Империя 753

Сети ни в чем нельзя доверять. Похоже, я поздно усвоил этот урок. Вирус Гая откопал только имперскую информацию о Тите. А Бюро, конечно же, не будет раскидываться данными о своем внедренном агенте.

– Что же он тогда начал, что требует завершение?

– Уничтожение вашей ячейки.

– Что? Почему? – я вскрикнул.

– Ваша ячейка ослушалась наших наставлений: вместо своей работы, вы начали нарушать деятельность Бюро своим бессмысленным любопытством.

– Вы ничего не говорите. Это должно было рано или поздно произойти. Мы находимся в вакууме неизвестности. Что такое Бюро!? Сколько всего ячеек существует? Ответы нам никто не дает.

– И навряд ли даже у меня найдется ответ. Мне известно, что ячеек великое множество. Ты даже себе не сможешь представить сколько. Чем выше звено, тем не очевидней становится агент. Мне самому неизвестно, сколько звеньев в Бюро, и существует ли центр.

Я всматривался в адвоката. В нем не было жизни и это мне кого-то напоминало.

– Кто ты? – спросил я у него.

– Тот с кем ты так желал увидеться.

– Информатор 2-ого звена?

– Сейчас чрезвычайная ситуация, Маркус. Информаторы зачастую имеют дела с большими массивами информации. Это даёт сбои. К сожалению, ваш информатор, поперев все предписания Бюро, связался с вашим логистом. Это часто происходит, в таких случаях мы расформировываем ячейку.

Он опять проигнорировал меня. Адвокат точно был информатором.

– Поэтому вы его убили?

–Его убила встроенная система. Все информаторы проходят изменения перед вступлением в должность. Они сами знают, на что идут. Бюро так защищает самое себя.

Их пичкают AI, чтобы установить абсолютный контроль над ними. Но адвокат был перепичкан настолько, что человеческого в нем ничего не осталось.

– В чем проблема сменить информатора?

– Он уже запустил цепную реакцию распада. Ваш логист, Юнона, техник-Гай, и вы сами, Маркус, стали потенциальным носителем сомнения. Бюро больше не может иметь с вами дело. Это слишком рискованно.

Столько лет насмарку.

– Вы нас увольняете?

– Бюро – не просто работа. К несчастью, мы не можем вас отпустить просто так.

Да, я знал, на что я шёл, но они меня выпустили не для того, чтобы тут убить. Я им еще нужен.

Я вспомнил Юнону. Я догадывался, каким будет ответ на этот вопрос, но все равно решился спросить.

– Прежде, чем мы обсудим детали моего дела, я хочу спросить. У этого всего будет конец? Я имею в виду Империю и Императора? Да, конечно, я понимаю, что это произойдет не сейчас и не завтра и даже не через 10 лет, но это когда-нибудь закончиться?

Информатор 2-ого звена посмотрел на меня, повернув голову с еле слышимым скрипом.

– У всего есть свой конец. Даже Империи не обмануть законы Вселенной.

Ничего другого я и не ожидал. Под силу ли Бюро обмануть Вселенную я не стал спрашивать.

– Хорошо, – сказал я. – Что я должен сделать?

– Маркус, вы – исполнитель, мускул ячейки, – говорил Информатор 2-ого звена. – У вас еще есть возможность вернуть доверие Бюро. Задание, которое вы должны выполнить, – устранить Юнону.

Я помрачнел. Информатор разъяснил мне, что Юнона, вероятнее всего, связалась с Комендатурой Империи. Теперь, так как она потенциальный переносчик очень важных данных о Бюро, Юнона представляла особую опасность. Информатор рассказал, что с ней связались люди Бюро под видом Империи и договорились о встречи, на которую должен буду прийти я и сделать своё дело.

Для задания Бюро мне предоставили: пистолет, который я прозвал «Шепот Смерти 2.0», хотя он уже и не был бесшумным; специальный дрон и парочку световых гранат. Ко всему прочему, вернули в мое полное расположение «Тумульт».

Информатор попрощался со мной и вышел из аэрокара. Я еще несколько минут сидел и смотрел, как он растворяется в толпе, которая глазела на марширующие легионы.

Я открыл почту. Наверняка её шерстили Имперцы, и её следует сменить, но, пока я решил только проверить, что мне пришло. Там было письмо от Брута, где он рассказывал, что бежал от Энея, и настоятельно просил меня с ним встретиться. Дурак, этот Брут, хотя никому не пожелаешь жизни с ревнивым боровом. Больше писем не приходило.

С неохотой я отправился к предполагаемому месту встречи с Юноной.

Информатор 1-ого звена о чем-то догадался. Я засунул руку в карман куртки. Зеленные очки. Он передал Юноне импульс сомнений, который достиг меня. И вот у меня в руках возможная разгадка. Они еще всем пригодятся.

Империя зиждилась на сакральном, спрятанном ото всех, стержне. Это был даже не усатый Император или сенат. За всем этим стоял жестко отлаженный механизм. При форменной идиотии марионеточной власти всё бы развалилось в мгновении око. Ни единого рабочего института. Всё находится в полном упадке. Не хватает только закономерного толчка, исходящего от народа, чтобы изменить положение вещей, но его нет и не предвидеться. За всем стоит истинная власть, чей-то сумрачный гений, который преследует свои сакральные интересы, и, который всеми силами пытается спрятать себя от чужих глаз.

Неужели информатор 1-ого звена и Юнона догадались, кто этот сумрачный гений, и испугались той бездны, которой они в нем увидели.

Я решил проверить жучок, который установил у Гая. Нет, сначала разберусь с Юноной.

Убить Юнону! Я не смогу этого сделать, но я её предупрежу. Она успеет скрыться от Бюро на Дальних Рубежах в независимости от того, является ли Рубеж вымыслом или нет. Возможно, Юнона найдет общий язык с Империей, и они её укроют. Тогда ей не придётся быть вечно гонимой.

Юнона наверняка понимает, что Бюро отправит за ней убийцу. Из числа предполагаемых киллеров у нее я мог быть на первых местах. Это означает, что со мной она не будет церемониться и пристрелит меня, как только завидит. Поэтому нужно быть осторожным и глядеть в оба. Все должно пройти гладко, но Юнону, в любом случае убивать я не буду. Я не марионетка в чьих-то руках до такой степени, что способен убить не последнего для меня человека.

Фиктивная встреча должна была произойти в полуразрушенном заводе аэрокаров, который был выведен из эксплуатации лет 50 назад. Завод «Тумультов» находился в Индустриальной части города. Небо здесь заволакивало смогом. Солнечный свет проникал сквозь серо-свинцовые светофильтры облаков, окрашивая мир в депрессивные тона. Прилегающие строения к заводу тоже были покинуты. На их территории ржавели вышедшие из строя аэрокары и строительные роботы.

Я незаметно приземлился за свалкой порыжевшего мусора. Воздух в Индустриальной зоне был насыщен тяжёлыми металлами, аргоном и углекислым газом, поэтому Министерство Здравоохранения Империи предостерегала от прогулок по зоне, а если-таки прогулка состоится – министерство советовало использовать респираторные маски и предметы хим. защиты.

Я надел маску и вышел из аэрокара, прихватив «Шепот Смерти 2.0». Издалека доносился шум строительных работ. Повсюду стояло гудение и подземный ропот. Я запустил дрона, предоставленного информатором. Летающий робот начал сканирование местности в районе завода на предмет наличия органической жизни гуманоидного типа. Ну, где же ты, Юнона? Скорее всего, она предполагала, что возможный убийца зайдет с дронов, поэтому она предусмотрела способы защиты, расставив по периметру завода ловушки и мини-туррели, если ей повезло иметь знакомства с кем-то наподобие Энея. Но, скорее всего, она не успела настолько обезопасить себя, так что мои опасения могут быть излишними.

Датчики дрона пока ничего не находили. Прячась за укрытия, я пробирался к заводу. Я надеялся, что замечу следы Юноны своими природными датчиками, но создавалось впечатление, что здесь не было ни души за эти 50 лет, после закрытия.

Раздался хлопок. Выстрел. Пуля в миллиметрах от меня рекашетнула от стены, отломив бетонный кусок. Я вжался в ближайший ржавый аэрокар, чтобы укрыться от обстрела. Стреляли со стороны завода. Дальше выстрелов не последовало. Сбивчивое дыхание пришло в норму.

С помощью мобильного экрана, на месте я провел баллистический анализ, который показал, что стрелявший на одном из последних этажей завода. Я продолжил свои поползновения в сторону ворот, держа наготове «Шепот Смерти 2.0».

Достигнув ветхих заводских ворот, я укрылся за ними и с лязгом приоткрыл створку. Дрон со свистом влетел во внутрь, предупредив меня, что путь безопасен.

Я вошел в дверь. Уличное гудение и подземный ропот пропали. В помещение завода стояла скрипучая тишина. На полу было разбросано битое стекло. Сборочные аппараты ржавели без дела. В некоторых стояли полусобранные аэрокары. Дрон просканировал весь этаж и направился наверх.

Я ступал по трескавшимся осколкам, которые раздавались эхом по гулкому заводскому цеху. Сквозь респираторную маску я чувствовал просочившийся запах спертого воздуха. Он был неприятным, но и не опасным. Я снял маску, чтобы она мне не мешалась.

Я поднялся на второй этаж. Чисто. Когда я подошел к лестнице, ведущей на третий этаж, на мобильный экран пришло сообщение, что дрон попал в электро-магнитную ловушку. Потом его высвобожу.

Поднявшись на третий этаж, я обнаружил гильзу от пули. Юнона дальше никуда не могла уйти: это был последний этаж. Я повертел в пальцах остывшую гильзу и хотел уже положить в карман.

За спиной раздался звук передергивающегося затвора.

– Подними руки, – её голос.

– Юнона, послушай, – я начал медленно поворачиваться.

– Руки, – прикрикнула она.

Я поднял руки, скинув пистолет вместе с гильзой.

– Я пришел тебя предупредить.

– Я знала, что это никакая не встреча.

Я повернулся. Юнона стояла в своем комбинезоне и целилась в меня из винтовки.

– Бюро послала меня убить тебя.

– Я знаю.

– Ты понимаешь, я не собирался этого делать.

– Я знаю.

Что она заладила? Пластинку заело?

– Я встретился с информатором 2 звена.

Юнона хмыкнула.

– Нас, точнее, их много. Очень много. Сам информатор даже приблизительной цифры не знает.

Она продолжала молча в меня целиться.

– У тебя были какие-то дела с тем информатором 1 звена? – спросил я. – Он сейчас мертв.

– Тебя прислали меня убить, а не выпытывать информацию.

– Вы что-то узнали о Бюро? Скажи, Юнона. Я им больше не верю.

– Вера, – прошептала Юнона. – Я тебе не верю, Маркус. Ты пришел один? Говори!

– Да, больше никого, – ответил я.

– Откуда у тебя рабский шрам на голове?

Я провел ладонью по шершавой от ёжика макушке. Противные неровности от хирургического вмешательства шли по всему затылку.

– Руки! – прикрикнула Юнона.

– Не знаю … не помню.

Юнона с подозрением продолжала на меня смотреть, направив ствол в мою сторону.

– Я не собирался тебя убивать, Юнона. Обратный путь в Бюро для меня закрыт.

– Тебе что-нибудь передал Информатор в «Бальбеке», – с некой осторожностью спросила Юнона.

– Ничего, кроме очков. Я не успел его увидеть живым.

– Очки? – переспросила Юнона. – Они тебе еще пригодятся.

– Он так и сказал. Для чего они?

– Это ключ от Империи, – отстранённо говорила Юнона, думая о чем-то своем. – Осведомитель так решил. Бюро не обращало внимание на эту его глупую забаву с очками. Он понял, как их обманывать таким образом. Ты ведь знаешь, им пихают эти штуки в голову, чтобы управлять и следить за ними? Очки помогала отвлекать внимание нанимателей, пока он пытался выйти на связь с членами ячеек, в том числе и нашей.

Зеленные очки – определено глупость. Получается, ему помогала глупость?

– Тогда от каких врат этот ключ?

– Маркус, – со вздохом сказала Юнона. – Ты думаешь, я знаю всё, что он напридумывал? Он служил более 30 лет Бюро. За это время можно окончательно свихнуться на такой работе. Посмотри на нас!

– Но ты его все равно послушалась и решила помогать ему.

Юнона, широко раскрыв глаза, глянула на меня.

– Естественно! Я не видела всему этому конца. Я уже около шести лет в Бюро. Меня занесло сюда ураганом глупых эмоций. Я была обозлена на Империю за многое. Я была обозлена на мать, на отца! Глупый детский бунт.

Она опустила ствол. Юнона, не видя, всматривалась в пол. Её взор был обращен в себя. Она потеряла бдительность, но я все равно не рисковал опускать руки.

– Я очень долго и упорно работала, – продолжала Юнона. – С энтузиазмом хваталась за каждое задание. Меня даже первые знакомые в шутку прозвали «Карьеристкой». Я слепо верила в Бюро, в их идеалы. По-детски думала, что это идет на чье-то благо. Я шла на повышение, но ничего не менялось. Постепенно начали закрадываться мысли о самом смысле Бюро. Мы все знаем, что такое Империя, но Бюро…

Я сглотнул ком в горле. Мысли Юноны. В них я находил отклик своих рассуждений.

– Есть ли у них цель? – она опять посмотрела мне в глаза. – Хотят ли они преобразить Империю, а не просто ее разрушить до самого основания вместе со всем её жителями. Всё что мы делаем.. Что, если это не правильно? Что если управлять такой огромной Империей, иначе нельзя?

Здесь пути наших мыслей с Юноной разошлись.

– Ты не думал, Маркус, что мы всего на всего простые преступники? Без целей, без идеалов, без смысла?

Я хотел спросить: «а как иначе?».

– Я понимала, что перекроить мир за короткий срок не возможно. Но катализатором моих сомнений стал тот самый информатор. Я тебя обманула тогда: Тит мне ничего не пересылал. Информатор сам вышел на меня. Он задавался такими же вопросами, как и я. Его не покидало ощущение бессмысленности, как и многих мыслителей от мира Бюро до него самого. Маркус, даже страшно представить, сколько ведется это противостояние Бюро против Империи. Это даже не века. Бюро намного старше, чем мы думали. Их история не менее величественна, чем история самой Империи. Столько свершений кануло в небытие сознательного забвения. Столько героев полегло на полях сражений, чьих имен мы никогда не узнаем. Информатор открыл для меня этот теневой мир. Маркус, и я всего лишь испугалась. Нам здесь не дано ничего изменить. Сейчас я хочу единственного: вернуться домой, к отцу, к матери, к тому, кто меня уже забыл. Это жизнь не для меня. Это вообще жизнь не для людей.

Вот поэтому половина в Бюро вовсе не люди.

– Юнона, Бюро будет тебя искать, пока не добьётся своего. Свяжись с Империей. Проси убежища!

Раздался свист и звук удара о ткань.

Выражение на лице Юноны резко сменилось. Её мобильный экран замигал сквозь плотный материал комбинезона. Юнона пошатнулась. На животе разрасталось темное пятно, портя комбез.

– Уже поздно, Маркус, – слетело с её губ.

Она выронила винтовку и начала свое падение на холодный бетон.

Я успел подхватить Юнону и положил её голову себе на колено.

– Юнона, дыши, – мой голос подрагивало, я до конца не соображал, что делать. Я попытался вызвать дрона, но из-за повреждения магнитной ловушкой он вышел из строя.

Юнона вся дрожала. Она щупала живот рукой. Её пальцы были в крови.

– Не смотри туда. Смотри на меня.

– Маркус, твое лицо.

Я смотрел в её гаснущие серые глаза. Она жадно впитывала последние минуты.

– Мне холодо, – у неё зуб на зуб не попадал. Она цеплялась взглядом за мое лицо, боясь взглянуть на рану в животе. – Вот и все, Маркус.

– Не говори так. Тебе лучше сейчас молчать. Не трать силы, – бормотал я, обдумывая, как остановить кровь. – Ты еще вернешь домой. Вот увидишь.

Я разорвал комбинезон – под ним ничего не было. Пуля прошла на вылет через спину и застряла в молнии от комбеза. Из живота хлыстала кровь. Оторванным лоскутом я прикрыл рану и прижал руку Юноны к этому месту.

– Держишь крепко? Хорошо?

Она с надеждой кивнула. Юнона вся побледнела.

Я взял её на руки. Она уткнулась мне в грудь. До чего же легкая.

– Возможно, пуля не задела жизненоважных органов, – я говорил, неся аккуратно Юнону к выходу. – В аэрокаре я обработаю рану, а потом довезу до одного знакомого. Он быстро с этим справится.

Юнона прикрывала глаза, теряя сознание.

– Не спи! Смотри на меня!

Мы спустились по лестнице на второй этаж.

– Ты помнишь тогу? – заговорил я, чтобы отвлечь Юнону. – Юнона!?

Она хмыкнула в ответ.

– Ту красную? О которой ты мне тогда сказала.

Я снова посмотрел ей в глаза. Юнона еле открывала веки, но продолжала смотреть на меня, вся подрагивая.

– Я тебя видел в ней, когда меня пытали. Ты была такой красивой с орхидеей в распущенных волосах.

– Тога! Какая глупость, – прошептала Юнона.

– Да, ты меня спасла тогда.

Она невольно улыбнулась.

Я донес Юнону до первого этажа завода. За мной тянулся кровавый след.

– Юнона, ты не держишь.

Я заметил, что лоскут комбеза отходил от раны.

– Юнона, Юнона, – я пытался растормашить её.

Её рука обессиленно повисла. Лоскут слетел.

– Юнона! Юнона, – кричал я.

Её глаза больше не открывались.

Ни одна жилка не бьётся. Я прикрыл грудь Юноны своей грязной курткой.

Эта жизнь не для людей. В ней нет дороги назад. Если ты не хочешь быть скотом, ты должен стать хищником. Третьего не дано. Ты теперь в лучшем мире, Юнона, даже если его нет.

Я опять надел маску. Юнона должна быть похоронена, как человек.

Я подходил к стоянке. У аэрокара стоял Тит, докуривая сигарету. У него что-то висело на плече.

– Ты справился с заданием, Маркус, – сказал Тит.

– Это было мое задание. Не твоё, – сказал я, держа покрытое тело Юноны.

– Маркус, – Тит выбросил сигарету. Он был без маски. – Ты думаешь, я хотел её убивать? Своим предательством она ставила под угрозу десятки, может быть, сотни жизней. У меня не было другого выбора.

– Она хотела вернуться к нормальной жизни.

– В Империи нет нормальной жизни. Садись, Маркус. Нам нужно многое обсудить.

Он закинул винтовку в мой аэрокар.

– Торопись! Или ты хочешь еще один шрам на голове. С минуты на минуту здесь будут Милитраии.

Я ещё зачем-то нужен Бюро. Тит меня не пристрелил при встрече.

Мы доехали до моих апартаментов. Юнону я оставил в аэрокаре.

В квартире обстановка не поменялось только плесени прибавилось.

Тит включил экран и выкрутил громкость на максимум: в моно-блоках ужасная звукоизоляция. На экране шла очередная серия «Приглашения к Любви».

Я сел на кресло и ощутил жуткую усталость. Меня измотали события последних дней. Но это изнеможение приближало меня к странному роду эйфории, которая проистекает из полного угнетения себя.

– Маркус, ты помнишь свою последнюю вылазку к сети?

Голос Тита продирался через звуки бушующей битвы в «Приглашение».

– Да, она плохо закончилась.

– То, что ты там нарыл, – Тит достал из внутренних карманов своей куртки глянцевые карточки. – Бюро за этим давно охотилась.

«За Императора! За Отвагу!»

– Что это?

Тит кинул на запачканный стол карточки. Это были распечатанные фотографии.

– По старинке, – сказал я, подбирая фотографии.

На них был изображен пожилой мужчина с добрыми глазами и пышным пучком усов под носом.

– Это Абсолутус! – я удивленно произнес. – Что тут такого? Я его каждый день вижу.

– Этой фотографии 132 года, Маркус, – почесывая свой квадратный и немного шершавый подбородок, сказал Тит. – На цифровом оригинале стояла датировка. Имперские службы пересылали фото для недавних праздников.

– На этой фотографии ему уже лет за 60.

– Да, Маркус. Не иначе, как чудом имперской медицины это не назвать. Только не ясно, как этот старец может управлять целой Империей?

– Для этого существует сенат.

– Не будь так наивен. Сенат – всего лишь пешки. Вместе с фотографиями были упоминания о некой скрытой комнате в Императорском Пике. Вся челядь Дворца . Бюро давно догадывалось, что за Императором кто-то стоит. Теперь у нас частично есть доказательства. Либо Абсолутуса нет уже в живых, либо он марионетка в чужих руках. Только в чьих?

Это мысль давно сформировалась где-то в глубине сознания, но только сейчас она получила органичный выход.

– Может в руках Бюро?

– Что? – лицо Тита резко изменилось. От былого спокойствия остался только намек в виде квадратной челюсти. – Это вздор, Маркус! Зачем тогда весь этот театр…

– Театр кукол.

– Это не Бюро! Это просто исключено!

– Ты в этом абсолютно уверен? У тебя есть доказательства.

«Вульрик, варварское отродье! Умри же!»

– Да, уж.. Бесподобный субъект! Как тебе такая чушь могла прийти в голову? Зачем мы все этим занимаемся: саботажи, кража данных из сети, компромат на важных шишек? По-твоему, это все ради того, чтобы свергнуть самое себя?

Я привстал с кресла.

– Тебя разве не беспокоят события последних дней? Бюро не хочет давать ответы на вопросы, а тех, кто их задаёт, убирает. Что если каждый саботаж – это только заметание их же оплошностей, чтобы потом всю ответственность переложить на выдуманных террористов? Что если каждая кража данных – это компромат на слишком амбициозного сенатора, который не согласен с политикой Империи? Ведь мы не знаем, кого мы убираем? Куда это всё уходит и от кого приходит?

« – Тулий, мой милый, не умирай! Не оставляй меня одну! Зачем ты только ввязался в эту войну?

– Ох, Вирджиния, Ты ничего не понимаешь. Нет смерти почетней той, что ты готов принять за кости пращуров своих, за храм своих богов. »

– Твои речи тлетворны, Маркус.

– Они всего лишь используют нашу энергию, – я пропустил замечание Тита. – Наш нон-конформизм в своих целях. И эти цели далеки от наших идеалов.

– Ты так уверено об этом говоришь, Маркус, – Тит произнес это ехидным тоном, – будто ты знаешь больше, чем тебе положено знать.

– Мысли не остановить, Тит, если только не выстрелом в спину.

Я взглянул на Тита с омерзением.

«Как истинные герои, они отдали свои жизни на благо Империи. Их подвиг не забудется никогда, пока будет реять Величественный Орел над нашим городом! Империя Вечна и Бескрайна!

КОНЕЦ.»

– Некоторые мысли лучше искоренять в свое голове, как сорняки в поле, – уже холодным, бесстрастным, голосом сказал Тит. – Всего доброго. И проверь почту. Там новое задание, вероятно, от самого Абсолутуса.

– Прощай.

Тит вышел из моей квартиры. Я выключил экран, оборвав синтетические аккорды.

«Некоторые мысли лучше искоренять». Хотел бы я посмотреть на твой сад из благоухающих орхидей, Тит. Подобной прополкой своих мозгов он занимается каждый день. У такого ума, как у Тита, не могли не возникнуть мысли, подобного рода о Бюро. Но он их гонит, как стаю надоедливых комаров, готовых выпить последние капли надежды. Из-за страха Тит обманывает себя, ввергаясь в новую слепую и подкрепленную слабыми доводами веру. И он не даст никому разрушить этот карточный домик, этот последний воздушный бастион, который он возводил годами своим изобретательным умом.

Его работа в Бюро – это даже не смысл жизни, это сама жизнь. Работа в Бюро – это тот предел, за которым только черная бездна, тот предел правды, за который не может переступить даже самый честный человек, потому что за ним уже не существует самого понятия правды.

Я вернулся в «Тумульт» и полетел. Юнона бездыханно лежала на задних сидениях. С этим человеком я говорил не далече, чем полчаса назад, а теперь она больше никогда не заговорит. Жуткое зрелище.

Я находился на грани пропасти. Теперь, если мои гипотезы окажутся правдой, то я окажусь один против всех. Моя борьба обернётся триумфом неволи, эхопраксией чужих начинаний, и вся жизнь превратится в серое ничто. Как вычислить верность своих убеждений? Принять то, что ты делаешь правильным, не прибегая ко лжи. Когда понять, что твоя схватка против всех – это не бунт подростка, который схлопнется, слегка попортив воздух, а битва с забвением? Может быть, пример гениев прошлого поможет мне, или же их поступки – это часть такого же неумолимого плана старой Империи и старого Бюро? Я чувствовал, что теряю почву под ногами, летя на аэрокаре. Мне хотелось отмахнуться от этих мыслей и, как Титу, принять одну правду – создать семулькар.

Я проверил почту. Тит не обманул, мне пришло сообщение с заголовком «Последнее задание». Столь броское название бросило меня в холодок. Работать в «Последний Час» мне приходилось часто, но это ограничивалось прослушивание «последних» передач с шифрами без какой-либо физической активности. Сейчас мне предстояло совершить нечто невероятное, то, что никогда не свершалось до меня и навряд ли свершится после. Я должен был проникнуть в Императорские Зиккураты в «Последний Час» и убить Императора.

[ЗАПИСЬ ХРОНИСТА.]

«– Тит, я прошу тебя, не делай этого! Я правда старался на благо Бюро. Моя программа…

– Ты слишком даеко зашел, Гай: твой вирус только разозлил имперских технологов. Теперь к истинной сети нам доступ закрыт, как минимум, на год. Бюро не работает так примитивной.

– Но моя программа. Она… она может помочь Бюро.