Завтрак с Машиахом

Мрачные кварталы Рамаллы серым холодным равнодушием встречали гостей, ехавших в старом фургоне. Резкий порыв ветра поднял в воздух облако из обрывков газет и ошметков тонкого целлофана, веером закручивая их над пустыми улицами. Одинокая голодная дворняга со впалыми боками устало бежала по грязному тротуару, слегка прихрамывая, то и дело заглядывала в поисках съестного в многочисленные подворотни, принюхиваясь к кучам мусора, которые встречались на каждом углу. Занятая своими важными делами и думая только о том, где найти что-нибудь съестное, она не обратила внимания на промчавшуюся мимо машину. Черные металлические решетки почти на всех окнах домов не придавали городу приветливости и лишний раз подчеркивали процветавшие здесь нищету и преступность. Несмотря на то что часы показывали девять утра, людей на улицах не было.

Саид с недоумением наблюдал из окна автомобиля за городским пейзажем и наконец, не выдержав, произнес:

– Ахмет, как ты думаешь, куда делись все люди?

Но вопрос остался без ответа, мечтательный взгляд старца был устремлен вдаль, сквозь автомобиль, он представлял, как его пламенное обращение, с которым он должен выступить на грандиозном митинге через несколько часов, вдохновит десятки тысяч его сторонников. Шейх был непревзойденным оратором, умеющим искусно воспламенять сердца миллионов слушателей. Каждое его слово было наполнено искренностью и верой. В его речи не было ни фальши, ни пустых обещаний и красивых, но ничего не значащих слов, свойственных большинству политиков.

Машина проехала еще несколько кварталов, улицы по-прежнему были безлюдны. Вскоре автомобиль обогнал большой автобус, спешащий на большой скорости в западную часть города. Пять минут спустя на дороге появились единичные местные жители, по мере того как машина приближалась к стадиону, где должен был состояться митинг, людей становилось все больше. И только сейчас Саид понял, что большая часть горожан спешила увидеть выступление его друга. Движение транспорта осложнялось тем, что толпы людей не помещались на тротуарах и выходили на проезжую часть, перегораживая путь автомобилям. Водитель начал сигналить, стараясь проехать через настоящую человеческую реку, плавно текущую к стадиону. Все окрестные улицы были заполнены людьми, во дворах домов стояли сотни автобусов, прибывших со всех уголков Палестины.

Люди в камуфляжной форме и с зелеными повязками на голове, с автоматами в руках, окружившие плотным кольцом место митинга, проверяли каждого человека на входе. Машину остановили военные.

– Куда прешь? – высокий худощавый парень подбежал к водителю. – Не видишь, здесь люди идут? А ну давай поворачивай назад.

Водитель попытался все объяснить человеку в камуфляже, но тот и слушать ничего не хотел:

– Поворачивай и все! Или хочешь, чтобы я тебя арестовал?

– Эй, приятель, ты давай осторожнее будь на поворотах, – Саид, выйдя из машины, протискивался сквозь плотную толпу людей. Он подошел к военному, что-то негромко сказал ему на ухо, после чего парень вытянулся в струнку:

– Надо было сразу предупредить. Сейчас все организуем, не волнуйтесь.

Парень в военной форме позвал нескольких своих помощников, на ходу обозначил их задачу.

***

Остановившись в проеме, ведущем к выходу, шейх прислушивался к человеческому гулу на переполненном стадионе, он немного волновался. Исин готовился сделать решительный шаг в будущее, но в это время к коляске подошел его помощник, Захид Саким:

– Святейшество, у меня для вас срочная информация.

К помощнику шейха подбежал Саид:

– Послушай, любезный, не отрывай шейха сейчас, у нас скоро выступление.

– Но у меня сообщение, которое не терпит отлагательств, – настаивал Захид.

– Тебя же по-хорошему просят. Не мешай святейшеству готовиться к выступлению, – телохранитель мягко оттеснил помощника, но Исин жестом попросил Саида остановиться.

– Какую новость ты мне принес? – шейх, прищурившись, окинул Захида внимательным взглядом.

– Мои люди нашли место, где захоронен Ковчег Завета.

Шейх, до этого шептавший про себя текст предстоящего выступления, замолчал. Он пальцем поманил к себе Сакима:

– Где вы его нашли?

Саким был бледен и даже напуган, он нерешительно наклонился, словно боясь, что святейшество его укусит, и тихо произнес:

– Ковчег Завета находится в подвалах мечети Аль-Акса.

В это время ведущий митинга громко объявил в микрофон:

– А сейчас перед нами выступит наш духовный лидер, человек, которого мы все почитаем как национального героя Палестины, несгибаемого воина Аллаха и символ всего исламского мира.

Стадион взорвался громкими воплями радости. Выдержав достаточно длинную паузу, чтобы люди успокоились, ведущий продолжил:

– Шейх Исин!

И стадион забушевал еще сильнее. Сотни репортеров со всего мира направили камеры на сцену в ожидании появления чуда. В это время Саид подхватил коляску и помчался на импровизированную трибуну, обшитую зеленой тканью.

***

Овадья находился в самом центре Старого города, он огляделся по сторонам и ощутил себя в другом измерении. Древняя старина давила со всех сторон необычными смутными воспоминаниями, ранее незнакомыми Менахему. Ему показалось, что время странным образом сдвинулось со своей исторической орбиты и он переместился в период правления царя Давида, когда Иерусалим только-только был провозглашен столицей могущественного еврейского царства. По улицам спешило много людей, но Овадья их не замечал, они, словно призраки, осторожно проплывали рядом с ним. Чистенькие старинные дома, ровно выстроившиеся в строгую линию, торжественно смотрели на него, готовые отдать поклон в знак глубокого почтения. «Я потомок самого Давида? Не может этого быть! – Менахем отказывался верить в новость, которую услышал несколько минут назад. – Великий царь Давид – мой предок?» Чувство гордости запылало в душе молодого человека, но Менахем постарался усмирить столь несвойственный ему порыв. Он снова попробовал убедить себя, что этого не может быть: «Какой я продолжатель царской династии? Давид жил давно, его потомки разбрелись по всему миру, растворились во времени и на бескрайних просторах планеты».

Овадья растерянно посмотрел по сторонам, неожиданно непосильная тяжесть обрушилась на него, он почувствовал себя плохо, голова закружилась, в ушах прокатился звон. Не помня себя, Менахем побрел по древним улочкам в сторону Башни Давида. Овадья покинул Старый город и направился к стоянке, где была припаркована его машина. Он обошел ее несколько раз, достал ключи, его повело в сторону, он едва удержался на ногах. Наконец Менахем отказался от мысли сесть за руль и поймал такси, чтобы добраться до дома. Преодолевая страшную усталость и головокружение, он поднялся на свой этаж, вошел в квартиру. Шум в голове нарастал, с трудом держась за стену, Овадья дошел до кровати и рухнул на нее в беспамятстве.

Утренний яркий лучик проник в комнату сквозь шторы и рассыпался множеством солнечных зайчиков, которые резвились, бегали по стенам, потолку и полу, весело гоняясь друг за другом. Самые решительные отблески запрыгнули на лицо молодого человека, который мирно спал на кровати. Овадья невольно поморщился и накрылся одеялом, стараясь спрятаться от озорников, но солнечные зайчики, почувствовав себя истинными хозяевами комнаты, устроили такой кавардак, что Менахему ничего не оставалось, как нехотя открыть глаза. Он потянулся и взглянул на часы. Стрелка на циферблате показывала почти десять, а встреча Менахема с его руководителем Кейлой Овальской должна была состояться полчаса назад. Молодой человек вскочил на ноги, засуетился и в панике бросился в ванную комнату, проклиная все на свете. Второпях он принял душ и начал было чистить зубы, как вдруг до его слуха сквозь шум воды донеслись едва слышные щелчки замка. Менахем остановился. Друзей у него не было, и никаких посетителей он не ожидал. На ходу накидывая на себя серый махровый халат, он по-кошачьи прокрался в коридор и спрятался за угол. Замок щелкнул, тихо скрипнула дверь, и послышались мягкие шаги. Менахем замер. Шаги затихли. Незнакомец, проникший в его квартиру, остановился и явно прислушивался. Тихие шаги стали приближаться к Овадье. Мелькнула серая тень. Менахем застыл, его сердце заколотилось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется от напряжения из груди. Он вспомнил про свое служебное оружие, но оно находилось в другой части квартиры. Овадья выругался про себя и крепко сжал кулаки. Шаги приближались, и из-за угла появилось дуло пистолета. Дальше медлить было нельзя. Менахем со всей силы ударил ногой по руке незнакомца, пистолет с шумом упал на пол. Овадья выскочил из-за угла и попытался нанести удар по челюсти непрошеного гостя. Однако молниеносный удар ногой подсек Овадью, и не успел он долететь до пола, как получил сокрушительный удар в нос, от которого у него в глазах вспыхнуло, а затем потемнело. Издалека до него донесся глухой звук от падения его собственного тела.

Менахем открыл глаза, когда почувствовал, что чья-то рука бьет его по щекам. Перед ним стояла Кейла Овальская, которая невинно улыбалась.

– Извините, босс, но что вы здесь делаете?! – перебарывая боль, простонал хозяин квартиры.

Кейла вытянула руку и нежно прикоснулась ко лбу Менахема, потом, поправив ему волосы, легко взяла за подбородок и повернула его голову сначала вправо, потом влево, оценивая, насколько повреждено лицо. Наконец после проверки ее широкая улыбка обнажила белоснежные зубы:

– Пустяки. Всего лишь разбит нос и пара царапин. До свадьбы заживет, если ты, конечно, собираешься жениться. Голова сильно болит? – не дожидаясь ответа, она взглядом окинула комнату, затем подняла с пола пистолет и убрала его за пояс. Закрыв дверь на замок, Кейла бесцеремонно обошла всю квартиру, заглядывая в каждый угол и открывая для досмотра шкафы. Кейла была одета в черную кожаную куртку и такого же цвета кожаные облегающие штаны, которые подчеркивали красоту ее стройного и мускулистого тела.

Ошеломленный Менахем, еще не придя в себя, пробормотал:

– У меня… эммм… у меня все нормально. Эмм… То есть было нормально, пока вы столь странным образом не зашли ко мне в гости. Вам так сильно захотелось попробовать мой утренний кофе?

– Извини! Но ведь полчаса назад мы с тобой должны были встретиться. Я звонила тебе. Твой телефон не отвечал. Я боялась, что опоздаю и тебя уже нет на этом свете. Хорошо, что я пришла вовремя, – ее голос вдруг изменился и стал более теплым, она добавила: – Главное, что ты жив!

Наверное, не было в жизни Менахема случая, чтобы он не мог вымолвить ни слова от растерянности. Даже когда убили его родителей и деда, он всегда оставался собранным и решительным. Но в этот раз Овадья был настолько удивлен, что недоуменно смотрел на шефа.

– Кстати, где твой телефон? – спросила Кейла.

– Ну, я его потерял.

– Вот, возьми, – она вытащила простой кнопочный телефон и протянула Менахему. – Этот телефон не прослушивается, и в него внесен мой номер.

Овальская взглянула на руку молодого человека и вздрогнула, заметив большой перстень.

– Откуда это у тебя?

Слова Кейлы наконец вывели Менахема из оцепенения, он с удивлением посмотрел на палец и покраснел:

– Мне его подарил один человек.

Кейла взяла Менахема за руку, чтобы лучше рассмотреть перстень.

– Это тот самый старик из мечети?

– Да, бооосс, – растягивая слово, подтвердил Менахем, его лицо вытянулось от удивления. – Откуда вы знаете?

– Во-первых, Менахем, хватит обращаться ко мне на вы и называть меня боссом. Называй меня Кейлой. И мы ведь можем общаться на ты? – она лукаво улыбнулась.

– Конечно, эээ, Кейла, – с некоторым трудом выдавил Овадья.

– Ну а во-вторых, – продолжила Овальская, – этот старик – левит, и он мой родственник. И к тому же он хранитель Ковчега Завета.

– Ваш, ой, извини, твой родственник?! – поправляя самого себя, воскликнул Овадья.

– Да, – небрежно бросила Овальская. Затем она снова посмотрела на перстень и перевела взгляд на лицо Овадьи, словно какая-то догадка осенила ее. Внешность Кейлы преобразилась и приобрела особую торжественность и непонятную Менахему сосредоточенность. Она медленно произнесла, но уже обращаясь на вы:

– Так, значит, вы и есть тот самый человек, которого мы ждем долгие годы? Я рада вас приветствовать, – Овальская выпрямилась перед хозяином квартиры и с глубоким почтением поклонилась. – Моя задача теперь охранять вас.

От такого официального обращения Менахем отпрянул назад, потом замотал головой:

– Кейла, хватит. Ты как тот старик. Я обычный человек, и разве мы с тобой не договорились обращаться друг к другу на ты? Прошу тебя, обращайся ко мне на ты.

– Ладно, хорошо, – согласилась Кейла.

– А с чего ты взяла, что меня надо охранять?

– Ты последний посланник, которого Всевышний направил на землю, давая единственный шанс человечеству на счастливую жизнь. Но в это же время придет еще один посланник, который накажет людей за все их грехи. Будущее нашей планеты зависит от тебя, мой повелитель, насколько ты окажешься сильным духом.

– Нет! Нет! Ты ошибаешься, от меня ничего не зависит. Единственное, что я умею, это бороться с террористами, и не более того.

– Ты один из потомков царя Давида и по преданию на рубеже исторических эр появишься на Земле обетованной в облике обычного человека, от которого будет зависеть будущее мира.

– Откуда ты знаешь, что я из рода Давида? Это же было так давно.

– В древности первосвященники имели огромную власть над народом и царями, их сила заключалась в навязывании людям страха перед карой небесной, этим запугивали народ, требуя взамен с каждого десятину и покорность. Они представляли Бога в облике жестокого небесного правителя, карающего каждого, кто живет не по канонам Торы, которую, между прочим, сами же и написали. Но Всевышний – это нечто большее, чем дамоклов меч, это Царь небесный, дарующий людям самые большие богатства в мире, о которых коэны боялись рассказывать народу, – Кейла села в кресло и продолжила: – После смерти царя Соломона на трон взошел его сын Ровоам. Он был неплохим человеком, но ему не хватало мудрости отца. Вскоре к новому царю пришли люди и попросили снизить непомерно высокие налоги, однако Ровоам не решился пойти на уступки народу. И тогда десять колен иудейских отвернулись от него, царь смог заручиться поддержкой только клана Иуды и частично Вениамина. Народ восстал, и еврейское государство разделилось на две части – Израиль и Иудею. Вскоре Египет напал на царство Ровоама и покорил часть его земель. В дальнейшем на Израиль стали часто нападать кровожадные ассирийцы, которые сжигали все на своем пути, а людей подвергали долгой мучительной смерти, бросая на колья. Часть евреев в панике бежала из Израиля, затем было много нашествий чужеземцев, которые истребляли наш народ. Десять колен Израиля после нападения ассирийцев растворились в веках, но они остались живы, сохранив традиции своей родины и иудаизма.

Первую волну беженцев составили мизрахи – восточные евреи, которые подались в арабские страны, Персию, Среднюю Азию и даже в Китай. Часть из них вернулась в Израиль в тысяча девятьсот сорок восьмом году, часть осталась жить на своей второй родине. Когда полки римских легионеров ступили на землю Израиля, чтобы подавить восстание иудейского народа, многие наши предки в панике покинули Землю обетованную и переселились на территории своих захватчиков, а затем гонимые властью перебрались в Испанию, где к ним относились вполне терпимо. Беженцев, перебравшихся из Израиля и Иудеи в Римскую империю, назвали сефардами. Они неплохо устроились на Пиренейском полуострове, пустив крепкие корни в испанскую землю. И все бы было хорошо, но вскоре арабы вторглись в испанские королевства, не знаю почему, но наши братья-евреи выступили на стороне арабов и в тайне от местных жителей под покровом ночи коварно открыли ворота для врагов. После такого предательства испанцы возненавидели иудеев и затаили на них на долгие годы черную обиду. После изгнания арабов они устроили кровавую травлю сефардов. Евреи бежали во Францию, Италию, Грецию и поселились в этих странах, сохраняя иудейские традиции. В истории большого перемещения нашего народа была еще и третья группа беженцев из Израиля, их называли ашкеназами. Часть евреев под напором врагов покинула родину и двинулась на север, к Кавказским горам. Этот переход был крайне трудным для израильтян, но они преодолели горные хребты и присоединились к Хазарскому царству, где вскоре смогли убедить элиту диких народов принять иудаизм. Далее ашкеназы мигрировали в славянские земли, часть из них осела на широких просторах Руси, а большинство евреев двинулись дальше, примкнув к вестготам, они осели вместе с саксами на территории современной Германии, далее переселились в Голландию и Англию.

– Интересно! – усмехнулся Овадья. – Но как удалось отследить все передвижения иудеев по миру?

– Это работа коэнов, они посылали нас, левитов, в путь с каждой группой беженцев, чтобы мы берегли ценности Торы, не забывая сохранять в сознании людей верность иудаизму. С помощью левитов коэны создали тайную организацию «Саяним», которая по своей мощи и значимости куда более могущественна, даже по сравнению с «Моссадом». Нашу разведку, если говорить честно, и создали потомки первосвященников. Однако коэны на протяжении всей истории использовали тайные каналы только для одной цели – укрепления собственного могущества, но никак не в интересах простых людей. Они долгие тысячелетия ждали прихода своего главного ставленника – Машиаха, который якобы должен наказать от имени Бога людей за грехи, а затем построить новое светлое царство.

– Странно. Маленькая закрытая группа людей хочет покарать все население планеты… Кто же им позволит сделать это? Есть Америка с передовой демократией, Англия, Франция, Россия, Китай – у них мощные армии и ядерное оружие, разве они позволят каким-то коэнам творить зло на Земле? – Менахем с недоверием посмотрел на Кейлу, не веря ни в одно слово шефа.

– Армии ничего не решают в таком вопросе, это всего лишь символ, который падет перед посланником Бога. Сила Машиаха в Ковчеге Завета, в его сверхсиле, которая способна стереть планету с карты Вселенной или возродить навсегда мир и процветание. Весь вопрос в том, кому достанется главное сокровище мира.

– Опять ваши сказки. Что может быть в этом золотом ящике, который никто и в глаза-то не видел? Я не верю в эти мифы, как и в приход Машиаха.

Глаза Овальской обиженно блеснули, но она склонила голову перед молодым человеком:

– Нам некогда спорить, твой конкурент приближается. Нам стоит поторопиться. Скоро, очень скоро у тебя состоится битва с ним. И ты знаешь, кто он. Безжалостный убийца, способный залить кровью весь мир.

– Но зачем тогда Бог, по-твоему, отправил на землю двух посланников? – в недоумении возмутился Менахем.

Кейла хотела ответить, но неожиданно вздрогнула:

– Тише! К нам, кажется, пожаловали гости.

Только сейчас Менахем услышал едва уловимый скрежет в замке входной двери.

***

Стадион взревел, увидев на трибуне шейха. Десятки тысяч собравшихся сторонников движения «Хамам» радостно, словно по команде, вскочили со своих мест и принялись воодушевленно приветствовать своего кумира громкими непрекращающимися возгласами. Исин подслеповатыми глазами смотрел со сцены на людей, не различая лиц и силуэтов, но чувствуя теплую волну восхищения и ликования десятков тысяч сердец. В такие моменты он черпал жизненные силы из этой огромной массы, понимая, что нужен людям, и это ощущение придавало силы для борьбы с врагом и терпения для преодоления тяжелых болезней. Сидя в инвалидном кресле на высокой трибуне, он возвышался над бурлящей массой людей, готовых ради светлого будущего последовать за ним на любую битву, на которую поведет святейшество. От переполнявших его чувств комок подступил к горлу, от счастья глаза наполнились влагой. Исин посмотрел на небо и ощутил неимоверное удовлетворение жизнью. Приветствия не умолкали еще долгое время, то немного затихая, то вновь вспыхивая необузданным приливом всеобщего восторга. Шейх начал отсчитывать про себя цифры, стараясь собраться для выступления: «Десять, девять, восемь…» Он давно написал речь для своих сторонников и был готов к этой встрече, но после озвученной Сакимом новости в его голове все перепуталось. Мысли сменялись с невообразимой скоростью, побуждая быстро принять решение.

«Так, значит, Ковчег Завета находится в мечети Аль-Акса! Это меняет все условия игры. Возможно, у нас появится оружие, благодаря которому нам уже никто не будет страшен. Что же, иудеи, посмотрим, как вы теперь заговорите!» Шейх поднял руку. Гул постепенно стал стихать. Старец терпеливо ждал, пока над стадионом не воцарилось благоговейное молчание. Слышен был только трепет большого количества зеленых флагов, которые люди держали над головами.

– Мой народ! – Исин постарался вложить в это обращение всю силу своей души. – Приветствую вас на земле нашей святой Родины, на которой мы все еще живем, за что великая хвала Аллаху, – он выдержал паузу, стараясь, чтобы каждое слово проникло в сердца собравшихся. – Когда-то пророк Мухаммед после общения с Всевышним спустился с небес на небольшой кусочек земли, избрав для себя как самое святое место в мире наш Иерусалим, принеся слово Бога нам, людям, чтобы, познав великое начало, мы стали жить по законам, несущим мир и процветание, – шейх произносил речь громко и четко, выделяя каждое слово. Появилась одышка, он неожиданно замолчал, стараясь прийти в себя. Стадион замолк, ловя каждое слово святейшества. – Аллах призывает нас к добродетели и справедливости, любви к ближнему и помощи слабым. И мы свято чтим эти заповеди, ежедневно читая Коран, молясь, возносим хвалу Всевышнему, прося только одного – чтобы на нашей земле был мир. – Толпа воодушевленно поддержала слова шейха. Исин вновь поднял руку, требуя тишины. – Мы просим мира, обращаясь к небу, молим Всевышнего о ниспослании нам очищения и спасения от грехов, кои есть у каждого из нас. Но также мы, жители великой Палестины, молим Аллаха дать нам силы для дальнейшей борьбы с проклятыми оккупантами, которые уничтожают наших людей, отнимая у нас последние земли, подаренные Всевышним. Мы должны готовиться к последнему походу на своих врагов, мы обязаны изгнать их из Палестины и отправить туда, откуда они пришли, – в пески Синая. Там их место! – Послышались одобряющие возгласы. Шейх выдержал паузу, стараясь дать людям возможность выплеснуть все свои обиды. – Да вознесем хвалу Всевышнему и подготовимся к интифаде, которая принесет нам победу. Мы не должны давать покоя оккупантам. Пусть под их ногами горит земля. Им следует понять, что погибель придет в Израиль и не пощадит ни одного иудея. Ни у кого из тех, кто замарал своим присутствием нашу святую землю, не будет возможности спастись!

Мужчины и молодежь! Я обращаюсь к вам! – старец сделал глубокий вдох, готовясь произнести самую важную часть своей речи. Стадион замер в ожидании слов шейха, произносимых словно по велению Аллаха. – Вы не должны сидеть дома и ждать, когда израильтяне ворвутся в наши дома, их танки разрушат наши жилища, а самолеты разбомбят города и деревни. Мы должны вместе подняться в едином порыве под зеленым знаменем Всевышнего в последний решительный бой! Аллах смотрит на нас с небес, внушая нам веру в правое дело. Он должен гордиться мужеством и решительностью Его самых искренних последователей и благодарных сынов! – стадион молчал, даже флаги поникли, прислушиваясь к словам шейха. – Организовывайтесь в отряды, собирайте оружие. Впереди у нас последний бой! И только тогда, когда наш дух по своей мощи поднимется до небес, к нам на помощь придет святой Махди, который покарает наших врагов и принесет мир и процветание в Палестину! Смерть иудеям! Смерть! Да пребудет с нами Великий Махди! Аллах Акбар!!!»

Наступило гробовое молчание. Толпа пыталась понять смысл речи, произнесенной святейшеством. Прошла минута, другая, внезапно людское море пришло в движение, на трибунах все забурлило, словно вулкан, готовившийся к мощному извержению. Зеленые флаги взметнулись вверх, окрасив стадион в изумрудный цвет ислама, в горле у каждого участника митинга стоял ком, люди ощутили, как их охватывает новое, еще до конца непонятное им чувство, свидетельствующее о начале чего-то небывалого, грандиозного, того исторического момента, который вскоре кардинально изменит всю их жизнь. Выйдя из состояния блаженной эйфории, сторонники шейха наконец осознали всю важность момента, и вскоре из глубины души веками жаждущих свободы людей с огромным трудом, как выражение их заветных мечтаний, вырвались, словно вулканическая лава, несколько надрывных слов: «Аллах Акбар! Аллах Акбар!»

Исин, завершив речь, воодушевленно смотрел вперед, ощущая приближение девятого вала человеческих эмоций.

– Это было самое лучшее твое выступление! – прошептал Саид шейху на ухо.

Старец повернулся к телохранителю: