Франсуа Винсент

– Поступила информация, что у вашего,… как сказать…. друга хороший проект. Мэрия им заинтересовалась.

– Мэрия – не красные стены, а живые люди.

– Вот и я шеф об этом же. Нужно бы порешать вопрос.

– Так порешай!

Зам. снова замялся.

– Ну, я хотел прежде посоветоваться. Этот парень, который у нас…. простите, у вас работал раньше, вроде бы вам друг.

– Понятно. Без меня никак. Вечером буду.

– Ну, почему же, никак…

– Я сказал, вечером буду. Закажи самолет. Через три часа приеду в аэропорт. Все!

Он бросил машину в отеле, отзвонив в кампанию, чтобы ее забрали. Больше не хотел болтаться по этим дорогам. Заказал такси и уехал в аэропорт.

Москва не принимала. Там все еще висела дурацкая туча, не давая самолетам садиться. В Барселоне он долго ругался с дирекцией аэропорта, чтобы его отправили. Наконец, настоял на своем. Снова удобный салон, снова стюард – француз.

– Привет, Франсуа.

– Здравствуйте, месье. Нет гарантии, что Москва нас примет.

– Вот и этот! Решил «доставать» его своими проблемами, – подумал он. – Ну, что за день?

– Франсуа, Москва меня примет всегда. Я ей нужен… А почему тебя так назвали? – вдруг спросил он.

– Месье, меня назвали так в честь деда. А моего деда, в честь его деда.

– Вы, французы, очень последовательны.

– Нет, месье, просто мы уважаем своих предков.

Больше он не смотрел в иллюминатор. И вообще, когда возвращался, никогда не смотрел в окно самолета. Опустил шторку и спал.

Москва не принимала.

– Как легко было от нее улететь, а теперь она не принимала, – думал он. Топливо еще оставалось, долетев до Санкт-Петербурга и узнав, что самолеты начали садиться в Шереметьево, они развернулись и пошли обратно в столицу. Со второго, с третьего захода приземлились.

– В офис, – приказал он.

– Шеф, время шесть вечера, поздновато.

Его помощник вежливо встречал раздражение шефа и его самого.

– Я сказал в офис. Что еще нового?

– Понимаете…

Опять – «понимаете».

– Что еще? – повторил он вслух.

Дурацкая привычка замалчивать проблемы, потом вываливая их все сразу. И какие у него могли быть проблемы? – подумал он.

– Когда я провожал вашу девушку в аэропорт…

– Ну?

– Не хотел говорить, пока вы были в поездке. В общем,… когда она прошла регистрацию и сдала багаж…

– Дальше!

– Дальше ее ждал… какой-то парень…

– Так… И что? Может быть, какой-нибудь знакомый, случайно встретились, тоже летел куда-то?… Нужно было прозвонить отель.

– Прозвонил.

– И?

– Номер зарегистрирован на мужское имя…

Небольшая пауза повисла в салоне автомобиля.

Шеф, я пробил его координаты – дать?

– Не надо!.. Подружка! – подумал он… – Я покажу тебе подружку. И Тенерифе, и рассвет на Тейде устрою такой, что мало не покажется…

– Заблокируй ее кредитку, – сказал он заму.

– Да, шеф, сейчас позвоню в банк.

– Действительно, что-то я расслабился. Давно такого не было, – подумал он, – что же, поиграем!

– Привет, крыша неба московского.

– Давно ты меня так не называл.

Это был его старый знакомый. Знакомый, без которых в делах не обходится. Стоит позволить пренебречь подобными связями, бизнес полетит ко всем чертям, а ты следом за ним…

– Пью виски и звоню тебе. Почему для меня погода нелетная? Почему меня плохо встречают?

– Что случилось?

– А ты не знаешь? Надел дорогой костюмчик, галстук и забыл о моих делах? Когда мы тебя сажали в это кресло, одевался ты по-другому. Так, кто у вас там заинтересовался ЕГО проектом?

Оба друг друга прекрасно понимали, и не надо было говорить лишних слов. Это был человек дела. Он помогал, прикрывал, сводил, решая многие вопросы. И тогда они не превращались в проблемы. Таков закон бизнеса.

– Я в курсе твоих дел. Но помню, когда ты меня с НИМ знакомил, разговор был другой. Ты же просил помогать человеку?

– Значится так. Тендер через неделю. Приостанови его дела, пришли гостей из своих служб, немного попугай, арестуй счета, а дней через десять извинись. Короче, сам знаешь, учить не надо.

– Давненько мы не толкались лбами! Эх, лихие девяностые! – обрадовался его собеседник.

– Соскучился? Приезжай ко мне в офис. Посидим.

– Ужин за тобой? – спросил тот.

– Закажу. Давай уже. Галстук можешь не надевать.

И почему он вчера так напился? Все было под контролем. Уже давно не могло быть иначе. Ночью прямо из офиса он поехал в клуб.

– Виски, – коротко бросил он официанту.

– Вы же знаете – у нас нет спиртного. Вы сами когда-то на этом настаивали.

– Я сказал виски, – повторил он голосом, не терпящим возражений.

У него были некоторые акции этого элитного клуба, одно время он деятельно принимал участие в его жизни… От нечего делать…

– Да, конечно, сейчас все сделаем, – развел руками официант.

Скоро ему принесли стакан со льдом и коричневой жидкостью. Он моментально выпил и попросил еще.

Он расположился в одних плавках в баре спортивного клуба. Напротив сидела симпатичная юная блондинка. Очень симпатичная и очень юная. Она смотрела откровенно, и ее глаза пронзали своим зеленым блеском.

– Вы не хотите заказать мне сок? – спросила она, пересев к нему за столик.

– Поехали, – коротко бросил он.

– Куда? – спокойно уточнила она.

– К тебе.

Сегодня он не хотел возвращаться в свой огромный пустой дом.

Так коротко он еще никогда не общался с женщиной. Хотя, какая разница – одна блондинка или другая… И все-таки предыдущая была лучше. Намного лучше.

– Дура! – подумал он. – Просто дура!

И не мог понять, чего ей не хватало? Какая-то странная полоса. Время вопросов без ответа.

В офисе помощник уже долго изводил его дурацкими вопросами:

– Завтра тендер. Вы не хотите задержаться хотя бы на день?

– У нас нет проблем. У тебя есть право подписи. Приедешь, распишешься и все, – отвечал он.

– А как же?… А если?… А конкуренты?

– У меня нет конкурентов! Утром я улетаю. На девять, нет, на восемь утра закажешь самолет…. Что ты на меня так смотришь! Повторяю, я улетаю! – выпил залпом стакан газированной воды и грохнул им по столу, давая понять, что разговор закончен.

– Конечно, шеф. Я все сделаю.

5

И снова взлет. Снова серая туча оставалась где-то внизу, а наверху только небо и яркое солнце. Теплое и ласковое.

– Франсуа, дайте мне ноутбук.

– Месье решил поселиться в воздухе или у нас, в горах? Мы снова вам очень рады! – приветствовал его жизнерадостный стюарт.

– Франсуа, дайте мне ноутбук! – перебил он его. Не хотелось вести праздных бесед. Сейчас его интересовало другое.

Почему? Зачем он снова туда летел? Нужно отвечать на вопросы, пока у тебя нет на них ответов. В Интернете нашел древний род этих Винсент. Какая-то ветвь, которая еще в средние века начиналась от испанских королевских персон. Потом они обжились здесь – в Гаскони.

Ну и что? Но, были другие факты, о которых он сейчас раздумывал. Почему-то на этой высоте лучше думается о всякой ерунде. И теперь он вспоминал:

Его любимой забавой в детстве была игра с консервной банкой. Дети бросали палки в жестянку, стоящую поодаль. Кто собьет – становится на ее защиту, а потом, если коснешься противника, тот убит. Так можно убить всех, если умеешь фехтовать. Обыкновенное фехтование. Обыкновенное? А почему он был лучшим в этой игре? Он не учился фехтованию. Откуда его руки знали все эти выпады и движения?

А лошади? Он всегда смотрел на них и думал, что с первого раза сядет верхом и сразу же поедет. Однажды сел. Ему хотели объяснить, как трогать с места, как останавливаться. Хотели в первый раз провести по кругу, держа за узду. Но было поздно – он сразу же сорвался с места, опередив всех. А потом, легко промчавшись круг, остановил лошадь, соскочил с нее, как будто делал это каждый день. А тяга к этому региону? А то, что он увидел, и что его потрясло? Как все это понимать?

– И это факты? – спрашивал он себя. – Это не факты, а бред!

– А то, что он уже целую неделю, сидя дома, не мог думать ни о чем другом – тоже бред? А то, что сегодня такое важное дело решалось там, в Москве, дело, на которое он работал последние полгода, а теперь улетал, это что?

Только вспоминал странный развалившийся замок, герб на башенке и маленький старинный дом напротив. Кто в нем жил? Пока он все не прояснит, не успокоится.

И теперь он летел, чтобы ответить на эти вопросы.

На этот раз остановился в лучшем отеле Ла Веллы – столицы княжества Андорра. Не стал добираться до нее сам – заказал такси. Машину он возьмет в аренду на горе. Конечно, можно было прилететь в Тулузу, но почему-то решил держаться подальше от тех мест. И, насколько его туда тянуло – настолько волновался, чего-то опасаясь. По дороге подумал, что прямо сегодня отправится в путь. Но снега навалило столько, что добрался до отеля лишь к вечеру. Водитель поднял его чемодан в номер, а он отправился гулять по городу, вытянутому по дну длинного горного ущелья.

Вокруг с лыжами на плечах сновали люди, ехали, забитые снаряжением, машины. Сезон начинался.

Никаких лыж – завтра он все выяснит, поставит точку и закончит с этим – потом будут лыжи. Можно даже перелететь в Альпы.

Трус! – подумал он. – Чего ты боишься? Зачем куда-то бежать? Получай удовольствие. Ты на курорте.

Но почему-то волновался, предвидя эту поездку.

Наутро у ворот отеля его ждал автомобиль. Водителя он не взял, подумав, что это дело должен закончить сам. И вот уже спускается с заснеженных гор по жуткому серпантину в долину. Насколько в Испании была короткая и легкая дорога – тоннель за тоннелем – настолько тяжело было ехать по территории Франции. Поворот за поворотом, где-то знак предупреждал, где-то приходилось об этом только догадываться.

– Дикие места, – подумал он. Но вот уже расстелилось бескрайнее полотно зеленой долины, и, словно ребенок, он был очарован красотой этих мест, забыв обо всем. А ощущение, которое, схватило его за горло, преследовало и не отпускало, гнало сюда всю прошлую неделю, наконец, оставило в покое. Оно осталось за горами, в аэропорту, в Москве, в его офисе. А здесь он глубоко дышал свободной грудью, больше не думая ни о чем. Спускался в бесконечность, манящую неизвестностью, пахнущую удивительным ароматом французской провинции…

С удивлением заметил, что не пользовался картой. Этот навигатор засел где-то в уголке сознания и гнал машину на северо-восток, где уже не оставалось и намека на сугробы – только зеленые холмы и жаркое солнце над головой.

Машину бросил посреди булыжной мостовой, и теперь смотрел на старый развалившийся замок, о котором, казалось, знал все. Герб с литерами FV был на месте и, глядя на него, он почувствовал себя увереннее. Почти как в своем офисе, – подумал он, – где был, как у себя дома. Но сейчас его неотвратимо тянуло за ограду напротив, где он должен был что-то разыскать… увидеть… понять… остановить это наваждение…

Сегодня там не было видно никаких признаков жизни, и он пошел вдоль старинного забора, ища хоть какую-нибудь лазейку. Лазейки не было. Наконец, не выдержав, забрался на каменную ограду, пролеты которой оплетали старые чугунные лепестки узоров, представляя собой несложную для него преграду. Огляделся и спрыгнул на траву. Он сам не знал, чего искал. Стоял, долго смотрел на дом, наконец, направился прямиком к нему.

И вдруг из-за дома или из лучей яркого солнца, возникло очертание всадника, которое, быстро увеличиваясь в размерах, летело прямо на него. И снова топот конских копыт!..

Лошадь остановилась всего в каких-то сантиметрах, а наездник, вернее наездница, едва удерживала свое упрямое животное. Он не видел ее лица. Ее фигура загораживала солнце, а черные распущенные волосы переливались в ярких лучах.

– Что вы здесь делаете? Это частная территория! – ее голос был немного низким, настойчивым и не терпел возражений, требуя немедленного ответа. Он растерялся, сделал шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть ее лицо. Перед ним была молодая девушка, загорелая кожа придавала мужественность юной фигурке, а гасконский акцент делал ее голос решительным. И поневоле он залюбовался. Ее черные длинные волосы развевались на ветру, и он не мог оторвать от нее взгляда. Нет, она не была красива. Красивее русских женщин он не встречал, но каждую француженку всегда выделяет какая-то мелочь, делая ее неповторимой. А две тоненькие косички по краям, которые она заплетала, наверное, чтобы волосы не закрывали лоб и глаза, делали ее ребенком, милым и чудесным. И поэтому, не будучи красивой, она была невероятно обаятельна! На мгновение показалось, что эта девушка кого-то ему напоминает…

– Месье, я повторяю свой вопрос. Как вы здесь оказались?

– Простите. Я неловко махнул рукой, и мои часы отлетели на ваш газон, – нашелся он.

– Вы играли в гольф, и теперь ищете свои часы в доброй сотне метров оттуда?

Ему нечего было возразить.

– Может быть, попросить жандармерию помочь вам поискать часы, которые на вашей руке? Или вы обычно носите две пары?

– Нет-нет. Я уже их разыскал и удаляюсь.

Но стоял и не мог сдвинуться с места…

– Месье, вы уверены, что удаляетесь?

Она издевалась! Девушка была на своей территории, ей было легче, чем ему, чувствовала она себя уверенно и издевалась. Делала это беззлобно, с каким-то интересом, даже с удовольствием, совсем его не боясь.

– Мадмуазель, сегодня жарко, я не рассчитал с одеждой и… Не дадите ли вы мне воды?

Девушка с удовольствием отметила его находчивость. Видимо, ей тоже стал интересен этот человек, и она не хотела так сразу его отпускать.

– Вашему наряду не достает лыж и палок. С какой горы вы спустились?

Но, этот вопрос не требовал ответа.

– Пойдемте.

Она махнула рукой, приглашая его за собой. Ее лошадь, наконец, сорвалась с места. Ей не терпелось унести свою хозяйку как можно дальше от этого человека. И он следом направился к столь желанному дому. Девушка изящно спрыгнула с лошади, шлепнула ее по крупу, и та унеслась восвояси…

Он стоял, держа кружку с водой в руках, и смотрел на дом, который был знаком ему до мелочей.

– Куда вы направлялись? – спросила она.

– Сюда, – не думая, ответил он.

– Сюда? – ее черные брови взметнулись, изогнувшись в изящную черную линию.

– Ах да, вы, наверное, турист? Иногда сюда привозят туристов поглазеть на тот замок.

– Он принадлежал семейству Винсент? – неожиданно для себя задал он вопрос.

– Да. Этот древний род растворился во времени, сохранились только развалины.

– Но, вашему дому должно быть тоже немало лет? – продолжил он.

– Столетий. Здесь жили мои предки сто, и двести, и даже триста лет назад.

– Родовое гнездо?

Она снова изогнула красивые брови в ожидании подвоха. Он тут же попытался загладить свою нескромность.

– У вас здесь разводят лошадей?

– Да, у меня небольшая ферма. Сотни лет на этой земле мы разводим лошадей.

Он стоял с пустой кружкой в руке, снова не зная, что сказать. Но, его притягивал этот старинный дом.

– Вы здесь одни? – нашелся он.

– Почему же, у меня есть старый конюх, раз в неделю приходит садовник. Мне одной не управиться…

Он снова молчал и тупо смотрел на нее, на дом, на кружку. И куда делся уверенный в себе мужчина, на которого в той жизни женщины смотрели с интересом, а он без труда подбирал слова. А теперь терялся, словно мальчишка, не зная, что сказать. Но чувствовал, что ей тоже не хотелось его отпускать. Почему? Как будто мостик возник между ними, только никто не решался сделать следующий шаг. Поэтому был благодарен ей за предложение:

– Вы голодны?… Знаете что? Я как раз собиралась обедать. Хотите, я вас накормлю? – неожиданно выручила его она.

Они прошли в дом, куда он так стремился, пролетев тысячи километров. И вот он здесь. Старые каменные стены хорошо сохраняли прохладу. Там, на солнце, в зимней одежде было нестерпимо жарко, а здесь стало хорошо и уютно.

Дом изнутри казался больше, чем снаружи. Какие-то коридоры, ведущие из гостиной в невидимые комнаты, лестница, уходящая наверх, на второй этаж, и картины… На всех стенах висели старинные картины. На них были изображены люди в причудливых нарядах.

– Вы не теряетесь одна в таком доме? – спросил он.

– Я не одна, – отвечала она, ставя на стол нехитрую еду.

– Взгляните, сколько их здесь. Это все наше семейство.

– Можно?

И, не дожидаясь разрешения, пошел по коридору, разглядывая картины. Он не разбирался в портретном искусстве, наверное, картины художников, рисовавших ее предков, не висят в Лувре. Но все эти лица были выразительны, передавая дух той далекой эпохи. Многие мужчины были с оружием, в военных одеяниях, и ему показалось, что он попал в настоящий музей.

– Все готово. – Хозяйка положила еду в тарелки, улыбнулась детскими глазами, пригласив к столу. Он стоял, не двигаясь с места, потом взглянул на нее, замер, и на мгновение ему показались эти глаза такими родными. Захотелось, чтобы эти загорелые изящные руки каждый день клали еду в тарелку. Все равно, какую… Раньше ему подавали блюда, а здесь была просто еда. А еще показалось, что он уже сидел когда-то за этим столом и такая же, нет, не эта, но очень похожая на нее девушка, находилась рядом. Сидела, улыбалась и смотрела, как он ест…

Вдруг взгляд его упал на одну из картин.

– Гаспар! – воскликнул он.

– Что?.. Откуда вы знаете, как его зовут?

Он оцепенел. Он не мог пошевельнуться. Он нашел то, зачем сюда летел и ехал, и лез через забор. А девушка взирала на него со страхом, не понимая. Он не хотел ее напугать, хотя сам по-настоящему был изумлен… А вот еще один портрет рядом. Эту девушку звали Мариэтт. Он знал это точно. Он хорошо помнил ее лицо, брошь на платье, кольцо на юной руке… И снова ничего не понимал. Наконец, справился с собой.

– Просто, лицо этого человека напомнило одного моего знакомого. Его зовут Гаспар, – нашелся он.

– Вот совпадение! Это мой далекий предок. Портрет конца семнадцатого века. Садитесь, – пригласила она к столу и присела напротив.

– Вы что-нибудь можете про него рассказать? – спросил он, усаживаясь.

– Я знаю очень мало. Родители рассказывали о его печальной судьбе. Он прожил немного. Не успел жениться, завести семью. А, когда ему не было и тридцати, поехал на охоту и случайно упал с высокого обрыва. Разбился насмерть. Обрыв тот неподалеку, он даже виден от моих ворот.

– А эта девушка рядом с ним? Кто она?

– Ее звали так же, как и меня, Мари. Это его сестра. На картине ей семнадцать. Портрет был написан, видимо, незадолго до несчастного случая. А когда все произошло, и Мари осталась одна, девушка уехала в какой-то монастырь, и больше о ней никто ничего не слышал…

Возникла небольшая пауза, и, пока он раздумывал над ее словами, она обратилась к нему.

– Теперь, можно спросить вас?

– Да, конечно, – ответил он.

– Вы бельгиец или из Швейцарии?

– С чего вы взяли? Я русский.

– Русский?

– Что в этом удивительного?

Наконец, он пришел в себя, понял, что проголодался и с жадностью набросился на еду. А когда он нервничал, всегда ел. Все равно что – главное набивать рот и жевать – дурацкая привычка.

– Русский! Тогда, наверное, вы изучали французский язык в каком-нибудь монастыре! У вас удивительное произношение…

– Что? – и тут еда, которую он не успел прожевать, встала поперек горла и уже летела прямиком в легкие. Он задыхался… Нечем было дышать… Глаза вылезали из орбит. Она подбежала и начала стучать кулачками по его спине…

– Что с вами?… Вам лучше?…

Он долго кашлял, потом долго приходил в себя. Наконец, оба снова сели за стол.

– Ну вот, моя еда вам встала поперек горла! – пошутила она.

Он не мог вымолвить ни слова. А что он мог сказать этой девушке? Что на французском знал два или три слова, а кроме английского никакого другого языка не изучал? Что знал ее дом не хуже, чем она сама. Знал, где находится тот обрыв. Знал, как родной, замок напротив, каждый булыжник на мостовой за ее воротами, где когда-то проезжали лошади, проходили люди и слышался топот шагов и цокот копыт…

6

Он сумел отъехать лишь на несколько километров, но остановился, вышел из машины, устроившись за столиком бара в ближайшем городке, и теперь сосредоточенно размышлял:

Приехал ответить на все вопросы, избавиться от наваждения, а все запутывалось еще больше. Ему принесли бокал белого вина. Зачем он его попросил? Он не любил пить за рулем, поэтому сейчас крутил его пальцами за тоненькую ножку, и думал.

Что здесь можно было понять? Есть старый разрушенный замок, булыжная мостовая, дом напротив. Все это он хорошо знал и с закрытыми глазами мог свободно там перемещаться. Потом, появился чертов Гаспар. Он знал его имя, помнил характер, привычки этого человека, который погиб более трехсот лет назад. А та девица с картины? Он тоже ее помнил хорошо. И что-то защемило в груди, когда увидел ее портрет – словно от большой утраты или потери. Теперь эта Мари, которая его накормила. Почему она сразу его не прогнала, почему впустила в дом? Странно. Европейцы никогда не зовут в дом, не приглашают в гости, в отличие от русских. Даже самые хорошие и давние партнеры-французы всегда приглашали только в ресторан. А здесь совершенно постороннего человека!.. Все это было очень странно! Хотя, откуда мог быть ресторан в той дыре? И мужика она, наверное, живого видела лишь несколько раз в году, да и то на расстоянии… Только старый конюх и какой-то садовник… Небось, в свои двадцать с небольшим… И тут он подумал, что если еще хоть на секунду подумает о ней что-то плохое – даст себе по лицу. Прямо здесь – самому себе!

– Бред!.. Так, еще раз. Старый замок, мостовая, дом напротив. Гаспар, Мари, Франсуа. Замкнутый круг. Может, поехать туда снова? Пока он не поймет и не вспомнит все – отсюда не уедет, – он знал это точно. Франсуа – Гаспар – Мари.

Он держал бокал с вином, крутил его, а солнечные лучи играли, переливаясь на его поверхности ярким светом. И уже не нужно было никуда ехать. В глазах потемнело, как когда-то, на мостовой. Послышались шаги людей и топот копыт. Настоящих конских копыт…

– Привет, Мари, – Франсуа соскочил с лошади. Старый конюх взял ее под уздцы и отвел, поставив недалеко в стойле. Он поцеловал девушку и с удовольствием долго не выпускал ее рук.

– Гаспар дома? – наконец, спросил он.

– Да, Франсуа. Сейчас он к тебе выйдет.

– Ты соскучилась?

– Очень! – девушка покраснела и прижалась к его пыльному камзолу.

– Все утро ты был где-то, я тебя совсем потеряла.

Ее глаза светились счастьем, и теплые нежные руки были в его руках. Оставалось немного, они обвенчаются и будут вместе, – и он с радостью об этом подумал.

– Ездил в город. Не дождался свадьбы и вот купил тебе эту маленькую брошку. Она так хорошо подходит к твоему обручальному кольцу.

– Когда мы поженимся, ты будешь так же меня любить? – ее детские глаза счастливо улыбались.

– Еще больше… А сегодня я пригласил художника, он нарисует твой портрет. Мы повесим его на стене, ты будешь взрослеть, родишь мне много детей. Потом мы станем старенькие, а твои детские глаза останутся навсегда такими же юными, и будут смотреть на нас с этого портрета. Да, милая девочка?

– Скорее бы.

– Что скорее? Состариться? – и засмеялся.

– Глупый! Выйти за тебя замуж! – и она убежала в дом.

Спустя минуту появился Гаспар. Он был не в духе, но обрадовался другу.

– Привет, Франсуа.

– Ты не пригласишь меня в дом?

– Я хотел с тобой поговорить. Пойдем, пройдемся.

Гаспар некоторое время молчал, и они шли, не говоря ни слова, по высокой траве усадьбы.

– Что-то случилось? На тебе лица нет, – нарушил молчание Франсуа.

– Ну, как сказать… Ты говорил, что покупаешь у соседа землю?

– Прикуплю несколько акров. Сделаю там большой виноградник. Как раз, замечательный южный склон, – он был в восторге от своей новой забавы и теперь делился радостью с другом.

– Когда сделка? – почему-то спросил Гаспар.

– Сегодня вечером… Почему ты спрашиваешь? Скоро будем пить мое вино! Придумаем название. Например – «Барон де Винсент»! Звучит? – и замолчал, снова удивленно посмотрев на друга. С ним что-то происходило. Он был чем-то встревожен. – Кстати, как твои лошади? Тебе выплатили деньги? – спросил он.

– Нет, лошадей забрали, а с деньгами обещали позже, говорят война и я должен это понимать! – ответил Гаспар.

– Ну и понимай. Потерпи немного. На благое дело – на военные нужды! – успокаивал он.

– Конечно! Но, поймут ли меня кредиторы?

Гаспар немного помолчал и снова спросил:

– Говоришь, сделка сегодня, хотел спросить, нет ли у тебя еще свободной суммы… взаймы… уже для меня… на время. Через несколько дней я обещал вернуть долг. Никогда тебя не просил, но война и какое-то дьявольское стечение обстоятельств. Первый раз в жизни вынужден это делать…