Багровая полночь. Слухач. Начало истории

Под правым глазом моего оппонента уже довольно отчетливо проступала синева, но и на моей левой скуле виднелась ссадина. Пока силы были равны и чаши весов находились в равновесии.

Мой удар оказался неудачным. Отклонившись, он словно перетек в сторону и перехватив руку, попытался сделать заламывающий прием. Большим усилием мне удалось вывернуться и разорвать дистанцию. Замах, еще один… Палка бесполезно резала воздух, но не смогла дотянуться до Олега. Он словно предугадывал мои действия и забавлялся невозможностью нанести ему хоть какой-либо мало-мальский урон.

Пропустив удар в бок и солнечное сплетение, я невольно отшатнулся назад и мужчина моментально воспользовался моей секундной задержкой. Размашистые удары посыпались как конфеты из рога изобилия. Он бил больше рассчитывая на силу и явно сделал неправильный вывод о моем положении. Скорее всего предполагалось, что я уже утратил боевую форму, а имевшиеся знания забылись и покрылись слоем вековой пыли, как некоторые книги в библиотеке. Оно и в действительности стало так, если бы не то место, где я содержался. Там даже по предположению невозможно было все забыть и потерять навыки. Постоянные стычки с кем-либо, проверки на выживаемость, да и «вправление мозгов» самими конвойными и другие подобные ситуации не давали расслабиться ни на секунду. Считалось, что если расслабился – признал поражение. Значит, не достоин для существования. Значит, о тебе будут вытирать ноги все, кто вздумается и рано или поздно, но ты закончишь свои дни у параши. Естественно, меня такое не устраивало и каждый день приходилось доказывать право существовать под солнцем.

Мой стиль боя изменился. Он не походил на старую школу полицейских, а потом и войск специального назначения. Он стал иным и теперь стоило им воспользоваться. А еще я вспомнил Маришу…

Отойдя в сторону, я сделал обманный выпад и переместившись в бок, использовал палку для удара по икрам ног и одновременно левым кулаком достал до челюсти. Мужчина охнул и отступил назад. Следующий замах старушеческого оружия был направлен в горло. Олег присел, но сразу же колено в кровь разбило ему нос и опрокинуло на землю.

– Что вы стоите? Убейте его! – крикнул он своей группе, но те даже не шелохнулись.

Перекатившись, он рывком поднялся на ноги, но тут же ушел в глухую защиту. Мои удары стали приносить результат. Вначале он отбивался от них, но эти попытки сходили на нет, а вскоре и вовсе прекратились. Настал тот момент, когда он раскрылся и я моментально этим воспользовался. Подпрыгнув, я коленом совершил второй удар в челюсть, намного сильнее предыдущего. Потеряв равновесие, мужчина стал заваливаться на спину и со всего размаха рухнул на соседнее кладбищенское ограждение в виде заостренных лепестков березы. Два таких штыря пробили ему спину и вышли из груди, обагрив одежду алым цветом. Тело несколько раз дернулось, пытаясь подняться, но это была лишь агония. Вскоре Олег затих. Его глаза замерли в удивлении на мне, а руки веревками повисли вдоль ограды.

«Прости, друг! Покойся с миром! Видит Бог, я не хотел этого!»

Вздохнув, я обернулся в сторону все еще стоящей в бездействии четверки СОБРцев и поднял клюку старухи, предполагая продолжить начатое с Олегом дело. Однако все пошло не так, как я ожидал. Один из спецподразделения выставил вперед раскрытую ладонь и сорвав с головы балаклаву, сделал шаг вперед. Я отступил на такой же, наткнувшись на металлическое ограждение и не сводя с них взгляд. «Если они нападут одновременно, отступать будет некуда. Вряд ли что-то дельное получится из предстоящего боя, но продать свою жизнь следует подороже». Следующие события показали, что все идет совершенно не по тому сценарию, о котором предполагал я.

– Постой, – остановил меня поднявший руку солдат. – Есть предложение. Нужно поговорить!

Он кивнул своим и те тоже сняли свои маски, выказывая отсутствие агрессии.

– Меня зовут Андрей. Мы из «не согласных».

– Это еще кто? – удивился я, медленно отходя в сторону и становясь в более выгодную позицию.

– «Не согласные» являются противниками существующей модели государства и ярыми борцами с «Системой».

– «Ярыми»? – усмехнулся я. – Это как?

– Я и товарищи не поддерживаем то, чем сейчас занимаются представители власти. У нас есть свой штаб, свой лидер и несколько десятков людей из подобных нам подразделений. В виду своей малочисленности, мы не можем открыто вступать в конфликт. Пока наша цель выжидать и накапливать силы для одного-единственного, но верного удара по верхушке власти. Присоединяйся к нам! Мы видим, ты тоже борешься с «Системой», но в одиночку никому не справиться.

– Э не, ребята. У вас своя дорога, у меня своя. Как-нибудь потом, можно?

Мужчина взглянул на товарищей, порылся в кармане и протянул клочок бумаги, на котором был написан номер телефона.

– Это нейтральный номер, для встреч. Его не отследят. Все предусмотрено. Как надоест бегать и махать мачете – звони. Нам нужны такие как ты!

– Ага, премного благодарен. Так я пойду?

– Иди.

Спрятав бумажку, я бочком добрался до своей сумки и перекинул ее через плечо.

– Через пять минут здесь будут дроны, – сказал один из четверки. – Уходим, живо!

Команда единовременно развернулась и бегом бросилась к стоящему вдалеке «УАЗику». Взревел мотор и, подняв клубы дыма, он скрылся за пределами видимости.

Подойдя к Олегу, я прочитал над ним «Отче Наш» и закрыв его устремленные в небо глаза, бегом отправился своей дорогой. Маршрут давно сформировался в голове. Пора было навестить Кирилла Антоновича.

Городской транспорт уже начал свою работу. В общем, я понял, что время вируса – удобный предлог чтобы нацепить на себя перчатки, маску, очки и разгуливать по городу не привлекая к себе внимания, так как все выглядят так, как сам и не обращают на тебя совершенно никакого внимания. Хоть сейчас заходи в банк и грабь его. Очень удобно. Думаю, кое-где подобное уже и произошло. Прост это не афишируется в массах, а оседает на столах в виде очередного дела у представителей правопорядка.

Где жил Кирилл Антонович я знал и надеялся на то, что за эти прошедшие десять лет он не изменил свое место жительства.

Когда-то мы с ним неплохо ладили. После контракта в отделе специального назначения и удачно выполненной, совместно с братом, одной уникальной миссии, я попал под его начало и исправно служил несколько лет, пока вышестоящее руководство не сослало меня на неожиданную пенсию (даже по меркам военного). А потом произошла не очень красивая ситуация с празднованием нового года и ложное обвинение в «убийстве двух и более лиц в состоянии алкогольного опьянения». Смешнее не придумаешь. Только смеялся в этот раз не я, а прокурор. Кстати, к нему тоже не мешало бы забежать и разобраться что к чему, расставив все по своим местам.

Тогда директор ФСБ отвернулся от меня и жизнь моментально поменяла свой цвет на черный. Я не винил его. Каждый держался своего места и над ним, естественно, стояло свое руководство, которому не понравилось бы что их подчиненный помогает преступнику, пусть и по ложному обвинению. Кирилл утер руки и отказался от своего бывшего пенсионера-солдата.

По своей работе я часто сталкивался с людьми, попавшими в подобную ситуацию, но тогда, имея слишком легкомысленное представление о таких скрытых делишках, зависящих от власти и влияния я зачастую проходил мимо. А зря. Следовало хоть раз разобраться в чьем-либо деле, что в последствии не повадно оказалось бы попасть в подобную ситуацию.

Все равно много неясностей окружало мою семью и я во что бы то ни стало решил разобраться с этим, выдавив из Кирилла все, что только можно.

Я знал, что просто так к нему нельзя было подступиться. Следовало все изначально продумать до мелочей, чтобы потом не попасть в очередную ситуацию. Как всегда мои следующие действия упирались во время, которого катастрофически не хватало. Можно сказать оно работало против меня. Нужно было кому-то сбросить надоевшую сумку, переодеться, помыться, да и поесть в конце концов. И тут я вспомнил про записку, написанную смотрящим – Захаром и переданную мне еще там, в тюрьме, в прошлой десятилетней жизни.

Выйдя на медгородке, я повременил с Кириллом, а свернув во дворы, уселся на одиноко стоящую лавку и достал из спортивной сумки помятый листок бумаги.

Пах он самокруткой – настоящим, выращенным в хороших условиях, табаком и салом. Захар часто говорил, что сам он из деревни, что в двадцати километрах от Рудни и там, на его земле имеется хозяйство, где и выращивают сальных свинюшек.

«Дорогой Данила! Перво-наперво, хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня здесь, на зоне. Без тебя, вряд ли я бы добился того положения, какое сейчас имею. Второе. От моих дознавателей я узнал кем являлся твой прапрадед. Это долгая история. Скажу только, что по чистой случайности… по глупой ошибке молодости он умер от моих неправильных действий, о чем я сожалел все это время. Твоя прабабка и прапрабабка ушли из жизни вслед за дедом, чего я не предполагал и не хотел. Банальная вышла тогда ситуация. Не поделили клочок земли. Вот и разыгралась вся драма из-за этой моей жажды обогащения. Смешно теперь вспоминать. Зачем она мне здесь? Хотя… Прости! Тебе не смешно все это читать. Мне искренне жаль о содеянном, но обернуть все вспять невозможно, так же, как и воскресить твоих родственников. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это словом и делом. Когда настанет крайняя ситуация, ступай в ресторан «Дикая орхидея». Там работает ставленный мною человек, да и вообще весь комплекс принадлежит мне. Он постарается сделать все, о чем ты попросишь от моего имени. Еще раз прости о деяниях моих старых! Я действительно не знал, что все так обернется!

… послесловие: когда твой отец издал книгу, я нашел всю эту историю, что произошла, на страницах его произведения. «Одна деревенская история» – называется тот рассказ. Если будет желание, можешь его прочитать и все подтвердится. Прости! И да поможет тебе Бог! (Спроси Рустика)».

Сложив записку и убрав ее в карман, я призадумался. Выходило, что Захар заприметил меня сразу, но ни словом, ни действием не выдал этого. «Силен старичок. Держал все до последнего, пока не написал это послание».

Я не стал пренебрегать таким царским подарком и поэтому сразу же направился в указанный ресторан. Хотя от медгородка он находился всего в двух остановках, я решил их все же проехать на маршрутном транспорте. Береженого, как говорится, Бог бережет.

Маршрутчик, в маске, как и я, приветливо кивнул головой, когда я садился на сиденье рядом с водителем.

«Дорогие друзья! Мы должны держаться! – послышался в динамиках знакомый голос президента. – Порог эпидемии еще не пройден. Мы все, так же как и раньше, должны держать установленную дистанцию, носить защитные маски, по необходимости перчатки, а лучше всего соблюдать самоизоляцию и находится дома. На совещании чрезвычайной комиссии, было решено продлить нерабочие дни еще на две неделе!.. Приятного вам отдыха!»

– Да что же это происходит? – закричал водитель, ударив руками о руль. – Дочь с зятем уже забыли когда работали в последний раз. Один я пять человек тяну. Сколько такое может продолжаться? В могилу загонит нас наша власть, а не в светлое будущее. За квартиру плати, за машину плати, за кредиты плати, за всех всем плати, а где денег на это взять никто не говорит!

Маршрутное такси перестроилось, обгоняя еле ползущую! Гранту» и остановилась на перекрестке.

«Полиция продолжает разыскивать маньяка, хладнокровно убившего полтора десятка представителей правопорядка. Напоминаем приметы преступника: черная шапка, такая же куртка, джинсы, кроссовки, большая темная спортивная сумка. Носит синюю защитную многоразовую маску. Убедительная просьба ко всем гражданам – при обнаружении незамедлительно сообщить в правоохранительные органы по телефону 112 или 02…»

Динамики захрипели, сбившись с радиоволны и водитель, постучав по магнитоле, выключил ее.

– На остановке выходят? – спросил он.

– Да.

Автомобиль остановился. Уже собравшись выйти из душного салона, я почувствовал руку, одернувшую меня за плечо. Обернулся. На меня в упор смотрел водитель, оценивающе скользя по одежде. «Ну все. Приплыли. Как пить дать заложит!»

Однако следующего поворота я никак не ожидал. Он протянул руку и крепко сжал в ответ мою. Еще раз кивнул и медленно тронулся от остановки, глядя в зеркало на уменьшающуюся мою фигуру.

«Интересно девки пляшут! Выходит, добрая половина города либо ушла в запой и обнищала, либо лютой ненавистью ненавидит «Систему» и все ее законы. Вот ведь как довели страну… богатейшую страну по земле и ресурсам!»

Перейдя дорогу, я быстро нашел нужный ресторанный комплекс и зашел вовнутрь.

Два накаченных охранника кавказкой национальности долго и истошно выпытывали о цели моего визита к их хозяину и не хотели пропускать первоначально не досмотрев меня. Разумеется, я не стал этого делать по известными причинам. Показывать два кровавых мачете и ворованную полицейскую рацию совсем не хотелось.

Рустик долго не спускался. Уже создалось такое впечатление, что смотрящий что-то напутал. Прождать пришлось полчаса как минимум. Наконец, он соизволил показаться. Это был сухонький длинноносый мужчина лет пятидесяти в классической одежде и коротко стриженными волосами.

– Ты Данила Белов? – спросил он оценивающим взглядом.

– Да. Я.

– И что тебе от меня нужно?

– Я от Захара. Недавно откинулся. Он адресок чирканул и сказал, что помочь сможешь, если нужда придет.

Он еще раз недоверчиво оглядел меня.

– Захар, говоришь? Давно было дело?

– Я же сказал, пару дней назад.

– Давай маляву!

Передав бумагу, я сцепил сзади руки и стал ждать дальнейших событий.

Пробежав глазами по тексту, он хмыкнул и бросил своим верзилам:

– Смотрите за ним!

Потом удалился и отсутствовал еще около часа. Спустившись во второй раз, его настроение и манера общения коренным образом изменилась:

– Дорогой мой, любезный Данила Игнатьевич, что же вы сразу не сказали, что в близких людях с дедом Захара? Нехорошо так утаивать от честных людей. Ай-я-яй вам на будущее. Ну ничего, давайте забудем это маленькое недоразумение и пройдем в вип-зал!

Мужчина передал назад сложенную бумагу и слегка склонив голову, указал нужное направление. «Вот так сила слова. Эко вон как залебезил. Видать по гроб жизни обязан этому Захару».

Вип-зал оказался просторной комнатой на десять человек. Усадив меня на мягкий диван, Рустик послал за официантом и вскоре на низеньком столике находилась бутылка дорогого виски, мясное ассорти и бутерброды с тремя видами икры (явно не подпольного производства).

– Благодарствую, хозяин, но я сугубо по делу.

– Слушаю.

– Перекантоваться негде, да одежду сменить. В душ бы еще сходить…

– Номер в нашей гостинице подойдет?

– Вполне. Интернет еще нужен! И это… оружие. Много. Разное. Лучше каталог или что-то вроде этого. Я сам выберу!

– Это все? – удивленно поднял брови мужчина.

– Пока да. Потом, если что понадобится еще я сообщу.

– А ПЗРК не выписать? Или «Тополь-М» не подогнать к черному ходу?

– Нет, спасибо, – серьезно ответил я, – то, что перечислил будет достаточно.

– Достаточно ему будет…

– Захар сказал, что на вас можно положиться!

– Захар сказал… Захар не сказал, что запросы будут такие обширные.

– Значит, не получится?

– Получится, – вставая с соседнего дивана сказал он. – Ждать нужно. Час устроит?

– Вполне.

– Можешь прогуляться по окрестностям!

– Кому не надо не сообщите?

– Послушай, мальчик, если бы я хотел – уже давно тебя сдал. Одна мокруха полицейских чего стоит. Сдай бы я тебя за это, мне бы орден дали. Так что гуляй пока. Час.

– Хорошо. Спасибо!

– Потом спасибо будешь говорить.

* * *

Ресторан находился напротив «Магнитки», где я работал в прошлом. Как он работал в режиме карантина было непонятно. Скорее всего, как и многие другие заведения питания – на самовынос. Направившись к перекрестку, я решил скоротать время, завернув в магазин.

Там меня встретила Карина. Глаза были заспанные, лицо бледное. Увидев меня, она схватила за рукав и потащила в подсобное помещение.

– Гад, ты что учинил в моем подъезде?

– Что? – прикинулся я дурачком.

– Меня до самого утра полиция трясла – признания какие-то выбивала. А я ни сном ни духом. Соседей моих – троих алкашей в «белом воронке» увезли – якобы общались с тобой. Было это? Повторно отпечатки брали, сетчатку глаза… запретили выезд из города. Что, блин, происходит? Кого ты уже успел еще порешить?

Ее губы предательски задрожали и она расплакалась, уткнувшись мне в немытую куртку. Я как мог утешал девушку, говорил что все пройдет, что это ошибка и ищут не меня, и мокруху устроил не я… В общем, отказывался от всего, что со мной происходило за эти последние два дня. Она кое-как успокоилась. Я заварил крепкое кофе, как любила и оставшуюся часть времени мы просто болтали ни о чем:

– Викторовну за что уволили?

– За старость. Старше пятидесяти всех обязали сидеть дома и соблюдать строжайшую самоизоляцию, вплоть до ареста и принудительной госпитализации, кто ее нарушит.

– Интересно девки пляшут! С Натали что?

Девушка улыбнулась.

– Вот с ней-то как раз все в порядке. Нашла себе какого-то хахаля и тот увез ее на свою родину. Говорил, что его отец – миллионер. Вроде правда. Дорогая иномарка. Одет лучше некуда. Деньги карман жмут. Вроде все при нем.

– Вроде?

– Да не внушил мне доверия. Так ее не переубедить. Говорит: «со всеми нужно попробовать». С сыном миллионера, видите ли дел у нее еще не было. Два года ухаживал. Так и увез ее в неизвестном направлении. Она, дурочка, уши развесила и повелась.

– Может все удачно сложилось?

– Дай Бог.

– Пашка?

– Прасковья?

– Да.

– Перевели товароведом в другой магазин. За хорошую работу сказали.

– Ольга?

– а вот со второго товароведа обязанности сняли из-за ненадобности. Видишь как все тут изменилось, пока ты баланду хлебал и на небо в клеточку смотрел. Продавцов теперь нет – все самообслуживание. Товароведов упразднили. Один директор только работает. Даже уборщица не требуется. Все андроиды специальные делают. Подзарядил ночь и весь день пашут. Ценники электронные теперь стали – развешивать не нужно. Оператор из центра сам все меняет по приказам свыше. У нас же единая сеть по всей стране.

– Интересно. А выгрузка и расстановка товара?

– Опять-таки андроиды все делают. Товар по конвейеру за стенами идет. Они только сортируют. Как – не знаю. Никто не показывал да и интереса не было. Супервайзер знает. Спросишь, если встретишь. Этими делами грузчик-экспедитор с фуры занимается. У нас на пятьдесят процентов всех работников во всех магазинах порезали – в сокращение вогнали.

– Жесть. Значит Ольга тоже в сокращении?

– Нет. Сама ушла. По собственному. Ее хахаль отсюда увез. Забрал детей, мать, купил дом в деревне и туда. Оно и правильно. Не жизнь стала в городах. Только на своей земле люди и спасаются у кого есть. Смерть от голода по многим прошла. Даже страшно вспоминать, что тут было.

Мы долго молчали.

– Сам как десять лет в изоляции провел? Наверное жутко было впервые?

– Не то слово. Особенно по невинности.

– Наши все так и сказали, что оболгали тебя напрасно.

– А я думаю, по-другому все дело обстояло, – прозвучал голос вошедшего мужчины. – Почему посторонние, тем более уголовники находятся там, где им не место?

Девушка задрожала и залпом допив горячий кофе, скрылась за дверью.

– Ну здравствуй, Данила Игнатьевич! Пойдем в зал, поговорим? А то начальник безопасности придет – Карине же хуже будет. Ты же знаешь.

Супервайзер Алексей – детина двухметрового роста возвышался в дверях взирая на меня сверху вниз. Обычно такое положение у подчиненных вызывало покорность и подвластность, но только не у меня. Мужчина смерил меня придирчивым взглядом и прошел следом.

В зале толпились люди и разнообразные андроиды-соцмашины, развозящие на дом продукты полностью принявшим изоляцию. Смешно было наблюдать за их угловатыми действиями. На лицо явно чувствовалось вытеснение трудового человека, как личности. Теперь понятным становилось уничтожение значительной части населения. Андроидам не нужно платить зарплаты, льготы, отчисления, а после достижения старческого возраста – пенсию. Это же сколько сейчас из-за их введения государство оттяпало себе миллиардов рублей, оставив их в своем бюджете? Да дофига и больше.

– Знаешь что, Данила, наша компания, как видишь, заметно реорганизовалась, – сказал Алексей, когда мы отошли в сторону. – что привело к сокращению штата сотрудников. Тебя тоже внесли в этот список. Тем более уголовников у нас не жалуют и на работу не берут. Тебе понятен ход моих мыслей?

– Вполне.

– Хорошо. Так что давай мы поступим следующим образом: в магазин ходить можешь, на это запрета нет, но в подсобные помещения – ни ногой! Узнаю что ослушался – буду принимать соответствующие меры. Уяснил?

– Уяснил.

– И последнее. Наши специалисты сообщили, что пока ты прохлаждался в местах не столь отдаленных, на твою банковскую карту продолжала поступать зарплата, что является грубейшим нарушением. Виновные в этом уже понесли наказание. Ты ничего об этом не знаешь?

– Нет. У меня и карты-то нет.

– Да. Верно. Данную информацию мы уже проверили. Интересно, кто бы мог приложить к этому руку?

Мужчина осмотрел сжавшуюся бледную Карину и отошел от меня.

– Ну ты понял меня!

Оставлять девушку в таком подавленном состоянии не хотелось, но иного выбора не было. Не следовало, чтобы супервайзер заподозрил нашего тесного общения. Мне бы из-за этого он вряд ли бы что сделал , а вот Карина весьма дорого поплатилась бы за наши связи.

Покинув магазин и вернувшись в «Дикую орхидею», я застал Рустика беседующего с охранниками. Увидев меня, он расплылся в улыбке и подошел ко мне.

– Данила Игнатьевич, мы смогли выполнить вашу просьбу! Сейчас принесут ваш заказ.

Мы прождали около часа, прежде чем к нему подошел официант и передал что-то, пряча это что-то от посторонних глаз. Сам Рустик протянул мне ключ с болтающейся на связке номерком с цифрой двадцать шесть.

– Это ключ от номера в таунхаусе. Можете пользоваться им сколько угодно долго. Никакой платы мы с вас не возьмем. С гостей подобного не берут, а вы ведь наш гость! Так что располагайтесь! Друг деда Захара – наш друг!

Взяв ключ, я направился к выходу.

– Второе строение за нашим рестораном! – дал последнее напутствие Рустик, провожая меня взглядом.

Честно сказать, я не верил во внезапно накатившую любезность со стороны хозяина всего развлекательного комплекса, но выбора не оставалось. Дома у меня, как такового, нет. Возвращаться к дяде Саши уже стало опасным, а то, и на него беду накликаю. Илья и Полина уже все высказали что хотели и надеяться на что-либо большее с их стороны – просто бессмысленно. Следовало перекантоваться здесь некоторое время, отмыться, одеться, снарядиться, посетить Кирилла, найти детей и уже только потом выдвинуться отсюда на поиски нового пристанища.

Размышляя, я подошел к большим, расписным воротам входа и выхода в виде решетки (ресторан был обнесен подобием крепостной стены и, естественно, должен был иметь соответствующий проход) и уже взялся за массивное кольцо, чтобы покинуть ресторан, как до моего слуха дошел женский крик. Сквозь решетку я увидел, как из «Магнитки» двое нацгвардейцев тащили упирающуюся Карину в припаркованный на обочине фургон для перевозки преступников. Девушка кричала, визжала, вырывалась, но ничего не могла сделать для своего спасения.

– Интересно девки пляшут! – присвистнул я.

То, что ее схватили по моей вине – не составляло никакого сомнения. Я даже предполагал на девяносто девять процентов, что ее заложил Алексей. Ясно, что он догадался о том, кто неуловимым бродит по городу, оставляя за собой кровавый шлейф трупов. Шагнув назад и спрятавшись под тень высокой пихты, я досмотрел, как Карину погрузили в фургончик и с мигалками увезли по Шевченко в сторону полиграфкомбината.

– Вот черт!

«И что теперь делать?» Ну ничем… совершенно ничем я не мог помочь девушке в сложившийся ситуации. «Вот же гадство! Теперь, помимо дочерей придется вытаскивать еще и ее». Не мог я просто так отвернуться от такой ситуации, в какую попала Карина. Мать постоянно говорила, что настоящий мужчина всегда должен помогать слабым и беззащитным, особенно противоположному полу.

– Гадство! – в очередной раз выругался я, в последний момент сумев вернуться обратно под тень пихты от мимо пролетающего квадрокоптера.

Нечего лишний раз испытывать удачу. Проще отсидеться, чем потом расхлебывать неожиданно свалившиеся проблемы.