Кукла для мажора

Я очнулась в стерильной, больничной палате, в нос ударил резкий запах лекарств. Не сразу вспомнила, как здесь оказалась, как попала сюда. Взгляд не фокусировался ни на чём, всё вокруг расплывалось, как в тумане. Через какое-то время ко мне подошёл доктор в белом халате.

– Здравствуйте. Я ваш лечащий врач, Виктор Анатольевич. Как вы себя чувствуете?

– Не знаю, всё кружится, – пробормотала я, пытаясь приподняться на локте. Голова раскалывалась с новой силой.

– У вас в крови обнаружили сильнодействующее психотропное наркотическое вещество. Вещество, которое обычно используется для… – Доктор замялся, подбирая слова. – Вы что-то употребляли? – серьёзно поинтересовался он, шокировав меня своим заявлением.

– Не может быть… Это какая-то ошибка…

– К сожалению, это не так. Анализы однозначны. Доза очень большая, без медицинской помощи ваш организм бы просто не справился. Вы были на грани.

– Я могла умереть? – дрожащим голосом спросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет от ужаса и осознания. Совершенно не понимая, что происходит. Кто и зачем мог это сделать со мной?

– Могли, но сейчас всё позади. Мы сделали всё возможное. Как я понимаю, вы ничего не принимали добровольно? И "скорую" тоже вызвали не вы? – расспрашивал доктор, внимательно, изучающе наблюдая за моей реакцией.

– Нет, я ничего не принимала! Это какая-то чудовищная ошибка! "Скорую" вызвала я сама, помню обрывочно…

– Хорошо, тогда всё становится немного яснее. Позже к вам зайдёт следователь, расскажете ему всё подробно. Чем больше информации вы сможете предоставить, тем быстрее мы сможем во всём разобраться.

– Зачем следователь? Какая полиция?

– Если вы ничего не принимали, значит, вас опоили. Кто-то намеренно подсыпал вам этот препарат. Следствие разберётся в этом. Успокойтесь, насколько это возможно, телесных повреждений у вас нет, признаков изнасилования тоже не обнаружено, – попытался успокоить меня доктор, но его слова возымели обратный эффект.

Но его слова не успокоили, а наоборот, меня затрясло от дикого, животного ужаса. Всё тело била крупная дрожь, зубы выстукивали чечётку. Мне подсыпали наркотики? Кто это сделал? Зачем? Когда? Тысяча вопросов метались в голове, на коже выступил ледяной, липкий пот.

– А сколько я здесь? Сколько времени прошло? – окликнула я доктора, когда он уже собирался уходить.

– Вы были без сознания почти сутки, – ответил он, мимолётно взглянув на часы. – Вам нужно отдохнуть.

Я смотрела в потолок, ужасаясь происходящему, пытаясь осмыслить услышанное. Всё это никак не укладывалось в голове, казалось каким-то страшным, нереальным сном. Увидела на прикроватной тумбочке свой телефон и дрожащими пальцами набрала номер Кати. Может быть, она что-нибудь знает, может быть, видела что-то подозрительное, да и вещи какие-нибудь нужно попросить принести, ведь я даже не знаю, где моя одежда, куда она делась. Гудки… Она не ответила. Набрала ещё раз, снова не отвечает. Ладно, позвоню позже. Может, она занята, может, спит ещё. Хотя это на неё не похоже.

Ближе к вечеру ко мне пришёл следователь в помятом пиджаке и стал грубо, с подозрением допрашивать меня, будто я сама какая-то наркоманка.

– Что последнее вы помните? – бесцветным голосом поинтересовался следователь, буравя меня тяжёлым взглядом.

– Я с подругой сидела в кафе, мне внезапно стало плохо, Катя вызвала такси. Смутно помню, как она посадила меня в машину, и всё. Дальше – как отрезало. Мне потом снились какие-то странные, кошмарные сны, – отвечала я, съёживаясь от недоверчивого взгляда полицейского, словно я преступница, а не жертва.

– Какие сны, лица, голоса? Опишите подробнее.

– Да лица и голоса… Лицо брата моего парня… Максима, – произнесла я и невольно вздрогнула, словно меня пронзило током осознания. Неужели это он? Неужели он способен на такое?

– Вы что-то вспомнили? Что-то важное? – насторожился следователь.

– Максим похищал меня, угрожал, чтобы я забрала заявление из полиции. Этот человек способен на что угодно, он не остановится ни перед чем, – меня затрясло от страха, от понимания, в какую страшную ситуацию я попала.

– Продиктуйте данные вашей подруги, этого Максима, а также вашего парня. Фамилии, имена, отчества, адреса, номера телефонов, всё, что помните.

Я как в тумане, словно находясь в бреду, назвала номера телефонов и фамилии, в ужасе пытаясь вспомнить хоть какие-то подробности. Следователь ушёл, сухо пообещав, что свяжется со мной в ближайшее время. Но что-то я сомневаюсь. Одно заявление уже сколько времени никак не сдвинется с места. Хотя, этот из другого отдела, может быть, у него хоть что-то проклюнется, и дело сдвинется с мёртвой точки. И Макс ответит мне за всё, что со мной сделал! Я этого так не оставлю!

Игнат не звонил, и это сводило меня с ума, лишало остатков разума. Нервно набирала его номер в сотый раз, но противный женский голос, дотошно и бесстрастно вторил, что «абонент временно недоступен». Они что, сговорились против меня? Кате тоже набирала раз десять, и всё бесполезно, она просто не берёт трубку, игнорирует меня. Все отвернулись, бросили меня, когда я так нуждаюсь в их поддержке и помощи! Где все?!

Внезапно задремала и тут же вскочила, будто меня ошпарили кипятком. В памяти отчётливо всплыла картина, как Игнат несёт меня на руках, его лицо искажено от злости, в глазах бушует ярость. Но почему? Что случилось? Что я натворила? А потом меня пронзил ужас от омерзительных, навязчивых воспоминаний, как я обнажённая лежу в объятиях Максима… Как такое возможно?! Что этот мерзавец, этот извращенец сделал со мной? Отвращение и горечь сдавили горло, не давая дышать, хотелось сжаться в комок, закрыть глаза и проплакать до конца жизни, пока не выплачу всю свою боль. Но я не одна в палате, здесь есть и другие больные, не могу позволить себе даже этого, должна держать себя в руках. Почему Игнат не выходит на связь, где он? Как же от этого больно и страшно… Неужели он тоже был там, в той квартире? Что он видел? Больше не смогла ничего вспомнить, всё расплывалось, как в тумане, но в ушах ясно стояли крики, полный боли и отчаяния, крики моего любимого Игната. Как он замешан в этом чудовищном преступлении? Неужели он видел меня с Максом, и поверил в этот бред? Не может быть! Этого не может быть! Он не такой! Игнат обещал защитить меня от брата, он клялся в этом! Сердце в груди невыносимо горело, беззвучные слёзы ручьём катились по щекам, я с силой зажала зубами ладонь, чтобы не разрыдаться в голос, не выпустить наружу всю свою боль и отчаяние. За что мне это всё? Почему именно со мной это произошло? Как же я ненавижу этого больного, извращенного подонка! И я ему этого не прощу!

Глава 13

Я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Возможно, от того, что выспалась, проспав целые сутки, или же груз произошедшего слишком сильно давил на меня, не давая покоя. Игнат так и не вышел на связь, и я даже боялась думать, насколько от этого мне больно. Наверное, эта боль сильнее, чем от осознания того, что я чуть не умерла. Я так доверяла парню, верила в него, он мне казался супергероем, моим личным супергероем, который всегда придёт на помощь и спасёт от любой беды. И вот так внезапно пропал, исчез из моей жизни, отчего теперь и дышать-то не хочется. Да и зачем жить без него? В мыслях всё время всплывают его руки, нежно прижимающие меня к себе, его губы, целующие в висок, его взгляд, заставляющий сердце замирать и биться чаще. Где он сейчас, тот, кто стал для меня целым миром, тот, кто так нужен мне сейчас?

Заснула и тут же вскочила от жуткого кошмара, пронизанного отвратительным, издевательским смехом, смехом Максима. Что же сделал со мной этот подлец, этот извращенец? Зажала рот подушкой, подавив рвущийся наружу крик. Слёзы лились ручьём, а глаза, казалось, сейчас вылетят из орбит от усилий сдержать рыдания. Хотелось вырвать своё сердце из груди и сжать его так сильно, чтобы вся боль просочилась сквозь пальцы. Не знаю, что будет дальше, и не хочу ничего знать. Дальше я не хочу уже ничего…

Пустота вокруг меня настолько бесконечна, что не видно ни конца, ни края, ни единого лучика света. Как же тяжело и мучительно плакать, зажимая рот подушкой, когда заложило нос, и ты не можешь нормально дышать, и всхлипнуть нельзя, потому что люди рядом спят и не должны ничего слышать.

Не помню, как уснула снова, но открыла глаза, когда врач делал обход. Оценив мой измученный внешний вид, он пришёл к выводу, что самочувствие у меня совсем неважное. Да, так оно и было. Возможно, телесных повреждений у меня и нет, но изнутри моё сердце и душа обливаются густой, горячей кровью, истекая от боли. После обеда пришёл следователь и сообщил, что допрос Макса ни к чему не привёл, он полностью отрицает свою причастность к моему отравлению. А кто бы сомневался? Этот ублюдок никогда ни в чём не признается!

– Но надавив на Екатерину Попову, мне удалось выяснить, что Максим Юдин заплатил девушке, чтобы та вам подсыпала снотворное. Она утверждает, что не знала, какой именно порошок ей дали, и что она думала, что это просто снотворное, – рассказывал следователь, а я стояла как громом поражённая, не веря своим ушам. Ах, Катя, сука алчная! Ещё так убедительно уговаривала пойти с ней в кафе, а сама всё это подстроила! Если бы я только отказалась тогда от её предложения, и провела вечер с Игнатом, ничего бы этого не произошло! Сердце болезненно сжалось от воспоминаний…

– Скажите, а Игната Юдина вы допрашивали? Вы пытались с ним связаться? – перестав дышать, спросила я, боясь услышать ответ.

– Нет, ещё не успел, – безразлично ответил мужчина, словно речь шла о чём-то совершенно неважном.

– Что значит, не успели? – паника стремительно нарастала внутри меня, захлёстывая с головой. Господи, что же с ним? Где он сейчас?

– Юдин улетел за границу. Покинул страну, – как бы между прочим сообщил следователь.

Выстрел в голову, удар ножом в сердце. Он просто взял и улетел, оставил меня в беде, даже не попытавшись разобраться, что произошло. Захотелось отвернуться от следователя, свернуться в колючий ёжик, спрятаться от всего мира и… И ничего! Молча грызть ногти от злости и бессилия и ненавидеть этого ублюдка Максима, по вине которого всё это произошло. Полицейский ушёл, а я стояла у окна, устремляя взгляд вдаль, как можно дальше. Хотелось снова набрать номер Игната и плевать на то, что вновь услышу в трубке сообщение, что абонент временно недоступен. Просто увидеть вызов с его фотографией, ждать гудков с замиранием сердца, надеяться на чудо. Зашла в ВК, открыла его страничку: был в сети два часа назад. Мучительный, болезненный укол в грудную клетку, словно всадили осиновый кол. Открыла личные сообщения, начала набирать текст, но тут же удалила всё. Зачем? Что я ему напишу? Всё равно ведь не поверит. Внезапно загорелся значок, что Игнат вошёл в сеть с телефона, в глазах потемнело, руки затряслись, словно в лихорадке. На автомате набрала его номер снова: «Абонент недоступен». Внутри забушевало всепоглощающее пламя отчаяния, злости и бессилия. Хотелось просто исчезнуть, умереть, чтобы не чувствовать этой невыносимой боли. Снова обновила профиль, он всё ещё в сети, последнее сообщение от него – смайлики с глазами-сердечками. Да что могло так резко измениться? Почему он даже не попытался узнать правду, выслушать меня? Уехал, даже не дал мне шанса, словно вычеркнул меня из своей жизни, будто не было между нами ничего, будто я для него пустое место. Не выдержала, поднялась с кровати и вышла из палаты, хотелось замкнуться в себе, очутиться от всех подальше, чтобы никто не видел моего отчаяния. Голова закружилась, я пошатнулась и облокотилась о холодный подоконник.

Я не смотрела на людей, бесцельно слоняющихся по коридору, мой взгляд устремлялся сквозь них, в никуда. Однако внезапно глаза выцепили из толпы знакомое лицо, и горло удушающе сжалось, перекрывая кислород. Макс с наглой, самодовольной ухмылкой на лице, направлялся прямо ко мне, небрежно потрясая в руке букетом тёмно-бордовых роз, которые мне показались даже чёрными, траурными. Автоматически рукой нашарила на подоконнике цветочный горшок, мысленно готовясь запустить им в этого наглого посетителя.

– Ээй, спокойно, полегче, – примирительно произнёс Максим, швырнув букет на подоконник рядом со мной. – Я как бы проведать тебя пришёл, навестить больную.

– Пошёл на хрен отсюда, ублюдок! – зарычала я, стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать к нам излишнее внимание.

– Неужели ты совсем не рада меня видеть? Неужели совсем не соскучилась? – притворно удивился Макс.

– Какой же ты урод! – воскликнула я, не выдержав и сорвавшись на крик. – Нормального человека я бы спросила, зачем всё это? За что ты так со мной? Но не тебя! С тобой бесполезно разговаривать, ты просто не поймёшь! Больной псих, по тебе психушка плачет горькими слезами, в смирительной рубашке будешь смотреться гораздо органичнее. Хотя, нет, психушка – это слишком мягкое наказание для тебя, тебе прямая дорога в тюрьму!

– Да ладно тебе, что ты так убиваешься? Было же весело, признайся, – цинично усмехнулся Макс, глядя на меня сверху вниз.

– Весело тебе, извращенец, а я чуть не умерла из-за тебя! – закричала я, не в силах сдержать гнев и готовая разорвать этого гада на куски.

– Глупости. От той дряни не умирают, я знаю, – уверенно заявил он, самодовольно ухмыляясь.

– Кто тебе это сказал? Или ты лично на себе проверял действие этого дерьма? – терпение моё лопнуло, мне безумно хотелось, чтобы Макс прямо сейчас заплатил за всё то зло, что он мне причинил.

– Я просто знаю, – уклончиво ответил парень, странно и как-то оценивающе глядя на меня.

– Плевать, думай что хочешь. Скажи мне, почему Игнат уехал? – задала я единственный вопрос, ответ на который отчаянно хотела услышать именно от него.

– Он получил здесь всё, чего хотел, поигрался с тобой и свалил, как всегда это делает. Ни к чему не привязывается, – фыркнул Макс, презрительно скривив губы.

– Что ты имеешь в виду? Что ты несёшь? – затаив дыхание, спросила я, чувствуя, как внутри всё похолодело от предчувствия чего-то страшного.

– А ты не знаешь, что ли? Братец, трахнул тебя той ночью, пока ты была без сознания, неужели совсем ничего не помнишь? – в голосе Макса слышалось откровенное злорадство, и меня замутило от омерзительного смысла его слов.

Я не помнила ничего подобного! Такого просто не могло быть! Он не мог со мной так поступить! Не мог, и всё! Ложь! Бред! Чёрт, как же больно-то…

– Ты врёшь! Это не правда! Этого не было! – схватила его за рукав, сходя с ума от отчаяния и ужаса.

– Мне незачем тебе врать, смысл? – поймал мою кисть, крепко сжал пальцы и с издевкой поцеловал мою руку, и меня едва не стошнило от отвращения. – А ещё у меня есть фотографии на память о той ночи. Хочешь посмотреть?

– Не верю тебе! Уходи отсюда, мерзавец! – воскликнула я, пытаясь вырваться из его цепких рук и собираясь уйти.

Но Макс сжал меня ещё сильнее, не отпуская, притянул к себе. – Нет уж, стой, посмотри, полюбуйся, – всё показное дружелюбие парня моментально испарилось, будто его и не было вовсе, и в его глазах засверкала неприкрытая злоба. Перед моим лицом возник экран его телефона, и он стал демонстративно показывать мне фотографии, где я лежу голая в объятиях Игната, спящая и беззащитная.

– Убери это, убери! – зажмурила глаза, отталкивая его руку и отворачиваясь, не в силах вынести эту душераздирающую пытку, выжигающую всё живое внутри меня. Сердце разрывалось от боли, а в голове пульсировала лишь одна мысль: "Этого не может быть! Этого не было! Этого не может быть!". Отпустил меня, громко рассмеявшись, и я почувствовала, как ноги подкосились, и я осела на пол, отрицательно качая головой и шепча одни и те же слова: "Не верю! Не верю! Не верю!". Ни фотографиям, ни его словам, не верю! Мой мозг просто отказывается воспринимать эту чудовищную информацию. Поверить в это – значит сдохнуть моментально, ампутировать своё сердце наживую, просто перестать дышать. Всё что угодно, но я не поверю в то, что Игнат мог так подло поступить со мной. Макс – мерзавец, каких ещё поискать, он мог всё подстроить, смонтировать эти фотографии, подделать, сделать всё, что угодно, не знаю…

– Вам плохо? Что с вами? – услышала я встревоженный голос и почувствовала, как кто-то тронул меня за плечо. Подняла глаза и встретила взволнованный взгляд медсестры. Огляделась по сторонам, Макса уже не было и в помине, я даже не заметила, как он ушёл. С трудом поднялась на ноги, дрожа всем телом, но всё же сказала медсестре, что со мной всё хорошо, и, опираясь о стену, словно слепая, вернулась в свою палату. В очередной раз убедилась в том, как сильно я ненавижу Максима, наверное, так вообще нельзя ненавидеть. А ведь ещё совсем недавно была готова простить ему всё то, что он сделал мне тогда, лишь бы быть рядом с его братом и ради любви к нему…

Глава 14

Игнат задыхался от невыносимой боли, уехав, он надеялся хоть немного приглушить рваную рану, образовавшуюся на месте его сердца после предательства Жени. Но даже огромное расстояние не принесло ему облегчения, лишь усилило его страдания. Парень буквально погибал без неё, терзаясь мучительными воспоминаниями и представляя Женю в объятиях своего брата. От этих мыслей в нём вспыхивала неконтролируемая ярость, возникало непреодолимое желание крушить всё вокруг, разнести в щепки. Его безумно тянуло назад, в Россию, хотелось снова увидеть Женю, посмотреть ей в глаза, попытаться понять, как она могла так поступить, и в то же время он до ужаса боялся, что при встрече у него возникнет желание простить её, лишь бы только не чувствовать эту леденящую душу мерзость внутри.

Игнат был на работе, когда ему позвонил отец. По его взвинченному, дрожащему голосу Игнат сразу понял, что опять Макс что-то натворил, перешёл все границы. Отец говорил сбивчиво и сумбурно, поэтому парню с трудом удавалось уловить суть происходящего. Всё, что он понял из бессвязного потока слов, это то, что «Максим подсыпал какой-то девушке наркотики, в результате чего ей стало очень плохо, приходил следователь, и она едва не умерла. Теперь она находится в больнице», и что отец просто не знает, что с ним делать, как его остановить.

Игнат на мгновение задумался, пытаясь осмыслить услышанное, а потом внезапно вскочил с кресла и, словно пришибленный, пулей вылетел из офиса, не обращая внимания на удивлённые взгляды коллег. "Не может быть! Этого просто не может быть! Чёрт, он не мог так поступить!" – лихорадочно билось в голове, словно набат, заглушая все остальные мысли. Если тогда, на даче, брат всё подстроил с Женей, если все эти фотографии – подделка, если она ни в чём не виновата, то Игнат просто не знает, что сделает с Максом. Живого места от него не оставит. В голове просто не укладывалось, что этот гадёныш, этот мерзавец мог пойти на такую подлость, как он вообще мог додуматься до такого? Сука, ведь он же ему родной брат! Это просто предел низости, верх деградации.

*

Я больше не могла оставаться в больнице ни минуты. Эта стерильная атмосфера, эти стены давили на меня, разъедали душу настолько сильно, что мне отчаянно захотелось сигануть в окно и покончить со всем этим кошмаром. Физически я чувствовала себя вполне хорошо, но ту душевную боль, которая разрывала меня изнутри, вряд ли смогли бы вылечить здесь, в больничной палате.

Недавно приходил следователь и сообщил, что Максу официально выдвинуто обвинение по нескольким статьям. Рада ли я? Да, наверное. Как-то даже иронично получается: после всего, что сделал этот подлец с моей жизнью, он, наконец, получит по заслугам. Но в то же время меня грызли сомнения, что его влиятельная и богатая семья снова сможет всё замять, откупиться и вытащить его из тюрьмы. Я старалась изо всех сил не думать об Игнате, не вспоминать о нём, потому что верить в слова Макса мне категорически не хотелось, это приносило настолько сильную, невыносимую боль, что я просто не могла выдержать. Как же всё-таки бывают жестоки люди! А Макс – не просто жестокий, он садист, психопат. Я больше не сомневаюсь, что он болен, возможно, даже сидит на каких-то веществах, иначе я никак не могла объяснить его отвратительные и бесчеловечные поступки. Это просто ненормально, за гранью добра и зла.

Я приняла решение, что завтра же напишу официальный отказ от лечения и выпишусь из больницы домой. Ещё одного дня здесь я просто не вынесу, сойду с ума. Пыталась уснуть, но сон не шёл. Время уже перевалило за шесть вечера, соседки по палате звали меня в столовую на ужин, но я отказалась, кусок просто не лезет в горло, меня тошнило от одного вида больничной еды.

И вот, когда в дверном проёме неожиданно показался огромный букет алых роз, внутри всё болезненно сжалось от тревоги. Неужели Макса ничего не останавливает? Неужели он и здесь не даст мне покоя? Но когда из-за огромного букета цветов показалось родное, любимое лицо Игната, сердце болезненно заныло и оборвалось. Я с огромным трудом сдержала слёзы, страстно желающие хлынуть из глаз. Парень, опустив глаза, молча положил цветы на мою кровать, а сам опустился передо мной на колени и склонил голову к моей руке, словно прося прощения.

– Прости меня, пожалуйста, – сдавленно, едва слышно произнёс он, и его голос дрогнул от переполнявших его чувств. – Макс одурачил меня, подстроил всё, а я, как последний идиот, поверил ему. Прости меня, Женя, я виноват перед тобой… Прости, пожалуйста…

Я молча слушала его сбивчивую речь, глядя на Игната сквозь пелену слёз, и не могла вымолвить ни слова в ответ, словно потеряла дар речи. И вдруг с огромной силой поняла, что мне совершенно плевать на то, что было, что всё это не имеет никакого значения. Главное, что он пришёл, что он здесь, со мной, главное, что я снова вижу его родное, любимое лицо, чувствую его тепло. Всё остальное – просто пыль.

– Я самый большой болван на этом свете, самый последний идиот. Но, я просто не могу без тебя, малыш, без тебя мне просто сдохнуть хочется. Обещаю тебе, что брат ответит за всё то зло, что он нам причинил, я этого так не оставлю. Женя, не молчи, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, прошу тебя, – умоляюще произнёс Игнат, подняв на меня свои полные раскаяния глаза.

– Я просто хочу домой, – это всё, что я только и смогла выдавить из себя, с трудом сдерживая рыдания. Слёзы всё же предательски потекли из глаз, обжигая щёки.

– Конечно, любимая, конечно. Я прямо сейчас заберу тебя отсюда, – он с нежностью расцеловал моё мокрое от слёз лицо, вытирая их большими ладонями. А я, рыдая от счастья, крепко прижалась к Игнату, чувствуя его родной запах. Какое же это необыкновенное, непередаваемое ощущение, когда он рядом, когда его руки обнимают тебя. Сразу так жить хочется, что появляются силы бороться со всеми бедами и невзгодами, и появляется вера в то, что всё будет хорошо.

– Я сейчас быстро схожу к доктору, подпишу все бумаги, и мы поедем домой. Хорошо? Ты подождёшь меня здесь? – спросил парень, нежно улыбнувшись мне.

– Хорошо, – дрогнувшим от переполнявших меня чувств голосом ответила я, готовая ждать его здесь сколько угодно, хоть целую вечность. Главное, что он пришёл ко мне, что он рядом. Это приносит мне небывалое, ни с чем несравнимое счастье, и сразу все беды и несчастья отступают на задний план, меркнут и кажутся такими незначительными.

Игнат почти сразу же вернулся, он что-то тихо сказал медсестре, а потом взял у неё чистый, больничный халат и заботливо помог мне его одеть. Я, конечно же, и сама с этим бы прекрасно справилась, но его трогательная забота грела душу и трогала до глубины сердца. Вещей у меня практически не было, поэтому мы быстро собрались и покинули эту ненавистную больницу. Наконец-то, на свободе! Я облегчённо вздохнула полной грудью, вдыхая свежий воздух.

Когда мы зашли в мою квартиру, Игнат, немного смущаясь, спросил, можно ли ему остаться на ночь, и я была только рада такому предложению. С ним рядом я чувствовала себя намного спокойнее и защищённее. Он хотел сходить в магазин за продуктами, чтобы приготовить ужин, но я его не отпустила, сказав, что он никуда не пойдёт. Тогда парень послушно заказал доставку еды на дом, и уже через полчаса курьер привёз наш заказ. Поужинав, я приняла тёплый душ, пытаясь смыть с себя все негативные воспоминания о пережитом кошмаре, а Игнат тем временем включил какой-то фильм. Выйдя из ванной, я сразу же уютно устроилась в его объятиях на диване. Он нежно посмотрел на меня, и, больше не в силах сдерживать своих чувств, с жадностью атаковал мои губы, впиваясь в них страстным поцелуем. Я с не меньшей пылкостью и жадностью ответила ему, отдаваясь во власть захлестнувших меня эмоций. Как же я соскучилась по его поцелуям, по его прикосновениям! Сейчас мне было мало одних только его губ, ласкающих прикосновений его рук. Мне хотелось большего, гораздо большего, чем просто объятия и поцелуи. Сейчас я, наконец, была по-настоящему готова к этому, всем сердцем и душой. Но Игнат вдруг внезапно остановился, прервав поцелуй.