Фабрика

Разумеется, этого не произошло.

К пятнице Сергей окончательно перестал надеяться на чудесное продвижение по карьерной лестнице и смиренно упаковывал нескончаемые мебельные комплекты в коробки. В середине дня его окликнул бригадир:

– Серёга, тебя логист ищет. У Сан Саныча сидит.

– Меня? Зачем?

За два месяца своей работы на фабрике Сергей еще ни разу не видел никого из отдела логистики. Все взаимодействия между производством и офисом происходили на уровне руководителей. Нужно было сделать что‑то очень сильно не так, чтобы кто‑то из офисных сотрудников пришел в цех.

– Откуда мне знать? Иди давай, – приказал бригадир.

– Бегу и падаю, – недовольно пробурчал себе под нос Сергей, но послушался.

Поднялся по расшатанной железной лестнице на второй уровень цеха, прошел по узкому коридорчику, остановился перед желтой фанерной дверью, вытер пыльные руки о мятую футболку, постучался и вошел. Начальника цеха не было. Вместо него за столом сидел Алексей. На нем была белая, явно дорогая рубашка с коротким рукавом и галстук. Поверх галстука на шнурке болтался пропуск с фотографией и крупной ярко‑синей надписью «Отдел логистики».

– Ммм… привет, – удивленно сказал Сергей. Он и сам не знал, чему удивился больше – тому, что сын Фролова всё‑таки работает, или его неожиданному появлению в цехе.

– Добрый день, – ответил Алексей.

Сергей решил, что лишние церемонии только затянут процесс:

– Что тебе надо?

– Хотел извиниться и сказать спасибо, – сказал Алексей. – Если бы не ты, всё могло плохо закончиться.

– Спасибо за то, что я вытащил пацана? Или за то, что не сдал тебя папочке? – уточнил Сергей.

Алексей едва заметно нахмурился, но ответил почти спокойно:

– За всё. Но в первую очередь за Тёму. Я твой должник. Спасибо.

– Пожалуйста, – великодушно сказал Сергей.

Они помолчали.

– Меня Лёша зовут, – зачем‑то представился Алексей.

– Я запомнил. Алексей Игоревич, если не ошибаюсь?

– Да, Игоревич.

Повисла еще одна неловкая пауза.

– Я подумал, может, вечером сходим выпить по кружке пива? – заговорил Алексей. – Я угощаю.

– Хозяйскому сынку сегодня не с кем выпить пива? – снова не удержался Сергей. Алексей раздражал его ещё сильнее, чем при первой встрече, и он никак не мог с этим справиться.

– А если не с кем?

Сергей хмыкнул:

– Ну, если не с кем…

– В восемь в «Фиш‑Энд‑Чипс»? Пойдет?

Сергей попытался придумать причину для отказа, но не смог. А потом вдруг подумал, что ему самому иногда не с кем не то что выпить пива, но и просто поговорить, и со вздохом ответил:

– Да, конечно. Пойдет.

Алексей встал из‑за стола и протянул руку. Сергей автоматически ее пожал.

В этот момент начальник цеха, невысокий щуплый старичок, вернулся в кабинет.

Улыбка на его лице была такой широкой и сладкой, что от нее сводило зубы. Улыбался он исключительно в сторону хозяйского сына.

– Все вопросы решили, Алексей Игоревич?

– Да, Сан Саныч, спасибо. Пойду. Сергей, не забудь, в «Фише» в восемь.

– Не забуду, – согласился Сергей.

Алексей ушёл.

Сергей хотел последовать за ним, но начальник придержал его за рукав спецовки.

– Подожди, Синицын.

Это происходит? Действительно происходит? Я буду бригадиром?

Сергей остановился, стараясь не улыбаться:

– Слушаю вас.

– Узнаю, что на меня или на работу в цехе сыну Фролова жалуешься – уволю.

– Извините, что? Я не…

– Что слышал. Ты работай больше, а не языком трепи, если не хочешь без премии сидеть, – приказал Сан Саныч, сел за свой стол и начал перекладывать какие‑то бумажки с левого края стола на правый.

Потрясающе.

– Ну… я пошел?

– Иди‑иди, – согласился начальник, не поднимая головы от бумаг, и махнул рукой в сторону двери.

29 августа 2004 г.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Саша отставила в сторону утюг и удивлённо подняла глаза на брата, подпиравшего плечом дверной косяк прачечной.

Он только что приехал домой после футбола, в который играл каждые выходные с бывшими одноклассниками и ребятами с фабрики. Мокрая насквозь ярко‑красная футболка, капли пота на лбу, влажные волосы, полупустая бутылка пива в руке, злой взгляд.

Очень злой взгляд.

– О чём я должна рассказать? – не дождавшись никаких пояснений, спросила Саша.

– У тебя есть парень, – раздражённо сообщил Лёша.

– Предположим, – сказала Саша.

– И этот парень рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь.

Саша ошарашенно открыла рот, но не смогла подобрать слов.

– Это правда? – нажал Лёша.

– Нет!

– Может, набить ему морду?

– Что?!

– Или справишься сама? – с ленивой усмешкой предположил Лёша.

– Это какая‑то шутка? – с отчаянием спросила Саша.

– Нет.

Она несколько мгновений смотрела на брата, потом медленно наклонилась, выдернула вилку утюга из розетки и села на узкую деревянную скамью.

– Блин, Сашка, – Лёша поморщился и провёл свободной рукой по волосам, – я просто хотел предупредить. Твой Денис говно пацан. Я всегда это знал. Старший брат у него такой же, я ему сегодня… Да не об этом речь. Короче, рано тебе ещё… с парнями. Если будет руки распускать или ещё что, ты мне говори. Разберусь.

– Да. Спасибо, – сказала Саша. – Большое спасибо.

Лёша сделал глоток из бутылки.

– Гладила себе форму? – спросил он, кивая на брошенный утюг.

– Тёме.

– Пусть сам себе гладит, ты чего?

– Он маленький, – ответила Саша.

– Ты тоже, – с неожиданной улыбкой сказал Лёша.

– Уже нет, – со злостью возразила она.

10 сентября 2004 г.

– Ну хватит, киса, – мягко сказал Денис, с усилием вытянул из заледеневших Сашиных пальцев пульт от телевизора и нажал на круглую красную кнопку. Экран послушно погас. – Хватит смотреть новости. Хватит.

Наверное, для всех было бы лучше, если бы Саша поверила, что Денис заботится о ней. Переживает. Она ведь и правда медленно сходила с ума, всё глубже и глубже погружаясь в трагедию, которая потрясла всю страну.

Но Саша не верила.

…Твой Денис говно пацан… рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь…

Они были одни в её огромном доме. Тёма ушёл на тренировку, Лёша и отец работали, и Денис наверняка всё заранее продумал. Он пришёл через два часа после школы, якобы беспокоясь о здоровье своей девушки, пропустившей уроки, но… Но она не верила. Слишком уж назойливым и настойчивым был он в последние дни. Видимо, стремился получить‑таки то, о чём уже растрезвонил их одноклассникам, прежде чем слухи дойдут до Саши и она скажет, что ничего не было.

Хотя… поверят ли ей? Её слово против его. К тому же это не имело никакого смысла. Ничто не имело смысла…

Она откинулась на широкую спинку дивана и прикрыла глаза. И сразу же почувствовала первое, пока ещё неуверенное прикосновение Дениса к своему бедру. Тонкая ткань пижамы, которую сегодня Саша так и не сменила на нормальную домашнюю одежду, не спасала от неприятных ощущений.

Зачем? – подумала Саша.

Этот вопрос она задавала себе все те месяцы, которые они числились парой.

Зачем?

Зачем тогда, в апреле, она впервые разрешила Денису проводить себя до дома? Зачем дала взять себя за руку? Поцеловать?

Возможно, ей было любопытно? А может, просто не было сил сопротивляться напору симпатичного одноклассника, которого она знала с раннего детства? Или хотелось стать, наконец, как все? В конце концов, ей исполнилось шестнадцать, почти у всех девчонок уже были парни, а у неё не было, и она чувствовала себя белой вороной.

Но поцелуй ей не понравился. Первый поцелуй, всё должно было быть милым и романтичным, чувства, бабочки в животе, все дела… Но она не почувствовала ничего. Ей просто не понравилось. И если бы тогда Денис сделал хоть что‑то не так – например, схватил её за попу, или за грудь, или что‑то ещё – она с лёгким сердцем оттолкнула бы его. Но он всё сделал правильно. И Саша оказалась в ловушке.

Она не понимала, что они будут делать вместе. Рядом с ним ей было скучно. Но он подарил ей тёмно‑красную розу на их втором, уже официальном, свидании. Мягкую игрушку на третьем. И признался в любви на четвёртом – всего лишь через неделю после первого поцелуя. Тогда Саша поверила и, сгорая от чувства вины за собственное равнодушие, ответила на его «Я тебя люблю» смущённым «Я… тоже».

Ловушка захлопнулась.

Она ощущала всё именно так, пока ещё могла что‑то чувствовать, а потом… Потом, после смерти мамы, всё стало неважным. И даже постоянное лапанье Дениса не бесило, не злило, а воспринималось просто как досадное неудобство, от которого она по привычке отмахивалась. Поцелуи – да, раз в неделю она была готова их терпеть. Что‑то большее – нет. Не с ним. Только не с ним.

Вот и сейчас Саша, не открывая глаз, нетерпеливо дёрнула ногой, пытаясь избавиться от его раздражающих ласк. Денис недовольно выдохнул и сдвинул руку выше, к тонкой полоске обнажённого тела между поясом пижамных брюк и топом, и теперь его пальцы гладили уже не ткань, а голую кожу. Как всегда, это казалось не чем‑то приятным, а отвратительным и тошнотворным. И, как всегда, она подумала, зачем ей вообще эти отношения.

Саша резко выпрямилась.

– Киса, – нежно сказал Денис. Кажется, он был настроен серьёзно. – Я не могу, когда ты такая. Как мне тебе помочь?

– Помочь? – с недоумением переспросила она.

Рука Дениса двинулась ещё выше, поднимая топ.

– Расслабься, – прошептал он в изгиб её шеи. – Всё будет хорошо.

Не будет. Ничего не будет хорошо, – отстранённо подумала Саша.

– Нет, – сказала она. – Мы же говорили об этом, Денис. Нет.

Он замер и криво ухмыльнулся:

– Всё ясно. Нет. Хорошо. Знаешь, я просто подумал, что надо дать тебе ещё один шанс…

– Шанс? Мне? – в её голосе, против воли, прозвучали издевательские нотки.

Денис отстранился.

– Тебе, – спокойно ответил он. – Думаешь, ты вся такая особенная, что я буду скакать вокруг тебя годами? Я задолбался. Задолбался улыбаться твоему папаше, восхищаться твоей мазнёй, делать вид, что мне интересно…

– Стой… Подожди… – Саша поднялась на ноги и, осознав, что начинает улыбаться, быстро отвернулась к окну. – Ты… бросаешь меня?

– Да, – злобно сказал Денис за её спиной.

– Какая жалость, – пробормотала она.

Он громко фыркнул:

– Ты просто фригидная дура. Кому ты вообще такая нужна?

О, Дэнчик, ты выучил новое слово? Какой умничка!

Саша стиснула зубы, чтобы не сказать это вслух и не рассмеяться, и повернулась к Денису. Тот, кажется, истолковал выражение её лица совершенно невероятным образом.

– Вот только не начинай плакать и всё такое, – заявил он. – Я ухожу. Ну, если ты не передумаешь…

Она покачала головой.

В полном молчании Денис вышел в прихожую, и спустя пару секунд раздался громкий хлопок входной двери.

– Ого, – ошеломлённо прошептала Саша.

Свобода? Серьёзно? Вот так вот легко и просто? А как же все его признания в любви и уверения, что он не сможет без неё жить? Обещание покончить с собой, если они расстанутся? Всё это было просто враньём? Но…

Саша села на диван, ощущая себя полной дурой.

Пять месяцев. Почти полгода.

Почти полгода она верила в весь этот цирк и слушала избитые, затасканные фразы. Терпела. Уговаривала себя, что Денис хороший парень, что любит её. А на самом деле он… На самом деле…

Саше хотелось разозлиться на него по‑настоящему. Возможно, это избавило бы её от стыда за собственную тупость. Но она слишком хорошо понимала: тут некого винить, кроме самой себя.

Моя вина. Только моя вина.

16 сентября 2004 г.

– …как бревно… поэтому… – раздался знакомый шёпот за Сашиной спиной.

Она выпрямила спину и подняла руку вверх, привлекая к себе внимание учительницы.

– Что тебе, Фролова?

– Марья Антоновна, можно выйти?

– Да.

Кажется, учительница ещё не успела выговорить до конца это короткое слово, а Саша уже стояла в коридоре, из последних сил стараясь не плакать.

Ну да, да, конечно.

Она должна была это предвидеть.

Денис не смог просто уйти, ему нужно было хоть как‑то отплатить Саше за потраченное на неё время, и он начал распускать о ней ещё более дурацкие слухи, которые теперь повторял не только их класс, но и вся параллель. А может, он решил сыграть на опережение, потому что боялся, что кому‑то станет известно о том, из‑за чего они на самом деле расстались? Ведь тогда его репутация, взлетевшая до небес из‑за того, что он якобы «трахал эту дуру Фролову», рухнет.

Саша сглотнула вставший в горле ком. Автоматически потянулась к карману школьных брюк, чтобы взять телефон. И похолодела, когда поняла, кому именно, потеряв связь с реальностью, хотела позвонить, чтобы получить поддержку.

Этот абонент недоступен. Навсегда недоступен.

Она прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, больше не пытаясь сдерживать слёзы. Даже если её кто‑то увидит и посмеётся или напоказ пожалеет – пусть. Это уже не имело значения.

Всё проходит.

И это тоже пройдёт.

8 октября 2004 г.

Мелкий осенний дождик, сумерки, отражающийся в лужах свет фонарей.

Красиво.

Если бы Саша ещё рисовала, она наверняка решила бы попробовать перенести это всё на бумагу. Но она больше не рисовала.

Зато теперь она научилась пить, и эффект был тоже неплохим.

Свою первую банку джин‑тоника она выпила вместе с новенькой ученицей в их классе, и это было почти похоже на начало большой и крепкой дружбы. Но Саша слишком быстро сообразила, что главной целью Алёны была выпивка за чужой счёт, и Саша постаралась от новенькой дистанцироваться.

Та ничуть не расстроилась, и начала активно охмурять Лизу – Сашину соседку по парте ещё со времён первого класса. Помогала ей с домашкой, смеялась над её шутками и вполне убедительно изображала интерес, когда Лиза рассказывала всё новые и новые пикантные подробности о своём таинственном парне. И как‑то так вышло, что Лиза и Алёна стали проводить время вместе, а Саша – в полном одиночестве. Ну, не совсем в одиночестве. В компании с джин‑тоником или каким‑то другим коктейлем, если хотелось разнообразия.

За прошедшие недели Саша успела выработать определенный порядок действий.

Сразу после школы она садилась в автобус и ехала в сторону старого центра города. Там заходила в один из небольших магазинчиков, врала продавщицам, что ей уже двадцать лет, покупала алкоголь и отправлялась бессмысленно бродить по улицам. Когда коктейль заканчивался, Саша опять дожидалась автобуса – того, который шёл по самому длинному из возможных маршрутов – и возвращалась в свой район. К этому времени дома уже был или Тёма, или приходившая три раза в неделю помощница по хозяйству. Светились окна, работал телевизор, и дом становился похож на настоящий дом, а не на никому не нужные останки маминой мечты.

Светлые окна и джин‑тоник. Они спасали Сашу от боли и притупляли ощущение собственной никчемности. Сплошные плюсы и никаких минусов.

В один из дней, правда, ей не повезло, и при входе в дом она наткнулась на Лёшу. Он почувствовал запах спиртного и полчаса читал лекцию о том, что алкоголь – зло. Возможно, Саша даже впечатлилась бы, не будь в этот момент в руках у Лёши бутылки с пивом. Но один раз не считается, и Лёша вроде как не должен был больше пропускать работу, поэтому она решила ничего не менять.

Сегодня окна не светились.

Саша замедлила шаг, раздумывая, не вернуться ли снова в центр города. Или позвонить Лизе и напроситься к ней в гости. А потом заметила тёмную мужскую фигуру, стоявшую прямо перед их дверью. Саше стало страшно, но через секунду она поняла, кто это.

Сергей Синицын. Спаситель Тёмы. За пару месяцев он плотно вошел в Лёшину жизнь. Они вместе работали, вместе играли в футбол и вместе пили пиво. Почти друзья. Слишком быстро, но Лёша всегда быстро сходился с людьми. Саша так не умела и немного завидовала.

– Привет. Ждешь Лёшу? – спросила она.

Сергей повернул к ней голову. На лице промелькнуло странное выражение, но потом он вежливо улыбнулся. А Саша – так же, как и на пляже, когда увидела его в первый раз – замерла, ощущая себя кроликом перед гипнотизирующим удавом.

Он был красивым. Даже сейчас, когда капли дождя стекали по его волосам и дешёвой, заношенной куртке, Саша им любовалась. В голове промелькнула странная мысль, что если возвращаться в рисование, то можно начать с его портрета. Или хотя бы с наброска для портрета. С зарисовки простым карандашом. Чёрные волосы, серые глаза, бледная кожа – краски просто не нужны.

– Привет, – ответил Сергей. – Да, к его друзьям в Москву поедем на выходные. У них переезд, Лёха попросил помочь.

Саша сделала шаг вперёд и вытянула руку с зонтом, пряча Сергея от дождя. Он едва заметно нахмурился, и она отвела от него взгляд.

– Почему не зашёл в дом? – заговорила Саша после паузы.

Сергей пожал плечами:

– Ваш отец меня не особо любит.

– С чего ты это взял? – Саша удивлённо на него покосилась, пытаясь угадать, чем именно мог провиниться друг Лёши перед отцом, и тут же сообразила, что скорее всего речь идёт о каких‑то рабочих моментах. – Но его сейчас точно нет, там только Тёма. Так что заходи.

Саша повернулась к двери, нажала на ручку и поняла, что все входные замки закрыты.

– Кажется, Тёмы тоже нет, – сообщила она Сергею. Тот промолчал.

По спине почему‑то побежали мурашки, и Саша начала торопливые поиски в сумке, надеясь, что сегодня утром не оставила ключи дома – это было бы слишком тупо. Холодный металл сразу же лёг в ладонь, и Саша с облегчением выдохнула. Открыла дверь, первой перешагнула порог, и Сергей вошёл вслед за ней.

Саша быстро сняла куртку, дождалась, когда то же самое сделает Сергей, и показала в сторону гостиной:

– Лёша должен скоро прийти. Располагайся.

Сергей опять ничего не ответил, только задумчиво на неё посмотрел, и Саше стало не по себе. Но отступать было уже некуда, и она провела Сергея в гостиную, усадила на диван, а сама отправилась на кухню. Наверное, надо было его чем‑то угостить, но чем? Предложить поужинать? Выпить чаю? Или просто выпить?

Последний вариант показался ей самым разумным.

– Ты не за рулем? – громко спросила Саша.

– У меня и прав‑то нет, – спокойно ответил Сергей.

– Да? Не надо лениться, получи, полезная вещь… А если ты не за рулём, то может выпьем?

Сергей негромко фыркнул и снисходительно поинтересовался:

– Не рановато тебе пить? Или сейчас в школе так принято?

Саша прикусила губу – этот его тон был слишком раздражающим, примерно так всегда говорил с ней Лёша, когда в очередной раз изображал из себя самого умного на планете старшего брата.

Она заставила себя рассмеяться:

– Почему в школе? Я уже на третьем курсе института, вообще‑то.

Сергей ответил не сразу.

– Извини, я что‑то напутал, – произнёс он после паузы. – Я не хотел тебя обидеть.

– Да ладно тебе, ничего страшного, – сказала она, старательно копируя его снисходительные интонации, и вонзила нож в толстую шкурку лимона.

Её охватил странный азарт.

Одна‑единственная фраза про школу, произнесённая другом старшего брата, вывела её из равновесия и вызвала почти непреодолимое желание чем‑то его зацепить. Наверное, это было совсем по‑детски – беситься из‑за того, что тебя считают ребёнком, но Саша ничего не могла с собой поделать.

Она торопливо достала из кухонного шкафчика бутылку коньяка, поставила его на поднос, добавила сок, тарелку с нарезанным лимоном и бокалы. Посмотрела через плечо, проверяя, что там делает Сергей, столкнулась с ним взглядом, и по спине снова побежали мурашки. Саша натянула на лицо улыбку и пошла в гостиную, стиснув дрожащими пальцами поднос. Поставила его на журнальный столик, мысленно похвалив себя за то, что ничего не свалилось и не разбилось, и села рядом с Сергеем.

Он сделал какое‑то движение – специально или случайно, Саша так и не поняла – и их руки столкнулись. Она отдёрнула свою и торопливо спросила:

– Так, за что выпьем? За конец недели и отличные выходные?

– Давай. За пятницу! – согласился Сергей, потянулся к коньяку и разлил его по бокалам.

Саша одним глотком опустошила свой, отставила его в сторону и опять зависла, глядя на Сергея. Он казался слишком серьёзным.

– Я про тебя совсем ничего не знаю, – светским тоном сказала она. – Ну, кроме того, что ты работаешь у папы. Кстати, тебе нравится работа?

– Да.

– Да? – недоверчиво переспросила она.

Лёгкая усмешка тронула его губы.

– Ты когда‑нибудь была на производстве? – поинтересовался он. – Если не была, то, наверное, не поймёшь. Работа тяжёлая, зато есть ощущение, что всё не зря. Потому что из ничего создаётся что‑то.

Это звучало знакомо. Слишком знакомо. Отец часто произносил похожие бессмысленные фразы.

– Да. Что‑то, – изображая понимание, сказала Саша. – Шкафы. И столы.

Сергей вздохнул. Обновил коньяк в их бокалах.

– Ну что, теперь за хорошие выходные? – предложил он.

Они снова выпили. Саша опять задала какой‑то вопрос, Сергей вежливо и спокойно начал отвечать, но она его не слушала. Непонятное раздражение, так и не отпустившее после слов про школу, подбивало на очередную глупую выходку.

– Это интересно, – произнесла Саша, когда Сергей замолчал. Придвинулась ещё ближе и положила свою руку на его.

Сергей на секунду опустил взгляд, потом посмотрел Саше в глаза.

Она улыбнулась.

А потом – резко, неожиданно – её охватила паника.

… Ты просто фригидная дура…

… Как бревно…

… Кому ты вообще такая нужна?…

Сергей тоже улыбнулся. Невесомо, почти неощутимо прикоснулся к её щеке. Остановился, словно спрашивая разрешения.

Саша перестала дышать.

Он наклонился и поцеловал её – не в губы, а в щёку, как будто оставлял и ей, и себе возможность передумать. А потом поцеловал уже по‑настоящему, мягко и нежно.

Совсем не так, как…

Все мысли исчезли. Остались только сводящие с ума прикосновения его губ и рук, которые становились всё более требовательными.

Она пришла в себя от тихого звука. Открыла глаза и всмотрелась в лицо Сергея. Кажется, он был растерян не меньше, чем она. Саша вдруг осознала, что каким‑то образом очутилась у него на коленях, неловко усмехнулась. А затем снова услышала тот же звук и на этот раз сообразила, что кто‑то поворачивает ключ в замке входной двери.

Лёша.

Саша быстро поднялась на ноги, трясущимися руками поправила одежду и, не зная, что ещё делать, попыталась улыбнуться Сергею. Наверное, нужно было что‑то ему сказать, но что? Что можно сказать в такой ситуации?

Мне очень понравилось, спасибо, не хочешь как‑нибудь повторить? Кстати, когда я говорила, что учусь в институте, я… пошутила. Ха‑ха, классная шутка, тебе понравилось? Мне да, мне вообще всё понравилось. Ты заходи, если что…

Губы горели от поцелуев, а глаза прожигали подступающие слёзы, которым она не могла позволить вырваться наружу.

Не сейчас.

Только не сейчас.

Лёша вошёл в гостиную и коротко кивнул Саше.

– Ты уже здесь? – спросил он у Сергея и протянул руку для рукопожатия. – Извини, задержался. Никак не мог найти газель в Тамбов на понедельник…

Голос брата чуть заметно дрогнул.

Врёт. Такой же, как папа.

Знакомая, привычная мысль. Она немного приглушила Сашину тревогу из‑за собственной лжи.

– … Дай мне пять минут, – продолжал говорить Лёша. – Я переоденусь и поедем.

Сергей кивнул и бросил на Сашу короткий взгляд. А Лёша уставился на поднос с коньяком и двумя стаканами.

– Сашка, что за дела? – резко спросил он. – Ты опять пила?

Это прозвучало… унизительно.

Казалось, ещё чуть‑чуть, и Лёша снова начнёт её воспитывать – отчитывать, внушать, давить на совесть, каждым своим словом доказывая, что считает её тупой малолеткой.

Нет. Только не сейчас. Не на глазах у Сергея.

Саша демонстративно засмеялась и вышла из комнаты.

* * *

Сергей проводил Сашу беспомощным взглядом. Он понимал, что вряд ли сможет снова случайно с ней встретиться, и нужно было что‑то сказать, но объясняться при Алексее казалось не самой удачной идеей.

Еще через двадцать минут Сергей и Алексей уже ехали в сторону Москвы на совсем не новой «десятке». Сергей пытался настроить радио, бессмысленно нажимая на кнопки магнитолы. Дождь хлестал в лобовое стекло, дворники еле‑еле справлялись, фары встречных автомобилей слепили.

– Ну и погодка сегодня… – недовольно сказал Алексей.

– И не говори, – согласился Сергей. – Кстати, твоя сестра в каком институте учится?

– Хм. Ни в каком. Она ещё в школе, десятый класс. Ей шестнадцать.