика только сейчас поняла, как ей не хватало сестры. Как больно ее терять.– Какая же я была глупая, что отреклась от тебя, не осознала твоей боли! Настя, зачем, ты это сделала?!– Вика упала на колени перед могилой и зарыдала. Грудь отпустило, воздух появился в легких. – Настя, как мне тебя не хватает! Как много я наделала ошибок! – Вика дотянулась до металлической фотографии и начала гладить лицо сестры. Вика просидела несколько часов на могиле Насти. Вспоминала детство, себя, старшую сестру. Она хорошо помнила все, как будто это было вчера. Почему она никогда не знала, что Настя колется? Как такое вообще было возможно? Настя была веселой, она не была похожа на наркоманку в привычном смысле слова. Вика ведь помнила ее. Спина заныла от холода, Вика с трудом разогнулась.– Все в прошлом, Настя! Ты меня прости! Я не понимала, как можно так любить, теперь я тебя понимаю. Я буду к тебе приходить, Настя!– Вика поцеловала плиту. Потом вышла и закрыла калиточку. На прощание Вика обернулась,– Прости меня!– слезы застилали глаза. Она медленно поплелась.

Где-то недалеко находится могила отца. Вика по памяти нашла его. На могиле отца также была чисто, убрано Полиной Михайловной. А она, Вика все позабыла, позабросила.

Странно, стоять на могиле того человека, которого никогда не видела. Но сегодня Вика чувствовала с ним свое родство. Она стояла и думала. Мысли текли свободно. Просто так, ни о чем. Если бы ей повезло меньше, она бы была среди них. Нет, она должна жить!

–Теперь я буду к вам приходить, папа! К тебе и Насте.– Вика побрела к своей машине. Она чувствовала себя опустошенной. Глаза слипались, но с плеч свалилась гора. Хорошо, что ее ждал водитель.

–Я уже переживать начал, – сказал он.

–Все нормально, – Вика села на заднее сиденье и откинула голову, прикрыла глаза.– Поехали, – приказала она. А слезы все текли и текли.

***

Ярослав тихо расстался с Аней. Она первой вошла в его кабинет и положила заявление об уходе.

–Куда ты пойдешь? – Ярослав посмотрел на Аню. При дневном свете он увидел ее другую. Или спала с глаз пелена. Ее движения стали резкими, глаза испепеляли его.

–Не знаю, – она посмотрела на него. Она ждала, что он остановит ее.

–Я помогу тебе с работой.

–Спасибо, – Аня с ненавистью полоснула его взглядом, но отказываться от работы не стала.

Когда ее перевели на другую работу, Ярослав спокойно вздохнул. И все – таки для него осталось загадкой, откуда Вика знала про них с Аней. Впрочем, его мало это интересовало, его интересовала Вика. Он ходил к ней в больницу, мечтал о ее выздоровлении и о спокойной тихой семейной жизни.

часть.

***

Вика помнила то обещание, что дала сама себе в разбитой машине. Взять ребенка из детдома, если не может родить сама. Авария изменила Вику. Быть может впервые в жизни, она задумалась над самой жизнью.

Рано утром, как только уехал Ярослав, Вика собралась и выехала из дома. Заехала в магазин для детей и накупила все, что нужно для маленьких детей. Она поехала в первый попавшийся детдом. Приехала, остановилась. Долго в нерешительности, прежде чем зайти, сидела в машине и покусывала красивые ногти. Потом насмелилась и пошла. Нянечка увидела во дворе детского дома красивую женщину, которая шла неуверенными шагами к двери, нервно теребя брелок от машины. Взгляд у красивой женщины был грустный.

–Я вещи и игрушки для детей принесла,– робко сказала Вика.

–Сейчас заведующую позову,– улыбнувшись, ответила нянечка.

Вика осталась ждать на крыльце.

–Здравствуйте, мне сказали,– вышла на крыльцо немного полная женщина.

–Вам правильно сказали,– перебила Вика.

–Проходите.

–Мне нужно помочь вытащить вещи. Для детей, там памперсы, одежда, игрушки. Там очень много,– виновато сказала Вика.