Сантехник 2

День, можно сказать, настоящего отдыха на скуфе до Теронила, потом еще пару дней, чтобы добраться до того самого кургана.

Дело, конечно, совсем не простое, однако туда я могу добраться с теми же знакомыми егерями. Один бы точно не пошел за инструментами, жизнь еще дорога. А так со знающими людьми вполне могу себе позволить прогуляться к знакомому кургану.

Там я рассчитываю забрать свой ящик с инструментами и сразу же выдвигаться обратно. Всего-то день обратного пути до крепости-форта, там уже или жду попутное судно, или нанимаю лодку, чтобы подняться вверх по реке.

Основной вопрос – куда потом возвращаться, сюда в Датум и дальше в Империю или же направиться в Вольные Баронства, остается актуальным и не решенным до сих пор. Ибо правдивой информации про те земли я смог добыть совсем немного, прошаренные в таких делах купцы особо знаниями ни с кем не делятся, аристократы – тем более не станут разговаривать с простолюдином, они тут очень такие с гонором необыкновенным.

Мои приятели про земли в верховьях реки знают все на уровне – «одна бабка говорила», поэтому помочь не могут ничем.

Получается, только на месте я могу определиться с будущим своим маршрутом, куда дальше направиться. Тем более, что придется мне очень много интересоваться и расспрашивать встречных-поперечных, пользуясь своим статусом воина.

А интересует меня простой вопрос – где здесь, чтобы не очень далеко от Станы, мог бы человек с определенными знаниями из моего мира спокойно остановиться и заняться умеренным прогрессорством в рамках законности.

Да, именно под таким лозунгом, как основанная когда-то Гашеком партия.

Недалеко от реки, чтобы не ехать очень долго от основной транспортной артерии всего здешнего края Империи. Еще требуется иметь рядом рудники и вменяемого хозяина земли для кое-какого планируемого производства.

С одной стороны – мне необходимо двигаться в столицу, там основные производственные мощности Империи и лучшие инженеры с самыми передовыми ремесленниками.

С другой стороны – я для них вообще никто, еще плоховато говорящий инородец, а здесь с таким делом все очень строго и определенно. На кривой козе не подъедешь к местным ученым и промышленникам, особенно столичным.

Поэтому лучше сначала добиться заметных успехов в производстве, чтобы появиться в столице с уже немного известным именем и авторитетом знающего много чего интересного человека.

Да еще денег у меня на жизнь в столице Империи явно недостаточно, она там очень дорогая. С десятком золотых монет не стоит штурмовать великий город, можно очень огорчиться, попав за долги в лапы к местным ростовщикам.

Рабства в Империи не существует номинально, однако оказаться в долговой яме вполне возможно.

Это здесь, на окраине цивилизованного мира десять золотых – солидные деньги, где продукты почти ничего не стоят, в самой настоящей житнице Империи.

Там таких денег хватит на три месяца скромной жизни и что делать потом чужеземцу?

«Кташ слезам не верит, образно говоря».

Да и нет у меня уже десяти золотых, нужно купить еды, оставить немного денег Альме и парням нормально проставиться, останется всего пара полновесных золотых монет в щегольском трофейном кошеле.

Месячная плата за службу, образно говоря, и это я еще особо не злоупотребляю местным мутноватым пивом, как мои приятели. И в кости не играю, понимая, что навсегда отстал от местных игроков.

Поэтому я собираюсь пару лет что-то изобретать и производить, наладить выпуск нужного людям и торговцам товара под своим брендом. В той же Империи для такого дела денег в десятки раз больше потребуется только на одни взятки, без которых тут даже вода по пустому руслу под наклоном не потечет.

Оставив четверть денег на рынке, еще четверть я потратил со своими приятелями в нашем любимом трактире «Степной орел». С которым мы ассоциируем сами себя, пусть парни таких слов просто не знают.

Попивая местное мутное пиво, пахнущее ржаным хлебом, я постоянно выслушиваю упреки от приятелей:

– Сергин, ну какого дьявола тебя несет куда-то? Служил бы с нами, как всем известный крутой парень, авторитету у тебя хватает, чтобы командовать этими молодыми щенками, – ругается на меня мой приятель, осторожный и трусоватый до схватки Никорил.

До начала боя он потеет и мандражирует, однако, как только завертится смертоубийственная карусель, сразу превращается в расчетливого и беспощадного воина. Бьет с большой силой и ловкостью орков, поэтому еще жив, не смотря на пяток ожесточенных схваток за плечами.

«Ну, не понять ему откровенно никак, что меня тащит из местного захолустья заурядной крепости на краю Дикого поля. Ему-то здесь все очень по нраву, как простому мужику из лесной глуши с севера Империи».

– Жратва и бабы везде одинаковы, чего дальше искать лучшей доли? – я спорить точно не собираюсь с ним.

Рассказывать про свое предназначение и имеющиеся знания, вещи абсолютно непонятные моим приятелям – только поссориться с ними. Никто не любит слишком умников, которые прямо говорят, что жить рядом с такими простыми парнями и мужиками не очень им нравится.

Может мы никогда больше не встретимся, поэтому я лучше расстанусь по-приятельски с первыми друзьями в здешнем мире.

Которым я прикрывал спину и спасал жизни, и они мне аналогично делали тоже самое.

Напоследок одаряю всех друзей подарками, сегодня с нами четверо, двое еще стоят в наряде и с ними я уже попрощался днем.

Парни отдариваются тоже всякими мелочами, такой уж тут обычай, что-то оставить из вещиц на долгую память о себе. Какое-то интересное трофейное колечко, хорошую флягу или что-то из ножей. Тут с подобным делом предрассудков нет совсем, ножи часто ходят по кругу и бывает так, что возвращаются к своему хозяину в итоге.

В конце застолья Никорил провожает меня до нашей каморки, где я почти официально представляю его своей подруге и сообщаю ей, что мой хороший товарищ и непобедимый на поле брани воин присмотрит за ней после моего отъезда.

Альма ничего не имеет против, раз я уезжаю далеко, тем более она его неплохо знает и часто видела раньше со мной. Остается при ней парень нормальной внешности и хозяйственный очень, все у него к рукам ловко так прилипает в нашем нелегком ратном деле. Настроен на долгую совместную жизнь, за таким не пропадешь в местном суровом бытие, что еще требуется местной девчонке?

Больше от мужика в этом мире ничего и не требуется, а Альма уже давно приятелю приглянулась своей природной статью и быстрыми черными глазами. Ну и я сам лично даю девке лучшие рекомендации в постели.

Тем более, что лично обучал ее долгими зимними вечерами, показывая кое-что из нашего мира, а она все такое жадно усваивала и впитывала.

Оставляю девушке оставшуюся половину монет на будущее проживание, получаю от нее усиленную благодарность за свою щедрость и доброту, а рано утром целую ее еще сонную напоследок, подхватив мешки и оружие, выхожу на улицу.

На причале уже заканчивается погрузка стройматериалов и рабочих, вся команда егерей уже на борту. Я под одобрительные крики демонстрирую знакомым мужикам большой глиняный кувшин самого дешевого вина литра на три.

Теперь поплывем прямо, как настоящие господа, весело размахивая кружками и глядя на пробегающие мимо нас красоты реки.

К счастью с утра поднялся ветерок, задувающий в паруса скуфы, поставленные в максимальном варианте, поэтому помогать гребцам в их нелегком труде пока не приходится. Вообще здесь обычно задувает утром и днем от далекого моря в сторону гор, а вечером наоборот с гор дует к морю. Поэтому речным мореходам приходится придерживаться такого расписания своих рейсов, чтобы гребцы совсем не умирали на веслах, выгребая против течения и встречного ветра.

Попутный ветер в парусах нивелирует обратное течение, тогда можно идти только на веслах без усиления.

В срочных случаях обычно так и происходит, тогда даже пассажирам, особенно таким крепким, как я и мои приятели егеря, приходится тоже к веслам прикладываться.

Но сегодня не такой день, мы спокойно радуемся жизни, теплой погоде и хорошей компании до самого Теронила, к которому уже подходим в наступающей темноте с зажженными фонарями на носу скуфы.

С причала нам сигналят так же, потом следует быстрая выгрузка людей и грузов. Скуфа разворачивается и сразу же уходит назад в свой порт приписки, чтобы за ночь на попутном течении и ветерке дать отдохнуть гребцам.

В крепости уже имеется гарнизон из полусотни стражи, тех самых еще неопытных по местным реалиям новичков. Поэтому им строго запрещено даже выходить за границу города-крепости, пока опытные егеря полностью не проверят окрестности.

Мы же выгрузились всей нашей командой и идем размещаться в те же самые дома, где до захвата города ночевал я сам. Есть, что теперь вспомнить счастливчику-беглецу, до сих пор все еще живому наперекор всему.

Видно, что они все разгромлены, все, что можно сжечь – сожжено, везде здорово нагажено. Захватившие крепость звероящеры сделали все, что смогли, чтобы людям сложнее оказалось сюда вернуться.

Учитывая, сколько они оставили своих под стенами, вообще непонятно, в чем смысл такой массовой гекатомбы из сотен нелюдей. Если только не попытка возродить своего лишившегося сил бога, которого нелюди потеряли примерно сто пятьдесят местных лет назад. Примерно восемь поколений – как тут принято считать.

Теперь, когда я немного больше понимаю в местной религии, такое кажется мне самым верным объяснением для всех непонятно зачем нужных массовых жертв.

Оголодавшие клопы ночью постоянно атакуют меня на лежанке, пока я не подкладываю по совету соседа-егеря под одежду местную разновидность полыни, которую они на дух не переносят.

Рецепт производства абсента я смутно помню, поэтому внимательно изучаю утром саму траву и ее название, чтобы знать, что и где искать. Даже целый кустик оставляю на память в мешке.

Проснулся уже поздно, от запаха свежей каши в котле. Один из егерей остался со мной, и кашу варит, и наблюдает со стен, что тут видно в мою мини подзорную трубку. В основном из-за нее меня и взяли в экспедицию, даже обещают помочь с походом до кургана, редкая здесь вещь и дорогая тоже очень.

Мне она досталась после смерти одного конкретного такого воина из нашей когорты, который до момента ареста кажется пиратствовал на реке. Есть тут такой довольно нечасто встречающийся вид бандитизма.

Вот и редкая подзорная трубка оттуда, по-видимому, у него как-то завелась.

Шайку его егеря разгромили, он смог убежать и пустился в бега, даже добрался до нашего захолустья, где с кем-то по пьяни подрался и кого-то побил сильно. Вот и попал в местную тюрьму, откуда отправился прямиком на стены отбивать приступ. Хорошо на самом деле воевал, редкой смелости оказался мужчина, только не смог стрелу в голове пережить.

«Ибо во время такой осады выживают не самые смелые, а самые осторожные и еще очень удачливые воины», – хорошо понимаю я.

Барахло его мы затрофеили, а найденную в нем трубку подзорную выкупил я, отдал приятелям все деньги и еще в долги залез из-за нее. Все равно вышло недорого по сравнению с настоящей ценой для понимающих людей за такую вещь.

Уже тогда подумывал, как мне до моих инструментов добраться, а такая штука, пусть всего с четырехкратным приближением, дает реальные шансы всегда первым разглядеть врагов на плоской поверхности степи. Увидел первым врагов, спрятался и всегда можешь их иметь в виду, куда они едут и прочее.

Как говорится – информация золото и еще необходимое спасение своей жизни через правильное знание.

Сам я решил не спеша расслабиться, у меня сегодня день свободный от всяких хлопот. Парни пошли разведку вести около крепости, пока не отходя от нее далеко. Свежие следы орков ищут и присматриваются к новому театру боевых действий, их сюда из Датума перекинули на время.

Проверить, далеко ли орки ушли и нет ли у них тут приготовленных мест для наблюдения за крепостью.

Целый день я расслабленно загораю на стенах, время от времени рассматривая в подзорную трубу окрестности.

К обеду вернулись наши, оставив пару своих в засаде. Есть у егерей такие плащи, настолько искусно обшитые травой, пока на него не наступишь – не поймешь, что там человек лежит. Еще и шапки, полностью повторяющие торчащий пучок травы, чтобы наблюдать вокруг спокойно.

Вот в таком защитном обмундировании и лежат наблюдатели еще с темноты, пытаясь переглядеть тех же орков.

– Ну, что там? – спрашиваю я главного егерей.

– Да чисто все, на треть дневного перехода ничьих следов не видно, – негромко отвечает он мне тихим голосом по привычке.

Треть дневного перехода – по-нашему километров двенадцать, солидное расстояние.

До кургана километров сорок или немного меньше.

– Значит, завтра выходим?

– Да, проводим тебя на один дневной переход, там подождем, чтобы вместе идти обратно, – сообщает он мне свое решение.

Видно, уже переговорил со своими, и они решили единогласно разведку до кургана мне доверить.

Им как раз до него нужно территорию разведать, только чего тогда лишнего рисковать и ноги в жаркой степи сбивать, когда мне все равно в ту сторону требуется попасть.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Только выдайте мне плащ под степь и шапку такую же.

Надеюсь, что с такой маскировкой и трубой под рукой я смогу заметить врага первым. Заметить и спрятаться не отходя далеко.

На этом и сошлись, я даже прошелся с егерями до оставленных для наблюдения воинов и не смог их найти с пяти метров, хотя знал точно, что они где-то рядом. Да, реально мастера маскировки, мне до них далеко, однако захочешь выжить в степи при полном доминировании орков – не так раскорячишься.

Рано утром мы вышли небольшим караваном в степь, я оставил все свои вещи на хранение в казарме, взял с собой только копье и большой запас воды.

– Там же около кургана источник есть! – удивился я рекомендации очень сильно запастись водой. – Там и наберу потом.

Я же помню, что нелюди наполнили около жертвенного камня несколько десятков бурдюков.

– Ты это, лучше никому о таком знании не говори, – тихо ответил мне почти мой тезка, Серонил, старший команды егерей.

– А что такое? – не понял я.

– Нет там официально никакого источника, курган есть, столбы тоже и камень здоровенный лежит, похожий на жертвенный. У нас на карте все так и размечено.

– Да как же, при мне воду наливали орки, когда женщин в жертву принесли? – так же тихо спрашиваю я мужика.

– Он воду дает, только когда жертву приносят, и больше никак, – объяснил мне Серонил.

«Обалдеть, точно так и вышло», – теперь я все понял.

Значит, кровавые жертвы своему богу запускают выдачу воды, не только лотерея привлекает звероящеров к кургану.

Шли весь день, быстро и уверенно, хорошо, сейчас время конца зимы-начала весны в степи, трава еще не начала расти и совсем не так жарко, как станет через месяц, когда пройдут весенние дожди.

За пару часов до полного заката Ариала я рассмотрел в трубу очертания знакомого кургана.

Такая же плоская вершина и две каменные стены, тем более он один такой здесь, парни об таком точно знают.

Егеря остались в укромном месте, там небольшая ложбина и можно устроить хороший лагерь, я же пошел дальше быстрым шагом, почти побежал, чтобы успеть добраться до самого кургана.

Переночую там, лежа на склоне в своем маскировочном плаще, заодно понаблюдаю ночью, не жгут ли где-то рядом костры нелюди. Есть такое задание у егерей, для них главное – обнаружить врага и доложить о таком начальству.

Оставшись, конечно, самим живыми после разведки, чтобы иметь эту самую возможность доложить.

Сейчас в наступивших сумерках – самое безопасное дело добраться до кургана, нелюди уже не катаются в такое время без лишней необходимости. Поэтому я почти бегу, иногда останавливаясь рассмотреть дорогу впереди. Если я сам влечу в темноте в стойбище нелюдей, меня уже никто не спасет.

Уже небо из розового превратилось в серо-голубое, наступила почти полная темнота, когда я вышел точно на склон кургана и начал подниматься на него.

Теперь мне придется переночевать здесь, без ориентиров в степи сразу же заблудишься, если не прожил тут всю жизнь, как эти чертовы звероящеры.

Однако поднявшись на знакомую площадку в полной темноте, я похолодел от внезапного открытия. Даже без подзорной трубы видно почти с той стороны, откуда я пришел, несколько огоньков костров.

– Что же это за хрень? Почему их столько и почему орки оказались где-то там, где ночуют парни?

История полностью повторяется, опять я оказался на кургане, вокруг злобные нелюди и еще они снова отрезают мне путь к людям.

Один костер я ожидал увидеть, в самом плохом случае, а тут их четыре, все они в той стороне и отрезают мне дорогу для возвращения.

«Значит, четыре разных группы нелюдей остались ночевать в степи, между собой они не смешиваются никогда. А подобное говорит о том, что разведка все равно зачем-то ведется очень серьезно, как бы все такое не оказалось подготовкой к новому нашествию на людские поселения», – кажется мне сейчас.

На ощупь в темноте я нашел провал, где спрятал ящик и, немало удивившись, обнаружил его на том же самом месте.

Даже проверил фонарик, уткнув его в низ ящика и радостно вздохнул, алкалиновые батарейки еще не разрядились до конца.

«Так, с первыми лучами Ариала начинаю наблюдение вокруг кургана, потом очень не торопясь выхожу из окружения, – решаю я про себя. – Парни и сами обнаружат столько костров рядом, значит, вряд ли останутся меня ждать на условленном месте. Понятно, своя рубашка всегда ближе к телу, поэтому не стоит мне на них рассчитывать. Буду спасаться сам, теперь я серьезно вооружен и очень опасен именно для заторможенных нелюдей, уже не один десяток беспощадно заколол в личных схватках».

Да, у меня есть все, чтобы маскироваться, как нужно, еще запас воды на пару дней. Одно мне усложняет путь к крепости – тяжелый ящик с инструментами, однако я именно из-за него здесь оказался. С таким разнообразным полезным добром путь к жизненному успеху окажется гораздо проще, если я, конечно, выживу завтра, а потом доберусь до крепости целым и невредимым.

Ночь прошла беспокойно, сон постоянно прерывался, ладно хоть в маскировочном плаще реально тепло спать даже на холодной земле, положив рядом свое длинное копье. Спать я устроился, спустившись с кургана и отойдя на сотню метров в сторону от проходящей перед ним дороги.

С самого раннего утра я принялся вести наблюдение в трубу, однако никого не увидел. Потом обошел курган, немного постоял около жертвенного камня, внимательно разглядывая его и ища взглядом источник.

Его я нашел по густой росе, которая выступила на камнях, которым источник отделан.

Потом я поднялся на курган, снова разглядывая все вокруг себя. В утренней дымке ничего криминального не видно, поэтому я собрался занять позицию сбоку от верхушки кургана, чтобы после скорого рассвета продолжить наблюдение.

Инструменты вместе с ящиком я отнес подальше в сторону, заодно переложил их приготовленной тканью, чтобы они не звенели при быстрой ходьбе в моем заплечном мешке и не демаскировали меня своим шумом.

Теперь стою за кустами, жду, когда совсем рассветет, приготовил пару мест для наблюдения за той стороной, где ночью горели костры.

Как вдруг за спиной, немного сбоку от меня зашуршало, и волна ужаса горячей струей прокатилась по позвоночнику.

Кажется, я опять облажался! Нелюди зашли ко мне сзади! Сейчас дадут по затылку и прощай жизнь!

– Ничего, живым они меня не возьмут! – я резко схватил копье и в прыжке развернулся навстречу угрозе.

Однако никаких звероящеров тут нет, а на площадку через кусты протиснулся блекло рыжий кот странно знакомого вида.

– Охренеть! Мурзик – это точно ты? – только и смог я спросить очень похудевшую в талии животинку.

Глава 4

Зачем я спросил кота, интересно, совсем бессловесное животное? Да просто от очень сильного потрясения!

Давно уже попрощался с ним навсегда, еще в тот первый страшный день и не ожидал когда-либо увидеть снова.

А тут, в такой опять напряженный момент моей жизни – Мурзик вдруг появляется на том самом месте, как ни в чем не бывало. Когда я снова оказался на кургане, а вокруг очень неожиданно для меня опять бродят толпы орков-людоедов.

Я, конечно, здорово возмужал с тех пор, убил беспощадно и с превеликим удовольствием десятков пять звероящеров в общей сложности. И меткими камнями со стен, и копьем в стычках под стеной по время рисковых выходов.

Однако такую толпу в десяток серо-зеленых рыл в одиночку точно не потяну, тут только убегать заранее.

Но меткие стрелы и быстрые гиенокони не дадут тебя убежать, если тебя все же обнаружат.

Хорошо, что у нелюдей есть строгое правило – при любой возможности сражаться лицом к лицу. Стрелами они засыпают стены, потому что считают прячущихся там воинов просто трусами, до которых не могут дотянуться достойным оружием. Очень хорошая привычка у поганых нелюдей-людоедов имеется, единственно, что вообще из хорошего за ними замечено.

Сильно Мурзик исхудал, уже не лоснится, как раньше. Шерсть, конечно, выгорела под беспощадными лучами Ариала, стала блекло рыже-серая.

Ну, такое возможно из-за пыли и грязи, искупаться-то здесь точно не где, да еще дождей давно не было.

А вот с водой для попить или полакать вопрос можно как-то решить, значит, раз Мурзик все же выжил в безлюдной степи. Росы на камнях источника вполне хватит напиться такому животному. Только напиться всего один раз, после подъема светила роса исчезнет как…

Вот забыл уже, с чем хотел сравнить.

Неужели он в день только один раз пьет? Или нашел все же место с родничком где-то недалеко? Но от кургана все же не уходит уже сколько времени!

Мурзик тем временем замер на месте, похоже, он стал очень недоверчив, однако все же распознал свое имя, которое здесь никто сказать не может априори.

– Мурзя, Мурзя, – еще раз я напомнил коту о себе и отвернулся на несколько секунд, чтобы рассмотреть горизонт в трубу, как-то почувствовал приближение степных орков знакомым холодком вдоль спины.

Так, видна россыпь точек на краю видимости, значит, несколько нелюдей держит путь к себе домой и проедут мимо кургана?

Будет такое еще не скоро по времени, до врагов километров пять, не меньше.

– Что же, очень хорошо, что между мной и крепостью остается дикарей поменьше. Да еще егерям будет проще отбиться, даже если орки их обнаружат.

Придется уйти подальше в степь со стороны жертвенного камня, чтобы хорошо рассмотреть, куда проедут нелюди и что они будут делать рядом с камнем.

Я достал пару увесистых полосок вяленого мяса из мешка и положил на землю, деликатно отойдя за угол каменной стены для наблюдения за второй стороной света.

Мурзик одним прыжком оказался около угощения и проглотил его в долю секунды. Сильно голодает котейка в такой внешне немного безжизненной степи. Однако все-таки выучился добывать себе еду сам, всяких грызунов и насекомых ловит, главное – то, что прожил тут уже несколько месяцев совсем один и не сдох.

Наверно, всяких крупных хищников, то есть крупнее него самого, тут нет, какой-нибудь степной лисицы или даже волков. Может просто прячется умело, убежал же он как-то от нелюдей. Или сразу тогда, или уже когда они возвращались через пару месяцев обратно.

Как кот может найти место, где он обнаружил себя после той жизни, которую уже вообще не помнит? Где жил очень любимым, благополучным и упитанным домашним котом?

Вскоре я, уже рассматривая вторую сторону, обнаружил Мурзика около своей ноги, дал ему понюхать свои пальцы и несколько раз погладил кота, после чего снова выдал пару полосок мяса. Еда пропала опять мгновенно, а я обошел всю площадку по кругу, рассматривая остальные стороны света.

Прямо, как специальный пост для наблюдения вокруг устроен сам курган, все же двадцать метров высоты над бескрайней ровной степью – реально большое преимущество для наблюдающего отсюда человека, но только с подзорной трубой.

Больше пока никого не видно, зато едущие от крепости фигуры звероящеров стали вполне различимы. Там их восемь или девять рыл сюда приближается, лучников несравненных. Воевать мне точно не стоит, поэтому я спокойно пошел прятаться, пройдя мимо источника.

Мурзик отправился следом за мной, стараясь все время потереться об мою ногу.

Да, соскучился котейка по живому и доброму человеку, такое явно видно, вон как ластится ко мне.

Еще сразу определил, как через час после рассвета роса высохла напрочь, как я и предполагал. Зато налил воды в камень, похожий на тарелку, заметив, что Мурзик пришел сюда за мной.

Кот снова удивил меня своей разумностью, тут же присосался к воде, как человек прямо и высосал ее всю досуха. Видно, что серьезно научился ценить живительную влагу и не пропустит ни капли мимо. Даже влажный камень весь вылизал досуха.