Эволюция G.A.N.Z.A.

– Время чудес, – усмехнулся Брайн и опять поднял руки, как весы, отмеряя свои слова. – Мы не можем в перспективе отправить вас в поселения колоний. Сейчас операция проходит по всему континенту. Что будет дальше, мы не в силах предсказать.

– Но есть же способ?

– Конечно, есть, и это всё входит в сумму, которую нужно уплатить.

– Мы готовы.

Брайн поднял руку.

– Не торопись. Даже если операция пройдёт удачно, вариантов немного. Либо мы ставим фоновый код, и она спокойно ходит в школу, растёт, в случае необходимости пройдет все тесты, например, у врача и сможет продлять лицензию, либо… код не пройдет. Может, они усилят защиту или что-то ещё. Тогда нужно полностью углубиться в зону отчуждения. Прервать всю свою размеренную жизнь. И уходить очень быстро. Быть подальше от цивилизации. А она будет носить линзы и желательно поменьше появляться в местах скопления людей. Аэропорты, вокзалы. И потом не забывай. Только 10 лет. Увы…

– 10 лет, – повторил Кат. – Целых десять лет жизни или она умрёт через два месяца. Мы решили. И меня не стоит убеждать.

Кат смотрел на темнокожего дельца с разочарованием.

– Кому как, – Брайн пожал плечами. – У всех свои меры весов, – он опять поднял руки. Ты не из первой сотни, с которым я лично беседую и надеюсь не с последним клиентом.

– Теперь о бизнесе, – предложил Кат.

Брайн довольно усмехнулся.

– Ты не тратишь время даром.

– Считаю это лишним. У меня время истекает, она живет на инъекциях.

– Тогда к делу.

Брайн встал из-за стола и подошел к двум операторам, которые сидели за мониторами.

– Надеюсь, ты принес деньги.

– Да, часть. Как и было сказано.

– И никаких кредитов, – оценивающе посмотрел на него Брайн поверх мониторов. – Ты же в курсе?

– Да.

Кат встал и, встретившись взглядом с высоким, у которого автомат висел на шее, медленно растегнул молнию. Они следили за его руками, пока он стаскивал с себя куртку и свитер. В районе живота липкой лентой были закреплены 8 пачек крипто-валюты. Болезненно поморщившись, Кат оторвал пластиковые чехлы и достал оттуда тонкие пластинки. Пачки он положил перед Брайном на стол. Тот, не сводя глаз с денег, сел на своё место.

– Сколько?

Кат натянул назад свитер.

– Как было сказано, полтора миллиона. Остальное – после операции. Я подумал, что меня грабят.

– Мы подумали, что ты из полиции и подставной. Так что квиты.

Брайн взял один чек и, выудив откуда-то короткий карандаш сканера, прижал к поверхности. Мигнул зелёный огонёк.

– Извини, – сказал он, – привычка.

Жестом пригласил Ката сесть.

– Итак?

– Хоть какие-то гарантии? – спросил Кат. Эта сумма не упала мне даром. Я многое продал и влез в долги.

– И всё это ради жизни дочери, – подчеркнул чернокожий.

– Да, мы сделаем для неё всё. Но я хотел бы знать хоть что-то из того, что предстоит.

Брайн кивнул одному из своих, тот сгреб деньги в ящик, закрыл кодовый замок, и вышел из помещения через металлическую дверь. Кат проводил его взглядом.

– Сейчас выдадим тебе штрих-код и пеленг. Ты должен быть на связи.

– И всё?

– Гарантии от мистера Валиона. Тебе любой объяснит, что значит его слово. Проболтаешься, и ты – труп. И никакой операции. Оплачиваешь и молчишь, всё будет сделано на высшем уровне. У нас опытные врачи, которые не хотят работать у Предтечи по соображениям веры, – Брайн усмехнулся. – Не волнуйся, ты не первый в очереди. Нужно понять место и время операции. Процесс занимает около двух дней. Также важна диагностика. Это всё не быстро. Позвоним и вызовем тебя с дочерью. Уж точно не в это место.

– Как мы поймём, что пора?

– С вами свяжутся. Будет подготовлен безопасный проезд. Но предупреждаю, ни ты, ни жена не будете знать место.

– Надеюсь, нас не повезут в мешках?

– Увы, нет. Будь моя воля, я бы делал именно так. Только отсюда ты тоже поедешь в мешке и забудешь о разговоре до момента нашего вызова через браслет.

– И без денег, – подчеркнул Кат.

Брайн поморщился и обратился к своим.

– Почему все видят только плохое в возможности урвать немного чуда?

Кат осмотрел помещение, негров с оружием и пыльную паутину, свисающую с потолка.

– Потому, что вы не напоминаете волшебников.

– Правильно, – улыбнулся Брайн, – я лишь укажу тебе путь. Ты сам проверь, как глубока кроличья нора.

Он опять подошел к операторам. Один из них кивнул и, взяв из коробки браслет, приложил его к станции.

– Ну вот, кодировка есть, – сказал Брайн.

Он взял браслет и помахал им в воздухе.

– Как долго ждать?

– Ты нетерпелив, однако. Я же сказал – два дня.

– Моя дочь больна. Мне важен каждый час.

– С тобой свяжутся. Держи браслет на руке. Это твой ключ.

– Где это будет? Откуда мне знать, в какую сторону ехать с дочерью…

– Не будь кретином, – повысил голос Брайн. – Сейчас никакого места. Никто не отправит тебя на другой материк. И перестань тыкать своей дочерью. Мы и так знаем, сколько жизней спасли и ещё спасем. Ничто не дает таких чудес, как G.A.N.Z.A, приятель. Это – глобальное чудо. И деньги – это средство. Верь. Это Предтечи зарабатывают на этом послушников. Мы же, дарим надежду.

Закончив говорить, Брайн собирался вернуться к столу, но один из операторов схватил его за руку и ткнул пальцем в монитор. Он недовольно дернул руку так, что браслет упал на пол. Кат с тревогой посмотрел под стол куда тот закатился. Негр рядом с ним напрягся и, расставив ноги шире, крепче взялся за автомат. Все посмотрели на своего босса. Тот поднял ладонь, сдерживая неконтролируемые порывы и тревогу. Склоняясь, он рассматривал данные на мониторе, которые были не видны остальным. Кат, вытянув шею, искал глазами браслет.

Дверь резко распахнулась, и вбежал темнокожий парень, крикнув с порога:

– Внешняя передача.

– Вижу. Не ори.

Паника операторов стала ощутимей. Кат заерзал на кресле.

– Что случилось?

От него недовольно отмахнулись.

Негр в дверях ждал распоряжений.

– Они с ума сошли. Такой объем по открытому пеленгу.

– Заткнись, – ответил Брайн, – контролируй сигнал. Значит у них нет другого выбора.

– Слишком большой объем, мы не успеем, – сказал один из парней за столом.

– Качайте. Это что-то важное. Почему мы?

Тот, кто стоял в проёме, метнулся назад, оставив дверь открытой.

– Мы успеем скачать, но без гарантий, босс.

Брайн мельком глянул на Ката. Тот с тревогой смотрел, как они следят за показаниями на мониторах, и встал с кресла.

– Если что-то срывается, верните деньги.

– Спокойно, Кат. Небольшая проблема и никаких вопросов к нашей сделке.

В дверь опять забежал парень и крикнул:

– 10 минут. Забираем всё. Слабый сигнал и очень большой объем. Коды доступа от Сигмы—7. Красный протокол, – и снова скрылся.

– Зараза, – сказал кто-то. – Видимо, их здорово прижали.

Брайн разогнулся от стола и покрутил пальцем в воздухе. Все, как по команде, принялись за дело. Быстро принялись отключать оборудование и паковать вещи. Только один с автоматом не двинулся с места, наблюдая за Катом.

– Какого черта? – спросил тот.

Брайн сложил ладони и потер ими:

– Порядок, Кат. Наши друзья в зоне отчуждения испытывают трудности, и мы им помогаем. Но… – он предупредительно поднял палец… – дай закончить. Это никак не скажется на сделке. Операция будет. А данные нам только помогут.

– Когда? – спросил Кат настойчиво.

Брайн открыл было рот ответить, но в этот момент резко прозвучал сигнал. Он стал повторяться каждые несколько секунд. Операторы компьютеров с тревогой переглянулись.

– Мы в сетке. Нас пеленгуют.

Брайн воздел глаза к потолку:

– Твою ж мать. Дерьмо… Прости, Кат, тебе опять мешок на голову, и в путь. Мы сворачиваемся.

Ката грубо схватили сзади. Он отклонил голову от мешка, который ему хотели одеть на голову, и страшным голосом закричал:

– Браслет!!!

– Чёрт, – Брайн пошарил вокруг себя и, вспомнив, заглянул под стол, увидев валявшийся предмет, – держи.

Браслет сунули Кату в карман. Одели мешок на голову и быстро повели по коридору. Он не видел больше ничего, но слышал, как в соседних помещениях бегают люди и говорят на разных языках, собирают оборудование. Открылось несколько дверей на пути, спотыкаясь о выступы, задыхаясь от душного мешка, он быстро шел, подгоняемый в спину. Ему помогли подняться по лестнице, вывели, видимо, на улицу, он почувствовал свежий воздух. Подъехала машина, сели в неё и ехали минут 10, остановились резко, так что Кат ударился о переднее сиденье головой.

– Выходи. И не дури, парень. Сосчитай до 30 и сними тогда мешок. Оставь себе в подарок.

Кат вылез из машины на ощупь. Дверца хлопнула и шум мотора быстро удалился. Выждав положенное время, он сдернул мешок с головы, и первое, что увидел, были разводы смога на темном небе. Дождь уже не шёл. Нащупав в кармане браслет, он достал его. Так и стоял на пустынной улице, держа в одной руке чёрный мешок, в другой – браслет, единственную надежду на спасение своей дочери.

4

– В вашей жизни было когда-нибудь счастье, святой отец?

– Оно и сейчас есть. В молитве Господу. В благодати его.

– Это был не риторический вопрос. Я хотел услышать ваш мирской ответ. Был ли у вас праздник в жизни? Что это для вас? Смех детей? Радость подарка? Общение со своей семьёй?

Священник склонил голову и подумал:

– Это радость встречать каждый день, зная, что будешь нести слово Господне.

Высокий худой ксенон посмотрел на него своими синими глазами, оглядев с головы до пят, и опять повернулся к окну, сложив руки за спиной.

– Вы искренни?

– Конечно! Ведь это вера!

– Именно она привела вас сюда?

– И не только, – священник смотрел на его спину. – Просьбы прихожан. А что для вас, праздник?

Ксенон смотрел вдаль, сверху опуская взгляд на тёмный город. Они стояли в кабинете с панорамными стеклами на верхних этажах огромного стеклянного небоскреба и словно парили в небе, ведя беседу вровень с серыми облаками.

– Праздник для нас – это видеть возвращение к жизни тех, кто достоин получить её снова.

– Решать подобное может только Господь.

– Уверяю вас, сейчас мы можем не спрашивать у него позволения. Но ведь Его именем можно вдохновить на многое. Правда?

Священник нахмурился.

– Вы видели Бога? – спросил ксенон.

– Нет, – ответил пожилой мужчина. – Но это не важно. Главное – верить. Он есть.

– Вы говорите о вере, которая подкреплена только книгой, написанной очень давно.

Ксенон отошел от окна. В огромной комнате с ультрасовременным технологическим дизайном одна из внутренних стен была оформлена, как лунная поверхность, где за стеклом сияли в вакууме живые отблески звезд.

Он остановился перед стеклом так, что его дыхание касалось идеально гладкой поверхности, и смотрел на звезды. Его лицо было невозмутимо.

– Я верю в тех, кого ежедневно вижу со слезами радости. Обнимающих своих родных. Любящих жизнь.

Священник покивал и сказал:

– Вы делаете благое дело. Но кто убедит в искренности ваших намерений?

– Вы несёте людям слово и укрепляете их веру. Даете надежду и направляете на путь, который считаете правильным. Берёте за это меньше и именно поэтому – это можно считать искренностью?

– Но вы же не отрицаете, что Он есть?

– Зачем? Потому что Он дал свободу воли? В остальном, нам всё равно.

Священник аккуратной поступью подошел к ксенону и стал немного сбоку и сзади. Они вдвоем смотрели на темноту с россыпью звезд. Пространственный эффект Млечного пути был потрясающим. Он заполнял всю стену, от потолка до пола. Созвездия и туманности мерцали величественным светом и среди них отражались две фигуры.

– Вы сказали о Боге так, как мог бы утверждать только человек, понимающий суть вещей. Для всего остального есть утверждение, что пути его неисповедимы.

– Оставьте проповедь, святой отец. В этом только уважение к вашему занятию и ничего больше. Мне незачем говорить вам о Боге и противопоставлять. Мы служим своей Церкви. Отрицать её значение бессмысленно. Да, мы молоды и не можем похвастаться тысячелетиями пути. Но мы уже есть, и этого не отменить. А утверждать, что её влияние ничего не значит, просто глупо. Насколько вы можете признать факт существования нашей веры – ваше личное дело. Но вы – образованный человек и прекрасно понимаете, что в истории было немало примеров зарождения чего-то нового, в чём святая церковь видела угрозу для себя. Поверьте, нам действительно всё равно. На Земле достаточно религий и без нашего участия. Мы оберегаем лишь то, во что верим сами и не собираемся убеждать в этом других. Люди сами приходят к нам. Так же, как и вы, например.

Священник сделал несколько шагов в сторону, недоуменно потёр свой лоб и, повернувшись назад, сказал:

– Да я пришел с просьбой, но также и поговорить. Я крайне благодарен за нашу беседу. Она важна, в первую очередь, как для меня, так и для моих прихожан, в вере которых я часто наблюдаю сомнение. Они задают вопросы, на которые я не вправе давать точные ответы и понимаю, как сложно им верить в то, что они никогда не видели. Но Господь в их сердцах живет. Мы вместе решаем множество проблем, и главное – стараемся укрепить наш дух в периоды нужды и противоречий. Особенно это ярко видно в общении с молодым поколением, которое смотрит на ваше движение более, так сказать, предметно… отторгаются от мирской жизни… нарушают закон и полностью презирают правила уважения. Это неправильно…

Ксенон повернулся к нему и жестом пригласил сесть в кресло рядом с огромным каменным столом. Он сел сам и показал пальцем вверх.

– Это его стиль: дать веру, которая будет оправданием всех черных деяний, и списать это на человеческую слабость. Вы неправильно всё поняли. Отличная отговорка. Верьте в меня и следуйте сердцу своему в защите святынь. Идите на Восток и верните то, что вам принадлежит, сожгите город Иерусалим, убейте тысячи неверных… – я прошу прощения, если неправильно цитирую, но факт остается фактом. Целая череда чёрных деяний человечества превращается в реку крови, которая бурлит с чьим-то именем на устах.

Священник даже вздрогнул от такого сравнения.

– Это лишь история. В ней только уроки и тяжесть вины, но нет никакого утверждения, что сделано именно по Его указанию. Это люди.

– Я прекрасно понимаю, что за вопросы задают вам люди сейчас, – ксенон покивал головой. Почему именно сейчас, когда у каждого есть шанс спастись от смерти, церковь Предтечи утаивает этот дар от всех и преследует людей, своевольно использующих возможности G.A.N.Z.A.

– Я не совсем так слышу вопросы, – неловко ответил священник.

– Бросьте, святой отец, – махнул рукой ксенон, – это удобно. Удобно для всех, ввести оправдание своим суждениям, вывести во главу только деньги. Проще объяснить именно то, что желает каждый. Получить волшебным образом миллиарды криптовалюты по своей просьбе, молясь на крест.

– Нужно простить людям их слабость.

– Мы как раз так и не делаем. Не подводим каждого к зеркалу и не говорим: «взгляни на себя». Что делаешь ты для ближнего своего? Люди алчны, святой отец, и вы не хуже меня это знаете. Тысячи лет назад им дали надежду и назвали верой. Что они сделали с этим? Как поступили?

Священник промолчал.

– Может, это второй шанс поверить, что стало с верой для человеческого рода в желании достигнуть хотя бы малым числом надежды человечества на жизнь без смерти? Что сделают они, если получат G.A.N.Z.A в дар? Она дает все, но люди постоянно будут требовать больше. Им будет мало. Они быстро забудут, что G.A.N.Z.A. – это дар. Что будет твориться вокруг? Никто не скажет спасибо. Все будут говорить: «Дай».

– Именно поэтому вы установили такую цену за спасение?

– И не считаем это кощунством. Спасение не только для богатых людей. Человек отдает все ради спасения близких и делает это осознанно. Мы берем всё для спасения, оставляя малую долю для существования. Тот, у кого миллиарды, отдает всё и теряет не больше, чем мать, у которой просто есть только 1000, и она готова отдать всё для спасения своего ребёнка. Это мера для веры. Именно поэтому мы сначала видим в людях их намерения, а не размер их состояния.

– Но они идут на преступления ради этого! Вы заставляете людей отдавать всё и толкаете их к этому.

– Вспомните, что я вам сказал, святой отец. Они сами решают, как поступить. Не продавать свой дом, а идут грабить банк, оправдывая это тем, что Предтечи забирают у них всё. Поднимают своё знамя, как крестоносцы, чтобы оправдать свои деяния. Церковь Предтечи – не магазин и не банк. Мы храним то, что принадлежит всему человечеству, и поэтому всегда будем для таких людей плохими.

– Я не оправдываю тех, кто идёт на преступления. Но им так сложно найти другой путь.

– В 99% случаев – это не так. Просто не хотят. Они идут на это ради любви к ближнему? Какая разница в этом? Глобальная. Преступления есть и будут, и не мы способствуем росту преступности. Человеческая алчность. Мы – лишь назначаем цену жизни.

– Это заставляет искать альтернативу. Люди идут в синдикат, и он предлагает решение проблемы.

– Как и церковь преследовала всегда тех, кто решил молится по своим правилам. Нести слово Господне. Разве не так, святой отец? Сколько сожгли людей на кострах, полыхавших в Европе? Темные времена. Нас беспокоит факт бесконтрольного использования G.A.N.Z.A., который называйте, как хотите, каким-то провидением, дан в руки человечеству. Это дар, а не подачка, и неразумно будет определять его, как вседоступность, с которой именно такие еретики, как синдикат, пытаются нажить себе состояние, губя жизни в результате неправильных операций. И мы будет стоять на страже G.A.N.Z.A. Оберегать его всеми доступными нам средствами.

– Вы жестоки. В простых решениях, жить или нет, и сколько нужно за это заплатить.

– Мы верим в человека больше, чем кто-либо, святой отец. В жизнь конкретного человека и в человечество. Так же, как и эти звезды, заполонившие Вселенную. Мы не претендуем на дары рождения. Это – чудо Господа. Но мы боремся с тем, что убивает людей, и стараемся следовать линии, которая оберегает человечество от неправильного использования этого дара преступниками, не осознающими всю глобальность данного открытия. Но я не склонен разубеждать вас или приводить аргументы в пользу церкви Предтечи. Мы уважаем все религии на этой планете. Нам просто нет дела до этого. Мы верим в человечество и человека, в жизнь и смерть.

– Пользуясь страхом, вы делаете просто бизнес, так же, как и синдикат. Вы похожи. Вы жестоки к тем, кто решил сделать выбор в сторону конкурентов.

– В целом вы правы. В одной руке мы держим меч правосудия и делаем это в рамках закона. Но мы ничего не решаем. Это делает правительство. 15 лет назад именно Сообщество наций вручило нам этот дар. Сколько было разговоров и требований? Колонии еретиков только росли. Новые решительные политики наконец-то приняли решение. Все еретики объявлены вне закона.

– Что вы сделаете с этими людьми?

– Святой отец, вы пришли ко мне с просьбой. Наша беседа интересна, но немного затянулась.

– Да, – священник покашлял, – простите. Я совсем потерял чувство времени. Вы правы, я тут ради просьбы, а не для проповеди. Тем более, вряд ли она вам нужна. Нет ничего плохого в том, что есть всему своя цена. Только в моменты отчаяния не все правильно понимают путь, о котором вы сказали. В нашей церкви есть прихожане, которые, к сожалению, находятся в крайне затруднительном положении. Как материальном, так и духовном. И помочь им в решении проблем, конечно моя обязанность

– Вы уверены в своей просьбе?

– Конечно! У этих семей нет ничего, что можно было бы отдать. Они попросили меня похлопотать о спасении своих детей. У обеих семей девочки, 6 и 14 лет, которые смертельно больны. Эти люди регулярно посещают церковь, и я знаю их много лет. И они всегда следуют правилам, прописанным в Библии. Лишать их права на надежду я не счёл нужным, поэтому и пришёл.

Ксенон внимательно смотрел на него синими глазами

– Вы пришли просить за других, святой отец? И не испытываете никого желания задать им вопрос, почему они не сделали этого сами?

Священник пожал плечами.

– Я не могу смотреть на горе, от которого чернеют их души.

– Вот видите. Им проще принять этот дар только с ценником, который обеспечит спасение их детей. Они не слушают, святой отец. Не слушают нас, не слушают вас, они только просят и не хотят слышать отказ. Настолько ли им важно то, что они просят? Почему они не пришли сами и не попросили за себя?

– Я готов просить за каждого.

– Это – доброта. И она когда-нибудь погасит солнце. Вы сделали всё, что от вас зависело, святой отец.

Ксенон обернулся на дверь, словно почувствовал, что она откроется с тихим звуком и внутрь войдут двое служителей.

Священник поспешно встал.

– Могу ли я надеяться, что моя просьба не останется незамеченной?

Ксенон встал следом за ним и дал понять, что аудиенция закончена.

– Вы правы. Я постараюсь сделать всё возможное в ответ на вашу просьбу, но этим людям нужно самим сделать выбор и прийти в церковь Предтечи так же, как это сделали вы, просто попросить. Оставьте данные этих людей у моих помощников на входе в здание и скажите, что Кон Рерик убедительно попросил рассмотреть их вопрос, и мы свяжемся с ними.

Священник ответил легким поклоном и пошел к выходу.

Один из служителей пригласил его жестом и ждал у двери. На пороге святой отец обернулся. Главный ксенон стоял посреди кабинета и равнодушно смотрел ему вслед. Священник коротко поклонился и вышел. Тяжелая дверь закрылась за ним, отгородив странный кабинет и синие яркие глаза.

Ксенон, оставшись со служителями, пригласил их к столу. Его лицо стало холодным и жестоким. Он сел в кресло и молча ждал, пока они сядут напротив. Те сделали это с поклоном и невозмутимыми лицами. У всех троих были горящие синие глаза.

– Верховный Кон Рерик, – начал один из них, – есть новости.

– Я ждал. И очень надеюсь, что они хорошие. Мне здорово портит настроение этот священник.

– Не все, – ответил служитель. – Колонии на юго-западе ликвидированы. Организованное сопротивление рассеяно. Нет ничего, что помогло бы синдикату заявлять об особом статусе поселений и правах тех, кто там живёт. Бульдозеры сровняли последние дома час назад.

– А пресса?

– Все скрыть нельзя, но программа агитации работает по всем СМИ, общественное мнение резко разделено. Синдикат скоро забудут, как только всё будет кончено. Дебаты прекратятся.

– Мы закончили настройку волны, – сказал второй служитель. – Довольно данных, чтобы выводы стали более, чем обнадеживающими. Мод работает успешно.

– Прекрасно, – кивнул Кон Рерик. – Незамедлительно используйте первый круг кандидатов, который мы определили. Мы должны начать немедленно, совершенствуя передачу сигнала. Я надеюсь, что кошмары не заставят больше носителей совершать самоубийства.

– Эта проблема устранена, – склонил голову служитель. – Волна достигнет цели.

– Что плохого тогда принес нам день? – спросил Кон Рерик.

– Это сведения, что Прайс исчез.

Лицо Кон Рерика оставалось невозмутимым, но глаза сверкали молниями.

– Это в момент, когда мы почти получили его со всеми разработками.

– Увы, ему удалось бежать с секретной военной базы.

– И сведения верны? – переспросил Кон Рерик.

– Они шли слишком долго, – подтвердил служитель. – Но база «Заря» пока неприступна для наших агентов. Никто из политиков не может повлиять на высший командный совет. Удалось выяснить, что военные ищут его уже месяц.

– Они умеют хранить только собственные провалы. Вероятно, ему помогли бежать, – сказал второй. – Мы отправили на поиски две группы по всем имеющимся зацепкам.

– Это мог сделать только синдикат, – задумался Кон Рерик. – Значит, он дал им то, что они хотели.

– Военная операция в разгаре. Информация, скорее всего, была в одной из колоний. Искать её среди трупов бесполезно, они будут искать возможность сохранить её на носителях.

– Упрямец. Он с самого начала не хотел с нами сотрудничать. Теперь наверняка у них то, в чем мы нуждаемся больше всего, – сказал Кон Рерик. – Какой прок от волны, помогающей нам двигаться к цели, если те, кто принимает решение, будут дохнуть как мухи? И мы не вечны.

Служители склонили головы в покорности.

– Нам нужен человек из синдиката. Тот, кто является настоящим фанатиком, кто будет знать больше, чем предполагает сам.

– Последние группы могут быть уничтожены на днях. Они скрываются в горах. Полковник Тито не берёт пленных.

– Никто не должен уйти, – подчеркнул верховный ксенон. – Они не более, чем биологический мусор. Возможно, там будет кто-то важный для нас. Остальные… Они исчезнут, как пепел на ветру.