скачать книгу бесплатно
Вредность не порок
Лариса Анатольевна Ильина
Думаете, все самое интересное и необычное происходит только в столице? С этим никогда не согласится юная москвичка Стася Белорецкая, приехавшая работать учительницей в небольшой городок российской глубинки. Ведь главное в жизни – самостоятельность! А уж если коллектив на работе отличный, и у тебя замечательные подружки… На лето можно снять дачу в чудесной соседней деревеньке, где хозяйничает добрейшая старушка! Можно пойти с подружками на местный пляж… Искусать там наглого бандита и влюбиться по уши… И попасть в переплет таких странных и опасных событий, что не останется ничего больше, как бежать без оглядки…Без сокращений
– Стасенька, Стася! – Голос громыхнул где-то за садом, я поморщилась и снова уставилась на экран.
– Настенька!
Я молчала, словно гробовая доска, и старалась уменьшиться в размерах, надеясь, что так меня дольше не найдут.
– Настя, ты где?
«В Караганде!» – злобно подумала я.
Ну что за народ! Ни минуты покоя! Фильм мой любимый идет, «Свой среди чужих…», нет, с утра пораньше надо орать.
– Настька, куда ты подевалась?
Вопли раздавались уже под самым окошком. Плюнув, я поднялась с кресла, высунулась в окно и гаркнула:
– Ну?!
Внизу стояла Надька. Услышав меня, она испуганно вскинулась, задрала вверх голову и со вздохом плюхнулась на стоявшую под окном лавку. Я молча взирала на неё, а она, обмахиваясь зелёной веточкой, симулировала сильный испуг.
– Напугала-то, боже мой! – Она затрясла головой. – Чего орёшь?
– Это ты орёшь, словно тебя режут. Чего тебе?
– Чего, чего! – Надька всплеснула руками. – Ты так заорала, что я и забыла чего!
– Кино идёт… – заныла я, решив уладить проблемы по-хорошему. Препираться с Надькой – всё равно, что пытаться договориться с сосновой смолой. – Не хочешь посмотреть?
– Что за кино? – купилась подруга.
– «Свой среди чужих, чужой среди своих», – торопливо сообщила я, услышав за спиной, что сегодня ночью в камере Ванюкина уже убили.
– Ой, это там… этот, как его…
– Михалков!
– Нет ну этот… Красавец такой… Кайдановский, вот! Ой, как я его люблю!
– Не упускай последнего шанса, иди…
– Иду…
Она оторвалась наконец от лавки и потащилась к крыльцу. Воспользовавшись передышкой, я плюхнулась в кресло. Дверь в комнату распахнулась до предела, в проёме возникла радостная подружка.
– Ох, всё-таки здорово здесь у тебя! – Она в очередной раз любовно оглядела мои хоромы.
– Да-а! – протянула я, не отрываясь от экрана. – Садись!
– Здорово! А бабка где? – Не обращая на меня внимания, Надька расхаживала по комнате.
– В город поехала.
– Сколько смотрю, столько удивляюсь: и зачем ты сюда столько денег вгрохала? Живешь здесь только в каникулы, да и то, выпустишь свой класс, ведь уедешь? Уедешь же, скажи, Стаська? Что тебе после Москвы в нашей дыре делать? Нет ну, ей-богу, не видела я другой такой бабы! Оторвись ты от ящика-то!
Конечно, другой такой Надька видеть не могла. Мое мировоззрение иной раз так сильно расходится с привычными, общепринятыми стандартами, что окружающие недоуменно качают головой и разводят руками. Вот как Надька только что… Потому как я – белая ворона. Явление в природе очень редкое. Но здесь, в небольшом провинциальном городе, куда сама судьба направила меня по распределению, я никого об этом не информировала, поэтому просто сказала:
– Надежда! Ты ведь Кайдановского любишь? Да?
– Ну?
– Тогда сядь и уймись. Вот он, смотри, идет, красавец, чего тебе ещё надо? Полчаса всего осталось, будь человеком, дай досмотреть!
Надька обиженно повздыхала и уселась в кресло лицезреть любимого актера.
Но вскоре я убедилась, что о своей страстной любви Надька явно соврала, потому что через три минуты начала вертеть головой и вдруг радостно крякнула:
– А что у тебя там валяется?
В этом вся Надька. Энергия в ней просто плещет через край. Несомненно, она нашла свое призвание в жизни, став учителем физкультуры старших классов. Раньше, конечно, она мечтала совсем о другом. Занимаясь плаванием, она получила КМС, но на одной из тренировок поскользнулась на мокром кафеле, заработав сложный перелом плеча. Но унынию предаваться не стала, а просто пришла в школу. И в отличие от всех известных мне учителей физкультуры она не просто отдает указания своим подопечным, но и сама носится впереди них, словно антилопа.
– Что это, а? – Не дождавшись ответа, Надька, распрямившись, как пружина, вскочила и сунулась под стоящую рядом с окном этажерку с книгами.
Я раздраженно глянула на подругу и подумала: «Ну куда эта козья радость опять полезла?»
– На! – С видом человека, не требующего благодарности за труды, она протянула сложенный вчетверо лист белой бумаги.
– Молодец! Спасибо! – Я уже разозлилась и рявкнула: – Сядь, или, ей-богу, выгоню!
Подруга поджала губы и села. Я, не глядя, скомкала лист и бросила в корзину для бумаг.
Следующие двадцать минут дались Надьке нелегко, но она выдержала испытание с честью, при этом почти даже не шевелясь. Оценив такое самопожертвование, с первыми же финальными титрами я повернулась к грустной подружке.
– Надюха! – Я ласково глянула и улыбнулась, испытывая теперь некоторое чувство вины. – Что тебе надо?
Она надула губы, чтобы показать, как безвинно страдала, но через пять секунд не вытерпела и ответила:
– На улицу 50-летия Октября… ну ту, что за Иркиным домом… Понаехало вчера вечером наро-оду! Пропасть. Машин десять, а то и больше. Всё иномарки… джипы. Огромные! Один с наш сарай, ей-богу! Чистый Голливуд! – Она перевела дыхание. – И всё мужики, мужики. Здоровы-ые!
Надька умолкла и уставилась на меня, видимо, ожидая, какую реакцию вызовет подобное сообщение. Не понимая, чего именно она от меня ждёт, я ответила:
– А! Здорово!.. И что?
– Ничего. – Я собралась взорваться, но Надька торопливо добавила: – Я только хотела уточнить: две семёрки – это ваши, московские?
– Какие семёрки? – не поняла я.
– Ну автомобильные. На номерах.
– Ах, это! – протянула я, обрадовавшись, что отделаюсь так легко. – Это наши, московские.
– Ясно. Значит, из Москвы прикатили! Далековато в гости ездят. Да бог с ними. Пойдем, может, искупнёмся? Чего в жару в доме торчать? – Но я ясно видела, что Надька не выбросила из головы свои вопросы, а крепко задумалась.
– Пойдём. Только быстро. Мне к трём в город надо, Евдокия Ивановна просила в школу заглянуть. А у Лёши Борисенко папа как раз едет, обещал подбросить.
– А что там? – удивилась Надька. – Я ничего не знаю.
– Да это только по моим. По младшим…
– Вот неймется вам! – всплеснула руками Надька. – Лето только началось! Евдокия на школе завернулась, и ты, смотри, с ней чокнешься. Охота с дачи таскаться? Ещё сто раз успели бы.
– Да чего тут таскаться-то, Надь? На автобусе двадцать минут…
– Не двадцать, а полчаса!
– …А на машине вообще пятнадцать! И Евдокия Ивановна попросила, ты же понимаешь, мне ей неудобно отказать. Она женщина пожилая, во-первых, во-вторых, сама знаешь, золотой человек, никому никогда не откажет. Так что я лучше съезжу, зато потом буду свободна.
– И то правда, – согласилась Надька.
Завуча младших классов Евдокию Ивановну в школе любили все и за доброе сердце прощали порой некоторую приставучесть.
Надька вскочила на ноги.
– Давай переодевайся, а я Ирку позову. Она сказала, если ты пойдёшь, и она пойдёт.
– Давай! – кивнула я.
Хотя вообще-то не стоило соглашаться. Но кто ж наперёд знает?
***
Деревня Горелки, расположенная в двадцати минутах езды от старинного промышленного города российской глубинки, где я уже два года исправно трудилась учителем начальной школы, была своеобразным дачным посёлком.
Начавшая активно хиреть вместе с началом перестройки деревня зачахла бы окончательно, не появись у новых русских, еврейских, татарских и прочих «новых» мода на дома в ближайшем пригороде. А поскольку у живущих в этом городе людей, имеющих деньги, ближайшим пригородом оказались Горелки, то участь деревни была решена. Немногочисленные уже старички и старушки, с горем пополам доживающие здесь свой век, были невероятно удивлены, когда в одну из весен на деревню словно свалилась с неба армада строителей, техники и прочих признаков цивилизации. Двух– и трёхэтажные коттеджи росли, словно грибы после дождя. В Горелках появился газ, вполне сносный водопровод, улицы выровняли гравием, похоронив вековую непросыхающую жижу. Вновь стал функционировать местный магазин, появилось несколько торговых палаток и даже такое совершенно невиданное заведение, как бар «У Лизы». Таким образом, увлечение нуворишей принесло ещё одну большую пользу: благополучно забывшие стариков родственнички взяли за правило приезжать сюда на отдых, не имеющие родственников снимали на лето дачи, деревня стала людной и обжитой.
Бывать в Горелках стало модно.
Честно могу признаться, что не приезжать сюда работать у меня было множество возможностей. Но моя беловоронья натура и тут дала себя знать, молча и с удовольствием приняв распределение. Во-первых, по моим понятиям, это должно было закалить мой характер. Во-вторых, знакомство с жизнью жителей глубинки существенно расширило бы мой кругозор. В-третьих, это то, что называют жизненной школой.
О решении своем я не пожалела ни разу. Явившись в первый раз в местное управление по образованию, я наткнулась на секретаршу и объяснила ей суть моего появления. Минут десять после этого я чувствовала себя марсианкой, непонятным образом очутившейся на незнакомой планете. Потому что секретарша, выпучив глаза, разглядывала меня, словно чудо природы, задавала глупейшие вопросы, повторяла их по пятому разу и заикалась. Признаюсь, мне это надоело и я посоветовала ей позвать человека хотя бы говорящего членораздельно. Это немного привело несчастную в чувство, указательным пальчиком она шлёпнула по кнопке селектора, и просипела:
– Вероника Константиновна, к вам тут…
Следующие полчаса также проходили под вывеской «Цирк». Вышеупомянутая Вероника Константиновна некоторое время отказывалась поверить моим клятвам, что я явилась из столицы и намереваюсь отработать в местной школе три года. Мой диплом в красной корочке она разве только не попробовала на зуб. Вскоре в её кабинет сбежалась половина сотрудников управления, с другой половиной я познакомилась лично, в то время когда меня передавали из кабинета в кабинет словно призовой кубок. В конце концов, эйфория кончилась, на радостях властями было решено предоставить мне аж целую однокомнатную квартиру, почти рядом со школой.
Я быстро подружилась с учительницей русского языка и литературы Иркой Кошкиной и уже известной вам Надеждой Семёновной Зусек. Они-то и посоветовали мне жить во время выходных и каникул в Горелках. У подружек там проживали родственники, и девчонки наперебой звали меня к себе. Чтобы не обижать ни ту, ни другую, я решила снять комнату самостоятельно.
Приехав в Горелки, побродив немного по деревне и подивившись размаху и фантазии строительства, я остановилась словно вкопанная, у небольшого, но очень аккуратного двухэтажного домика. Сопровождавшие меня Ирка и Надька переглянулись и в один голос воскликнули:
– Анастасия! Только не здесь!
– Почему не здесь? – удивилась я, решив, что здесь и только здесь. – Что, много народу живёт?
– Один человек живет. Но какой! Бабка Степанида восьмерых стоит. Кто только у неё ни снимал, все сбежали. Чуть что не по ней – всё, крышка! И думать забудь, пошли дальше!
– Ага, – сказала я, направляясь к резной калитке. – Я одним глазком.
– Стаська, вернись, не валяй дурака! Стаська, мы уходим! – встревоженно закричала мне вслед Ирка, но я уже стучала в крашенную синей краской дверь.
– Иду, иду! – услышала я зычный голос, потом недовольное бормотанье: – Ходют, колошматют, как оглашенные…
Дверь распахнулась, и я увидела высокую худую старуху, смотревшую на меня подозрительно и с неудовольствием.
– Здравствуйте! – медовым голосом протянула я, на что старуха кивнула, но поморщилась. – Хозяйка, комнатки сдаются?
Она не торопилась отвечать, словно прикидывая, стоит ли со мной связываться, но в конце концов проронила:
– Комнатки? Это у кого, может, и комнатки, а у меня комнаты. Хорошие, большие да светлые. Да тараканов нет, как у некоторых.
– А посмотреть реально?
Старуха удивленно вскинула брови и качнула головой:
– Ишь ты… Реально! Деньги-то у тебя есть, реальщица? Я дорого возьму. Да кавалеров водить не позволю. Вот это реально?
– Как скажете. Водить, платить – хозяин барин. Идёт?
– Быстрая какая! Может, тебе не понравится у меня?
– Чтобы это узнать, я думаю, надо зайти в дом.
– Я порядка потребую!
– Я тоже… люблю…
Бабка Степанида поджала губы, хмыкнула и отступила, пропуская меня в сени. Воспользовавшись предложением, я прошла внутрь. В доме всё выглядело так, как я и ожидала: просто и чисто.
– А какую комнату предложите?
Хозяйка молча кивнула на одну из дверей. Я зашла в комнату, подошла к окошку и выглянула на улицу. Девчонки маетно топтались на прежнем месте, с опаской поглядывая на крыльцо. Вероятно, они ожидали моего эффектного вылета с вражеской территории. Я улыбнулась и крикнула:
– А кто-то сказал, что уходит!
Они с удивлением перевели взгляд с крыльца на окно и захлопали глазами. Видимо, расстроились, не увидев ожидаемого.
– Ну чего там? – спросила Надежда.