Радуга

– Извините, товарищ начальник аэропорта, не понял! – Егор чеканил слова как на первом курсе училища – громко и чётко.

– Я, твой начальник, пошёл вам всем навстречу и позволил сократить рабочий день на один час. Ты сейчас мог бы уже дома быть, то есть в общежитии, отдыхать, готовиться к завтрашнему трудовому дню. Ты же задерживаешь не только себя, но и меня, так как, благодаря тебе, я вынужден задерживаться на работе в ожидании доклада. – Аникеев пытался говорить как можно спокойнее.

– Товарищ начальник аэропорта, в соответствии с трудовым распорядком, мой график работы определён с восьми часов до семнадцати часов с сорокаминутным перерывом на обед. Я не являюсь легкотруженником, несовершеннолетним и, тем более беременным, и поэтому не имею никаких законных льгот на сокращение рабочего времени. Принимая во внимание острую необходимость выполнения текущих работ по контролю объектов службы ГСМ с целью обеспечения безопасности полётов, я не имел возможности явиться к Вам на доклад ранее.

В душе Аникеева постепенно поднималась злость на этого наглого молодого москвича. Он сдерживал гнев из последних сил и, пытаясь перехватить инициативу, попробовал пошутить:

– И к какой категории ты меня причисляешь – легкотруженникам или несовершеннолетним?

– Не могу знать, товарищ начальник аэропорта, в Ваш паспорт я не заглядывал, а акушерство и гинекологию не изучал.

– В-о-о-н!!!– казалось, что даже стены содрогнулись от вопля Аникеева.

– До свидания, товарищ начальник аэропорта. До семнадцати часов я в своём кабинете. – Егор повернулся и как победитель зашагал к гаражу…

В левом крыле, на складе электриков, горел свет.

– А ты почему домой не уехал? – спросил Егор у Вилора, зайдя на склад.

– А ты? – Вилор, что-то разбирал в ящиках зелёного цвета. В таких ящиках поставлялось все оборудование, применяемое в авиации. Это были добротно изготовленные ящики из толстой десятимиллиметровой фанеры.

– У меня ещё рабочий день не закончился.

– Ну, вот у меня тоже. – Вилор был немногословен.

– Ладно, – Егор видел, что разговор не складывается, – будет желание – заходи, чаю попьём, у меня еще «со слоном» остался.

Чай, называемый в простонародии «со слоном», представлял собой индийский чай в пачке жёлтого цвета, на которой был изображён слон, на шее которого сидел погонщик. Это считался лучший чай в Советском Союзе и когда появлялся в продаже в каком-либо магазине, раскупался в считанные часы. Егор чисто случайно купил пару пачек в Москве перед отлётом.

После пяти вечера, когда Егор уже собирался закрывать кабинет и идти домой, в дверях вырос Вилор:

–Ну что, чаем будешь угощать?

–Конечно, заходи!

Они пили с Вилором крепкий индийский чай с толстыми кусками белого хлеба. Рассказывали друг другу, кто какое училище заканчивал. Оказалось, что Вилор родом из Сибирского города, поэтому его и распределили в Сибирь. Правда, товарищи командиры даже не удосужились взглянуть на карту, чтобы оценить размеры нашей Сибири. Так уж случилось, что родительский дом Вилора находился от места его работы ничуть не ближе, чем родной дом Егора, то есть Москва. Ну, а позже, Вилор познакомился с девушкой, женился, у них родилась дочь и теперь Вилор – местный житель и не собирается никуда уезжать. К родителям летали в отпуск и родители уже к ним в гости прилетали.

Вилору было интересно, почему москвич вдруг оказался в их дыре. Как он выразился: «как-то это странно. Или ты залётчик?»

– Да нет. Госы сдал на отлично. Имел право выбора места распределения. Решил осваивать профессию по-настоящему. А что в Москве? Быть на побегушках, поднеси – подай. – Егор не стал объяснять Вилору настоящей причины, по которой он не остался в Москве.

– Ну и дурак! Работал бы сейчас в Шереметьево или Домодедово. Класс! Крупные аэропорты, современная техника.

– Что сделано – то сделано. Вилор, извини за назойливость, объясни, все уезжают на час раньше, почему ты всегда работаешь до пяти?

– Я не хочу даже в малом быть обязанным Аникееву. Он поможет на копейку, а потом жилы на рубль вытянет. Поживёшь – увидишь. Ты обрати внимание, как перевозки себя ведут, они его в попу целовать готовы…

В службе перевозок работали исключительно женщины, причём в основном это были местные жительницы без специального образования. Они прошли ускоренные курсы в авиаотряде и были допущены к работе в службе перевозок данного аэропорта.

В посёлке с поиском работы у женщин возникали определённые трудности и поэтому все работницы службы перевозок крепко держались за свои места и избегали любого конфликта с руководством. Они были рады принятому начальником решению о сокращённом рабочем дне. Периодически на общих собраниях он обращал внимание на свои личные заботы о коллективе и все его внимательно слушали и одобрительно кивали.

Из всей коллективной массы аэропорта выбивался некоторый ряд работников.

В первую очередь – это были авиадиспетчеры. Особенности их службы предусматривали круглосуточный посменный график работы, который никто был не вправе изменить. Это был отдельный независимый коллектив в дружной массе работников аэропорта, со своими законами и порядками. Их единственным руководителем был заместитель начальника аэропорта Егоров Михаил Николаевич – мужчина лет сорока, невысокого роста с крепкой фигурой. Он работал в аэропорту практически с первого дня его основания и пользовался заслуженным уважением.

Так же особняком от общей массы держался Вилор. Строго к восьми утра он приезжал в аэропорт и уезжал после семнадцати. Он не вмешивался ни в какие споры и разборки, не участвовал ни в каких общественных мероприятиях. Практически все своё время он предпочитал находиться в гараже, на своём складе, и появлялся в здании аэропорта исключительно в рамках производственной необходимости или по распоряжению руководства. Он был человеком немногословным, угрюмым и поэтому не располагал к общению…

Получилось так, что и Егор с первых дней не вписался в общую массу дружного аэропортовского коллектива.

Не найдя общего языка с начальником он стал предметом обсуждения и сплетен среди женской составляющей аэропорта.

7.

На утренней планёрке следующего дня присутствовали представители всех служб за исключением Егора. Он опять проигнорировал распоряжение начальника и рабочий день начал не с доклада руководству, а с технической проверки средств заправки авиации.

После планёрки все разошлись по рабочим местам. В кабинете остались лишь начальник аэропорта и его заместитель.

– Иваныч, так что у тебя с этим новеньким? Слышал, нервирует тебя?

– Да ничего, воспитаю. Молодой, наглый. Только после училища.

– А откуда он?

– Ну, как откуда? У нас все ГСМщики из Егоркиной школы. Ну а вообще – москвич.

– Тогда понятно. И что делать собираешься? Ведь уже слух идёт по аэропорту, что кладёт он на тебя.

– Знаешь, Миш, думал сначала пресануть его через отряд. Рапорт написал на командира, доложил, что самовольничает, на планёрки не является. Порой заявляет, что улетает с осмотром точек и появляется дня через два. А был он там или не был не известно. Проверить у меня нет возможности. Может он прогуливает. – Аникеев достал из пачки «Космоса» сигарету и закурил.

– Ну и что командир?

– Получил я ответ, что мой рапорт принят к рассмотрению, меры будут приняты в установленные регламентом сроки. А затем, Миша, мне позвонили, – Аникеев поднял указательный палец, давая понять собеседнику, откуда позвонили, – и сказали, что это человек отряда, выполняет функции, возложенные на него Управлением ГСМ, а моя задача закрывать ему табель и выдавать зарплату. И посоветовали в дальнейшем, прежде чем рапорт писать на командира, позвонить по параллели и утрясти все неясные вопросы.

– Лихо! И ты что, все это проглотишь?

– Не знаю. Конечно, обидно, какой-то щегол права качает. Ещё жилье требует. У меня вон две молодые матери одиночки в общаге парятся, а этот только приехал и сразу – подай.

– Да кстати, Иваныч, мне вчера Дунаев звонил, интересовался, кто такой Царёв.

Дунаев Игорь Алексеевич работал главным инженером нефтегазоразведывательной экспедиции, организации, под нужды которой в первую очередь и был двадцать лет назад построен этот посёлок. Позже в посёлке и его окрестностях появился ещё ряд организаций, но экспедиция так и оставалась в посёлке ведущим предприятием.

– И что Дунаев?

– Позавчера к нему явился Царёв, представился представителем службы ГСМ авиаотряда и заявил, что у него есть ряд замечаний и предложений по техническому состоянию и перевооружению объектов хранения и выдачи авиа ГСМ.

– Вот что творит. И что дальше?

– Дунаев предложил ему все изложить в письменном виде. А затем позвонил мне, поинтересовался, какие у него полномочия.

– Что ты ему ответил? – Аникеев начал нервничать, вышел из-за стола и стал ходить по кабинету из угла в угол.

– Пока ничего не ответил. Решил с тобой посоветоваться.

– Молодец! Мо-ло-дец! – протянул задумчиво начальник аэропорта, – Я сейчас сам позвоню Дунаеву.

Аникеев сел за стол и придвинул к себе телефонный аппарат.

– Игорь Алексеевич! Приветствую, приветствую! Аникеев на проводе. Узнал?.. Ну, мог бы и соврать! Богатым бы стал… Да нет, конечно же, мне грех жаловаться, тем более благодаря Вашим заботам. Игорь Алексеевич, слышал к тебе наш пострел прибегал… Ну да, ну да! Царёв. Егор. Игорь Алексеевич, в следующий раз пусть твоя секретарша объяснит ему, что его уровень не соответствует уровню общения с главным инженером и порекомендует его писанину согласовать сначала с непосредственным начальником, то есть со мной… Ну, ладненько, пока. На связи.

8.

Егор вошёл в здание нефтегазоразведывательной экспедиции, поднялся по центральной лестнице на второй этаж, несколько задержался возле двухстворчатых лакированных дверей тёмного цвета с табличкой, на коричневом цвете которой была нанесена золотыми буквами надпись «Главный инженер Дунаев Игорь Алексеевич», собрался с духом, стараясь унять нервную дрожь, открыл дверь и шагнул в приёмную.

– Здравствуйте! Мы договаривались с Игорем Алексеевичем о встрече.

– Какой у Вас вопрос? – секретарь взглянула на Егора пустыми, ничего не выражающими глазами.

– Я представитель службы ГСМ авиаотряда. Два дня назад я приходил к Игорю Алексеевичу и мы договорились с ним, что все свои предложения и замечания я представлю ему в письменном виде.

– Извините, какая у Вас должность?

– Я старший техник ГСМ.

– Игорь Алексеевич, являясь одним из первых лиц организации, предельно занят и не имеет возможности необоснованно расходовать своё рабочее время. Я Вам рекомендую передать Ваши предложения непосредственному Вашему начальнику – Аникееву Александру Ивановичу. Он непременно по заслугам оценит Ваш энтузиазм и решит все вопросы с Игорем Алексеевичем.

– Да, но мы с Игорем Алексеевичем договаривались…

– Молодой человек, я, по-моему, Вам русским языком объяснила, обращайтесь с вопросами к Вашему непосредственному начальнику. Всё! До свидания!

Егор направился в аэропорт, анализируя произошедшее, и обдумывая свои дальнейшие шаги…

– Александр Иванович, разрешите войти? – Егор открыл дверь кабинета начальника аэропорта

– А, Егор, заходи! Заходи! – Аникеев приветствовал его как хорошего знакомого, – Ну, что нового? Все в порядке?

– Александр Иванович, у меня есть предложения и замечания по объектам ГСМ. Замечания требуют скорейшего устранения, а предложения позволят улучшить объекты ГСМ и обеспечить более жёсткий контроль за целевым использованием нефтепродуктов.

– Что значит «за целевым»? Ты хочешь сказать, что представители экспедиции воруют? Так тебя надо понимать? А ты не боишься бросаться такими обвинениями? У тебя есть доказательства? А ты не думаешь, что это оговор и ты можешь за клевету понести наказание? – Аникеев выстреливал фразу за фразой

– Я хочу сказать только то, что сказал, – прервал Егор начальника, – организация документооборота при приёме, хранении и выдачи нефтепродуктов в данной организации далека от идеальной, что не даёт возможности чёткой фиксации всех объёмов и при контроле возникает существенная погрешность.

– Что ты от меня хочешь?

– Я составил перечень замечаний и предложений и прошу, чтобы Вы его утвердили.

– Оставь, я рассмотрю.

– Товарищ начальник аэропорта, я прошу Вас подписать документ сейчас, многие позиции замечаний требуют оперативного решения.

– Я не знаю всех тонкостей твоей области, поэтому я должен проконсультироваться со специалистами в экспедиции и отряде, что позволит выработать максимально эффективное решение.

– Разрешите идти, – Егор понял, что дальнейший разговор просто бесполезен…

Он сидел за столом в своём кабинете и думал, что он может сделать, чтобы переломить ситуацию.

Он понял одно, чтобы с ним стали говорить – его должны услышать, а чтобы его услышали – необходимо найти решение, при котором у них возникнет потребность его услышать.

Безусловно, ключ необходимо искать в его работе. Каковы его обязанности и как он работает?

Его обязанности как старшего техника ГСМ авиаотряда – качественный и количественный контроль авиа ГСМ. Основное – контроль!

Что он делает? Помимо обеспечения контроля он занимается текущим обслуживанием и ремонтом оборудования объектов ГСМ. Это обязанности слесаря. В его должностной инструкции такие обязанности отсутствуют.

Существует строго установленная периодичность обслуживания оборудования. В сто девятнадцатом приказе написано чётко – не выполнено – запрещается эксплуатация.

Все привыкли к тому, что эти работы выполняет он. Вряд ли они будут отвлекать своих слесарей…

Как оказалось, расчёт был верен.

На следующий день начальнику нефтегазоразведывательной экспедиции из канцелярии принесли полученный утром и зарегистрированный документ. Под шапкой «Предписание» следовал перечень работ и срок исполнения. В случае невыполнения предписанием гарантировалось запрещение эксплуатации пунктов выдачи авиа ГСМ.

– Дунаева ко мне, срочно! – нажав кнопочку селектора, распорядился начальник экспедиции.

– Знако́м с предписанием? – задал он вопрос вошедшему в кабинет главному инженеру. – Что скажешь?

– Аникеев заверил меня, что ситуация под контролем. Приехал молодой парень, только что после училища. Он ещё не обтёрся и не понимает, что в жизни не всегда так, как в книжках. Думаю, ему руководство объяснит. Ну и более того, что это за предписание? Шантаж какой-то.

– Твои предложения? – начальник экспедиции нервничал. Его явно не устраивал ответ главного инженера.

– Я сейчас свяжусь с начальником аэропорта, и мы выработаем общую стратегию.

Телефонный разговор Дунаева с Аникеевым закончился на нотах взаимного понимания. Начальник аэропорта заверил главного инженера экспедиции, что гарантирует бесперебойную работу всех, подконтрольных ему объектов.

9.

Первое весеннее утро встретило Егора ярким солнцем и крепким трескучим морозом. На заправке нефтегазоразведывательной экспедиции он появился в начале седьмого. Осмотрел все семь пунктов выдачи авиаГСМ, проверил документацию. Истёк контрольный срок, определённый им в предписании. Ни один из пунктов предписания выполнен не был.

Ровно в восемь утра в дежурном журнале появилась надпись «Эксплуатацию объектов выдачи авиа ГСМ запрещаю. Старший техник ГСМ Царёв Е.В.». а на каждом раздаточном пистолете, на каждом, предварительно перекрытом, вентиле, на дужках навесного замка на дверях электрощитовой висели на медной проволоке черные пластмассовые пломбы.

– И что теперь мне делать? – спросила Егора заправщица.

– Работать. Здесь Ваше рабочее место. Когда закончится смена, как всегда поедете домой. Или если Вас руководство с этого объекта переведёт.

– Так, а что мне говорить? Я даже представить себе не могу, что сейчас начнётся.

– Правду. Говорите всегда только правду. Скажите, что техник запретил заправку в виду несоответствия её технического состояния требованиям безопасности.

Действия Егора вызвали моментальную взрывную реакцию по всему посёлку.

На оперативном уровне стали срочно решать, что делать и перераспределять время и направление вылетов и перевозок. В посёлке осталась лишь одна незакрытая заправочная площадка, принадлежащая геофизической экспедиции.

Егор, понимая, что нельзя полностью перекрывать кислород, заблаговременно провёл на ней все необходимые технические мероприятия.

Среди вертолётов установилась очередь на заправку, в бухгалтериях обеих экспедиций начали судорожно решать вопросы по взаиморасчётам. Телефоны руководства нефтегазоразведывательной экспедиции раскалились докрасна от звонков в разные инстанции, от начальника аэропорта до Управления ГСМ, включая различные комитеты: партийные, комсомольские, профсоюзные. Кругом направлялись письма и телеграммы с требованием прекратить произвол, грозящий срыву государственного плана, принять меры против самоуправства и так далее.

Первым делом, когда Егор пришёл в аэропорт, он направился на доклад к начальнику аэропорта.

– Товарищ начальник аэропорта, разрешите …

– Ты что творишь, сопляк!? – перебил его вскочивший со своего кресла Аникеев. – Ты совсем ничего уже не понимаешь? Все, доигрался! Пеняй на себя.

В этот момент на столе начальника аэропорта зазвонил телефон. Он резко поднял трубку. Лицо его моментально изменилось. Он вытянулся по стойке смирно и стал судорожно пытаться застегнуть верхнюю пуговку рубашки.

В такое шоковое состояние Аникеева ввёл звонок из управления гражданской авиации, головной структуры, в подчинении которой находились все авиаотряды области, в том числе и авиаотряд к которому был приписан вверенный ему аэропорт.

– Александр Иванович, здравствуйте! Меня зовут Леонид Ильич! Я являюсь заместителем начальника территориального управления гражданской авиации по общим вопросам. Мы получили и проанализировали докладную Вашего сотрудника Царёва. Действительно, есть ряд вопросов, на которые давно уже необходимо обратить особенное внимание. Да, мы абсолютно с Вами согласны, что бесконтрольные действия и безоглядное следование требованием и желаниям заказчика может привести к катастрофе. Вы очень остро заметили, что все приказы в авиации написаны кровью. Благодарим Вас за активизацию действий по обеспечению безопасности полётов. Для координации дальнейших действий завтра к Вам вылетает начальник Управления ГСМ Царёв Юрий Николаевич.

Аникеев положил трубку и молча сел в кресло. Он ничего не мог понять, что происходит. Он не знал, что несколько дней назад в территориальное управление гражданской авиации на имя начальника управления ушло письмо, в котором Егор во всех возможных красках расписывал заслуги начальника аэропорта в обеспечении безопасности полётов. Писал о том, что начальник аэропорта поставил перед ним, Егором, задачу приложить все усилия для обеспечения надлежащего уровня содержания и эксплуатации подконтрольных ему объектов, вплоть до запрещения эксплуатации заправки. А далее в письме Егор писал следующее: «Являясь для меня непреклонным авторитетом, Александр Иванович дал мне чёткое направление для дальнейших действий. Мне никогда не забыть его слова о том, что все руководящие документы в авиации написаны кровью, и он не допустит, чтобы по нашей вине появлялись новые приказы».

Через некоторое время начальник аэропорта вызвал своего зама Михаила Николаевича Егорова:

– Ты остаёшься за меня. Меня не беспокоить!

Аникеев оделся и вышел из аэропорта.

– Куда? – спросил водитель аэропортовской вахтовки.

– Домой, – Аникееву необходимо было разобраться в происходящем и, тем более, спрятаться от всех, спрятаться от необходимости принятия решений, чтобы, в случае чего, не наломать дров. Завтра прилетит начальник управления ГСМ – завтра разберёмся.

10.

Начальник управления ГСМ территориального управления гражданской авиации Царёв Юрий Николаевич, крупный мужчина лет пятидесяти пяти, по-хозяйски развалившись на диване в комнате отдыха начальника аэропорта, не спеша мешал сахар в чашке с чаем.

– Юрий Николаевич, может коньячку?

– Спасибо, Александр Иванович, достаточно чая. Думаю, ты понимаешь, почему я здесь? Хотелось бы отметить, что мы одобряем твои планы, направленные на укрепление имиджа советской авиации. Понимаем, что тебе трудно, понимаем, что у тебя особенная специфика работы, обусловленная взаимоотношениями с такими подрядными организациями как нефтяники, газовики, геологи. Безусловно, они выполняют работу государственной важности, а наша задача обеспечить максимально комфортные и безопасные условия эксплуатации авиации. Мы понимаем, что ты вынужден идти на крайние меры в целях наведения порядка. Ну и то, что ты активно привлекаешь для этого молодые кадры, мы так же поддерживаем. Кстати, где мой однофамилец?

– У себя в кабинете. Вызвать?

– Не надо. Сам прогуляюсь. Дорогу знаю. Сопровождать не надо.

Пока Царёв Юрий Николаевич шёл к гаражу, Аникеев по телефону предупредил Егора, и появление начальника Управления ГСМ на пороге кабинета не стало для него неожиданностью.

– Какая твоя основная задача, сынок? – задал вопрос начальник Управления, поудобнее устроившись на стуле.

– Обеспечение безопасности полётов! – выпалил стоящий по стойке смирно Егор.

– Правильно! Чем они меньше летают – тем безопасность выше. Закручивай гайки – мы поддержим. Но смотри аккуратнее. И ещё учти, твой начальник аэропорта – мужик мурый, жук ещё тот. Как говорится, двух маток сосёт. Нефтяники его немного подкармливают. Ну, да бог с ним. Его кухня нас не интересует. Главное, чтобы и он не лез в наши вопросы. Мы создадим условия, при которых он не сможет тебе мешать. Кстати, обрати внимание на расход керосина. У нас есть подозрения, что заказчики нередко представляют липовые отчёты по движению ГСМ, много вопросов к техническому обслуживанию объектов, но, к сожалению, в управлении не хватает специалистов, чтобы полностью установить контроль. Мы возлагаем на тебя определённые надежды. Но и ты со своей стороны должен трудиться на все сто, только палку не перегибай. И не вздумай оступиться. Накосячишь – ответишь! Все вопросы решай с начальником службы ГСМ авиаотряда. Он все правильно понимает и о тебе очень хорошего мнения.

11.

Начальнику службы ГСМ авиаотряда – Чибисову Николаю Ивановичу на тот момент уже исполнилось двадцать восемь лет. Он, так же как и Егор, закончил Егорьевское училище и получил распределение в авиаотряд. Благодаря своим знаниям, умению работать, ну и, конечно же, случаю (прежний начальник службы ГСМ ушёл на пенсию) три года назад Николая Ивановича назначили начальником службы.

Как оказалось, распределение Егора именно в этот авиаотряд было делом не совсем случайным. В авиаотряде существовала серьёзная кадровая проблема. В частности, не хватало специалистов для контроля эксплуатации объектов ГСМ на приписных авиаточках. Николай Иванович постоянно поднимал вопрос перед руководством отряда о нехватке кадров. И вот в этом году его вызвал командир:

– Николай, смотри, выбирай. Ребята в этом году заканчивают училище. Здесь характеристики тех, кого ещё никто не взял. – Николай принял из рук командира характеристики шести курсантов.

Он стал просматривать документы чисто для очистки совести, не надеясь найти среди них подходящего кандидата.

Егорьевское училище ежегодно выпускает всего полторы сотни гэсээмщиков. Все аэропорты в очереди стоят за специалистами и, если этих никто не взял, то, скорее всего, это либо залётчики, либо неучи, которых дотянули до окончания училища с горем пополам. А следовательно, ему такие не подойдут.

Ему нужен человек, способный не только хорошо работать, он должен уметь принимать решения, причём принимать решения самостоятельно, и нести ответственность за принятые решения. А для этого, во-первых, у этого кандидата должны быть очень хорошие знания, а, во-вторых, он должен иметь твёрдый, даже упёртый характер.

Он неоднократно обращался к командиру с просьбой направить его заранее в училище для подбора и агитации курсантов, но ему было в этом отказано. А теперь предлагают выбирать из остатков, которые никому не нужны.

Глаза Николая остановились на характеристике Царёва Е.В. Комсорг взвода, отличник, со всех сторон характеризовался исключительно положительно.

– Товарищ командир, разрешите вопрос? Курсант Царёв – отличник, активист. А почему его никто не взял?

– Мне тоже его характеристика понравилась. Его одного из первых включили в Домодедовские списки, но по каким-то странным причинам он, когда списки были уже утверждены, подал рапорт об отказе от распределения в Домодедово. Почему? Конкретики никакой. С командиром их роты я связывался – характеризует его положительно. На «отлично» госы сдал, пользуется авторитетом в коллективе, характер твёрдый, амбициозный товарищ, инициативный, склонен к самостоятельному принятию решений. Причины отказа от распределения в Домодедово он указал чисто формальные. Конкретно его действия объяснить никто не может.