Я не твоя фанатка

Мне нравятся такие моменты. Когда вместе что-то обсуждаем и находим общее решение. Вот такая должна быть семья, но это реальность, и не всегда, получаем то, что хотим. Ежедневные проблемы и рутина отдаляют нас друг от друга.

В погоне за кусочком маленького комфорта мы выкладываемся на сто десять процентов. Чтобы хоть как-то сделать передышку и снова в бой. Отвоёвывать свои права на существование в этом мире.

Работа, дом, дом, работа. И беспрестанное проектирование своего послания сделали из меня зомби. Ни есть, ни спать я не могла. И вот оно – вдохновение. Терпение лопнуло в одно мгновение. Снова начались поиски того, кто безжалостно и не подозревая о моём существовании украл билет на деградирующее будущее.

– Нет, это невозможно. Опозориться не имею право! А как же я тогда отправлю ему письмо со своими чувствами. – Я уже начала разговаривать сама с собой.

Вот так я мучилась примерно час.

Глава 5

Мастерица начала на меня уже коситься, из-за того, что я постоянно в телефоне. Ночная смена, время уже близилось к одиннадцати, а у меня второе дыхание открылось.

Вроде он. Вероятность выбора моего решения говорит больше за, чем против! Убираю телефон и вижу, как Тамара Николаевна движется в мою сторону.

– Сейчас, кажется, кто-то получит замечание, – закатываю глаза.

– Заберу телефон, если ещё раз увижу. Ты на работе и должна заниматься работой.

– Да, да. Знаю я. Ну вот с мужем решаем, что же всё-таки подарить детям. Может, вы что подскажете. А то у меня уже голова пухнет. Разнообразия сейчас вдоволь, и не удивишь молодое поколение. – Меняю тему. Нужно только знать правильную болевую точку. Мы, женщины, подвержены семейному очагу и заботе.

Вижу, как смягчается её серьёзное лицо и раскрепощается положение тела. Обстановка немного разрядилась.

– Даже не знаю, ничего не могу подсказать.

Женщина ниже меня на голову, светло каштановые волосы, полновата. Ровесница моей матери. Трое детей и замужем, как женщину я её понимаю и, где-то, даже сочувствую. Но в работе она раздражает так, что ударить порой охота.

– Что же делать, с этим Пак Чимином? – Обдумывая, прикусила нижнюю губу.

Цепляю два пакета на кран. Алёнка уезжает, как раз никто не видит меж рядов. Оглядываюсь в последний раз, чтоб уж точно никого не было.

Достаю телефон, открываю твиттер.

«Фух, была не была. Поехали!» – Подумала я.

«Здравствуй, меня зовут Инга. Недавно наткнулась на ваши видеоролики в тик-ток. Мне очень понравилась твоя хореография». – Надеюсь, переводчик переведёт точно.

Так, первый шаг сделали, осталось только дождаться ответа.

Убираю телефон. Меня сильно трясёт, руки дрожат. Страшно до безумия. Вроде ни чего плохого не сделала, а такое чувство, как в детстве, будто сейчас ремня получу от мамы.

– Так, соберись. Глубокий вдох и выдох один, два, три, четыре… Отпускает.

Начинаю работать. Смотрю в накладную, подхожу к «свечке», смотрю, стоит родимый, пятым ярусом. Да ё-моё. Я так скоро в шимпанзе превращусь. Кладу планшет. Лезу.

– Алёнка. – Кричу ей. – Я скоро обезьяной стану.

Смеётся. – Неа, труд из обезьяны сделал человека, не думаю, что есть вероятность обратной эволюции. – Ха, ха, ха. Что там, долго ещё на вагон собирать, там Серёга уже полную зону выставил, сейчас опять начнёт возмущаться Тамарка.

– Нет. Двенадцать пакетов. Правда, только неизвестно как стоят.

– Ты иди, посмотри, пока я езжу. Те, что сверху стоят, сразу заберём, а самые труднодоступные позже.

– Ладно.

Цепляю, спускаюсь и отхожу. Жду и смотрю, как поднимает, надо чтоб не порвался и не перевернулся. В себе-то я уверена, а вот в досках не очень. По пять тонн на поддоне. При подъёме доски хрустят, того и гляди всё развалится и все кирпичи как из фонтана попадают. Каска не спасёт, но ношение её обязательно.

Где-то к четырём часам утра немного посвободнее стало. У нас разница в пять часов. Наверное, уже прочитал. Ухожу в глубину склада, сажусь на пакет между рядов, достаю сигареты. Закуриваю. Вытягиваю ноги. О, как же классно, мои бедные ножки. Ну что, смотрим?

– Эм, не поняла. Это что такое и как называется?

Пользователь ограничил круг лиц, которые могут ему писать.

– Чего? – Воскликнула я. – Чёрный список? Я же ничего плохого не написала. Ты там совсем от звёздности своей стыд потерял?! – Внутри меня как будто что-то взорвалось от злости.

В голове начали быстро мелькать мысли о том, что, возможно, я написала его фанату, а возможно, он устал от самонадеянных и влюблённых девчонок.

– Он ещё не знает, мои чувства не такие, как у других. – Сердце сжалось в груди.

С того момента все его подписчики померкли для меня. Их просто не стало.

Шансов становилось меньше, но упёртость стала расти.

Главный вопрос сейчас в том, написать тому человеку и вылить все свои ощущения на него!

– Как?

На телефон приходит уведомление.

– Ну что опять? Твиттер. Интересненнько. – Подумала я.

Новый пост Пак Чимина. Теперь мы есть в инстаграмме. Теперь мы можем общаться с ещё большей аудиторией.

– Ага, конечно. Я вижу. – Закатываю глаза. – Так, стоп, что? – Меня как родниковой водой окатили.

Вот это мне фортуна помогла. Я что в сказке? Всё ради меня.

Значит точно, не всё так просто. Радости было, не передать словами, хотя возможно и передать. Крылья за спиной начали расти, а бабочки в животе защекотали моё тело своими крылышками, от чего стало легко.

Я всё же смогу отправить ему письмо.

Думаю, к Новому году ему отправлю, сделаю ему подарочек. Да и сейчас навряд-ли он сможет прочесть, с такой обширной базой фанатов.

Навряд ли ему кто-то сможет такое написать. Знаю, что есть намного красивее, умнее, финансово независимее и без детей, как я. Но всё же.

Я должна попытаться.

Глава 6

На следующий день как раз никого не было дома. Проснулась с наипрекраснейшим настроением. Танцуя, сделала уборку по дому.

Захожу в инстаграмм, нахожу своего дьявольски красивого, статного корейца.

– Как же ты чертовски меня привлекаешь! – Смотря на его фотографию, радуюсь за его высоты, его трудолюбие. Благодаря своему терпению он смог.

Что же я? Почему я не могу сделать хоть что-то ради себя? Что случилось со мной? Я всю свою сознательную жизнь спала, до этого момента. Сейчас, смотря на тебя, понимаю, что это вовсе не я. Ты наполняешь меня смыслом.

Раньше то и делала, жила ради других. Не обманывай, трудись, забей на себя, семья самое главное и что все так живут. И я так же жить буду.

Слёзы из глаз покатились сами собой. В груди стало невыносимо тяжело. Тело перестало слушаться и обмякло на диване. Рука не выпускала телефон с фото. Глаза предательски застыли на его взгляде. Мне нравятся его глаза.

Я это поняла, когда мне расхотелось смотреть в другие.

Прошло три дня. Перестало всё значить, что раньше было свято, в один миг. Любовь, что ведёт меня этой дорогой, и я прекрасно понимаю, что не будет легко.

Сорвалась.

Не могу ждать, не хочу. Это убивает меня. Если бы он знал, как я просто хочу его обнять и посмотреть в его глаза, что скрывают много боли. Я понимаю его, я считываю его каждое движение. Утешить тебя и наполнить наконец-то себя. И всё-таки начинаю писать:

«Здравствуй. Меня зовут Инга. Прошу, пожалуйста, прочитай всё до конца!

Я знаю, что ты подумаешь про меня, что я очередная твоя обезумевшая фанатка, но это не так. Я не слежу и не следила за тобой. Ты просто в один прекрасный момент появился в моей жизни. Это не просто любовь, спутать это невозможно, всё потому, что я хочу видеть тебя постоянно, даже в самые нелепые моменты. Видеть, как ты просыпаешься, взъерошенный, заспанный в пижаме бредёшь на кухню. Хочу быть всегда рядом, когда тебе плохо. Я никогда бы не подумала, что готова на убийство. Но я убью и не прощу никого, кто причинит тебе боль.                                                       Плачу тогда, когда плачешь ты, не выношу твои слёзы. Если тебе не хорошо, это передаётся мне. И это не всё. Ты разбудил во мне то, что греховно было раньше. Понятия не имею, но это рвётся наружу, боюсь эту силу во мне. Только ты раскрываешь во мне столько всего». Горячая волна охватила мою жаждущую плоть.                                                 Сладкая дрожь по всему телу пробежала в предвкушении ответа. Мурашки вновь выдали моё состояние. Это тело, когда-нибудь, поставит меня в не очень хорошее положение. Предательски показывая, чего я жажду. Хорошо, что знаю только я об этом. Одна мысль о прикосновении его рук на моих бёдрах доводила до исступления, заставляя жадно глотать воздух, как в последний раз. А разум становился опьянённым и покидал меня.

Почти, если не каждый день, проверяла директ. Ответа так и не было, тем временем как в рилс фанатки показывали, как им отвечают другие парни на самые нелепые сообщения. Моё состояние ухудшалось с каждым днём. Надежда угасала. Доходило до паранойи и панических атак. Вес начал быстро снижаться с шестидесяти трёх килограмм до пятидесяти четырёх. Спать было невозможно. Вопросы от мужа, что со мной, приводили меня в ступор.                                                                         Это был секрет, о котором никто не знал. Настроение впадало в крайности, что в хлам убило мою психику. Каждый раз, идя с работы, засматривалась на крыши домов, и проектировала свою смерть. Выбирала подходящий момент, когда же вырваться из дома, который теперь стал мне ненавистен. Потерять смысл жизни. Больше ничего не волновало, даже собственные дети, за которых так переживала.

– Да, я пленница этой любви.

Тот, что озарял мою дальнейшую жизнь, предательски отвернулся от меня!

На работе интересовались моим здоровьем, когда происходили приступы. На что я отнекивалась, это давление превышено.

В глазах темнеет, в ушах шум, всё тело ватное, ты не можешь дышать, организм даже не пытается раскрыть лёгкие, на что мозг паниковать начинает, сердце бьётся в разы быстрее, и ты сползаешь на пол. Так и случилось в этот раз:

– Что с тобой? – Идущая рядом Алёна подхватывает меня за локоть.

– Мне плохо, ничего не вижу. – Напрягаю слух, чтоб услышать собеседника. – Голова кружится.

Ведёт меня к ближайшему одиночному пакету на складе.

– Сядь, посиди. Старайся подышать поглубже.

«Если бы ты знала как это трудно, когда невозможно». – Подумала я.

– Долго ты затягивать будешь, это не хорошо, иди в больницу.

– Да, некогда всё. – Отнекивалась я.

 Ага, конечно, если только в психиатрическую. После чего начнутся проблемы с работой. Потому что человек, побывавший там, отрезается от нормальной жизни. И все будут смеяться – в кого дурочка влюбилась.

Разве мы выбираем в кого влюбляться. – Мысленно сказав самой себе.

Натягивать улыбку каждый раз при встрече знакомых, когда в душе кладбище из тонны разлагающихся бабочек, утягивающие на настоящее кладбище. Что может быть хуже? Разве что смерть близкого человека.

Вот и праздники прошли, наступил день рождения старшей дочери.

– В этот день я обещаю себе не думать о тебе. – Стоя перед зеркалом, пытаюсь решительно повлиять на своё предательское подсознание, не веря своим словам.

– Ну что, девочки, собираемся. Поедем в торговый комплекс в детскую игровую, как вы и хотели. – Улыбаюсь.

– Мама, а мы будем есть пиццу? – Воодушевлённо спросила Ника.

– Сегодня твой день, моя принцесса. Конечно, будем.

– А тётя Настя с Миленой приедут? – затараторила старшая.

– Я звонила, сказали, что да. Они попозже подъедут.

– Бабушка с Ярославом тоже приедут?

– Нет. Они не смогут.

– Почему, у них что, нет денег на подарок?

– Не знаю, бабушка сказала, что не поедет так далеко. Да и какая разница, это твой день, и ты должна отдохнуть именно так, как хочешь. А когда приедем, тебя ждёт подарок.

– Какой, что вы мне подарите? – Запрыгала в предвкушении.

– Это секрет, даже не выпытывай меня, всё равно не скажу.

– Ну, мам. – Сделала умоляющие глаза как у того кота из Шрека.

– Я сказала уже. И вообще, мы едем или нет?

– Да, – грустно ответила Ника.

– Ну вот и ладненько.

По приезду в торговый комплекс, увидев детские горки, батут, Ника забыла про подарок. Ника и Кира разбежались кто куда. Нам с Мишей пришлось бегать по началу за ними. А вот в игровой за ними присматривали, что дало нам немного времени передохнуть и поесть.

За столом Миша то и дело смотрел на меня, не понимая, почему я стала такой холодной и отстранённой. Смотреть сквозь него не составляло труда. Эта тревожность в его глазах, давила на меня. Понимание того, что больше ничего к нему теперь не чувствую, а он по-прежнему любит, хотелось провалиться сквозь землю. Причинять боль тому, кто влюблён, мучительно. Оставалось лишь молчать и улыбаться, ждать, когда же меня отпустит. Это всё что я могу сейчас сделать.

– Как дарить будем? – Разрываю тишину, пытаясь снять напряжённость.

– Ну, когда приедем!

– Хм, логично. Как думаешь отреагирует? Понравится или нет? Она же хотела велосипед.

– Понравится, а почему нет?

– Ты же знаешь, я всегда слишком переживаю. Мне хочется дать ей то, чего у меня не было, но и по возможности конечно.

– Почему ты такая? – Прожигает меня взглядом непонимания.

– Ты о чём? Не понимаю тебя? – Отрываясь от поедания куска пиццы, смотрю удивлёнными глазами.

– Ты стала совсем другой. Ты постоянно грустная ходишь. С тобой даже не хочется разговаривать, а если и начинаешь, настроение сразу портится. Один сплошной негатив.

– Я устала, постоянные склоки с мастерицей. Она выводит меня. Мне ещё никогда так не хотелось ударить человека. Морально выжата. Может отпуск восстановит моё эмоциональное состояние.

– Очень надеюсь. – Недоверчиво ответил Миша.

– Извини. Я постараюсь не вымещать свои эмоции в семью. – Это единственное, что порадовало мою совесть. Извиниться, не рассказывая настоящей причины.

Его лицо немного подобрело. Но в карих глазах читалось иное.

Глаза у Миши тоже были красивые: светло-карие, с густыми чёрными ресницами, сам же он был тёмно-русый, немного выше меня, вроде сто семьдесят три см. Телосложение не накаченное, обычное. Мышцы только на руках и ногах из-за работы.

– Ты звонила Лене?

– Ага, не приедут. Ссылалась, что дома дела. Опять в своём репертуаре. Надоела уже. Сказала же, что даже без подарка можно, Нике нравится общаться с Миленой. Да и хрен с ней. Нам же лучше.

– А зачем ты с ней общаешься? – Уже нервно начал спрашивать меня.

– Сама не знаю, но она иногда помогает. Мы, как два врача, советуемся по поводу лекарств. На наших педиатров надежды нет. Выписывают то, что подороже и не важно, помогает или нет.

– Я тебя не понимаю! – Тяжело вздохнув, сказал он. – Будешь говорить об этом Нике?

– Пока сама не спросит. Сам же знаешь реакцию. Надо проверить девчонок. Ладно, ты сиди, пойду посмотрю.

Выхожу из кафе с облегчением. Не могу врать. Какая же я всё-таки сволочь. С другой стороны, вины моей здесь нет. И насколько могу, подавляю свои чувства.

Подхожу к игровой, они в трёхэтажном лабиринте, бегают, играют.

– Девочки, пиццу-то, кто есть будет? Вы немного только съели, мы с папой сейчас всё съедим, и вам ничего не останется.

– Мам, я не хочу, я не голодная. – Слышался только голос старшей из глубины городка.

– Кто-то мне всю дорогу говорил про пиццу, а теперь не хочешь?

– Я наелась, ну можно ещё немножко поиграть?

– Можно, а пить хотите? Или в туалет?

– Да, хотим, – закричали в два голоса.

– А что молчим-то? Пойдёмте. – Смеюсь и возмущаюсь одновременно.

Поворачиваюсь и смотрю в кафе. Нахожу глазами мужа, улыбаюсь. Показываю, что сейчас придём, он кивает.

– Не наигрались ещё? Вон какие красные, вспотели. Отдохните немного.

– Ага, как раз сок попьём, или вы его уже с папой выпили?

– Так-то мы вам отдельные покупали, а нам кофе было. – Удивлённо смотрю, на Нику.

– Ах да, забыла. – Смеётся.

Такая маленькая, но такая хитрая. Порой мне стыдно перед ней, она меня на сквозь видит. Не знаю, о чём она думает, но считывает моё внутреннее состояние. И не трогает меня. Мы с ней пережили тоже многое. Миша ей не родной отец. Стала жить с ним, когда Нике было два года восемь месяцев.

Заходим в кафе.

– Я пошёл курить.

– Ладно. Что, ещё немного и поедем? Дома же ещё торт и подарок?

– Да, наверное, так и сделаем. – Ответил он и пошёл к лифту.

– Подарок. Совсем забыла.

– А мне? – Спросила Кира.

– Когда будет у тебя день рождения, мы тебе тоже купим подарок. А сейчас у Ники день рождения.

– Да. Мама и папа тебе тоже купят подарок. Не обижайся. – Начала успокаивать младшую Ника.

– Я ещё хочу поиграть. – Сказала Кира.

– Обязательно. Пейте свой сок, и идите играйте, а потом мы поедем домой.

Кивает мне и идёт в детскую. Провожаю их и возвращаюсь в кафе.

Глава 7

Вот, я осталась одна. Ненавижу. Сейчас снова утону в своих мыслях о нём. Последний месяц всегда так, как начинается вечер. Так все мысли об этой чёртовой любви и жалости к себе, что оказывается не достойна его величества Дьявола во плоти.

Это уже похоже на болезнь. Отчего не могу найти лекарства. Лишь во снах являешься ко мне и обнимаешь, но молчишь наяву. Вроде не уродлива. Рост метр сто шестьдесят семь, большие глаза цвета морской волны, пухлые губы. Волосы ниже плеч, темно-шоколадного цвета. Не толстая, но и не щепка. Хотя, если подумать, по корейским стандартам, я ещё полная. Поэтому худые девушки у них ценится, а по мне, так там кости, обтянутые кожей. Нет. Это превыше меня. Я себя люблю. И костями греметь не собираюсь. Но и в весе шестьдесят пять себя не вижу. Для меня самое любимое, это пятьдесят семь килограмм. После родов остались растяжки. И что, теперь мне в куклу худую превратиться что ли, чтобы он обратил на меня внимание? Тогда это буду уже не я. В чём же тогда будет уникальность? Я тебя люблю и равноценно начинаю ненавидеть.

Миша нарушает тишину:

– Долго ещё мы здесь сидеть будем?

– А ты где был, потеряла уже тебя. – С усилием вырываюсь из своих грёз, и делаю весёлое лицо.

– Курил, знакомого встретил, разговаривали.

– Понятно. Давай теперь твой ход. Иди, уговаривай детей ехать домой.

– А они сейчас где? – Начинает оглядываться по сторонам.

– Где-то там. Иди и посмотри. Далеко не должны убежать. Ты же надеюсь помнишь, как выглядят твои дети?

– Язвить не обязательно.

– Ты опять? Пошутить нельзя. Сам ты язва. – Показываю ему язык.

Вздыхает, покачивая головой. Уходит искать девчонок.

Собираюсь в это время. Достаю курточки из соседнего кресла.

Вызываю такси.

Приезжаем домой, достаю розовый рюкзак с роликами.

– Ну, вот и подарок.

В ответ радостные возгласы, визг на всю квартиру.

– Ролики, ура. Спасибо большое. Я хочу быстрей их померить, прокатиться.

– Давай, помогу одеть.

Глаза Ники лучились от счастья. Хохотала и визжала, пытаясь встать.

– Ноги не криви, а то сломаешь. Научишься, ничего страшного. До лета много времени. – Подбадриваю Нику.

Настроение всё хуже и хуже. Не могу контролировать эмоции. Душа тоскует, где-то там внутри ноет и болит.

Стараюсь улыбаться. Обещала же себе сегодня не думать о нём. Смотря на часы, понимаю, сколько сейчас в Сеуле. Он точно уже спит. Как бы я просто хотела посмотреть, как ты спишь. Подойти, погладить тебя по голове и поцеловать. Большего не нужно мне. Если даже я не в его вкусе, это было бы мне на руку. Я не достаю его, но при этом, буду знать: «У него всё хорошо»! Доставлять ему неудобства не хочу. Вызывать раздражение не буду.

Быть твоим ангелом-хранителем. Видеть твою улыбку, взгляд. Разве многого прошу?

Не нужны мне ни твои деньги, ни твоя слава. Готова быть твоей тайной.

Кажется здесь слишком много: я.

А чего ты хочешь? Что происходит у тебя в душе?

Совсем забыла, что любовь это не только мои чувства. Потребительством не желаю заниматься. Наркотик, самый сильный в этом мире, под названием Любовь. Мне нужен допинг.

Ищу информацию с последних трансляций, да в принципе, любого рода видео.

Старые выступления – нет, не подходят.

Тик-ток с танцами, тоже нет.

Ютуб – немного не то, но уже что-то.

Собственный канал. Так, посмотрим.

Как снимались клипы, как живут.

Всё не то. Так и останешься загадкой для меня!

Театральная постановка, а что происходит за самим занавесом, никто не знает, могут только предполагать, строить собственные домыслы на основе правил их жизни.

Всё на свету, но я этого не вижу, или не хочу видеть.

Нет. Меня волнует не это, а то, что действительно важно для него. Совпадают ли наши интересы?

Ты одеваешь линзы, твои глаза становятся голубого цвета. Не понимаешь, что весь твой шарм в собственном цвете глаз. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Но если тебе нравится, приму это.

С лихвой накопилось во мне разных эмоций, не выдержав ухожу в ванную, включаю воду, заглушив всхлипы, слезы ручьём, перед глазами мелькают письма, что отправляла тебе.

Сны, спутанные с реальностью.

Боль, отчаяние, пустота и жалость давят на меня.

– За что? Почему именно в моей жизни появился этот эгоистичный манипулятор, который думает только о себе? – слова срываются в пустоту.

– Чем заслужила, Боже? В моей жизни и так много всего происходило, а теперь ещё и он. Лучше умереть, если судьба и дальше планирует издеваться надо мной. Я не дам тебе такой возможности! Я сделаю всё, чтобы переделать финал моей истории. Обещаю! – Обращаюсь к Всевышнему.

«Люди убивают себя не потому, что они не видят смысла в жизни и не хотят его искать. А потому, что у них есть надежды, желания и мечты, которым не суждено сбыться».

Глава 8

Ты не сможешь меня спасти, но ты не отпускаешь меня, я могу желать тебя, но тебе не нужно знать об этом. Неужели я зашла слишком далеко, когда отдала тебе своё сердце? Ты ударил меня своим молчанием так сильно, что я увидела бездну. Как получилось, что стало так темно?

Боль превратилась в агрессию. Выключаю воду. Выхожу из ванны. Тихо.

Все спят. Замечательно. Не узнают, значит.

Спустя два дня…

Раздаётся звонок на мой мобильный.

– Ого, что-й-то так, вспомнила обо мне мамочка.

Но голос с того конца линии меня поверг в шок.

– Бабушки больше нет!

– Как? В смысле? Что произошло? – Потрясённая известием, вскрикиваю.

Но слышу только плач и заикание.

 Немного погодя.

– Она умерла в больнице. Сейчас полиция в доме, я сама только что узнала. Они мне и сказали. Нужно забрать её вещи из больницы, её перевезли в морг.

Отключаюсь. Смотрю на Мишу.

– Ужас.

– Что случилось?

– Померла бабушка! Нужно вещи ехать забирать, я не знаю, что и куда. Поехали со мной. Время ещё есть. Позвоню другой бабушке, попрошу забрать девчонок из садика на тот случай, если мы не успеем.

– Ладно, только не понимаю, твоя бабушка, а я должен ехать.

– Ты сейчас серьёзно? Русским языком говорю, что не знаю, что в таких случаях делают. Ты для поддержки едешь, и на тот случай, если мой мозг перестанет нормально работать!

– Ладно, ладно. Собираюсь. – С недовольным видом начал копаться в шифоньере.

Едем в больницу. А в голове столько вопросов. Самое удивительное, что ни реветь, ни паниковать не хотелось. Чётко и ясно понимала, что от меня требуется.

Это вообще-то моя бабушка умерла, но ни капельки слезинки нет.

Захожу в холл. Возле стойки две медсестры.

– Здравствуйте. Плотникова Наталья, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, у вас лежала? Я её внучка.

– Вроде да, но сейчас проверю. Она же умерла? – Спрашивает другую медсестру.

– Да, её шесть дней назад в морг отправили!

– Когда? – Воскликнула я, не сдержавшись от удивления.

– Сегодня тринадцатое января и шесть дней назад она умерла, и я узнаю об этом только сейчас? – Уже гневно спрашиваю. – Почему раньше не сообщили?

– У нас не было не одного номера телефона из родственников.

– А как же телефон, что был у неё? Разве нельзя было найти в контактах номера?

– Он разрядился, а зарядного устройства не было.

– Интересно получается, как тогда она им пользовалась?! – Подозрительно спросила я.

– Вот что у неё с собой было.

Достаёт из сейфа, передаёт мне кнопочный телефон, завёрнутый в платок.

– Как я могу поговорить с врачом, который занимался её лечением?

– Вы приехали слишком поздно, смена у него уже закончилась, вы можете прийти завтра.

– Я только сейчас узнала, и сразу же приехала. А вы вкратце можете рассказать, что с ней было?