Последний день

Очередь двигалась очень медленно и мои сонные глаза уже начинали слипаться. Чтобы окончательно не уйти в сладкий сон и не пропустить свою очередь, я вышел из машины. Как же хорошо на природе в начале мая! Я полной грудью вдохнул свежий лесной воздух и подумал о том, что уже можно позвонить тебе. Следующая мысль пулей пронзила мое сознание. Сердце заколотилось так быстро, что казалось, вот-вот оно выпрыгнет из груди и помчится к лесным обитателям встречать вместе с ними долгожданную весну. Вчера был день, когда подвелись итоги по американской лотерее, а это означало, что прямо сейчас я могу узнать результат. Руки похолодели и слегка затряслись. Я знал, что шансы выиграть заветные документы ничтожно малы, но вера и надежда не давали мне покоя всё время, пока я ждал результатов. Даже понимая, что у тебя есть лишь один шанс из миллиона, сердце всё равно продолжает надеяться и верить. Так уж устроены наши сердца: они не могут жить без веры, надежды и любви. И если им дается хотя бы крохотный шанс на победу, в бой вступают надежда и вера. Вера, будто отважный рыцарь, прорубает своим мечом все непреодолимые препятствия на своем пути, а надежда, как титановый щит, отбрасывает все неблагополучные шансы, чтобы когда встретился на пути тот единственный шанс, который она так бескомпромиссно ждала, вперед смогла выйти любовь и, превратившись в светящееся облако радостного света, покорно повести рыцаря к своей долгожданной победе.

Дрожащими пальцами я набрал номер моей анкеты на сайте американского правительства. На экране телефона появился герб Соединенных Штатов в виде могучего орла, а под ним был текст:

Поздравляем Вас! Вы избраны для получения постоянного вида на жительство в Соединенных Штатах Америки! Дальнейшие инструкции мы вышлем Вам по почте. Желаем Вам всего наилучшего.

Там было написано что-то еще, но я уже не читал. Ошарашенный новостью я просто замер на месте. На глаза навернулись слёзы. Стоя посреди дороги с телефоном в руках я просто смотрел вдаль. Не помню, сколько прошло времени. Моя очередь уехала уже далеко вперед, а у меня уже не было желания ехать дальше. Хотелось развернуть машину и стремглав помчаться к тебе, поделиться радостью, обнять тебя и начать обсуждать наш совместный переезд. Но работа обязывала в любом случае попасть сегодня в Вильнюс. Я сел в машину, немного отдышался и поехал в сторону границы. Через несколько секунд я набрал тебя. Мы долго кричали в трубку от радости, как сумасшедшие. Если кто-то бы проходил в тот момент возле моей машины, то точно вызвал бы скорую душевную помощь. Покричав минуты с две, мы стали проверять твою анкету и к моему огорчению выяснилось, что она не прошла.

Это было ожидаемо, так как выигрыш хотя бы одной анкеты являл собой очень большую редкость. Ты сказала, что срочно займешься поиском вариантов совместного переезда, и к моему возвращению домой мы незамедлительно примемся обсуждать нашу совместную иммиграцию к западному побережью Атлантического океана.

Я совершенно не помню, что со мною происходило дальше, так как мысль об Америке не давала мне покоя. Я встречался с партнерами по бизнесу, решал какие-то рабочие вопросы, с кем-то разговаривал, но я этого совсем не помню. На меня свалилась моя мечта. Перед глазами стоял домик на берегу озера где-нибудь близ Канады. Детишки резво бегали по двору и что-то громко кричали. Я стоял у мангала и готовил сочные стейки. Вокруг было много друзей и, конечно же, рядом была ты. Моя мечта без тебя уже не имела абсолютно никакого смысла. Любая картинка в моей голове так или иначе являла мне твое присутствие. Я был абсолютно уверен, что скоро будет всё именно так, как задумал себе еще много лет назад.

Единственным возможным путем улететь в страну моей мечты вместе с тобою было заключение брака. Сделав это до подачи документов, мы решили бы все вопросы одной подписью – ты автоматически бы становилась победительницей вместе со мной. В нашем же случае, если мы расписывались уже после выигрыша, то с большой вероятностью попадали под перекрестный опрос в американском посольстве. Целью опроса было исключение фиктивного брака ради вида на жительство. И если такая фикция выявлялась консулом, то Америка автоматически становилась закрытой для обоих супругов на долгие годы, если не навсегда.

С того самого дня в моем сердце поселилось еще одно чувство, которое практически всегда неминуемо ведет к отчаянию – этим чувством называют сомнение. Маленьким зернышком оно зарождается в сердце человека, если душа и разум не смогли договориться в самом начале. Потом оно начинает прорастать, становится всё больше и больше. Наконец, когда оно уже достигает размеров довольно большого сорняка с огромными ядовитыми листьями на стебле, оно потихоньку начинает отравлять душу. У него всегда очень много поводов и вариантов. Оно разрывает душу на части, если человек не обрубит его на стадии маленького ростка и порою, без всякого предупреждения, меняет русло событий, которые представлялись человеку еще совсем недавно. Так произошло и со мной. На горизонте событий всё ярче и ярче разгорался вариант отказа из-за подозрения консула в фиктивном браке. Спустя несколько лет я, конечно, понял, что всё это было более, чем глупо. Что никогда бы не заподозрили двух любящих людей в поддельных отношениях ради визы. Ведь любовь нельзя подделать. Она струится из недр души и неподвластна человеческому рассудку. Любовь невозможно скрыть, она как яркая птица всегда летит впереди своих обладателей и освещает им путь жизни. Я понял это только спустя несколько лет… Как и смысл тех слов, сказанных продавцом старых виниловых пластинок.

Мы перечитали целую кучу литературы, и пообщались с большим количеством людей, так или иначе владеющих нужной информацией. Никто не мог дать нам однозначного ответа. Решение оставалось на усмотрение консула, и шанс отказа в визе был совсем небольшим, но всё же он был. И по иронии бытия, как надежда борется за самую крохотную возможность получить желаемое, так и сомнение, цепляется за самый крохотный шанс остаться проигравшим.

Впереди было почти полтора года для принятия правильного решения…

Мы начали ссориться по пустякам. Любая мелочь, любой, даже самый маленький повод превращался в ссору. Неопределенность съедала наши отношения. Впереди маячила непонятная нам обоим жизнь. Каждую ночь я засыпал с целой бурей мыслей в моей голове. Я никак не хотел отпускать мечту своего детства. Ты прекрасно знала об этом, поэтому и пошла на этот шаг. Мы нашли решение проблемы, оно было очень призрачным и далеким от идеала, но всё же это было решение: я улетал в Америку, получал там все нужные документы, потом возвращался домой, мы женились и я улетал назад. Уже оттуда я писал петицию на воссоединение с семьей, то есть, с тобой. Такая процедура занимала около двух лет, с гарантированным получением документов для тебя. Что будет происходить эти пару лет, не знал никто из нас. Я знал лишь одно, что не смогу прожить столько времени без тебя, без твоей поддержки, без твоего присутствия, без твоей души. Я не хотел об этом думать. Я никогда не исключал тот вариант, что жизнь в Америке не сложится, и я вернусь назад. Я должен был улететь всего на пару месяцев, чтобы получить документы и возможность беспрепятственно въезжать на территорию штатов в дальнейшем. Я знал, что за эти пару месяцев, проведенных по ту сторону океана, ко мне придет четкое понимание того, что делать дальше, и я вернусь с уже выстроенным планом для нас обоих. У меня было предчувствие того, что осознание придет именно там. Здесь мой разум ходил по замкнутому кругу. Я видел, как ты переживала, как мучилась в неведении. Я переживал вместе с тобой.

С момента выигрыша этой злосчастной лотереи спокойствие окончательно покинуло мое сердце. Я не мог нормально спать, не мог нормально решать рабочие вопросы. Не мог расслабиться, даже по вечерам, даже когда ты была рядом. Сердце наполнилось переживанием. Все мои мысли постоянно были заняты нашей дальнейшей жизнью. Мне предстояло бросить работу, бросить свою семью, оставить тебя одну с мыслями и переживаниями, и улететь через пол планеты туда, где меня абсолютно никто не ждал.

Нет, конечно же, за время моего студенческого путешествия в Америке у меня осталось много друзей, и был один очень близкий друг, который жил во Флориде. Полететь я должен был именно к нему. Но у него была своя жизнь, наполненная бытовыми проблемами и не меньшими жизненными переживаниями, а вернее сказать – выживанием. Я потом уже осознал, что переехав на новое место, человеку не остается ничего более, как выживать в чужом обществе. Этим нехитрым занятием занимались все, кто когда-то позволил осуществиться своей мечте, заплатив за это свою непосредственную цену.

Чтобы получить визу для первого въезда в Соединенные штаты, нужно было отправиться в американское посольство, что находилось в Варшаве. Там выдавали именно тот тип визы, который мне был нужен – иммиграционную визу. В Варшаву мы отправились вместе. Это маленькое путешествие должно было хоть немного разрядить напряженную обстановку. Путешествия всегда меня успокаивали. Я знал, что у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, а даже если это не удастся, то мы просто проведем эти несколько дней вместе, наслаждаясь тем, что наши души могут быть рядом друг с другом.

В ночь перед поездкой я очень сильно простудился. Дышать было больно, горло воспалилось, а глаза постоянно текли. Лоб горел от температуры. Проснулся я не в самой лучшей форме. Побродив немного по квартире, я выпил пару пакетиков порошка от простуды и из последних сил побрел в душ. Чувствовал я себя очень нехорошо, но отменить поездку было никак нельзя. Собеседование в посольстве было назначено на завтра и у меня были всего одни сутки, чтобы добраться до Варшавы.

Всю дорогу я то и дело останавливал машину, что бы немного перевести дух. Сердце бешено колотилось, видимо из-за высокой температуры. Воспаленные глаза едва различали дорогу, руки начинало слегка потрясывать, но я упорно двигался к своей цели. Ты всё время держала меня за руку и говорила, что осталось совсем немножко, что скоро мы приедем и всё будет хорошо, что скоро всё закончится… А скоро всё и закончилось.

Мы провели в Варшаве несколько незабываемых дней. Я всё-таки получил долгожданную визу и не смотря на мое расклеенное состояние мы очень хорошо провели время в польской столице.

Это был апрель, а в сентябре я улетел. За день до моего предполагаемого отлета мы разорвали наши отношения, вернее это была ссора, после которой мы больше так нормально и не поговорили. Самолет, на котором я должен был лететь, сломался и я не улетел в тот день, а только через два дня от намеченной даты. Я не помню, что мною двигало в тот момент. Я улетал с полным пониманием того, что скоро вернусь и мы обязательно что-нибудь придумаем. Ведь волшебство же нельзя разорвать, оно имеет недосягаемую людям структуру, которая защищает любовь от человеческих глупостей. Я был в этом абсолютно уверен.

Через пятнадцать часов Лис уже встречал меня в аэропорту Майами. Тогда я думал, что начинаю новую жизнь на новой земле…

Глава 11. Флорида

Флорида, солнечная и неповторимая! Бесконечно яркое голубое небо распростерлось над всем, что находится на Земле. В воздухе витает запах океана и тропического леса. Большие разноцветные птицы проносятся над нашими головами. Кокосовые пальмы растут буквально везде, куда может ступить нога человека. А даже если она ступить и не может, они всё равно продолжают расти и радовать крылатых обитателей солнечного уголка нашей родной планеты. Улыбающиеся люди, дорогие машины, яркие дома с ухоженными садами и подстриженным газоном, и конечно же – бесконечный океан. Он был так прекрасен, что взгляд, случайно устремившийся в его сторону, уже невозможно было перевести в другое место. А случайных взглядов в сторону величественного повелителя водной стихии не было. Он ревностно относился ко всему окружающему и словно по волшебству, приковывал к себе даже те взгляды, которые казалось, уже лицезрели его не одну сотню, а может даже и тысячу раз. И каждый раз во взглядах читалось ничем не поддельное, по-детски искреннее и такое открытое восхищение этим прекрасным творением.

Я шел по берегу океана и думал, как же прекрасно начинать новую жизнь именно в таком месте. В голове всё еще не было четкого плана, но я уже начал искать работу. Документы должны были прийти по почте со дня на день, я ждал их с нетерпением. Прошло всего пару недель, но я уже получил извещение о том, что моим делом занимаются, и мой вид на жительство будет выслан мне со дня на день. Я не помню, что чувствовал в тот момент. Необходимость постоянно что-то делать на новом месте забирала почти все мои свободные мысли. Я помню, как мы созванивались несколько раз. Это были очень холодные разговоры. Я не помню, о чем мы говорили, помню только, что ты сказала, что всегда будешь меня любить, что никогда не выкинешь меня из своего сердца, что всегда будешь помнить. Эти слова звучали, как прощальные перед расставанием. Почему ты говорила об этом? Почему я не возражал тебе в ответ? Почему не прилетел? Я не помню… Сердце будто заблокировалось от входящих в него эмоций. Включилась защитная реакция. Задача выжить любой ценой на новой земле на какое-то время заглушила способность чувствовать сердцем и душой. Инстинкты выживания так некстати сработали в тот миг, и я начал выживать.

Посторонние мысли, словно теннисной ракеткой, откидывало за пределы бодрствующего сознания, и лишь изредка во снах, ты являлась ко мне, но я не помню, говорили ли мы о чем-нибудь. Я помню, как во снах постоянно держал тебя за руку, и как бы крепко я ни старался удержать, тебя тянула какая-то непреодолимая сила куда-то вдаль. Это были короткие сны, но почти всегда одного и того же содержания. Я плакал во сне, а потом просыпался, было еще совсем темно, и я немного повертевшись, снова засыпал. Мне снился дом, мои родители. Снились мои друзья. Мы смеялись и радовались каким-то мелочам.

Потом я просыпался, принимал душ, надевал легкую одежду, какую можно надеть только в жарких краях, завтракал чем-то очень легким, заводил свой скутер и отправлялся на поиски работы.

Я ехал по раскаленному от жары асфальту, и лицо обдувало жарким ветром, иногда сменявшимся на легкую океанскую прохладу. Со мною всегда была небольшая папочка с моими резюме. Работы в Майами в принципе было много, но её большинство сводилось к специфике обслуживания отдыхающих туристов. Мне же хотелось найти работу сродни той, чем я занимался в своем городе – что-нибудь связанное с нефтепродуктами. За несколько лет работы я порядком успел изучить информацию о продаваемом мною товаре и при желании, легко мог бы применить эти знания, находясь почти в любой стране мира, дело оставалось только за языковым барьером, но тут особых проблем возникнуть не должно было. За пару месяцев общения с людьми, язык как то сам собою вспоминался из глубин сознания и шаг за шагом делал барьер всё ниже и ниже.

Изучив рынок нефтепродуктов во Флориде, почти сразу стало понятно, что в этом штате шансов получить работу в желаемой сфере будет маловато. Компаний, работающих в этой сфере, можно было пересчитать по пальцам. Я объехал их все за три дня, три жарких дня за рулем ярко-красного мопеда. Представив себя пиратом, я купил черную повязку для головы и повязав её, так и разъезжал по городам, хранившим память о когда-то спрятанных здесь сокровищах. В пяти компаниях я сразу получил отказ, по причине отсутствия местного образования. Еще в трех внимательно изучили мое резюме, положили его на стол и сказали, что обязательно свяжутся со мной по необходимости. Последние две фирмы оказались филиалами предыдущих, и ответы там я получил ровно те же.

Определенность потихоньку начинала маячить на горизонте. Чтобы работать – нужно было отучиться. Чтобы учиться – нужно было работать, работать много и совсем не там, где предполагалось. Я был готов. План медленно рождался в моем сознании. Я видел свое будущее: успешный бизнесмен выходит из своего домика на берегу озера, садится в новенький кабриолет и едет на любимую работу. День проходит незаметно, весь в делах и встречах. Ощутив легкую, но приятную усталость, вечером он отправляется домой, где его ждет… А впрочем, жизнь расставит всё на свои места. Нужно было начинать что-то делать.

Работа в ресторане на кухне не принесла того удовольствия, которое ожидалось. Я так любил готовить еду и всегда знал, что, случись что-нибудь с моей работой, я всегда смогу заработать себе на хлеб, работая на кухне. Не заработал. Готовить по команде и на время моя душа отказалась. Я не стал сопротивляться своему сердцу и принялся искать дальше: рестораны, магазины, кафе, ночные клубы – всё то, что могло принести хоть какие-то деньги. Работа находилась довольно легко.

Я поступил в колледж, занятия должны были начаться через пару месяцев, сразу после Нового года. Я был очень этому рад: наконец всё стало получаться так, как было запланировано.

Свободное время мы проводили с Лисом: хоккейные матчи, концерты, пляжи, боулинг, путешествия по солнечной Флориде. Он здорово помог мне. Без его помощи неизвестно, как сложилось бы мое путешествие, я ему бескрайне благодарен.

Однажды мы отправились в Ки-Уэст, городок в самой южной точке Соединенных штатов, в котором жил один из моих любимых писателей – Эрнест Хемингуэй. Поднявшись задолго до рассвета, мы отправились в путь на автомобиле Лиса. Дорога пролегала сквозь океан, в прямом смысле этого слова. Спустившись на самый юг и выехав далеко за пределы города, земля, в привычном для нас понимании – заканчивалась, и начиналась просто дорога. Она слегка возвышалась над голубыми водами Атлантического океана и периодически была украшена одиноко растущими пальмами. По обе стороны дороги простирались бескрайне синие воды, и если сфокусировать свой взгляд так, что дорога впереди становилась незаметной, а боковое зрение улавливало лишь синеву по сторонам и над головой – создавалось впечатление полета, полета на летучем фрегате. На протяжении нескольких часов мы плыли по воздуху, периодически снижаясь, чтобы краем корабля коснуться глади голубой воды. Пеликаны. Огромные пеликаны летели прямо над крышей нашего автомобиля, сопровождая и оберегая наш корабль от невзгод, которые так запросто могут случиться с двумя отважными моряками прямо посреди Атлантического океана.

Мы прибыли в городок, так явно напоминавший рассказы Хемингуэя. Одинокий маяк возвышался на окраине небольшого поселения, деревянные и каменные домики вырастали по краям тенистых улиц, выглядывая своими колючими соломенными крышами из-под тропических пышных пальм. Ветер доносил до нас золотистый песок, бережно поднимая его с пляжа неподалеку. Под ногами все цвело и зеленело. Никогда не мог бы подумать, что весна может прийти в разгаре ноября. И тут я осекся на мысли, вернее даже на воспоминании о том, когда весна не уходила из моей жизни на протяжении последних нескольких лет. Я подумал о тебе. Как же сильно мне захотелось в тот момент поделиться с тобой радостью происходящего! Я мог сделать это, просто набрав твой номер телефона, у тебя была ночь, но ты обязательно бы ответила мне. Ведь я звонил тебе с другого континента, чтобы поделиться с тобой… А чем я мог поделиться в тот момент? Тем, что нахожусь здесь совсем один? Или осознанием того, что что-то пошло не так? Я поспешил откинуть ненужные мысли в сторону.

Через некоторое время мы добрались к дому, где жил известный писатель. За каменным забором, с табличкой «Музей дома Эрнеста Хемингуэя» возвышался двухэтажный особняк. Вернее, это был просто большой двухэтажный, деревянный дом, с открытым балконом по всему периметру. Домик располагался не сразу за забором, а немного поодаль. Перед ним раскинулись огромные ветвистые деревья и пальмы разных мастей, скрывая постройку от любопытных глаз прохожих. Сейчас это было ни к чему, так как билет в дом великого писателя мог купить каждый желающий за символическую плату. Рядом с домом стояла билетная касса. Я не сразу осознал всю тоскливость ситуации, а лишь купив билет и пройдя внутрь, на меня навалилось осознание происходящего. Это был дом, и в то же время не дом. В нем невозможно было представить себе того уюта, который наверняка испытывал писатель, живя здесь. Вереницы людей то и дело шныряли туда-сюда, из комнаты в комнату. На стенах висели картины, по всей видимости, еще висевшие при жизни хозяина, но даже они выражали какое-то едва уловимое отчаяние. В очередной комнате я увидел большую кровать, на которой, как мне подумалось, спал писатель. Она стояла посреди небольшой комнаты и была огорожена большой металлической цепью, на которой висела табличка с какой-то надписью. Ощущение того, что я ворвался в дом человека без приглашения, еще и заплатив за это деньги каким-то людям в будке, окатило меня с ног до головы. Я быстро сбежал по лестнице вниз и покинул дом. Я понимал, что теперь это всего лишь музей и всё сделано так, чтобы люди смогли воссоздать в своем воображении картину жизни писателя. Но всё же я не мог смириться с тем, что посторонние люди могут вот так запросто прикасаться к вещам, которые, возможно, были дороги этому человеку при его жизни.

Я прошел мимо бассейна с ярко голубой водой и оказался прямо посреди банановой рощи. Вокруг меня возвышались зеленые растения, на которых гроздями росли маленькие желтые бананы. Изумление охватило меня с ног до головы и не имея возможности себя сдержать, я сорвал один банан и съел его. Я не знал, можно ли есть бананы в музее, но я на секундочку подумал, что раз уж мне довелось так бесцеремонно ворваться в дом к известному писателю, и даже случайно зайти в его спальную комнату, то я вполне так же бесцеремонно могу скушать один маленький банан.

А еще я подумал о том, как мы прогуливаемся с хозяином этого дома по банановой роще и он показывает мне свои угодья. И говорит, что в этом году особенно удался урожай бананов в его саду, и что если я срочно не попробую один, то он непременно обидится и не будет со мной разговаривать целых пять минут. Я с удовольствием съедаю вкуснейший банан и благодарю хозяина. Мы подходим к его дому, и он говорит мне, что с удовольствием пригласил бы меня на стаканчик прохладного лимонада, но в последнее время по его дому бродят совершенно незнакомые ему люди и ему срочно нужно с этим что-то придумать. Обнимает меня за плечи и удаляется внутрь. Поблагодарив писателя за теплый прием, я пересекаю границу участка, которая отделяет людную улицу от уютного особнячка с голубым бассейном и совершенно восхитительной, банановой рощей.

Лис поджидал меня у выхода из музея. Выслушав мои размышления по поводу всего этого, он полностью согласился со мной и добавил, что ни за какие деньги больше не пойдет туда, где так бесцеремонно нарушают человеческий покой, пусть и уже давно прошедших времен. Поразмыслив над этим еще некоторое время, мы отправились в ближайший бар «Зеленый попугай». Выпив по бокалу освежающего ледяного пива, мы принялись бродить по городку.

Пальмы, улыбающиеся люди, бесконечные кафешки, разноцветный большой буй на границе земли и воды с надписью «Самая южная точка США. 90 миль до Кубы». Маяк, бесчисленное количество петухов и кур, вальяжно разгуливающих по острову, дом любимого писателя и незабываемая дорога домой. Домой. А где мой дом? Не может же быть, чтоб я оказался в месте, где родился и рос, где прошла моя сознательная жизнь, где остались мои родители и друзья, где осталась ты… Нет, через пять часов я перешагнул порог моего нового дома. Дома, так явно показавшего мне сущность человеческой души и жизненных ценностей.

То была одна из самых незабываемых поездок за время моей жизни в солнечном штате.

Через несколько недель Лис улетел в Россию по делам на один месяц, и я остался один. Приключений становилось всё меньше – работы всё больше. Дни стали походить один на другой. Сознание постепенно приходило в привычное русло, режим выживания перерос в повседневную жизнь. Оставался месяц до начала занятий в колледже. Работа, учеба, красивый фон вокруг меня, который со временем я перестал замечать. Странные мысли и сомнения начали закрадываться в сознание. И тут, в один солнечный день, по дороге на работу, блокировку, которая должна была оберегать сознание от ненужных эмоций, словно разорвало. Мысли потоком хлынули в голову. Я не мог их контролировать. Воспоминания, обрывки фраз, последний день с тобой, наша ссора, всё постепенно возвращалось в виде четких картинок. Я попытался собрать всё в логическую цепочку, но ничего не получалось. Картинки, сотнями тысяч возникали перед глазами, вороша в сознании такие глубины воспоминаний, что становилось дурно. Я кое-как отработал свой день и совершенно разбитый вернулся домой. Вопросы один за другим возникали в голове. Что мы наделали? Как смогли допустить такой исход событий? Или это всё я и мое стремление к своей мечте? Что делать дальше? Что делать со своей мечтой? Хочу ли я дальнейшего воплощения своей мечты?