Магнит для неприятностей

Магнит для неприятностей

Игорь Кацай

© Игорь Кацай, 2025

ISBN 978-5-0064-6391-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МАГНИТ ДЛЯ НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Глава 1. Наталья

Честно говоря, я даже не ожидал, что Родина встретит меня таким зноем. Но выйдя из кондиционированного здания аэровокзала Шереметьево на парковку такси, я сразу же погрузился в печь. Здесь было даже жарче, чем в Шанхае, и я мысленно похвалил себя за то, что не стал тащить из Китая все свои вещи, прихватив лишь большую дорожную сумку с самым необходимым. У дальнего края длинной автомобильной площадки от асфальта поднимались горячие испарения, и жёлтые «извозчики» с шашечками искажались и преломлялись в раскалённом воздухе, словно миражи.

– Куда поедем? – Сразу же спросил меня худой высокий парень в зелёной футболке, протирающий стекло крайнего «Мерседеса» влажным бумажным полотенцем, как только я приблизился к машине.

– В Москву. – Ответил я небрежно, опуская в багажник чёрную кожаную сумку.

Я не был дома почти семь лет, и за это время город сильно изменился в лучшую сторону, став более чистым, ухоженным и нарядным. Да и дороги стали выглядеть гораздо лучше. Это сразу бросалось в глаза. Даже люди стали более радостными и приветливыми. По крайней мере, мне показалось именно так. Хотя, возможно, это моё впечатление было обусловлено просто безграничной радостью возвращения домой. Москва превратилась в настоящую Европейскую столицу с чистыми проспектами, красивыми большими магазинами и ухоженными домами, перестав отпугивать туристов грязью базаров, бесконечными киосками с шаурмой и безобразными тёмными личностями, снующими вокруг них.

Сидя по привычке на заднем кресле, ведь последние десять лет я ездил исключительно на служебном автомобиле с личным водителем, я восторженно разглядывал через окно виды такого знакомого и в то же время изменившегося до неузнаваемости города. И держал в руках телефон, где заставкой была ЕЁ фотография, которую я сделал, пока ОНА спала – единственное, что у меня от НЕЁ осталось. Фотография ТОЙ, которую я любил больше жизни, о которой я мечтал и бредил последние четыре года своего существования, проведённые в грязной китайской тюрьме. ТОЙ, которая невообразимым, не поддающимся никакой логике таинственным образом испарилась, исчезла из моей жизни навсегда, словно миф, прекрасное загадочное видение или тающий мираж, разрушив в прах всю мою жизнь. ТОЙ, на поиски которой по всему Китаю я потратил неимоверное количество времени, сил и средств, из-за которой в конечном счёте и «загремел» за решётку. Я возвращался домой…. Вернее направлялся в гостиницу.

Ведь по большому счёту и дома-то у меня теперь не было. Я стал банкротом. Мог ли я ожидать, что всё так обернётся? Что, являясь лидером в строительстве сложных инженерных сооружений, таких как автомобильные и железнодорожные мосты, разработав новые прорывные технологии строительства и даже пробившись на рынок Китая, моя компания МАКО пройдёт через банкротство и будет разорена? Конечно, нет! Этого не мог предполагать никто! И мне было невыносимо горько осознавать, что результатом всего случившегося стало полное и безвозвратное уничтожение моего детища, моей надежды и моей жизни, того, чему мы с друзьями посвятили всю свою жизнь и отдали все свои силы. Бессильный гнев сжимал моё горло, словно ненужный шарф в этот жаркий июльский день. Но жизнь идет, и у меня нет ни времени, ни желания стоять на месте. Теперь мне нужно было лишь двигаться вперёд.

Я велел таксисту дожидаться меня у гостиницы, снял приличный одноместный люкс и, оставив сумку на огромном синем кресле у входа, быстро вернулся в машину. Через полчаса он высалил меня за полквартала до «Радужного» – я хотел немного пройтись. И, бросив на переднее сиденье двадцать баксов, я вышел, не произнеся ни слова. Таксист, в свою очередь, тоже не стал завязывать разговор – ни благодарности, ни недовольства, просто тронулся с места. И жёлтый «Мерседес» с чёрными шашечками укатил прочь, а я остался на тротуаре наедине со своими раздумьями.

Моя цель находилась всего в пяти минутах неспешной ходьбы. Здесь, у первого поворота налево и находилось за территорией, огороженной изящной чугунной изгородью и стройными вечнозелёными туями, восьмиэтажное жилое здание в стиле кубизма с высокими потолками и двумя подъездами, когда-то гордость МАКО. Когда-то это место казалось мне родным, но сейчас, когда я, кажется, потерял связь с этим кусочком жизни, всё это выглядело лишь жалким эхом прошлого. Раньше здесь находились служебные квартиры, которыми фирма наделяла особо ценных сотрудников центрального московского офиса МАКО. Это был первый жилой дом в столице, который мы построили для себя. И именно здесь во втором подъезде на восьмом этаже и была моя (но самонадеянно оформленная на фирму, как впрочем, и весь дом) совершенно особенная квартира с большим секретом. Именно поэтому мне и было совершенно необходимо попасть туда как можно скорее. Теперь мой дом номер восемь, разумеется, тоже сменил собственника и возможно даже неоднократно. Самое забавное, что встреча с новым хозяином как раз и не входила в мои планы. Меня, в первую очередь, манила возможность увидеть Александра Васильевича, нашего старого управдома, полковника в отставке, который многим был мне обязан. И я знал, что самыми настоящими столпами постоянства в нашем сумасшедшем, быстро меняющемся мире всегда остаются только три вещи: дворники, охранники и старые солдаты, такие как Василич.

Я остановился на мгновение, достал из кармана жалкое подобие настоящего «Мальборо», купленное утром в магазине аэропорта, и затянулся, глядя на стены, которые когда-то напоминали мне о чём-то большем.

– Вот же дрянь! Руки бы вырвал этому художнику, который написал «Мальборо» на пачке ядовитого чертополоха! – Вырвалось у меня как-то само собой.

– Ты чего, уважаемый, только из-за границы что ли? «Мальборо» наш обижаешь. А он как дрянью был, так ею и остался! – Возразил мне выскочивший откуда-то из-за деревьев встречный пешеход в потёртых джинсах и клетчатой рубахе с коротким рукавом. – Так угостишь сигареткой что ли?

– Точно подметил. – Ответил я, доставая из кармана только что спрятанное курево. – Пару часов как вернулся.

– Тогда понятно. – Он понимающе закивал и остановился. – Я раньше, когда в Польшу на заработки ездил, ну в девяностые, то там сигареты точно лучше наших были, хоть в тех же пачках. Это точно.

Я кивнул и зашагал прочь. На разговоры с незнакомцем, мягко говоря, меня не тянуло.

– Извини, мужик, если что. Меня Алексеем зовут. Ты если местный, то может, встретимся ещё. В следующий раз я угощаю. – Продолжал он тараторить мне вслед.

Не оборачиваясь и не останавливаясь, я поднял вверх левую руку – «Вива Куба!». «Ну, уж нет, спасибо!» – Подумал я. – «Лучше уж нам с тобой, мужичок, больше не встречаться». Если бы в эту минуту мне знать, как я ошибался! Ведь самые загадочные повороты жизни иногда происходят в абсолютно неожиданных местах! Так бывает: встреча с человеком, который кажется тебе совершенно чужим, может открыть тебе двери в новые возможности и удивительным образом изменить всю твою жизнь. Поэтому, несмотря на всю свою решимость избегать общения подобного рода, я теперь точно знаю, что иногда нужно просто довериться судьбе, даже если она появляется в виде, казалось бы, незнакомого «мужичка», бегущего мимо по своим делам.

До пешеходного перехода мне осталось не больше сотни метров, когда я с дальнего края тротуара передвинулся поближе к проезжей части и оказался на солнце. Вокруг всё зеленело, газон переливался на свету, сверкая сочной травой и какими-то цветами. Светофор не спешил работать – мигал жёлтым, как будто и он устал от этого зноя. Несколько «Газелей» обслуживания магазинов промчались гуськом по направлению к парку, прорычали о чём-то своём, обдали меня горячими испарениями бензина и скрылись за поворотом. Слева больше транспорта не было, справа – невесть откуда взявшийся старый, как моя жизнь, «Жигулёнок», пытаясь набрать обороты, поднимал клуб чёрного дыма ещё где-то далеко, и я ступил на «зебру».

И тут из-за поворота на главную дорогу, когда я уже миновал середину, на приличной скорости вылетел новенький сверкающий «Ягуар Эф-Пи» насыщенного красного цвета с перламутровым отливом и, повернув направо, едва не наехал на ноги, заставив меня невольно отпрянуть назад. Через мгновение водитель, осознав случившееся, резко сбросил ход, но проехал мимо меня, не останавливаясь и не позволив мне закончить движение по переходу. Правда, уже не выжимая в пол педаль акселератора. Я поднял глаза, упершись взглядом в лобовое стекло «Ягуара», качая головой и мысленно желая лихачу «добра от всей души», как это водится в подобных случаях. Но то, что я там увидел, лишило меня дара речи на несколько минут! Сердце моё заколотилось так, словно пыталось вырваться из груди, так, что в ушах я отчётливо слышал его глухой проникающий стук! И причиной тому стал вовсе не этот неосторожный манёвр нерадивого водителя, а эта нечаянная встреча! За рулём была ОНА! Рядом с ней я разглядел девчушку лет четырёх с большими розовыми бантами в косичках, но тогда не придал этому никакого значения. Казалось, я перестал дышать, время замерло, и весь мир вокруг нас на мгновение исчез в седой дымке прошлого. ОНА лишь на секунду повернула свою миленькую головку в мою сторону. Но какой же щедрой оказалась эта секунда! Да-да, это именно ОНА! Ошибки быть не может! ОНА задержала на мне свой взгляд лишь на мгновение больше положенного, и сразу узнала меня, но, поворачиваясь, лишь едва заметно кивнула мне головой и укатила прочь. И всё, что мне осталось – это таинственный недосягаемый образ прекрасного исчезнувшего видения, растворившегося в солнечных лучах и осознание того, что ЭТА женщина по-прежнему великолепна. И это всё. И это всё? Это всё, чем ОНА удосужилась меня удостоить? Этим маленьким кивком прекрасной белокурой головки? Чёрт, ОНА по-прежнему великолепна!

– Но какого дьявола тебе понадобилось кивать мне здесь, если на Кэ ты имитировала для меня свою собственную смерть?! – После такого потрясения моё медленно просыпающееся сознание сначала позволило вернуться голосу, и лишь спустя некоторое время – разуму, в чём, видимо, воочию убедился удивлённый водитель «Жигулёнка». – Ну и чёрт с тобой! Катись!

Оправившись от шока, я перешёл, наконец, дорогу и, бросив свой дорогущий тёмно-синий пиджак с неизменным «Паркером» во внутреннем кармане на ближайшую лавочку в тени, уселся всё обдумать. В очередной раз почти идеально сложенная в моей голове картинка опять распадалась на тысячи несвязных осколков. Это бесило. Собрать все факты в нечто дельное, понятное и осмысленное не получалось. Да и к Василичу обращаться уже не хотелось. А голова была занята только одним вопросом: как ОНА здесь оказалась, откуда и куда ехала и почему не остановилась? С моей лавочки дорога просматривалась великолепно, причём в обе стороны, и я решил дожидаться ЕЁ здесь, несмотря на всю кажущуюся нелепость этой ситуации. А может ОНА здесь и вовсе больше не появится? Эта гнетущая мысль витала надо мной дамокловым мечом. «После такого чудовищного обмана не то, что объясниться, даже остановиться не сочла нужным! Мошенница! Холодная чёрствая женщина, просто Снежная Королева какая-то!» – Возмущался я про себя. Я всю свою жизнь до рези в глазах ненавидел таких как она – настолько же надменных, насколько и красивых! И куда в этом хрупком тельце помещается столько высокомерия и спеси? И удивительно, что это совершенно не мешает ей прекрасно работать головой! Как же всё-таки не хочется прощать, когда эмоции захлёстывают! Ждать с надеждой или бушевать с ненавистью – вот в чем вопрос! «Слышишь меня, Красильникова Наталья Валентиновна?» – Бурчал я, сидя на зелёной парковой лавке, будто она могла меня услышать. – «Я тебя ненавижу! Сейчас я тебя дождусь, а потом, наверное, убью! Только сначала ты мне расскажешь правду! Всю правду!»

Сколько же времени прошло с тех пор, как всё в моей жизни пошло наперекосяк? Всего лет пять, ну да, где-то около того. Смотря ещё, с какого времени считать: с момента, когда Серёжа перевернул наш быстроходный белый глиссер на реке Кэ или с момента, когда ОНА озарила своим появлением мой офис в китайском порту Фучжоу. Итак, обо всём по порядку…

* * *

Не успел лысеющий и немного располневший прораб Антонов выйти из моего кабинета с чертежами в руках, как в широкую дверь из матового стекла опять постучали. За стеклом показался крепкий Серёжин силуэт.

– Можно? – спросил он, и я кивнул, приглашая войти.

– Павел Анатольевич, тут товарищи из «Тайхон Констракт» звонили. Они могут приехать на час раньше намеченного и спрашивают, сможем ли мы их принять, – произнёс он с нотками важности в голосе.

– У тебя-то всё готово? – Поинтересовался я с легким волнением.

Серёжа, решительно расправив широкие плечи, гордо заявил:

– Всё в полном порядке. Мы, как я вам уже сообщал, вчера полностью закончили работы по возведению опор последнего пролёта. Сегодня приступили к «надвижке» последней секции. Так что можно рассматривать вопрос о досрочном прекращении аренды двух из трёх плавучих кранов.

Стараясь как можно точнее прояснить ситуацию, ведь здесь мы строили не просто мост, а грандиозное пятнадцатикилометровое сооружение, соединяющее материковый Китай с островом Нуэ через цепочку отмелей и пару крошечных необитаемых островков, я спросил:

– Ты уверен, что это обойдётся нам дешевле, чем просто их простой?

– Вы же помните Ян Ци? – С ухмылкой произнёс он.

Я кивнул. Пресловутый Ян Ци, который, как известно, постоянно пытался сэкономить на всем, но такова уж была его работа, и работа банка, с которым нам предстояло сотрудничать. И делал он свою работу, к его чести, замечательно. Кажется, Серёжа решил пойти на небольшой риск. Надеюсь, и на этот раз у нас всё получится.

– Так вот я позавчера с ним говорил на эту тему, как я уже докладывал. Он пока ни разу не подвёл. Он считает, что китайцы пойдут на это, если мы сможем гарантировать, то есть если вы сможете гарантировать наше участие в сделке АСИАН. – Продолжил мой заместитель.

– Да, конечно…. Я склоняюсь именно к этому. А что ты обо всём этом думаешь?

– АСИАН – это слишком уж крупный проект, даже для нас. Мы с вами это уже обсуждали. Вы знаете мою позицию… – Сергей едва уловимо замялся, но я сразу заметил это.

– Продолжай.

– Вы ведь знаете лучше меня, что для того чтобы стать полноправными партнёрами такого уровня нам необходимо будет инвестировать всё, что мы здесь заработали и гораздо больше.

– Конечно, – спокойно ответил я, – а как иначе? Я прекрасно понимаю, что это не просто цифры на бумаге, а реальные вложения, за которыми стоят наши мечты, усилия и надежды.

– Но ведь это сотни миллионов… – Серёжа, кажется, был немного озадачен необходимостью вложить столь крупную сумму для становления партнёрами, и это вполне объяснимо. Дело в том, что подобные шаги всегда влекут за собой определенные сомнения и страхи, особенно когда на кону стоят такие огромные деньги.

Знаком я показал ему закрыть оставшуюся немного приоткрытой дверь, а когда она закрылась, и моя секретарша не могла уже нас слышать, продолжил, указывая на кресло рядом с собой:

– 230, если точнее. Так? Ну-ка, Серёга, присядь рядом, да расскажи мне, друг, что случилось.

– Так. – Ответил Серёжа как-то без присущего ему обычно энтузиазма, занимая соседнее со мной большое чёрное кожаное кресло и расслабленно вытягивая ноги вперёд.

– И? В чём проблема? Мы не можем себе этого позволить? К чему ты клонишь, Серёжа? – Мягко спросил я, понимая, что он не просто считает деньги, но и осторожно взвешивает последствия. – Что-то случилось?

Сергей Николаевич Брондуков, или просто Бурундук, как его называли наши институтские однокурсники, был заместителем генерального директора МАКО, моим заместителем, помощником и старым другом. Большая часть всей организационной работы лежала именно на нём. Мы познакомились ещё на первом курсе университета, попав в одну группу. С тех пор, наверное, и не расставались. Я был единственным и довольно поздним ребёнком в семье. В школу я пошёл в Ленинграде, а закончил её на Кубе в Гаване при нашем посольстве в небольшом сером здании ещё колониальной постройки. Отцу посчастливилось работать там больше шести лет в торговом представительстве. А когда мне пришло время поступать в университет, мы вернулись домой в Питер. Вместе с Максаковыми, с чьим сыном Денисом я учился в Гаване в одном классе. Денис пошёл по стопам отца и поступил в Москве на факультет дипломатических отношений. Я же со своей страстью рисовать старинные замки и величественные дворцы выбрал архитектурно-строительный факультет. А юношеская тяга к независимости и самостоятельности привела к поступлению в московский ВУЗ, хотя родители и настаивали на учёбе дома в Санкт—Петербурге. В конце первого курса их не стало: ужасная авария по дороге в Выборг. И я остался совсем один. Это стало для меня не просто огромной трагедией, а настоящим испытанием, полностью перевернувшим всю мою беспечную студенческую жизнь. Серёжа меня очень поддерживал, и мы с ним сблизились ещё больше. В эти трудные времена он стал для меня настоящей опорой и уже не просто другом, а настоящим братом и самым близким человеком на свете, готовым всегда и всюду по первому зову подставить своё надёжное плечо в моей уже по-настоящему самостоятельной взрослой жизни. На четвёртом курсе я перебрался из общежития в комнатушку в коммуналке, куда частенько наведывался Денис со своей смешливой подружкой, а болтливый и вечно весёлый Бурундук порой жил у меня целыми неделями.

Потом была работа, успех и первая отдельная квартира. А вот личная жизнь у меня как-то не склеивалась. Серьёзные отношения не завязывались, как я ни старался, и на этом фронте оставалась зияющая пустота. За исключением одного лишь раза с Татьяной, коллегой по работе, очень перспективным специалистом, работу которой я курировал. Впрочем, через пару лет мы расстались, и она от меня съехала. Знаю, в этом была лишь моя вина. Я, конечно, не мог уделять ей столько времени, сколько она хотела и, безусловно, заслуживала. Не желая далее работать со мной вместе, Таня уволилась. А я навлёк на себя этим гнев руководства. Тогда меня и посетила мысль, возможно глупая, что я просто не создан для тихого семейного счастья и не способен ни о ком заботиться, что мой удел – карьера в чистом её виде. Ведь голова моя, совсем ещё не опытного молодого человека, подающего надежды, была занята исключительно этим. Работа и карьера полностью затмила для меня важность личных отношений, которых, не считая несерьёзных встреч, с тех пор у меня, в отличие от друзей, никогда и не было. Но это был мой выбор, и на тот момент я был абсолютно уверен в его правомерности. А может мне просто не повстречалась та единственная?

За всё это время наши отношения с Бурундуком испортились лишь однажды, но зато на целых полгода: меня просто до белого каления бесила его страсть – рулетка. Промотав в казино целое состояние, он впадал в запой, и только серьёзное «промывание мозгов» его состоятельным отцом ненадолго избавляло его от пагубной привычки. Но всё же каким-то чудом Серёже удалость избавиться от пристрастия к «золотому колесу». И с тех пор серьёзных разногласий между нами не возникало никогда.

– Да понимаешь, Паша, в том-то всё и дело, что пока всё нормально, ничего не случилось. – Брондуков заёрзал в кресле. – Но есть у меня некоторые опасения.

Я сосредоточенно ждал продолжения. Сергей всегда был человеком, знающим как подойти к делу с умом, но в этот раз его медлительность меня настораживала. Он всегда имел в запасе какие-то неожиданные сюрпризы, как припрятанный козырь за пазухой. А сейчас он медлил, но я знал, что лучше дать ему время собраться с мыслями, не дёргая, тогда он приведёт в порядок все свои сомнения, сделает выводы и сообщит мне главное – то, что действительно имеет значение.

А пока я, сидя в своём большом кресле, повернулся к окну, раздвинул желтоватые вертикальные жалюзи с китайским орнаментом и принялся разглядывать грузовой порт Фучжоу, который был внизу как на ладони. Вы когда-нибудь бывали в порту? Побывавший там хоть раз знает, что порт – это не просто «вокзал» для судов и место их погрузки. Порт – это совершенно необыкновенный удивительный и непредсказуемый уголок мира, живущий по своим неведомым нам законам. Он может быть большим или маленьким, грузовым или пассажирским, речным или морским. Но сути это не меняет. Только там присутствует эта непривычная нам атмосфера какой-то таинственной торжественности, разбавленная величественностью и грандиозностью масштабов. А кажущая суетливость всего происходящего при внимательном рассмотрении оказывается высокой чёткостью и прекрасной организованностью. Даже воздух его не таков, как везде. Этот свежий, манящий запах моря, громкие крики вечно беспокойных белых точек-чаек и едва доносящийся издалека, словно с другой планеты, шум могучих волн, рассекающихся где-то далеко о волнорез, непременно заставят вас представить миллионы мелких брызг, маленькими солнышками разлетающихся вокруг. Я смотрел вниз. Крошечные буксиры, толкающие огромный контейнеровоз к пирсу, издали походили на глупых утят, снующих около мамы-утки. Работали доки, огромные трудолюбивые краны что-то грузили и разгружали, медленно поворачивая свои крепкие стальные руки, повсюду, как пчёлы в улье, сновала малая и большая техника и чёрными точками вдали суетились едва различимые силуэты рабочих. Где-то поодаль на рейде белым ожерельем сверкала целая плеяда больших и малых судов, ожидающих своей очереди. По огромному заливу, лениво перекатываясь, плыли белые барашки волн, ловя последние розовые лучи угасающего солнца, окутывая всё вокруг атмосферой магии и вдохновения. Мой огромный красиво обставленный рабочий кабинет был угловым на четвёртом последнем этаже одного из новых портовых офисных зданий, находящихся недалеко от самого порта на возвышенности. Отсюда открывался прекрасный вид на море. И мы уже третий год снимали здесь весь этаж, так как в порту находилась часть нашей техники, отсюда было быстрее добраться до объекта, а кроме того, заключая договор аренды, Серёжа точно знал, что хороший вид на море – это то, что меня вдохновляет.

– Ну, в общем, дела обстоят так. – Продолжил Сергей после паузы. – Надвижка последнего пролёта займёт меньше недели, так как сам пролёт небольшой. Автодорожное полотно не в счёт. Что касается железнодорожного полотна….

– Это дело китайцев. – Подхватил я.

– Да. Таким образом, проект максимум через полтора – два месяца будет успешно завершён, почти на три месяца раньше намеченного срока.

– И? … Серёжа, не тяни кота… Я это всё и так знаю. Ну? Что? Ты сомневаешься, стоит ли вкладывать средства в проект АСИАН?

– Если честно, то да. – Наконец, сдавшись, он опять, как ребёнок нервно заёрзал в кресле. – Видишь ли, Бог с ним с этой арендой. Ну, сколько мы там выиграем – сотню тысяч. По сравнению с нашей прибылью это совсем не много. Но чтобы стать партнёром в сделке АСИАН нам надо будет вложить всё, что мы заработаем плюс всё, что у нас есть сейчас, и ещё добавить.

– Да что ты всё кругами ходишь, Серёжа? Я это всё и так прекрасно знаю. Другие расходы предполагают и другие доходы. Мы наконец-то сможем выйти на совершенно другой уровень, о котором мы с тобой, сидя в московской коммуналке, даже и мечтать не могли. Более того, мы даже и близко не догадывались о самом существовании таких возможностей. Ну, вспомни наши юношеские мечты! Мы же все мечтали покорить этот мир. А теперь перед нами с тобой появилась реальная возможность воплотить в жизнь всё то лучшее, к чему мы так стремились! Я не прав?

– Ты прав. – Недовольно буркнул себе под нос Серёжа. – Но есть нюансы.

– Ну, наконец-то, – я с облегчением вздохнул, повернувшись к нему и уставившись ему прямо в глаза, – жду их с нетерпением. Ты же знаешь, что нюансы – это моя любимая часть работы.

– Ян Ци…. Всё дело в нём. – Начал объяснять мой помощник, невольно понизив голос, словно опасаясь, что нас услышат. – Я между делом упомянул о нём в разговоре с нашим консулом Николаевым…. Потом…. В общем, пробил через наших ребят из консульства…

– Через разведку?

– Да. … То есть, нет. Через торговых представителей, – ответил он, быстро поправившись, смутившись моей прямоты. Я кивнул, давая понять, что весь внимание, и Сергей продолжил, – с этим Ян Ци не так всё просто!

– Вот как? – Я действительно был удивлён и даже приподнял брови, что делал очень редко, ведь удивить меня было крайне нелегко. – Продолжай.

– Как ты знаешь, он представляет Си-Би Интернешнл в проекте АСИАН, так сказать курирует банковское сопровождение. Он китаец тайваньского происхождения с большими деловыми связями, не раз нам помогал. Да взять хотя бы….