ПТУшник-2

Девушки уходят посовещаться, вскоре говорят мне подойти к закрытию магазина.

– Есть у нас один знакомый, который хочет продать такие кроссовки, синего цвета с желтой подошвой за восемьдесят рублей. Мы проводим тебя к нему после работы, – негромко предлагает мне Света, и я молча киваю.

Потом все же говорю, оценив очень низкую цену:

– А можно две пары у знакомого спросить? Еще моему приятелю. Если, конечно, найдется.

– Посмотрим. Какие размеры?

– Мне сорок второй и ему сорок третий, – говорю я и ухожу, пока девчонки не передумали со мной дело иметь, тем более, что к ним подошел покупатель.

У меня пока размер сорок первый, однако кроссовки эти славятся своей неубиваемостью, так что возьму на вырост.

Наверняка получится так, что сами девушки припасли дефицит, только побаиваются еще меня, да просто стесняются заражать те же двести рублей за пару, как матерые спекулянты выставляют цену на той же Ульянке.

Восемьдесят рублей – реально по знакомству, могу папке подогнать своему. Или Стасу тому же за сто пятьдесят продать или Жеке. Да просто кому угодно, хорошо, что девчонки из обувного еще не совсем потеряли совесть.

Или настоящих цен просто не знают на данный момент. Хотя – это вряд ли.

Зато я уже давно ее, эту совесть, не то, чтобы потерял еще в прошлой жизни, просто отлично понимаю, что спрос и предложение должны соответствовать друг другу. Если можно продать вещь за сто пятьдесят рублей, нет смысла продавать ее за сто двадцать.

Продавать всем, кроме своих родных и приятелей, стану по той цене, которую могу получить по максимуму.

Хотя везде можно сделать исключение и просто подарить человеку необходимую ему вещь даже бесплатно.

Иногда – это возможно! И еще приятно ощутить себя человеком, не зацикленным на деньгах и итоговой прибыли.

После работы я встретил девушек около магазина в семь с небольшим часов вечера.

Мы прошли немного по улицам города, потом в одном из подъездов незнакомый парень, на которого они указали, передал мне пару коробок с кроссовками, а я ему сто шестьдесят рублей взамен.

Девушки уже ушли куда-то, однако я думаю, скоро они вернутся, чтобы получить свои деньги.

Да еще квартира, скорее всего, откуда вынес коробки с кроссовками парень, принадлежит одной из них.

То есть, не принадлежит конечно по закону, не те еще времена, просто она там прописана.

Девушки-продавщицы заранее договорились со знакомым парнем, чтобы самим не оказаться замазанными в спекуляции с недостаточно хорошо знакомым человеком. Да еще настоящим школьником, пусть даже очень умело прикидывающимся взрослым парнем.

«Черт, отлично, что получается наладить сотрудничество с нужными девчонками! С их весьма скромной наценкой я еще в два раза смогу перепродать дефицитную обувь», – поэтому я сразу же ухожу без лишних разговоров с парнем.

Они, конечно, находятся на самом низу пищевой цепочки, ведущей к дефициту. Просто смогли взять себе по одной паре, ну или по две с разрешения своего начальства, а теперь достаточно выгодно, как они думают, перепродали их мне.

Я пока тороплюсь домой на примерку. Отца кроссовки не воодушевляют, он даже отказывается их мерить. Папа предпочитает носить туфли «Цебо» чешского производства, и просто не понимает, что особенного в такой обуви.

А я вот с удовольствием вылезаю из обычных потрепанных ботинок советского производства и прыгаю по комнате, правильно зашнуровав кроссовки.

Подошва хорошо пружинит от пола и на ногах обновки сидят отлично.

Все, теперь в фирменной футболке и кроссовках «Москва», как они официально называется, я уже похож на продвинутого достаточно по советским понятиям парня.

Еще бы мне фирменные джинсы и очки-капли, тогда я оказался бы вылитым самым настоящим московским мажором. Однако задачи совсем попасть в такой образ у меня нет.

Еще стоит помнить, что мощное впечатления я могу произвести не только на симпатичных девчонок, но и на решительных парней с тяжелыми кулаками. Поэтому так уж вызывающе сверкать по родному городу на Волге заграничными шмотками не стоит.

Ну, если и сверкать, то только днем, лучше там вечером или ночью ни с кем не гулять по парку или набережной в ожидании приключений. Там народ гораздо проще живет, по своим законам и понятиям. Милицию совсем не так опасаются, а за такую козырную обувь быстро посшибают рога невысокому пареньку.

Да и высокому тоже, особенно, если не местному жителю.

Взволнованный удачной покупкой, я собираюсь завтра снова навестить обувной, попробую вложиться в материальные активы перед отъездом, пока есть возможность, если девчонки продают по очень умеренным ценам доступный им дефицит.

Видно, что Света эта черненькая, порешительнее такая девушка по сравнению с блондинкой Наташей.

Наверно, дольше ее работает и поэтому больше в теме соображает, да и по характеру находится в лидерах.

Яркие такие девушки, да еще при дефиците работают, не жизнь – а полная малина у них в советском городе в такое время. Финансовая независимость от родителей или мужа точно подпортит характеры подругам со временем, простые работяги однозначно не потянут по жизни таких ярких и уже нормально прошаренных девушек, как бы не старались.

Попозже вечером захожу к Стасу уже в новых кроссовках.

– О, где взял? – сразу интересуется парень, он уже заработал на перепродаже тех самопальных двадцать пять рублей и снова не против повторить свое уголовно наказуемое деяние.

– Где взял, там уже нет, – усмехаюсь я.

– Как эти на ноге сидят? – приятель тоже забраковал самопал, когда сам походил в них по квартире половину дня.

– Отлично сидят. Качественная вещь, хватит на несколько лет носить, – расхваливаю я новую обувь. – Можешь, кстати примерить. Есть сорок третий размер в наличии.

И подаю ему коробку из хозяйственной сумки, глаза у приятеля расширяются при виде имеющегося у меня при себе комплекта из двух пар.

Я уже реально такой матерый спекуль в его глазах, раз нашел выходы на обувной магазин.

После примерки Стас, конечно, оставил кроссовки себе, тут же попросив деньги у отца на покупку.

Стасу продаю кроссовки дешевле рыночной цены, за сто тридцать рублей всего, даю ему возможность еще заработать денег самому.

Правда, уверенно думаю, что он сам фирму будет носить и в трудовой лагерь в них поедет точно. Нужно же произвести впечатление на повзрослевших одноклассниц.

На следующий день захожу поблагодарить девушек в обувной, однако сегодня не их смена работает.

В этот выходной они отдыхают, наверно, тратят заработанные вчера деньги, телефонов и точных адресов я не знаю пока.

«Ну да ладно, первое дело я с ними провернул, теперь всегда можно о чем-то общаться дальше», – я всем доволен.

За оставшиеся два дня получил в школе свой аттестат за восьмой класс, полюбовался на оценки и удовлетворительное поведение, вежливо попрощался с учителями, зашел еще в библиотеку.

Нашел давно уже лежавшие у меня дома книги, полностью рассчитался по долгам и даже взгрустнул, оглядывая достаточно небольшое помещение.

– Сколько я здесь провел времени, Надежда Ивановна! Буду вас помнить всю жизнь и заходить иногда!

– Ты что, уходишь из школы? – удивляется библиотекарь.

Ей я честно рассказываю о том, что в школу не вернусь после каникул и сердечно прощаюсь на долгое время.

На следующий день прощаюсь душевно с Юлечкой, только в конце свидания рассказываю ей про отъезд надолго и вижу, что такая новость ей не нравится от слова совсем.

Только что нежно целовались, и вот уже губы плотно сжаты, а от выдающейся фигуры веет холодком обиженности.

Как я и ожидал, привыкла девчонка к моему постоянному нахождению рядом, а теперь впала в растерянность из-за того, что внезапно остается одна.

Совсем одна и никто рядом не дышит восторженно на ушко, как постоянно выступаю я!

Ничего не поделать, следующим утром я один с небольшим чемоданчиком качусь на поезд в Ленинград, где на Витебском вокзале у меня посадка в вагон угличского поезда.

Потом немного меньше суток пути, долгая остановка в Калязине на два с половиной часа для того, чтобы перецепить вагоны, и утром следующего дня я спускаюсь по ступенькам на платформу родного города.

Бабушка встречает меня на настоящей телеге с реальной лошадью, мое путешествие в детство продолжается.

Глава 4

Дышу, наконец, с огромным удовольствием свежим воздухом на улице, поглядывая, как лошадка откладывает на дороге лепешки навоза и громко пускает газы, задрав вверх хвост.

Лет уже тридцать пять на телеге не катался, а звучное испускание воздуха животинкой меня не пугает после поездки в плацкартном вагоне по немалой такой жаре.

Как говорится, здравствуй, советское детство!

После целого дня сногсшибательных запахов от жареных и вареных, уже немного подпорченных куриц, соленых огурцов и резко пахнущих нашатырем яиц, усыпавших своей скорлупой весь пол в вагоне. После могучего храпа соседей и внезапного пердежа в ночи, когда только прячешь голову в тощую подушку от таких неожиданностей и бытовых неудобств.

Давненько я уже таким экстримом не занимался, теперь вот все наглядно вспомнил и ощутил, впрочем, ничего страшного, просто дело привычки.

Как и то, что я сплю в одной комнате с сестрой на узеньком кресле. Стоит только привыкнуть и уже ничего особенно не замечаешь, привычка – наша вторая натура, как мудро выразился первый император всероссийский.

– Бабуля, останови лошадку на минутку, я тут в магазин прогуляюсь, – прошу я ее, когда мы пересекаем центральную площадь города недалеко от места, где когда-то был коварно убит царевич Дмитрий.

Или не убит, данный факт уже не установить достоверно и доподлинно.

Однако его внезапная смерть оказалась еще одной закономерностью в той череде событий, повлиявших на мой родной город очень губительно. Поляки умудрились сжечь его и разграбить целых два раза за все Смутное время, убив множество жителей при этом.

Забегаю в универмаг и точно, с удивлением обнаруживаю какую-то неизвестную мне марку французской туалетной воды, одиноко стоящую на полке хозяйственного отдела по двадцать пять рублей.

Забираю сразу два флаконов, больше мне не продают, еще недоверчиво смотрят на зеленую бумажку в целых пятьдесят рублей у меня в руках.

– Откуда деньги то такие, малой? – спрашивает пожилая тетка.

– Ленинскую премию получил! За доказательство теоремы Ферми! – отвечаю я и быстро покидаю магазин, сверкая неимоверно модными здесь кроссовками.

Это, конечно, не настоящие духи Клима, просто фирменная туалетная вода, однако свои пятнадцать-двадцать рублей прибыли она принесет в будущем такому ловкому парню, как я.

Нет, это все же оказалась известная марка, с трудом я разбираю надпись золотом на белой коробке – Ив Сен-Лоран с французскими иероглифами, значит, точно хорошо заработаю.

– Купил чего, внучек? – бабушка подслеповато щурится на меня сквозь треснувшие очки.

– Купил, бабушка, полезная вещь в хозяйстве, продам потом с прибылью, как настоящий кулак, – отвечаю я, пряча упаковки в свой чемоданчик подальше.

Бабушка ко всем моим затеям относится одобрительно и никогда меня не ругает.

Лошадь шагает медленно, солнце слепит глаза, мы переезжаем плотину, потом завод углической минеральной воды, которая вроде не уступает «Боржоми» по качеству или даже превосходит грузинский продукт. Потом спускаемся на левый берег и вскоре проезжаем мимо дома, который когда-то построили родители, где я прожил до четырех лет.

Я опять убегаю посмотреть на это место, не был там уже лет сорок, хочется восстановить в памяти картинку.

Еще километр поездки по городу и пять по лесной дорожке, затем виднеется сначала одна деревня, Баскачево, потом следующая, где мы сейчас живем, Петряево. Асфальтированная узкая дорога уже построена, теперь молоканка постоянно катается с фермы в город, не подпрыгивая на ухабах проселка и не взбивая из молока сметану.

– Как там Мишка Телегин поживает, дружок мой? – спрашиваю я задремавшую бабулю, пока лошадь сама идет по знакомой дороге.

– Стадо колхозное пасет теперь, отцу помогает.

Понятно, схожу с ним пару раз, помогу стадо вести по не очень глубоким оврагам и лесным тропкам к Волге.

Радостная встреча с дедом и дядей, потом сытный обед и я отправляюсь прогуляться по деревне, весь донельзя такой модный и крутой для местных.

Однако вижу сразу, что заброшенный дом между нашим домом и домом бабушкиной сестры, стоящий около пруда со здоровенными зелеными лягушками, тоже кем-то куплен, теперь я с интересом рассматриваю новых жильцов и зеленый «Москвич» рядом с ним.

Точно, в той жизни после восьмого класса я ездил на Украину и чуть не помер там с тоски без нормальной рыбалки и друзей, а в этот дом приехали москвичи с красивой дочкой, как мне потом рассказывал Мишка.

Кажется, на год младше нас с ним. Поэтому я сразу подхожу к новым соседям, здороваюсь со всеми сразу – бабушкой, супружеской парой и хорошенькой черноволосой дочкой.

– Добрый день! Вы из Москвы? А я из Ленинграда! Хорошо, что приехали сюда, веселее будет. Городским проще между собой общаться, чем с местными! – вежливо знакомлюсь я с присущей мне теперь постоянной уверенностью.

Да, девчонка реально красивая, как мне Мишка потом и рассказывал, но я с ней так и не встретился в той жизни. Похоже, не очень понравилась девчонке и ее родителям деревенская жизнь, хотя старики продолжали там жить летом и дом даже покрасили в голубой цвет.

Даю диспозицию новичкам, где живу я, где мои троюродные брат и сестра, чем тут можно заниматься вообще, потом ухожу к родственникам.

– Отлично, есть с кем пообщаться еще в деревне.

Сам-то я почти местный, знаю всех и все меня знают, однако деревенские парни народ тяжелый по отношению к посторонним, прочувствовал не раз на своем опыте. Недаром дружу плотно только с приехавшим из соседнего города приятелем, его родители подались сюда в колхозную деревню именно за предоставляемым жильем.

Теперь живут в бывшем клубе, закрытом в деревне из-за недостатка молодежи, вместе с еще парой цыганских семей, решивших остепениться на какое-то время.

Мать на ферме коров доит, отец стадо пасет, небогатая такая совсем семья, однако приятель вполне воспитанный и легкий на подъем. Только теперь мало будем видеться, гонять двести коров с телятами два раза в день, с шести утра до обеда и после обеда до восьми вечера, километров по десять каждый раз по лугам и лесам – не останется у него сил вечером на погулять.

Я стану пропадать на рыбалке утром, днем и вечером, как обычно сушить рыбу на чердаке или есть ее зажаренной на сковородке бабулей. Молоденькие щучки именно на сковороде очень хороши, хотя можно их вялить тоже.

Я все же перевыполнил свой план по набору веса на целый килограмм, в последний раз, когда взвешивался на секции, весы показали уже пятьдесят три килограмма. Да еще руки стали здорово сильнее, удар точно ощутимо потяжелел, это я почувствовал наглядно. По росту не изменился почти, однако стал заметно плотнее и кое-какие мышцы появились на теле, можно уже раздеться, не особо стесняясь, девчонок на пляже деревенском.

Мастерю себе из длинной железки, подобранной в МТС, допотопный турник около входа в дом и теперь постоянно вишу на нем, пытаясь раскачать бицепсы по пять раз в день.

Еще отжимаюсь по десятку подходов ежедневно, особенно когда во время рыбалки нет поклевок, когда особо нечего делать, и нет нужды постоянно насаживать вертких навозных червяков на крючок-шестерку.

Днем хожу с новой соседкой и своей сестрой с братом на местные пляжи. Купаемся, загораем, радуемся жизни, машем руками Мишке, когда он гонит стадо с обеда или на обед.

– Да, в деревне рано начинают работать, печально это, – замечает Оксана, которая симпатичная москвичка.

– А как коммунизм без работы построить? Никак, – достаточно лицемерно начинаю я дискуссию.

– У нас в Москве уже ничего такого не строят. Все деньги делают и живут для себя, в классе ребята делятся на тех, у кого родители катаются в загранку или нет, – немного грустно замечает она.

Оксана совсем худенькая такая, еще не расцвела по-женски, впрочем, поговорить с ней интересно, очень развитая девчонка для своих лет, узнаю про жизнь в столице от нее довольно подробно и обстоятельно.

Самой рассказываю про Ленинград, про его лучшие и самые красивые места. Похоже, получается у меня это хорошо, теперь Оксана упрашивает родителей купить на работе путевку и свозить ее в город на Неве.

Впрочем, моя сестренка тоже не отстает и начинает обрабатывать мать, что пора бы им съездить к нам в гости на Балтийское побережье.

Где воздух свеж, где бродит ветер твоих надежд…

Правда, в той жизни так они и не приехали, хоть и ближайшая родня, так и не вырвались из Рыбинска, где сейчас живут, пока был на дворе социализм. А потом они совсем не смогли перестроиться в новой реальности и жили все время совсем небогато, там уже не до путешествий в культурную столицу оказалось.

Да, времена такие на дворе, не заселишься в какой хочешь и можешь себе позволить по деньгам отель. Везде все гостиницы заняты постоянно, без блата, служебной брони или профсоюзной путевки никуда не попадешь.

Переночевать можно только у родственников на полу, ибо лишних кроватей и комнат тоже не имеется у советского народа. В основном так путешествуют простые советские люди, когда приезжают в красивый город не по служебной необходимости, а по своему собственному желанию.

Да и мы тоже в Киеве или Бердичеве ночевали только у родни, про гостиницы и не думали никогда.

Так и живу теперь привольной жизнью в деревне, качаясь изо всех сил на перекладине и радуя бабушку повышенным аппетитом, общаясь с родственниками и интеллигентной москвичкой. Еще все вместе играем в карты по вечерам у моих родственников, пока вдруг не пришло мне время потерять свое нынешнее состояние девственника.

Да, про такой вариант я вспомнил, когда в деревню на неделю приехала погостить к родне девушка на год старше меня, уже закончившая девятый класс в моем родном городе.

Да, натурально вспомнил, как будучи тогда старше на один год, все равно непроходимо тупил в такой вполне понятной теперь ситуации. Когда она проходила мимо меня, сидящего на берегу с удочкой, прогуливаясь дальше по ручью и иногда так завлекательно с поволокой в глазах посматривала в мою сторону.

Гуляет Катя в дневное время и даже вечером в голубом открытом купальнике и выглядит очень секси, прямо на все тысячу процентов. Однако я все равно безбожно тупил и ни разу не отправился следом, чтобы нарвать ей букет полевых цветов или почесать спинку.

Только топил немного в воде по случаю, когда мы купались рядом, таким образом экзамен на хоть какую-то относительную взрослость не сдал абсолютно.

Даже вспоминать неловко про такую незадачу оказалось со временем, уж больно заманчиво тогда посматривали на меня, покачивая красивыми бедрами.

Зато теперь уговаривать меня не придется, я и сам кого хочешь уговорю, один вопрос меня только интересует, когда я узнал о ее появлении в деревне.

После девятого класса Катя такая же взрослая девица, как казалась мне тогда после десятого?

Теперь я перекинулся с новой девушкой парой слов, показал, что настроен достаточно по-взрослому, выдал несколько креативных комплиментов, а на следующую рыбалку отправился, захватив с собой большое покрывало с кровати у бабушки. Сижу в проходном месте, вытаскиваю мелочь из воды и жду именно ее.

Даже мыло взял хорошее, чтобы руки отмыть от рыбы и червей, вот я какой предусмотрительный теперь стал со своими взрослыми мозгами.

Так все и произошло, как я надеялся. Катерина появилась днем, огляделась по сторонам, не видно ли кого из деревенских рядом и, приветливо поздоровавшись со мной, направилась гулять дальше по берегу, перейдя на ту сторону ручья.

– Кажется, она такая же созревшая, какой оказалась через год! – заметил я по ее выдающейся фигуре.

Вообще гулять в таком заманчивом виде по довольно необитаемым местам пустого берега реки около заросших кормовым клевером полей – довольно опасное занятие. Пусть до деревенского пляжа пару сотен метров, однако если тебя ударят по красивой голове, никто ничего не услышит, тем более, что там никого нет сейчас.

Но в те исторические времена, похоже, о маньяках и их злодеяниях ничего не слышали и не знали, только этим я могу объяснить такое вызывающе раскрепощенное поведение Кати.

Раз оно имеется – это поведение, я хочу им воспользоваться на все свои возможности.

Поэтому я прячу удочку под берегом, тщательно мою руки с мылом, подхватываю свернутое покрывало и мчусь следом за успевшей скрыться из виду за деревьями девушкой.

Собираю по дороге букет из полевых цветов и прочих ромашек, вскоре догоняю Катю, остановившуюся на месте, когда она услышала мои шаги следом.

Сначала выдаю девушке букет за неземную красоту, потом непринужденное общение на поводу полевых цветов и радостей деревенской жизни. Затем галантное предложение присесть и вместе любоваться речкой, тем более, что здесь, на этом романтическом берегу нам никто не помешает общаться.

Я расстелил покрывало на берегу и присел сам, приглашая занять место девушку на другом конце большого покрывала, что она сделала. Интересно ей, как у меня получится что предложить из волнующего времяпровождения.

Пришлось минут сорок проявлять свое обаяние и вести взрослую такую беседу, прежде, чем Катя на что-то про себя решилась.

Решилась дать мне шанс. Облизнула заманчиво губы и откинулась на локти, эффектно выставив свою немаленькую грудь, иносказательно приглашая меня к немного другим занятиям.

Типа, сколько можно языком болтать?

Только я прилег рядом с ней, как аромат молодого тела красивой девушки проник ко мне в ноздри и я сразу понял, что могу зайти далеко. Гораздо дальше, чем с Юленькой, так здесь и случай совсем другой, вообще совсем другой.

Не знаю, вероятнее всего, девушка не собиралась заходить так далеко со мной на первом свидании. Однако мои очень опытные руки и губы, а еще слова, сказанные вовремя именно тогда, когда им положено произнестись по сценарию, оказались теми факторами, которые довели нас до самого конца процесса соблазнения.

Как я и рассчитывал, Катерина оказалась уже совсем не девственница, поэтому покрывало не испачкалось молодой кровью, зато почувствовало на себе все мои фантазии. Показав, что я надежно контролирую свое семя и опасность залететь ей не грозит совсем, я совершил два приступа, во время которых доводил девушку до оргазма без особого труда.

Все же она оказалась, к моему счастью, легко возбуждаемой и достаточно сладострастной, чтобы дать совершить с собой едва знакомому парню все те интересные вещи в укромном месте на берегу реки.

Когда мы уже заканчивали второй подход, раздались чьи-то голоса около места моей рыбалки, где тоже часто купаются местные жители и дачники.

– Кажется, это моя сестра с братом и недавно приехавшая в деревню Оксана из Москвы, – шепнул я на ушко замершей подо мной девушке.

– Не будем показываться им на глаза, – предложил я и получил подтверждение, что веду себя правильно.

Мы оделись полностью, покрывало я спрятал в кустах и ушли к следующему ручью, вдоль которого пересекли поле с клевером, где вышли на проселочную дорогу, как будто мы просто и невинно гуляем.

Я проводил Катю до деревни, договорился о встрече на вечер и пообещал принести ей подарок, который девушке точно понравится. Необходимо закрепить наши отношения совсем по взрослому, как я отчетливо чувствую, чтобы поддержать у нее интерес к новым встречам.

Вечером так же встретил ее около реки, подарил упаковку с туалетной водой от французского дизайнера, чем изрядно удивил ее и произвел впечатление серьезно заинтересованного в дальнейшем общении парня.

Пусть даже выглядящего не очень представительно, однако по своим поступкам вполне себе взрослого.

Сейчас конец июня, впереди еще много времени и вся жизнь, поэтому я хочу продолжить общение с Катериной до конца своего отпуска.

Готов даже приезжать в город, правда, там не получится так красиво заниматься любовью совсем голенькими на берегу реки, точно найдутся поборники нравственности и морали, обломают нам весь кайф.

Возможно, у нее дома окажется свободно, если родители работают каждый день?

Зато здесь, в деревне, нам никто не помешает добраться до космических высот с моим знанием и опытом…

* * *

В горкоме города Шахты снова проходит собрание в узком кругу.

2-й Секретарь приглашает из приемной Полковника и Прокурора, сразу извиняется перед ними за время ожидания, которое им пришлось провести в приемной.

– Вызывали на селекторное совещание с обкомом и задержали по итогу. Что у вас есть нам рассказать, Виктор Степанович? – обращается он к Полковнику, сразу переводя разговор на ту тему, из-за которой они собрались сегодня.