Холодная. Книга 1

Спокойно, Кристина, спокойно. Вспомни, чему учил отец: правило номер один на переговорах – самообладание. Никогда не выдавай своих настоящих эмоций. Потому что они в любой момент могут быть использованы против тебя.

– Слишком плотный график, пап. Школа, волейбол, репетиторы, стажировка в твоей компании. Как-то некогда, – я сочувственно улыбаюсь Егору.

Папа пристально на меня смотрит, отправляя в рот кусок мяса.

– Ну, допустим, от стажировки у себя я могу тебя освободить.

О нет, только не это!

– Это нецелесообразно, пап. Тебе на мое место тогда придется нанимать сотрудника. Это дополнительные расходы. А сейчас кризис, наоборот, нужно резать косты. А так в моем лице ты имеешь бесплатную рабочую силу.

Правило номер два – выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет для него выгоду.

Отец мгновение молчит, но потом все же продолжает.

– Дочь, скажи, а зачем тебе волейбол в жизни нужен?

– Для портфолио. Если я все-таки решу поступать в западный вуз, то меня туда будут не по ЕГЭ принимать, а по резюме. Один из пунктов в нем – спортивные успехи.

Правило номер три – теперь выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет выгоду для тебя. Оппонент должен знать, что ты готов на компромисс, но не в ущерб своим интересам.

Егор смотрит на нас и недоумевает. Наверное, тихо радуется, думая, что понравился моему отцу и тот искренне уговаривает меня пойти на свидание. Вот только Кузнецов не знает, что у нас сейчас с папой игра в «Переговорщика».

Когда мамы не стало, отец заменял мне обоих родителей, как мог. Его бизнес стремительно развивался и требовал все большего присутствия отца в офисе. Из-за этого папа не мог проводить со мной много времени дома, играть в куклы, катать меня на велосипеде или водить в зоопарк. Но он не хотел полностью сбрасывать меня на нянек, поэтому часто брал к себе на работу.

Наверное, со стороны это забавно смотрелось: за круглым столом строгие мужики в деловых костюмах обсуждают важные проекты, а в углу десятилетняя девочка в розовом платье. Вот только в куклы на совещаниях отца я не играла, а внимательно слушала все, о чем говорил папа со своими подчиненными или партнерами. Я и половины их терминов не понимала, но мне все равно было ужасно интересно, и я впитывала каждое слово.

А однажды после тяжелых переговоров, на которых я также присутствовала, папа посадил меня в свое кресло и спросил:

«Дочь, а знаешь, почему я сейчас выиграл в споре?».

«Почему, пап?», – я покрутилась на его большом кожаном кресле. Уже тогда я подсознательно понимала, что это кресло, наверное, мое самое любимое место во всем мире.

«Потому что я использовал приемы, которые сам выработал за годы работы. О них не написано ни в одной книге. Я их сам придумал».

«И какие это приемы?»

«Когда ты подрастешь, я тебя обязательно им научу!», – отец улыбнулся и щелкнул меня по носу.

И действительно с годами научил. Позднее я стала приезжать к папе после школы и, если он отсутствовал в офисе, сидела в его кресле и делала уроки, ожидая, когда отец вернется с выездной встречи. В центральном офисе его компании меня знали абсолютно все: от первого заместителя папы до уборщицы. Поэтому я спокойно могла самостоятельно пройти через турникет, подняться на последний этаж, который занимал отец, и пройти в приемную. У папиной секретарши в холодильнике всегда лежали для меня вкусняшки.

С годами я все больше и больше погружалась в папину работу. Позже у нас появилась так называемая игра «Переговорщик» – когда отец или я вдруг начинали торговаться друг с другом за что-то. Для меня главным было вовремя распознать, что папа затеял игру, и начать использовать его же приемы.

Вот и сейчас. Отца настолько повеселила серенада Егора и мое к ней безразличие, что он решил вытолкнуть меня на свидание силой. Вот только я такое количество совещаний отца посетила, что просто так меня теперь не переубедишь.

– А не много ли у тебя репетиторов? – Отец продолжает наступать, выдергивая меня из воспоминаний.

– Ровно столько, пап, сколько необходимо для того, чтобы дочь Игоря Морозова была лучшей ученицей лучшей школы Москвы.

Правило номер четыре – выдвигай перед оппонентом аргумент, который покажет выгоду для вас обоих.

Отец сверлит взглядом меня, а я его. Ну, пап, давай. Твой следующий ход.

– Учеба и различные достижения – это, конечно, хорошо. – Отец отправляет в рот еще один кусок мяса, – вот только они никогда не заменят человеческого тепла, заботы и близкой души. А иметь рядом поддержку – это уже половина успеха.

На секунду я зависаю. Да, пап, ты мне сейчас поставил шах. Но все-таки не мат.

– Согласна. Но вторая, – я делаю акцент на этом слове, – половина успеха – это все то, чем я сейчас занимаюсь и из-за чего у меня нет времени на свидания. Нельзя сказать, какая из этих двух половин важнее, поскольку обе ведут к успеху ровно на 50%. Я пока выбираю вторую половину.

Правило номер пять – цепляйся к словам оппонента и переворачивай их в свою пользу.

– Возможно, когда-нибудь мое мнение поменяется, и я выберу другую половину, – добавляю в конце.

Правило номер шесть – всегда давай оппоненту надежду. Именно она не позволит проигравшей стороне чувствовать себя ущемленно.

Отец тихо смеется и поворачивает голову к Кузнецову.

– Как видишь, Егор, у моей дочери уже все просчитано. Просто она у меня такая: человек-эксель. На все у нее есть своя формула. Но, между нами говоря, – папа наклоняется к Егору, прикрывает от меня рукой рот и понижает голос, – я категорически с ней не согласен. Такого молодца и красавца, как ты, она нигде не найдет. Пожалеет потом! И прибежит к тебе, вот увидишь.

Правило номер семь – заставь собеседника почувствовать себя единственным и неповторимым. Лесть обезоруживает куда сильнее аргументов.

Егор грустно хмыкает и кивает головой.

– Спасибо вам, Игорь Петрович, за поддержку. Даже не думал, что вы так хорошо ко мне отнесетесь.

– Ну что ты, Егор! Я как услышал твою песню, а потом шипение Кристинки на тебя, сразу понял, что она слишком строга. Ладно, молодежь, – отец поднимается с места, – вы как хотите, а я спать. Тяжелый был день.

Папа жмет Егору руку и удаляется к себе.

– Я уже тоже хочу спать, – говорю погрустневшему Кузнецову. – Прости, но я сегодня очень устала.

Парень молча кивает и направляется к выходу. Уже у двери он оборачивается и спрашивает с тоской в голосе:

– Кристин, а у меня совсем нет шансов, да?

Я тяжело вздыхаю. Сейчас я не хочу продолжать игру в «Переговорщика». Егор хороший добрый парень, и у меня нет желания использовать по отношению к нему приемы отца.

По правде говоря, Кузнецов очень даже симпатичный. Меня не торкает в его присутствии, но я не могу не признать, что внешне он хорош. Высокий блондин с карими глазами, ходит в качалку. Я знаю, что в школе он нравится многим девчонкам. Достаточно зайти на его страницу в ВК и все сразу станет понятно. Постоянно кто-то ему то песни на стену кидает, то картинки. Фотографии в Инстаграме собирают сотни лайков и комментариев – и все от девушек.

– Я не знаю, Егор… – Я не могу смотреть ему в глаза и опускаю их в пол. – Может, когда-нибудь попозже. Но точно не сейчас. Мы заканчиваем 9 класс, нужно готовиться к экзаменам. А потом на все лето я уеду в Лондон в языковую школу. Смысл сейчас начинать встречаться, чтобы потом на все лето расстаться?

Он делает ко мне шаг и аккуратно, будто боясь меня спугнуть, проводит ладонью по моим волосам. Я не отстраняюсь. Его прикосновение мне не противно, наоборот, даже немного приятно, и я осмеливаюсь снова посмотреть ему в лицо.

– Я готов ждать, сколько нужно, Кристин, – он так грустно улыбается, что у меня сжимается сердце. – Просто скажи, что у меня есть шанс.

Я не знаю, что мною движет в этот момент. Жалость? Или все-таки симпатия к парню? Или, может, стремление утереть нос всем девчонкам школы и отхватить себе первого красавца? А, возможно, желание, чтобы кто-то всегда касался моих волос так же нежно, как Егор сейчас?

Я не знаю. Но тем не менее что-то заставляет меня сказать:

– Давай в сентябре, когда начнется школа, куда-нибудь сходим? Мы вернемся с каникул, будет 10 класс, в котором нет экзаменов, и времени станет побольше.

Мгновение – и Егор словно воскрес из мертвых. Он подхватывает меня на руки и кружит по гостиной. Я не могу сдержаться, чтобы не залиться смехом.

– Хватит, хватит, – голова кружится, но я все еще смеюсь. Искренне и по-настоящему. Как не смеялась уже очень давно.

Кузнецов ставит меня на пол, но не отпускает, а притягивает в свои крепкие объятия. Я обнимаю его в ответ. Он утыкается в мои волосы и мычит:

– Кристина, я самый счастливый сейчас.

– Да подожди ты, мы же еще никуда не сходили.

– Все равно. Я устрою нам самое крутое свидание! Вот увидишь. Я все сделаю, чтобы это было лучшее свидание в твоей жизни.

– Конечно, это будет лучшее свидание в моей жизни, у меня же вообще еще ни одного не было!

– Да? – Егор резко отстраняется и берет в руки мое лицо. – Правда? Это будет твое первое свидание?

– Да, – я улыбаюсь. – Я же говорила, что я не из тех, кто пускает слюни по мальчикам.

– И ты обещаешь мне, что до нашего свидания ты никуда и ни с кем не пойдешь?

– Обещаю.

– Даже, когда будешь три месяца в Лондоне, – он хитро прищуривается.

– Егор, обещаю. Мое первое свидание будет с тобой. Но не сейчас. Попозже.

– Я буду ждать, сколько угодно… – Он мягко проводит пальцами по моему лицу. От этого прикосновения током меня не прошибает, как обычно такие моменты описывают в книгах, но тем не менее все равно кажется приятным.

– И еще, Егор, – я стараюсь придать своему голосу максимум серьезности, – если мне когда-то придется выбирать между учебой и отношениями, я всегда выберу учебу. Я всерьез рассматриваю поступление в вуз в Америке или Англии. Если я все же решу уехать, не говори, что я тебя не предупреждала.

– Кристина, мы еще не начали встречаться, а ты уже думаешь о расставании.

– Я просто предупреждаю тебя, чтобы потом не было обид. Если я решу учиться за границей, меня никто не остановит.

– Я знаю. Но даже если через два года ты уедешь, я все равно хочу провести их с тобой, – Егор грустно улыбается, и я вижу в его глазах тоску.

– Спасибо, что понимаешь меня. – Я беру его за руку и веду к двери. – А теперь прости, дорогой гость, но я просто дико устала и валюсь с ног. У меня был чертовски сложный день!

– Спокойной ночи, Кристин, – Кузнецов расплывается в счастливой улыбке, поднимая с пола свою гитару.

– Спокойной, – нежно отвечаю я и закрываю за ним дверь.

Но это еще не конец дня. В комнате меня поджидает отец. Он уже переоделся в спортивные штаны и футболку и аккуратно сидит на краю кровати. Отец не часто заходит в мою спальню. В основном мы с ним проводим время на кухне, в библиотеке или на его этаже.

– Папа? А ты чего меня поджидаешь? – Я искренне удивляюсь. Я настолько устала, что заваливаюсь на кровать прямо в одежде.

– У меня к тебе серьезный разговор, дочь, – начинает папа взволнованным тоном.

– Что случилось?

– Мои слова на кухне о заботе и поддержке… – отец запнулся и замолчал.

– Ну, что твои слова? – Мне не хочется снова говорить о Егоре. Я все еще мечатю принять ванну с лавандовой пеной, а потом крепко уснуть.

– В общем, Кристиночка, я в тот момент был искренен. – Он глубоко вздыхает, – дочь, я встретил одну женщину…

И в этот момент мой мир рушится. Сон как рукой сняло, и я подскакиваю на кровати, вытаращив на отца глаза.

– Что значит «встретил одну женщину»??? – Я отказываюсь верить, что эти слова означают именно то, о чем я подумала.

– Кристина, дочка, – отец накрывает своей ладонью мою, – мне никто никогда не заменит твою маму. Но жизнь идет, ты растешь. Скоро станешь совсем взрослой и, может быть, уедешь учиться в другую страну. Ты думала, что тогда я останусь совсем один?

Я молчу. По правде говоря, нет, я об этом не думала. Наша с папой семья состоит из двух человек, и я была уверена, что именно так всегда и будет. Мы вдвоем завтракаем и вдвоем ужинаем, если отцу не надо уехать на работу раньше или, наоборот, задержаться. Но часто приходится делать это и в одиночестве как мне, так и ему. Например, если бы сегодня не пришел Егор, то папа ужинал бы один. Я так устала, что не смогла бы составить ему компанию.

Наш огромный дом мы тоже делим на двоих. Прислуга с нами не живет. Мне принадлежит весь второй этаж, а папе – весь третий. На своем этаже я занимаю только одну комнату, остальные – гостевые и ванная – всегда пустуют. Родственников, которые могли бы приезжать в гости, у нас нет. Вика, если остается у меня с ночевкой, спит со мной в моей комнате. Друзья и партнеры отца на ночь никогда не остаются. Даже семьи Алены и Сережи.

Я вздыхаю.

– И что это за женщина?

– Она работает у нас экономистом. Случайно встретил на новогоднем корпоративе. Очень хорошая и приятная. Не какая-то там охотница за деньгами.

Я хмыкаю:

– Откуда ты знаешь?

– Дочь, ну я же не дурак. Я любого собеседника насквозь вижу. Если бы я не разбирался в людях, то мы бы не имели то, что имеем.

Тут не поспоришь. Отец отличный психолог.

– Ну и кто она? – Я беспомощно опускаюсь на кровать.

– Ее зовут Елена. Как я уже говорил, она работает у нас экономистом. Она очень умная, и, пожалуй, один из лучших экономистов в компании. Ей почти 40 лет. Она из Воронежской области. У нее есть сын, твой ровесник.

– Прекрасно, – я не могу удержаться от сарказма, – ну и что ты думаешь делать?

– Хочу с ней встречаться, а дальше посмотрим.

Я поднимаю глаза в потолок.

– Что ты хочешь от меня услышать, пап? Дочернее благословение? Его не будет. Но да, ты прав, что, если я уеду, ты надолго останешься один.

Мы оба замолкаем, каждый думая о своем. Я очень люблю отца и, конечно, хочу, чтобы он был счастлив. И папа действительно прекрасно разбирается в людях. Если он говорит, что эта Елена – хорошая женщина и не охотница за деньгами, значит, так оно и есть. Маму не вернуть, и, наверное, мне следовало бы радоваться за отца, вот только все равно щемит в груди.

– Ну встречайся, – наконец выдавливаю я из себя.

Папа мягко улыбается и кивает.

– Спасибо, Кристин, для меня правда важно твое мнение. – Мы еще молчим пару секунд, как вдруг отец переводит тему, – а этот Егор тебе совсем не нравится? Вроде хороший парень.

Я вздыхаю. Отец пытается заменить мне мать не только в вопросах воспитания, но и в задушевных разговорах. Я знаю, что многие девочки стесняются говорить со своими папами о мальчиках. Но не я. Я легко могу рассказать отцу, что мне подарили в школе цветы или прислали Валентинку на 14 февраля. Недостатка в поклонниках у меня никогда не было, и отец это знает. Егор просто самый настойчивый из них всех.

– Не знаю, пап. Хороший, да. Я, кстати, когда провожала его, все-таки согласилась пойти с ним на свидание. Но не сейчас, а в сентябре. До этого времени действительно некогда.

Отец громко засмеялся.

– Дочь, ну у тебя график еще плотнее, чем у меня! Даже я еще на сентябрь встречи не планирую.

– Знаешь, пап, мне как-то все эти свидания не очень интересны. Мне куда больше нравится стажироваться у тебя.

– Я очень рад, что ты искренне интересуешься компанией. Когда твоя мама умерла, больше всего жалел, что мы с ней не успели родить сына. Я боялся, что некому будет передать дела. Но ты оказалась вся в меня! – Папа улыбается и мягко щелкает меня по носу, – так что я спокоен за будущее «Капитал-Строя». А что касается мальчиков, то ты просто еще не встретила того самого.

Меня смешат слова отца. Ну какой еще тот самый?

– А ты думаешь, он существует?

– Конечно, существует! Просто ты его еще не встретила. Но твой герой тебя обязательно найдет! – На этом папа чмокает меня в макушку, желает спокойной ночи и уходит из комнаты.

Я так и остаюсь лежать на кровати в одежде и со слоем косметики. Что-то в его последних словах меня задело, но я никак не могу понять, что именно.

«Твой герой тебя обязательно найдет».

Я кручу эти слова в голове, будто уже слышала их, но никак не могу вспомнить, где.

«Твой герой», «Твой герой», «Твой герой».

Мой герой.

Кажется, я кого-то так однажды назвала. Очень давно в детстве. Только совсем не помню ни кто это был, ни при каких обстоятельствах. Но это точно не мультяшный герой. Кажется, какой-то мальчик. Впрочем, какая разница? Уже давно не детство.

И я так и засыпаю в этот день. В одежде и не смыв косметику.

Глава 20. За полгода до встречи с тобой

Год спустя. Апрель. За полгода до встречи Максима и Кристины.

Мы сидим с Егором на диване в гостиной у меня дома. Я спиной прилегла на его грудь, он обнимает меня за плечи, уткнувшись мне в затылок. Водит носом по шее, волосам, за ухом.

– Малыш, ты мой наркотик, – шепчет.

Вот что мне ему на это ответить? Но, кажется, Егору не нужен ответ, потому что он спокойно продолжает дальше:

– От одного твоего запаха у меня крышу сносит. Хочу целовать каждый миллиметр твоей кожи, – и в подтверждение своих слов он мягко касается губами моего виска, скулы, щеки.

Это приятно. Но бОльших чувств я не испытываю. Я запрокидываю назад голову и лениво улыбаюсь.

– Кузнецов, мне щекотно…

Егор поворачивает меня к себе лицом и накрывает мои губы. Он целует настойчиво, страстно. Его язык тут же находит мой. Мне нравится. Егор умеет это делать. До меня, кажется, он встречался с тремя девушками. Одна из них была старше на несколько лет, и, как говорит Егор, многому его научила. Я, наверное, должна ревновать, вот только почему-то совсем не испытываю это чувство. Бывают же не ревнивые люди. Я, видимо, из них.

Чего не скажешь о Егоре. Он жуткий собственник. Не дай Бог на меня кто-то посмотрит. Он постоянно проверяет, не добавился ли ко мне в друзья в ВК или не подписался ли на меня в Инстаграме какой-нибудь новый парень, смотрит, кто лайкает мои фотографии, читает все комментарии к фото. И лучше там не быть лицам мужского пола. Он будет выедать мне мозг очень долго. Кто такой, где познакомилась, почему приняла его в друзья, почему он меня лайкает…

С одной стороны, мне приятно. Он правда меня любит. Я это чувствую всеми фибрами своей души. Но, с другой стороны, меня это душит. Это одержимая любовь, от которой не продохнуть. А иногда мне так хочется сделать хоть глоток воздуха без Егора. Хоть пару дней от него отдохнуть. Но это невозможно, потому что мы учимся в одном классе и живем по соседству.

Я даже к Вике уже с ночевкой поехать не могу, потому что он увязывается со мной. К слову, о Вике. От нее я устала еще больше, чем от Егора. Если последний в моей жизни всего полгода, то Степанова – сколько себя помню. А после трагедии с мамой мне еще приходится о ней заботиться, как о младшей сестре. Я люблю ее по-сестрински, но я устала. Она совсем не взрослеет. Или не хочет. Часто говорит глупости, ведет себя, как ребенок. В какой-то момент я поняла, что мне с Викой просто больше не о чем разговаривать кроме шмоток и косметики. Я давно ее переросла. Но самое ужасное, что я не могу от нее отказаться. Не могу просто захлопнуть дверь перед ее лицом.

Я устала от них обоих. Просто до ужаса устала. Моя единственная отдушина среди этих двух скал, зажавших меня в тиски, – компания отца. Вот где я отдыхаю душой и телом. Чертежи новых проектов, переговоры с партнерами, торг за землю с властями, реклама и привлечение новых клиентов… Я по-настоящему кайфую от всего этого.

Обожаю, когда отец берет меня с собой на деловые приемы и представляет, как свою единственную наследницу. Егору, правда, снесло крышу, когда он узнал, что я хожу на вечерние мероприятия, на которых принято целовать девушке руку и приглашать ее на танец. И даже тот факт, что я там с отцом, его не успокоил. Но мне плевать. Я обожаю и эту неформальную часть папиного бизнеса. Моего будущего бизнеса.

Мне нравится, что папа доверяет мне все больше и больше, посвящает в разные тонкости и учит новым приемам, которые сам же и выработал за все годы работы.

– Когда ты займешь мое место, – сказал мне однажды отец, – тебе придется намного сложнее, чем мне. Потому что ты девушка. Вдобавок очень красивая. Это будет твоим как минусом, так и плюсом. Минус в том, что солидные мужчины в костюмах – а строительным бизнесом занимаются именно они – не будут воспринимать тебя всерьез. И именно в этом же заключается и главный плюс: ты сможешь действовать исподтишка.

– Я не хочу, чтобы меня не воспринимали серьезно только потому, что я девушка. – Меня задели слова отца. За мои недолгие 16 лет мне еще никогда не приходилось сталкиваться с сексизмом. – Что мне нужно делать, чтобы меня считали равной?

– Очень много учиться и быть умнее, хитрее, расчетливее их всех. Только тогда ты сможешь обитать с акулами бизнеса в одном бассейне. Помни, Кристина: если ты хочешь победить врага, ты должна выйти за пределы его понимания. А женщине нужно быть в два раза лучше мужчины, чтобы он принял ее за равную. И еще, дочь. Женщине в мужском бизнесе лучше быть холодной. Надеваешь на лицо маску безразличия и вперед. Никто не должен видеть твоей слабости. Дома за закрытыми дверями поплачешь, если сильно захочется.

Ну, последнее для меня не сложно. Я не испытываю по-настоящему теплых чувств, наверное, ни к кому кроме папы и семейной компании. Вика и Егор мне дороги, но по-другому. Перед первой я, скорее, испытываю чувство долга, а второй… с ним просто комфортно и удобно. Когда он не начинает душить меня своей любовью.

Егор хороший собеседник, друг, помощник. Ему можно многое рассказать, и он поймет, даст совет. Когда он узнал про психическое состояние Вики, его это не оттолкнуло ни от меня, ни от нее. Кузнецов в целом просто хороший человек. Добрый, отзывчивый. Про таких говорят «Рубаха парень». Именно поэтому у него в школе полно друзей, а на каждой вечеринке его просят сыграть на гитаре. По-человечески он мне нравится, и я не жалею, что выбрала именно его.

Но… Все же я так устала от них двоих. Сбежать бы подальше и долго-долго не возвращаться.

Именно так я решила поступать в бизнес-школу Гарварда. Одним выстрелом трех зайцев. Получу лучшее бизнес-образование в мире, чтобы ни у одного мужчины-конкурента даже не возникло мысли о том, что я могу быть глупее, и наконец-то дипломатично избавлюсь от Егора и Вики. Никого не бросила, но от всех уехала.

Чисто теоретически Егор может увязаться за мной. Вот только я уверена, что в Гарвард он не поступит. Он не плохо учится, свободно говорит по-английски, но он не работал несколько лет на портфолио, как я.

У папы теперь есть Елена, так что один он не останется. Миловидная женщина. Мне нравится, что она не набивается ко мне в подружки и не пытается стать мне мамой. Минимум общения во время завтрака или ужина. Я не знаю о ней больше того, что год назад рассказал отец. Но мне и не интересно. Иногда она невзначай говорит что-то о своем сыне, но я слушаю в пол-уха. Елена для меня абсолютно чужой человек, к которому я просто испытываю легкое чувство благодарности за то, что она составляет папе компанию, когда я не могу. Не более.

Но этим апрельским днем мой привычный мир снова пошатнулся. Через пару часов Егор уходит к себе, а папа с Еленой возвращаются домой пораньше, поэтому мы можем поужинать втроем.

– Дочь, у нас для тебя новость, – начинает аккуратно папа.

Когда отец так говорит, это означает, что новость для меня будет плохой. На секунду от пришедшей в голову мысли мне становится плохо: Господи, неужели они с Еленой решили родить ребенка и сейчас объявят мне о ее беременности???

Спокойно, Кристина, спокойно. Вспомни папины уроки. Никогда не показывай своих настоящих эмоций. Никто не должен знать, о чем ты на самом деле думаешь.

– Да, папа? Какая? – Я говорю, как можно спокойнее.

Мы с отцом встречаемся взглядами. Я знаю, он понял, что на мне сейчас маска. Ведь именно он научил меня ее надевать. Я могу обмануть кого угодно, но не родного отца.

– Мы решили, что сын Елены переедет к нам.

Один камень с души падает, но следом появляется новый. Я снова смотрю в глаза отцу и вижу, что он для себя все твердо решил. Иначе не стал бы ставить меня перед фактом в присутствии Елены. Я, конечно, могу предпринять попытки остановить появление в нашем доме сына мачехи, но это будет сложно. Если бы отец сам сомневался в правильности такого решения, он бы сказал мне об этом наедине, как тогда, когда первый раз рассказал про Елену. Но сейчас ему мое разрешение не требуется.

Ну что же. Рожать не планируют и на том спасибо.

– Ладно, – я безразлично пожимаю плечами.

Но во мне кипят эмоции. Злость, ненависть, страх, боль, отчаяние, безысходность. Этот парень еще не появился, а я уже испытываю к нему всю гамму существующих негативных чувств. Но вида я, конечно, не подаю. На мое лицо очень плотно надета маска безразличия.