скачать книгу бесплатно
– Понимаю.
– Ждем вас. Удачи и успеха.
Мама с причитаниями обнимала и целовала, еле вырвались. Прокуренная атмосфера подъезда после нервно-слезливого расставания с мамой показалась воздухом свободы.
Глава 4. Веселье начинается
По пути на стоянку Машка чуть не подпрыгивала от распиравших ее восторгов:
– С ума сойти. Мы едем на юг! Море! Горы! Приключения!
– С ума сходить не надо. На юг мы действительно едем, а море и горы увидишь из машины. Зато насчет приключений ты полностью права, без них не обойдется.
– Но если все сложится хорошо, на обратном пути мы где-нибудь искупаемся?
– Где-нибудь – обязательно. Например, в ванне.
– Еще скажи – в луже.
Я серьезно кивнул:
– Или в луже.
– Тиран и зануда.
– Мечтательница.
– Угнетатель и эксплуататор.
– Бестолковая легкомысленная фантазерка.
Машка на миг задумалась.
– Бестолковость и легкомысленность зависят от точки зрения и фактом быть не могут, – объявила она с апломбом Нобелевского лауреата. – Зато быть человеком с богатым воображением лучше, чем нудным эксплуататором младших сестер.
– Путешествие – удовольствие, а не эксплуатация. Я предложил, ты согласилась. Переиграть не поздно даже сейчас.
– Ага, разбежался. Я человек слова, сказала «еду» – значит, еду.
На стоянке я предъявил сторожу чек, мы закидали вещи в машину, с металлическим стуком легко завелся двигатель. Случись такой звук на «Ладе», я схватился бы за голову, а для старенького дизеля – нормально. Я вырулил нашего угловатого бегемотика из загона стоянки на волю. Машка важно сидела рядом, широко раскрытые глаза блестели. Тема прекратившегося при посадке разговора, как оказалось, еще не исчерпалась.
– Наше путешествие нужно тебе для дела,– продолжила Машка с того же места, – а я нужна для компании, которая нужна для дела. Значит, я права: получается прямая эксплуатация!
– Еще скажи «эксплуатация детского труда».
Машка поморщилась:
– Так и хотела сказать, но ты придерешься к слову «детского», и мне опять придется оправдываться и доказывать, что я взрослая.
– В сказанном вижу прямое признание, что ты ребенок и что для причисления к взрослым тебе нужны оправдания.
Машка показала мне язык. Этого ей показалось мало, и мне в голову прилетел звонкий подзатыльник.
Правой рукой я попытался ответить тем же, но попробуйте справиться с дикой тигрицей, одновременно ведя машину.
– Сейчас остановлюсь…
– Ты сам говорил: ехать будем без остановок. Слово надо держать.
– Кажется, я выбрал для поездки не ту компанию. Предлагаю немедленно прекратить эксплуатацию малолетних и отправить тебя домой.
– Не дождешься!
Машка мгновенно преобразилась в паиньку, сложила руки перед собой и с умилительно серьезным видом уставилась вперед.
Ключи от съемной квартиры мне еще не вернули, и с трассы я позвонил Косте.
– Это Алексантий. Проездом буду в городе, утром уеду из него далеко и надолго. Никому на глаза не попадусь. Хочу переночевать на квартире и забрать оттуда свои вещи. Куда подъехать за ключами? Я на трассе, скоро приеду.
Костя несколько мгновений молчал.
– Я не думал, что ты вернешься. Квартира пустовала, и, как человек практичный, я занял ее для своих целей. С хозяйкой дело улажено, она не возражала, что квартиросъемщик сменился на более солидного. Твои вещи лежат у меня. Место в шестиместной «общаге» еще за тобой?
– Да, до конца месяца.
– Остановись там, вещи тебе привезут.
Костя отключился.
Все бы хорошо, но со мной была Машка. Я набрал Фильку, объяснил ситуацию, а после разговора проинформировал Машу:
– Планы меняются. Везу тебя на ночь в квартиру к трем холостым парням. Зная тебя, мне почему-то кажется, что возражений не будет.
– Все зависит от твоей позиции. Если ты хочешь меня туда везти, то я против, а если не хочешь – то, конечно, я всеми руками «за».
– Коза.
– А ты по-прежнему эксплуататор. Еще и трех приятелей подключил. Будете все вместе меня эксплуатировать?
Я не удержался. Сорвавшаяся с руля правая рука хлестнула Машку по щеке:
– Еще одна шуточка на двусмысленные темы, и я тебя высажу. Даю слово.
Сестренку проняло, она даже не возмутилась столь наглой демонстрации силы.
– Дожили, – проворчала она себе под нос, – с родным братом пошутить нельзя.
– Бывают шутки и «шутки», над первым смеются, за второе бьют.
– А еще бывают люди умные и тупые, первые над шутками смеются, вторые за них бьют.
– Спорить не буду. Я тоже человек слова. Еще раз неудачно пошутишь – отправишься домой. Все ясно? Не слышу.
– Я-а-асно.
Через полтора часа я подрулил к многоэтажке, около которой в «Ладе» Гаруна мы с Хадей провели первую ночь. В тот раз про расположенную за углом дома платную автостоянку мы не думали, ярко освещенные места, к тому же охраняемые сторожами и видеокамерами, нас пугали. Сейчас для нас с Машкой близость стоянки оказалась чудесным достоинством – не нужно далеко ходить с вещами. Я сразу въехал под шлагбаум на территорию, расплатился, и мы с сестренкой, попросившей минуту на переодевание, с минимумом вещей поднялись в оставленную мной квартиру-общежитие.
У меня здесь остались кое-какие вещи, брошенные как малозначимые, ради которых не стоило специально возвращаться. Теперь их можно забрать. Личный транспорт давал фантастические возможности тому, кто привык передвигаться на общественном.
В шестикроватной квартире ничего не изменилось, только постель Тимохи тоже пустовала. После его гибели хозяева подыскивали нам на замену других жильцов, но до начала учебного года найти таких было проблематично. И Валька до конца лета не появится. Сокомнатники ничуть не возражали, что одну из свободных кроватей сегодня займет моя сестра. По моим рассказам Машку считали малявкой, кем-то вроде ее тезки из мультика про непоседливую девочку и медведя. Насчет характера приятели не ошиблись, а с внешностью не угадали.
Когда порог переступила фигуристая красавица с томным взором, в квартире на миг повисла тишина, затем каждый бросился убираться на своем месте. Игорь первым занял ванную комнату, где даже побрился (на ночь!), а заодно прибрался, спрятав в общий пакет развешанные на веревках штаны и трусы. Филька с Артуром отправились ставить чай, чтобы под благовидным предлогом привести в божеский вид и кухню.
Рано взрослеет наша молодежь. В Машкины годы я был неуклюжим прыщавым подростком, реальные девочки интересовали меня только с эстетической точки зрения, а для бурлящей гормонами фантазии хватало сетевых. Машка же была настоящей красавицей, еще созревающей, но с такой аурой женственности, от которой встречных представителей противоположного пола сносило, как ураганом. Кстати, про девушек с таким характером, как у Машки, говорят «ураган в юбке». А если при таком характере юбка едва прикрывает попу, а под топиком – только сам ураган…
Хоть кол ей на голове теши. Из-за внешнего вида Машки мы едва не поругались, когда она попросила обождать снаружи и переоделась в машине. По мнению сестренки, обтягивающий топик и клетчатая мини-юбка – идеальный комплект, чтобы идти в гости к взрослым приятелям брата. Грудь вызывающе торчала острыми сосками, а ткань топика была настолько тонкой, что казалась прозрачной, оттого вибрировавшие при ходьбе конусы дерзко темнели, словно подглядывая, как глаза кокетки из-под вуали, за теми, кто заглядывался на них. Под топиком белел гладкий животик, а юбка, которой больше подходило название широкого пояса, сидела очень низко и начиналась на пределе разумного. И заканчивалась тоже на пределе – ни нагнуться, ни ногу не поднять без того, чтобы не показать случайным зрителям кино недетской кагории. На утверждение, что так ходить неприлично, Машка снисходительно усмехнулась: «Сколько тебе лет и давно ли ты последний раз был на улице? Твое мнение – брюзжание старика или ханжи и задрота». Мне не понравилось в ее устах последнее слово, на что последовала отповедь: «Обычный современный термин. Не нравится – предложи точный синоним, я буду использовать его».
Подходящего емкого замещения я не подобрал, а в спортивный костюм Машка пообещала облечься завтра, ведь поездка еще не началась.
Вообще-то, началась. Мои доводы отскакивали от сестренки, как горох от стенки. Что-то глубинное и неодолимое не давало Машке идти к парням в затрапезном виде. Я смирился. В конце концов, Филька, Игорь и Артур – люди адекватные. Лишнего, как мне кажется, они себе не позволят. Или мне кажется?
Впервые со времен Мадины-Мерилин порог нашей холостяцкой берлоги переступило пышущее эротическими флюидами создание, и вновь я оказался в роли цепного пса, призванного «не пущать» вместо того, чтобы получать от жизни удовольствие. У меня была Хадя, она вновь занимала все мысли, а у Машки был Захар, и на последнем факте можно было остановиться, чтобы спокойно лечь спать. Но Машка – это же Машка. Захар остался дома, а здесь ее окружили активным вниманием сразу три возможных воздыхателя.
Мерилин, дубль два, только без маски. Как и Мадине, Машке хотелось, чтобы жизнь бурлила, и если где-то мог взорваться вулкан, сестренку тянуло именно туда, а не в безопасную тишь.
Я представил сестренку парням, а их ей, мы вошли в комнату, я показал на дальнюю кровать:
– Сегодня это твое место.
Прозвучало жестковато, словно команда собаке. Ничего, пусть привыкает слушаться, дрессировка – вещь в возрасте Машки необходимая, потому еще продолжится.
Моя кровать располагалась следующей за дальней и как бы отгораживала ее от остальных. Лучший вариант для ночевки в компании посторонних.
Машка сразу отправилась в освободившуюся ванную комнату. Проводив ее взглядом, Игорь показал мне большой палец:
– Прямо-таки невеста.
– Не доросла еще, – возразил я.
Донесся шум воды, и лица, наконец, отвернулись от давно закрывшейся двери.
Мама снабдила в дорогу пакетом с парой килограммов жареных пельменей. Нам столько при всем желании не съесть, испортятся. На вопрос, как их сохранить хотя бы до завтра, мама ответила: «Положи в холодильник. У вас же там есть холодильник?» Холодильник был и здесь, а как без укоров совести положить туда на время домашнюю еду, когда рядом три постоянно голодных рта?
Я вывалил две трети пакета в большую тарелку:
– Господа, прошу к столу, вскипело.
– Благодетель! – Игорь изобразил поклон, кадык при этом дернулся в непроизвольном сглатывании, а глаза не отрывались от угощения.
Вот-вот, пусть лучше на еду облизываются.
Когда Машка вышла, все сидели с довольными физиономиями, а в тарелке осталось всего с десяток пельмешек. Машке хватит, она при посторонних много не ест.
С замотанными полотенцем мокрыми волосами она прошла к нам, и парни, сообразив, что теперь они здесь лишние, освободили кухню.
Машка проявила благоразумие. Вместо провокационной юбки на ней были спортивные штаны, в которых удобно валяться на кровати, а вызывающе тонкий топик сменился более плотным. Правда, новый был короче и не обтягивал, а висел волнующимся абажурчиком, и декольте у него было побольше, но все познается в сравнении. Новый топик – хоть какая-то завеса, а прежний походил не столько на одежду, сколько на раскраску.
Я порадовался перемене. Неужели девочка взрослеет? У меня даже вырвался вздох облегчения, а Машка, зараза, и здесь умудрилась незаметно показать мне язык.
Джинсы и длинная кофта с рукавами, необходимые для путешествия по Кавказу, остались в машине, а спортивный костюм, в котором ехать в дороге, сейчас был наполовину надет. Вторая половина, верхняя, лежала в сумке. Остаток места в сумке и чемодане Машки заняли те самые топики-шортики-юбочки, без которых она не мыслила жизни.
Кофту стоило бы проверить на глубину декольте. Впрочем, проблема легко решится платком на шее.
Возбужденный взгляд Машки становился тусклым или, наоборот, вспыхивал недовольством каждый раз, когда, пробежавшись по моим сокомнатникам, возвращался на меня. Это намекало, что причина ее внезапной скромности – вовсе не моральное взросление, а кое-что другое, тоже взрослое, но, как говорится, из другой оперы. Машка боялась, что при чрезмерности в отношениях с моими друзьями я оправлю ее домой. Трезвый расчет и здравый смысл подсказывали, что много веселых дней в поездке на юг с одним приятелем брата перевешивают один нескучный вечер с тремя приятелями, которые, кстати, отныне останутся приятелями и для нее, то есть никуда не денутся.
Обидно, если так. И еще более обидно, что вряд ли по-другому.
Я налил себе еще чаю, Машка поужинала. Вскоре мы вышли в комнату, где уткнувшиеся в телефоны парни лежали на своих кроватях. Мы тоже легли.
Спать не хотелось. Чувствовалось общее возбуждение. Телефоны служили прикрытием, они создавали видимость, что их обладатели заняты делом. Сейчас сыграть бы во что-то нейтрально-безопасное или найти интересную для всех тему разговора. Не танцы же с эротическими играми устраивать, как с Мадиной. Машка, при ее жажде жизни, вряд ли откажется, и парни проголосуют за возможное невозможное с превеликим удовольствием. Но не при мне же?
Кажется, я просчитался, думая, что здесь мы выспимся. Четверо из пяти присутствующих хотели развлечений, а оставшийся пятый хотел, чтобы развлечения нашлись в рамках приличий. Возможностями приятно провести время в компании девушки квартира не располагала. Лишь безудержной фантазии Мадины хватило, чтобы превратить «общественную приемную», как мы иногда называли свое мини-общежитие, в жаркий ночной клуб.
Игорь рискнул предложить:
– Сыграем?
Он перетасовал в руках колоду карт.
Все помнили визит Мерилин. Я снова привел девушку. На этот раз – сестру, о чем сказано сразу и четко. Никаких вольностей даже не подразумевалось.
– Во что? – поинтересовалась Машка.
Лучше бы молчала. Парни заволновались: дама не возражает, дама хочет приключений.
– В дурака, – сказал Игорь.
– Давайте.
– Я – пас. – Мне не хотелось участвовать в пустом времяпровождении. Лучше подумать, все ли сделал, ничего ли не забыто. Лежа лицом вверх, я сложил руки за головой и уставился в потолок.
Осталось четыре человека, поэтому Игорь спросил:
– Каждый за себя или пара на пару?
Парням было все равно, лишь бы играть. Они замерли в ожидании ответа Машки.
– Пара на пару. – Она влезла на кровать Игоря с другой стороны.
