Прозревшие в преисподней

Вот тут-то все и обрушилось. По настоящему, как и положено было с самого начала. Ошеломление, страх, бешенство от собственного бессилия, жгучий стыд за невозможность оградить… Наконец осознание истинного масштаба игры, перед которым три человеческие судьбы и сами жизни даже не разменная монета – полный ноль…

– Я… я не знаю… – прошептал он. – Откуда?.. Ты ошибся… Ты не того взял, старик! Убить лера, сорвать куш, напиться на радостях до бессознанки – вот Сема-чистоплюй!.. Откуда у него такая тайна? Какой, к чертовой матери из него охотник на прозревших? Ну, подумай же сам, ты ведь не дурак! Где я, и где твой экспериментатор! Нет?

Жустин положила руку ему на плечо, и Семен осекся. Лишь судорожно втянул в себя воздух, которого вдруг стало не хватать. И вовсе не из-за ошейника.

– Ну что ж, – тихо прокомментировал лер, – такой вариант мы рассматривали. Господин надзиратель?

Чи-при резко отмахнулся от непрошенного советчика, шагнул вплотную к двум землянам, забыв третьего у себя за спиной.

– Сколько раз ты горел в той войне, Чистоплюй? Сколько раз задыхался в пробитых навылет отсеках, гнил заживо облученный быстрым нейтрино! Тебе везло, ты не сгорал. Но рядом с тобой люди сгорали. Задыхались и разлагались как ходячие зомби. Десятки твоих товарищей? Сотни? Скорее тысячи. Память об этом не унять, поверь, я знаю. И о том порезанном лерами «колониальнике» – тоже. Там летели семьи, ты помнишь? Полтысячи человек и сотня экипажа. С детьми, которых взрослые в последние минуты пытались спасти в холодильной камере – единственном отсеке оставшемся герметичным. Ты помнишь: малыши взяли туда свои игрушки…

Старик чи-при был одного роста с землянином, но тому вдруг показалось, что он нависает над ним как взрослый над нашкодившим ребенком. Как дед над малолетним внуком. Мудрый дед, насквозь видящий, что твориться в душе упрямого сорванца, старающийся не отругать за новую шалость, но помочь… Помочь найти для себя новый путь…

– Ума не приложу, как отец-навигатор «заградителя» сумел перепутать транспорт с военной целью? Узрев дело рук своих он отрекся от службы во светлом флоте и ушел в монастырь – да, тот самый – где через полгода совершил свой последний грех, наложив на себя руки. Тебе плевать, я знаю. Ты предпочел бы своими руками, медленно, без оружия… Отказываясь понять что леры тоже не звери. Что они тоже не хотели умирать под прицелом твоего башенного орудия, а позже и под твоим кованным десантным сапогом. Миллионы жертв, с обеих сторон! А беспринципные чи продолжают поставлять агрессору топливо, не в силах отказаться от навязанного нейтралитета… И все дело лишь в том что ни они ни леры не имели выбора, и потому не оставили его вам, людям. Поставив вас на колени, не силой так подлостью, на самом пороге вашего триумфа! Твоего личного триумфа, Сема-чистоплюй. Ты ведь не собирался брать кардинал-вершителя в плен, доведись тебе приземлиться на крышу его дворца? Не так ли? Не сбылось, потому что, кое у кого были иные планы на леров и людей.

Семен попытался отвести взгляд и не смог. Инопланетчик был прав. Во всем. Опускать в стыде глаза больше не имело смысла. Как и затыкать уши, в которые лился этот мягкий, вкрадчивый голос, все-все-все знающего старца. Еще немного и он наконец откроет Семену все уголки его души, очистит их, объяснит все смятущее ее, оправдает, откроет истину, укажет выход…

– Таким тебе нравится наш мир? Правильного ли ты выбрал врага, продолжая свою последнюю войну? Может быть, ты все-таки знаешь, где прячется настоящий, не марионеточный враг, но здесь твоя память над тобой сжалилась? Только представь, если бы это действительно было так, ты ведь тоже захотел бы кое-что изменить и кое с кем поквитаться. Я не спрашиваю, я знаю – захотел бы. И тогда, может быть, ты согласился бы, чтобы я помог тебе вспомнить?.. Совсем немного, тебя ведь тоже это тяготит. Забудь мой первый вопрос, Чистоплюй. Сейчас я жду ответа на этот.

– Ну ладно, хватит, – каким-то усталым, будничным голосом произнес инспектор Груббер.

И обрушил свой кулак на затылок надзирателя за справедливостью. Луманчкстрат Отрекающий, как подкошенный, рухнул на пол.

– Назад! – крикнул Груббер, но остальные инопланетчики и не думали приближаться. – Сикорский, не торчи столбом! Обыщи!

Сам он уже копался в одеждах чи-при.

– Ты идиот, уполномоченный! – Семен и не подумал двинуться с места. – Удавка! Нас все равно сейчас вырубят!

– Не сейчас, – отозвался тот, извлекая из кучи ткани округлый предмет. – Пульт-то у него был.

Семен еще не сообразил, еще медлил. В его ушах еще звучал голос надзирателя, так просто объясняющий такие сложные вещи. И тогда вместо него среагировала Жустин.

– Все равно ты идиот, – сообщила она инспектору. – Но раз уж начал этот бардак… Три шага назад! Лицом к стене, руки на затылок!

Этот выкрик, адресованный инопланетчикам, сопровождался стремительным выпадом в их сторону. Почти столь же стремительным, как тогда, на корабле. Почти… Семен скептически прищурился, но Дроффа и лер разницы не заметили, отшатнулись, послушно пятясь и поворачиваясь к ней спиной. Не очень ловко Жустин обстучала святого отца по пустым карманам и остановилась перед недоптицем, не в силах заставить себя сунуть руки под плотный синий туман, покрывающий его тело.

– Эй, птенец! – позвал Семен. – Отдай ей. Не то хуже будет, ты же помнишь.

Не говоря ни слова, дроффа сунул крыло на пояс и извлек на свет уже знакомый инструмент, столь успешно послуживший землянам при захвате его собственного корабля. Жустин схватила прибор, подняла на уровень груди, держа рабочей поверхностью к себе.

– Отлично, Жус. Только ради бога не жми на кнопки!

С перового удара Груббера прошло целых полминуты, когда дверь в камеру, наконец, распахнулась. Охрана чи-при дала пленникам непозволительно много времени, а пленники были не из тех, кто терял это время зря.

– Стоять! – гаркнул инспектор, мгновенно оказываясь за спиной у Семена.

Это была не опереточная стража дроффа – настоящая профессиональная тюремная охрана. Но не группа захвата. Должно быть, у всех рас галактики первые отличаются от вторых допустимым уровнем инициативы. Там где штурмовик решит идти напролом, не считаясь с последствиями, охранник остановится, всеми силами постаравшись не усугубить ситуацию. На всякий случай. Пока не поступит другого приказа.

Пятеро чи-при застыли. Пять пар глаз, съедающих землян, пять стволов совершенно незнакомой конструкции – тонкая прозрачная трубка, забранная в решетчатый конус с парой рукояток.

Семен вдруг ощутил классический шейный захват и машинально поднял руки.

– Нет, ты издеваешься? – просипел он инспектору. – Тебе ошейника мало?

Ошейника грубберу было в самый раз. Свободной рукой он как раз демонстрировал охране круглую таблетку пульта.

– Дернитесь – сожму на полную, – уведомил он чи-при. – Щелк – и голова с плеч. Вам ведь еще нужна его голова, не так ли?

Те переглянулись.

– Твоя – тоже, – произнес крайний справа. – Не сможешь управлять отдельно.

– Уверен? Попробуем? – осведомился инспектор. – Мне терять нечего. А тебе?

Охранники медлили, и теперь время работало на них. Как далеко подкрепление? Какие средства подавления есть в этой камере? Наконец, кто ими командовал? Начальник смены едва ли посвящен в стратегические интересы надзирателя и вполне мог отдать приказ открыть огонь.

– Неожиданно, – задумчиво произнес святой отец. – А я-то думал, что кашу заварит Сикорский.

– Молчать! – рявкнула Жустин, воинственно выставляя перед собой инструмент дроффа. – Вы двое, поднимите надзирателя! Быстро!

Она тоже сообразила, что главным должен быть тот, кому Сема-чистоплюй нужен живым.

Пара охранников покосилась на командира и, видимо получив подтверждение, подхватили под руки возившегося на полу соотечественника. Подняли, усадили на каменное ложе, удержали от попытки снова упасть.

– Я тоже… – прогнусавил тот. – Держал только Чистоплюя… Не думал, что он удержится…

– Видишь, Сикорский, как полезно иногда ни чего не делать, – подытожил груббер. – А теперь, старик, слушай мои вопросы. Где мы находимся?

– Справедливоносец «Заря в преисподней»… – послушно ответил надзиратель. С каждым словом голос его становился все тверже. – С группой непосредственного сопровождения.

Семен и Жустин переглянулись. Судовая классификация флота Чи-при им ни о чем не говорила. Лишь Груббер понимающе усмехнулся.

– Неплохо, – одобрил он. – Значит пространство, не планета.

– Еще не хватало тащить вас на планету, – огрызнулся надзиратель, и инспектор кивнул. Совсем недавно на Луне он сам был в точно таком же положении – доставшийся пленники стоили слишком дорого, чтобы отдавать их в руки собственной службистской бюрократии.

– Флуктуационное поле, астероид А-43-254-бис. Это место для вас не существует. Ни для кого не существует. Даже для прозревших.

– Состав эскадры?

– Перебьетесь, коллега, – чи-при усмехнулся. – Лучше спросите о числе дронов с ручным управлением на борту.

– И то, правда, – спецслужбисты понимали друг друга с полуслова. – Хоть один есть?

– Тридцать четыре штуки.

– Достаточно одного. С автономным навигатором, блокировкой телеуправления и запасом хода хотя бы до Лерона. Оружие можете снять.

Командир охранников, так и не опустивших стволы, шагнул к надзирателю, произнес короткую, но экспрессивную речь. Семену показалось – по-немецки. Характерные шипящие, жесткие согласные, рубленные командные интонации… Но Груббер остался бесстрастен. Надзиратель ответил лишь тремя словами, и командир сник. Отступил назад, по-прежнему держа ствол наизготовку, но уже не целясь ни в кого конкретно.

– В один вы не поместитесь. Это всего лишь дроны, а не истребители. Вам понадобится три штуки и тогда хотя бы на двух телеуправление придется оставить. В режиме следования за лидером.

– Собираетесь перехватить и вернуть? – Груббер прищурился. – Не надейтесь, уничтожу на месте. Кстати требования меняются, на головном оружие мне понадобится.

– Вы тоже не истребитель, коллега, – чи-при холодно улыбался. – Сикорского я бы, пожалуй, ведущим не выпустил. Но вас… Пятьдесят на пятьдесят.

– Лотерея, – согласился груббер. – Сыграем?

– С пультом от ошейника вы гораздо опаснее, чем за пультом целеуказания ракет. Сыграем. Пятьдесят шансов на успех из ста, это на сорок девять больше чем у меня было еще три дня назад.

– Ведите, – коротко распорядился Груббер.

Надзиратель гаркнул что-то охране и те моментально перегруппировались. Двое шагнули в открывшуюся дверь, еще двое – за спину землянам. Последний приблизился к леру и дроффа и выразительно выставил вперед поднятую ладонь. Инопланетчики на прогулку не приглашались.

– Шею отпусти, – сказал Семен Грубберу. – Неудобно.

– Мог бы потерпеть, – проворчал тот, освобождая захват и отступая на шаг. – Для вас же, дураков, стараюсь.

Так они и пошли. Конвой спереди, конвой сзади, Жустин в обнимку с инструментом дроффа, совершенно не представляя, что с ним делать. Все та же безумная команда и совершенно патовая комбинация…

Широкий коридор с легкостью вмещал безумную процессию. Надзиратель что-то быстро говорил на ходу в пространство перед собой. С кем он выходил на связь, и какие команды отдавал, оставалось только гадать.

Семен состроил кривую ухмылку. На самом деле это была даже не авантюра – глупость чистой воды. Технологическая цивилизация, говорил чи… Не могли они пропустить землян на летную палубу! Не могло у них не быть средств быстро и эффективно вывести из строя захватчика, да и вообще всех в этом коридоре! Какой-нибудь газ, какие-нибудь парализаторы, какое-нибудь гипноизлучение… Да, это не тюрьма, как думалось вначале. Это боевой корабль, и стационарно встраивать такие штуки в стены здесь не имело смысла, но что-то наверняка было в переносном или ручном варианте. Пара солдат из-за ближайшего угла с такими игрушками и конец побегу. Так почему же надзиратель по-прежнему спокойно ведет конвой по коридорам? Разве что прямиком в засаду.

– Жус, – позвал Семен. – Слышишь?

– Чего тебе? – у нее получилось грубо, нервы на последнем взводе.

– Ты только на кнопки не дави, – попросил Семен. – Когда начнется, бросай на пол и ложись.

– Что начнется? – не поняла она.

– Все. Ты поймешь. Не дави на кнопки – поняла? Только хуже будет.

– Если начнется, – сказал Груббер, не столько в ответ Семену, сколько для вышагивающего впереди надзирателя, – то – для протокола – я не шутил. Все трое здесь ляжем, с переломанным хребтом.

Чи-при на миг оглянулся, окатил коллегу ледяной улыбкой и вновь вернулся к переговорам.

Поворот, второй, третий… Гермодвери, переборки, трапы… Материал стен, тон окраски и технические указатели были непривычны, в остальном интерьер справедливоносца вполне мог сойти за внутренности походящего по тоннажу «одноклассника» земного флота. Военная функциональность требовала одного и того же от конструкторов любой расы в галактике.

– Он большой? – спросил Семен.

Груббер понял.

– «Лунную радугу» свою помнишь? Умножь на пять.

Семен послушно прикинул. Тяжелый крейсер первого ранга уступал размерами «Адмиралу Нельсону» раза в полтора не больше. При этом путь из кормовой башни главного калибра до носового кубрика с учетом всех трапов и вечно задраенных аварийных переборок занимал минут двадцать. Если умножить это на пять… В общем понятно почему ему изначально отказало чувство «палубы под ногами».

– Мы пришли, – произнес надзиратель, словно в ответ на эти подсчеты.

Он остановился у первой задраенной двери, встретившейся на их пути. Нажал огромную, размером с ладонь, кнопку. Все правильно, в случае аврала целиться пальцем в пуговку – тратить лишние полсекунды. Двери – не двери даже, а целые ворота – разъехались в стороны, однако путь все еще был перекрыт. В проеме тускло мерцала голубоватая пленка, словно затянули мятым полиэтиленом. По ту сторону стоял чи-при в некоем форменном одеянии. Строгие линии, симметрично вшитые в ткань цветные шнуры, металлические подвески, пара узорчатых голограмм вдоль рукавов… Ни чего общего с земными аналогами, но отчего-то сразу становилось ясно, маячившим за спиной охранникам такую не носить. Никогда.

За спиной носителя формы в два яруса построились с десяток солдат. Уже не в форме – в броне, со стволами наизготовку.

– Капитан! – возвестил надзиратель. – Я уже слышал все ваши возражения. И счел их недостаточно обоснованными. Со всем уважением, но вы не владеете всей полнотой информации, чтобы оспаривать мои решения!

Капитан не проходил спецкурса человеческой эмо-гаммы. Его лицо исказилось совершенно непередаваемой гримасой, руки сделали несколько резких рубящих жестов в сторону землян, сопровождая два последовательных выкрика на чи.

Тонкая улыбка на губах надзирателя окаменела. Он ответил подчеркнуто по-русски:

– Вы ошибаетесь, уважаемый Инаклчстрат. В данный момент этим кораблем командуете не вы. Сейчас вы им всего лишь управляете. А командует комитет Надзора за Справедливостью. В моем лице. Откройте дверь.

Это поле – невпопад подумал Семен. Первая уступка простоты и функциональности высоким технологиям. Да ведь корабль, наверняка ими полон! Но, во-первых он сейчас не в бою, чтобы проявлять все свои чудеса техники, а во-вторых к чему лишний раз демонстрировать их землянам?

Вспомнился, последний трап, минованный ими по пути к этой двери. Длиннющий, узкий, совершенно неудобный, в четыре пролета. По тревоге на таком скорее шею свернешь, чем достигнешь цели! Значит – просто резервный проход, а где-то рядом настоящий подъемник с каким-нибудь гравитационным приводом. И теперь вот эта штука, наверняка для экстренной герметизации при пробоинах на летной палубе…

Чи-при за пленкой гермо-поля разразился длинной речью на псевдо-немецком. Руки, шея, даже ноги его агрессивно жестикулировали. В сочетании с лицом девяностолетнего старца это выглядело жутко.

– Я отмечу ваше стремление во что бы то ни стало соблюсти букву устава. На Справедливом процессе это будет вменено вам в заслугу. Но только это. Все остальное будет справедливо расценено как умышленное препятствие справедливости. Вы согласны, что это будет справедливо?

От количества «справедливости» у Семена начали вянуть уши. У капитана видимо тоже. Потому что он шагнул к барьеру гермо-поля схватил себя за цветной шнур, тянущийся вдоль правого крыла подола форменного балахона и с усилием дернул. Шнур отделился только с третьего рывка, с треском, с мясом и тянущимися вслед нитками. Зато голограмма на рукавах погасла сразу. Бросив добычу под ноги, словно шмат окровавленного мяса, капитан со своей стороны ударил по кнопке и поле погасло.

– Как пожелаете, – прокомментировал надзиратель. – Я на этом не настаивал.

Капитан харкнул несколько слов и решительным шагом проследовал в коридор. Землянам и конвою пришлось поспешно расступиться – чи-при не собирался останавливаться. Похоже, он надеялся найти повод для ссоры, с кем угодно, пусть даже с инопланетчиками, главное чтобы комитетчик уже не смог вмешаться.

Тот проводил его совершенно пустым взглядом, не считая нужным вкладывать человеческие эмоции в отношения с соотечественником. Затем сказал солдатам пару слов и первым шагнул на летную палубу. Солдаты присоединились к конвою. Теперь люди оказались в плотной коробочке – не то что шагнуть, не осмотреться толком. Одно обстоятельство, правда, скрыть было невозможно. Шокированный Семен едва не споткнулся на ровном месте, когда сообразил что у огромного, набитого различной летучей техникой помещения нет одной стены. Вернее, двух. Проклятье, и крыши тоже нет! Только легкий ажурный переплет и ни единого стеклышка между балками!

Да-а!.. Технологическая, стало быть, цивилизация!.. Такие штуки еще в кино часто показывают. Удобно: ни громоздких шлюзов, ни вакуум-насосов, ни тяжелых гермоворот… Но как же это оказалось жутко – идти по рифленому резинометаллическому настилу, всего в паре сотнях шагов обрывающемся в бездну! Оживший кошмар звездолетчика – разгерметизация размером в целый борт!

Жустин ахнула и выпустив свой инструмент из одной руки вцепилась Семену в локоть, будто снова потеряла зрение.

Груббер от комментария не удержался:

– Довольно рискованно… Понятно, поле непроницаемо. Дублирование систем и все такое. Но в бою!.. Даже кратковременный перебой питания…

– Ни какого поля, – на удивление бодро отозвался чи-при. – Просто связанный воздух. Атмосфера не стремиться улетучиться из корабля, как вода в спокойном состоянии не стремиться перепрыгнуть через край ведра. Энергонезависимо, декомпресионно безопасно, просто и эффективно. Не заходите за черту, здесь вы ни чем не отделены от космоса. Вас, инспектор, это не касается, сорвётесь за борт – избавите от кучи хлопот.

Вопрос, как они всем этим дышат, застрял в горле – Семен поперхнулся, когда до него дошло, что одна эта технология ставит любой корабль чи-при наголову выше любого земного аналога. Декомпрессия – главная проблема сохранения живучести в бою была решена на корню – такой вот справедливоносец невозможно было вывести из строя, просто наделав достаточное количество дырок в бортах. Его можно уничтожать лишь целиком.

Словно решив предоставить Грубберу шанс исполнить свое последнее пожелание, надзиратель вел конвой прямиком к краю палубы. К трем ближайшим к открытому космосу небольшим, но замысловатым аппаратам, закрепленным в палубных захватах. Соседние крепления пустовали, чтобы, стало быть, не ошибиться. Троица техников в соответствующих комбинезонах при их приближении торопливо испарилась из поля зрения. В остальном палуба, насколько хватало глаз, и без того пустовала.

– Ну? – осведомился надзиратель, останавливаясь у одного аппарата. – Не передумали, коллега? Может все-таки на мировую?

– Обязательно, – груббер тряхнул пультом. – Будете на Луне, заходите на огонек, обсудим условия. Который из них головной?

– Вот этот. Занимайте, не стесняйтесь.

В конфигурации аппаратов Семену знакомы были только четыре трубы топок с пирокинетиком. Корпуса, как такового, не было вовсе. Решетчатые фермы соединяли между собой узлы и агрегаты, среди которых где-то пряталась и обитаемая кабина. Назад и в стороны торчали решетчатые, закрученные спиралью стержни. Антенны? Сенсоры? Эмиттеры активных помех? Вперед – несколько раструбов, напоминающих ручное оружие солдат. Пушки?

– Ну же, коллега, – подбодрил чи-при. – Вот сюда, головой вперед. Обычно здесь пилота нет, но если есть – он управляет дроном лежа.

– Заправлены? – усомнился Груббер.

– Вы считаете, мне нужен столь дешевый обман? До Лерона-прайм с умеренным ускорением вы доберетесь за пару дней. Воздуха хватит. Литр энергетического коктейля в аварийном запасе. С остальными удобствами помочь не могу – это ваш выбор.

– Они первые, – Груббер кивнул на единорасцев. – Стартуем одновременно.

– Как угодно. Вот эти два, пожалуйста, – чи в упор уставился не Семена, – Если конечно вы тоже сделали свой выбор.

– Давай, Чистоплюй. Бертье, вон в тот. Ну, шевелитесь, schneller, schneller!..

Он серьезно нервничал, неофициально уполномоченный инспектор Груббер. Нет, больше – понял Семен – он на последнем взводе. Одно неверное движение, одно слово и рука дрогнет на пульте… Так почему же Чистоплюю на это, простите за каламбур, чисто наплевать?

– Ты за этим все устроил? – тихо произнес он, поворачиваясь к надзирателю за справедливостью. – Чтобы я тоже сделал выбор?

– Конечно, нет. Лишь для того чтобы ты его осознал.

Семен кивнул. Он не удивился бы, если б так все и было.

– Вчера ты говорил, что у нас совсем нет времени. Почему?

– Потому что пять усредненных суток тому назад прозревшие передали нам координаты новой планеты, и заказ на пятьдесят тысяч тонн пирокинетика. Вчера мы должны были его доставить.

– Они впускают в наш «барак» кого-то еще?

– Боюсь, что не впускают, а зовут. Для первого контакта обычно хватает три-пять тысяч тонн: пока поверят, пока воспримут, пока переделают первый десяток кораблей… а то и вовсе корабли поставляем мы – для комплекта. Пятьдесят тысяч – очень большая партия. Это значит, что новички уже сейчас могут воспользоваться такой прорвой топлива. Им есть куда его загрузить.

– Допустим. И что с того?

– До начала вашей войны самый сильный флот был у леров. Теперь – снова у леров. Зачем прозревшим понадобился еще один, да еще совершенно чужой? Вспомни, землянин, как вы сами ворвались в наш «барак». Как вы вцепились в первого же подвернувшегося противника, и почти поставили его на колени. Как готовились наводить свои порядки, ни чего не зная об устройстве нашей маленькой вселенной! Вспомни эту историю и подумай. Все вы – подумайте. И если вы не круглые идиоты, вам станет так же страшно, как и мне.

Да, Семену было что вспомнить, девять лет войны – не хрен собачий. Но он не стал. Думать он тоже не стал. Чего тут думать, все ведь и так ясно. Нет?

– Филл, – позвал он не, оборачиваясь. – Я не лечу. Ныряй в дудку и рви когти, пока не опомнились. Тебя ведь устраивает пятьдесят на пятьдесят?

– Рехнулся? – рявкнул груббер. – Ты моя страховка! Залезай живо, oder ich reduzieren unsere Chancen auf null!!!

Он выставил перед собой пульт, словно пистолет.

– Только не этим, – Семен качнул головой. – Он не работает. Я прав, надзиратель?

– Разумеется. Я собирался дать тебе пищу для размышлений, а не убить.

– Отпустите его. Это мое последнее условие. Если игра идет по таким ставкам – он вам не интересен.

– Вот это и есть ваша страховка, коллега, – согласился надзиратель, глядя на Груббера. – Вы действительно не интересны. Отправляйтесь на Лерон, или куда там вы собирались. Хоть к Единому в гости. Ваша мышиная возня утратила всякую важность даже для вас, хоть вы этого еще и не поняли.

И Груббер скис. На глазах, в один миг. Расслабил цепкую оперативную хватку, и из действующего, хитрого и умелого агента самого могущественного департамента на Земле сразу превратился в агента отставного – уже лет двадцать на пенсии.

– А знаете, что? – произнес он. – В конце концов, мне тоже плевать. Если это такой способ от меня избавиться – у вас получилось. Не стойте под дюзами, ждать не буду!

Груббер швырнул пульт под ноги надзирателю и на удивление ловко погрузился в узкий люк кабины.

– Мадемуазель? – осведомился чи-при, указывая на соседний дрон.

– Я? – изумилась та. – Н-нет!.. Мне не плевать! Я остаюсь!

Она тоже швырнула свой инструмент под ноги надзирателя (тот ощутимо вздрогнул), и шагнула ближе к Семену.

– Мы с самого начала в этом деле, – сказала она уже ему, не чи. – Каждый по своему – да? Посмотрим, чем кончится?

Он медленно кивнул. Просто потому, что не смог решить, где опасней – на палубе огромного справедливоносца, судя по всему готовящегося сунуться в пекло, или в крошечной кабинке одноместного дрона среди бескрайней пустоты под управлением далеко не самого умелого пилота.