скачать книгу бесплатно
Дрогни они при виде меня, отступи к стене, я бы так и сделал. Но Жикар словно не заметил меня, а затем и вовсе зашёлся смехом с приятелем.
Тварь.
И я шагнул навстречу, ухватил Жикара за шею, вбил в стену. Его приятеля пнул так, что он улетел ко входу в крыло через весь коридор. Точно так же, как когда-то летал закалка Вартус от пинка взбешённого Орикола.
– Ты чё?! – вылупился на меня Жикар, а едва я улыбнулся, захрипел. – Арнуз!
Я презрительно усмехнулся и поднял Жикара повыше:
– А сам ответить за себя не можешь? Обязательно старшего звать?
Жикар попытался разжать мою хватку:
– Бешеный придурок, пусти.
– Зачем ты подкинул мне нож?
– Какой нож? Ты рехнулся?
– Тот, из-за которого мне едва не досталась третья печать у Столба.
Жикар побелел, освободил одну руку, принялся бешено махать ей:
– Это не я! Знать ничего не знаю.
– Думаешь, поверю? Трусливое отродье, не можешь справиться сам, решил воспользоваться стражниками?
– Чё? Точно! Стой, Леград! Откуда у меня нож? И с чего бы им помогать мне?
– Мне откуда знать?
– Это не я, не я!
Я застыл на миг. Как было просто раньше, когда можно было взять в руки Пронзатель и решить все с врагом раз и навсегда в битве. Можно было бы обойтись и без этого. Ради такого дела я бы заставил Жикара говорить правду. Но что мне делать теперь? Как проверить его слова?
– Леград, что за нож?
Я повернулся к Арнузу, который спокойно стоял в двух шагах от меня. Буркнул в ответ:
– Не приглядывался. Большой, в черных ножнах.
– Черные у лесовиков. Их сейчас нет в крыле стражников. У них выход за ядрами.
Я встряхнул Жикара:
– Значит, он оттуда и взял.
– Его не выпускают из крыла слуг. Если бы нож на самом деле украли, то из тебя бы выбили, из чьей комнаты ты его украл, да и двумя печатями ты бы не отделался.
Я не стал говорить Арнузу, что за меня заступился старик Фимрам. Он или знает об этом сам или ему ни к чему такие подробности. Но в его словах была правда. Похоже, Симар знал, что нож никто не брал и не собирался узнавать у меня правду. Она ему была не нужна. Выходит, он это устроил сам? С чего простой долговой слуга удостоился такой чести? Или дело в том, что я слуга его брата? Они не ладят? Старикашка Сирк меня не любит, Симар меня не любит. Вот и не верь в то, что все дело в именах.
Вздохнув, я отпустил горло Жикара, сообщил ему:
– Извиняться не буду. Все это не проверить. Но стоило тебе выйти из мыльни, как вошли стражники и на моей одежде лежал нож.
Жикар прохрипел:
– Не я.
Я согласился:
– Значит, не ты.
Шагнул прочь. И надо же было этому Жикару попасться мне на глаза? Где этот Умар?!
Глава 4
– Вот, – мне под нос сунули здоровенную каменную ступку с чем-то, больше похожим на… лепёшки джейра. – Этот состав слуга должен смолоть особенно тщательно.
– Понял.
Старик Фимрам ухватил из ближайшей ступки здоровенный пестик, тот самый, что вчера оказался крепче моей шеи, переспросил:
– Кто понял?!
Я поспешил исправиться:
– Этот слуга всё понял.
– Что такой глупый слуга может понять? – пестик отправился на место, по лбу старика Фимрама снова пролегли морщины. – Круговыми движениями по ходу солнца. Не останавливаясь ни на миг, пока горит средняя палочка.
– Что горит?
Старик Фимрам фыркнул, ухватил с полки штуку, которую я считал подставкой подо что-то. Ей она и оказалась. Подставкой под тонкую чёрную палочку. На пальце Фимрама вспыхнул огонёк, и палочка начала дымиться. Заметив гневный взгляд Фимрама, я подтащил каменную ступку, ухватил пестик и принялся перетирать состав. Как и было сказано – по ходу солнца, заполнив комнату скрежетом. Стоило размолоть на куски неприятно выглядящие лепёшки, как оказалось, что они не столько из травы, сколько из чего-то больше напоминающего каменное крошево или осколки потемневшей от времени стали. Осторожно, не поднимая глаз, спросил:
– Этому слуге интересно, сколько вдохов горит эта свеча?
– Откуда у этого старика время считать вдохи, чтобы развлечь слугу? Старик слышал, что развлекать должны его. Пусть этот слуга сам следит за временем, да читает сегодняшний урок.
Фимрам ткнул пальцем в тлеющую палочку и вышел. Через несколько мгновений уже что-то выговаривал… Маре. Слов не было слышно даже мне, для этого пришлось бы прижаться ухом к стене. В Павильоне большая часть стен тонкие, но не те, что отделяют комнату со ступками. Это, наверняка, чтобы не беспокоить шумом больных или самого Фимрама. Но тонкий голосок Мары узнавался легко. Голоса мамы или Лейлы звучат по-другому. Да Лейла ещё ни разу и не получала выговора от старика Фимрама, до этого ей больше перепадали сладости. Хотя он сегодня не в духе, лучше и ей держаться подальше от него.
Первая сотня вдохов далась тяжело. Так всегда, когда каменный пестик только-только начинает перемалывать состав. Большие угловатые крупицы дробились и скрежетали, заставляя меня прикусывать губы. Кажется, ничего особенного, но этот звук вкручивался в голову, полз по черепу и почему-то обрывался в зубах, заставляя их дрожать следом за движением пестика. Это не больно, но очень и очень неприятно. Кто обещал, что работа слуги в Павильоне будет легка?
Не могло быть и речи, чтобы сосредоточиться на чтении, хотя фолиант вот он – под боком. Меня едва хватило, чтобы найти в нём место об этих палочках, в горении которых измеряют время.
Выходило, что малая палочка сгорает за тысячу вдохов. И в сутки вмещается их пятьдесят. Средняя горит около шести тысяч вдохов и в сутках их восемь. Большая горит двенадцать тысяч вдохов, и за сутки сгорает четыре таких палочки.
Чтобы отвлечься от скрежета, я внимательно оглядывал полки. Пусть еще один способ не удался, мне по-прежнему нужно что-то, что поможет распилить цепочку.
Сотни горшков и горшочков, глянцево блестящих в лучах солнца альбарелло, разнообразных сосудов коричневого стекла. На каждом приклеена бумажная полоска, каждая подписана. Чаще всего совершенно непонятно для меня. Кр. Стар. К. Чаги. Т. п. 6-ти 7-цв. Старик Фимрам много рассказывает про растения, растущие во Втором. Что-то по книгам, но многое и вживую. Треть Павильона Дерева отдана под огромную, тёмную, без единого окна комнату, где пахучими пучками всё занято от пола до потолка. Возможно, потом дело дойдёт и до составов из них, тогда я, а скорее Мара, узнает все эти обозначения.
Старик Фимрам удивительно многому учит нас, долговых слуг, даже изготовлению зелий. Особенно с тех пор, как Мара стала Воином. Про себя я сразу сказал ему, что это бесполезно, но старик не сдаётся. Даже заступился у Столба. Возможно, хоть с ним мне повезло, когда я придумывал глупую историю для прохода через Врата. Во всяком случае, он даже несколько раз спрашивал, какую из лечебных техник Воды хранили в семье, которой я служил. И спокойно, лишь покивав, принял мой ответ: старый господин говорил, что рано знать.
Через сотню вдохов от крупных гранул не осталось и следа. Круговые движения пестика превратили их в мелкие округлые песчинки. Теперь дело за малым: продолжать перетирать, делая помол ещё тоньше. Скрежет стих, стал едва слышным, а я всё так же старательно давил на пестик, проворачивая его в чаше. И конца работе пока не видится: у палочки истлела лишь верхушка. Быть может, одна двадцатая палочки. Похоже, что она будет гореть не меньше двух тысяч вдохов. К этому времени ингредиенты в чаше превратятся в тончайший, похожий на пепел, помол.
Старик вошёл точно в тот момент, когда тонкий дымок от палочки начал прерываться и слабеть. А ещё говорил, что не считает вдохи. Но я встретил Фимрама с улыбкой и поклоном, протягивая ему каменную чашу с перетёртым составом.
Фимрам подхватил чашу, потёр порошок между пальцев, затем лизнул, только чтобы через мгновение сплюнуть. Я бы и сам не удержался, помня, как выглядело изначально содержимое чаши. Но… Дарсов старик, мне здесь ещё прибирать!
– Сойдёт, – весь порошок старик тут же пересыпал в очередной горшочек, с уже подписанной бумажкой. Затем Фимрам швырнул мне чашу обратно и махнул рукой. – Пусть этот слуга отложит ступку. Пусть лучше расскажет старику, как у него дела с техниками?
Я не удержался от облегчённого вздоха, отставляя на стол чашу и пестик. Какой отличный момент для признания:
– Этот слуга сумел освоить технику Чистого Тела.
– И как она?
– Быстро действует.
Фимрам цыкнул, ухватил с полки стальную тёрку, я только и успел, что подставить спину под удар:
– Этот слуга глуп. Разве старик давал ему поручение применять технику?
Потирая саднящий бок, я буркнул:
– На одном из соседей. Этот слуга не посмел использовать её на ком-то ещё.
– Раз глупый слуга управился с этой техникой, то и кровь останавливать научился?
Я лишь молча кивнул, поглядывая на тёрку. Фимрам проследил мой взгляд, хмыкнул:
– Этого старика в молодости учили палками. Помнится, и впрямь быстрее запоминалось. Проверить старые методы? Может, и из такого дурня выйдет толк?
– Как этому господину будет угодно, – я согнулся в поклоне.
Над головой загремела тёрка, возвращаясь на своё место. Фимрам буркнул:
– Стражники сообщили, что в город вернулся лесной отряд Домара, и дела у них плохи. Открывай большой зал.
– Слушаюсь.
Самое большое помещение я до этого только убирал, ни разу сюда не вносили раненых. Ранения, с которыми не справлялись зелья, на тренировках стражников редки. Чаще в Павильон приходили господские слуги со списками зелий, которые потом им разносил Умар. Не зря же Фимрам большую часть дня занимался алхимией. Но сегодня явно всё будет по-другому.
Я раскрыл высокие двери в зал, смахнул с широких столов и скамей возле стен пыль. Подумав, распахнул и главные двери. Вовремя.
Отсюда отлично видны ворота, к которым мне запретили приближаться. На моих глазах их открыли, и в господскую часть поместья потянулась цепочка стражников. Мгновение и крошечные фигурки для меня приблизились, предстали во всех деталях. Порванные в клочья доспехи, кровавые пятна. Многих тащат под руки товарищи, кого-то и вовсе несут на тканевых носилках. Я пробежал к комнате старика и сообщил:
– Господин, пришли!
Фимрам промелькнул рядом, техникой промчавшись мимо меня, оказался сразу посреди коридора. Не обнаружив никого у входа в Павильон, мрачно уставился на меня. Я же не ожидал, что обычно медлительный старик так рванёт! Поэтому тут же юркнул в зал, принявшись поправлять скамьи подальше от недовольства старика Фимрама. Но его приказ догнал меня и здесь:
– Пусть этот негодный слуга принесёт в зал два больших короба со стихиальными зельями. Живо!
Я выскочил обратно. Поклонился спине Фимрама, кинулся в лекарскую выполнять приказ. Бросил взгляд налево, затем направо. О чём говорил старик, понял сразу. В этом шкафу одна из широких полок занята шкатулками всевозможных размеров, но с одинаковым содержимым: светящимися в лучах Светочей зельями пяти цветов. Очень похожих на Стихиальное Единение, которое я получил в Миражном. Но не оно. Явно не оно. Об этом говорило и совсем слабое свечение фиалов, и их огромное число. У двух больших коробов оказались даже ручки для переноски. Один из них я поставил на первый стол слева, другой справа от входа.
Несмело уточнил:
– Этому слуге позвать его мать?
На этот раз старик Фимрам буквально зарычал:
– Мало того, что бездарь в познании, так ещё и пустоголовый. Сестру ещё позови. Не вздумай!
Взгляд старика на миг придавил меня к полу. Меня, Воина, чьё Возвышение выше его! От неожиданности меня качнуло, а когда тяжесть исчезла, я тут же нырнул за дверь, скрываясь. И уже там несколько мгновений пялился в стену. Что это было и почему старик так взбеленился? Второе не так важно. Как? Неужели запрет на боевые техники так на меня влияет? Или я слабну под этой цепочкой?
Только через десяток вздохов раздался недовольный голос Фимрама, который лишь сейчас дождался посетителей:
– Закалок направо, Воинов налево.
Теперь мне не нужно было гадать, что же там за раны такие, раз зелья ничем не сумели помочь. Всё видел своими глазами и впервые наблюдал такое зрелище. В моей жизни случалось множество схваток со Зверями и людьми, я сам получал множество ран, наносил их другим. Но такое…
Больше всего это напомнило мне жизнь в Нулевом. Когда все вокруг были только идущими к Небу жалкими Закалками, раны которых могли долго кровоточить или даже воспаляться, если охотник запустил их. Направо клали Закалок, обмотанных окровавленными тряпками. А слева на столы с носилок перекладывали Воинов.
Старик Фимрам разливает своё варево десятками фиалов, которые Умар ящиками уносит в крыло стражников. И всё же сейчас стражники лежали передо мной с кровоточащими ранами, словно у них на выходе не осталось ни единого зелья. Но я видел, что это не так. Пусть пояса стражников сильно отличаются от поясов ватажников, но ряды пробок разной формы спутать нельзя ни с чем. Половина кармашков лежащего передо мной стражника пусты, но две округлых пробки лечебного зелья на месте. Почему не залил ими рану ещё раз, если с первого раза не помогло? Всё же два зелья одновременно можно выдержать, как бы ни было больно. Какого дарса с ними там произошло? Я перевёл взгляд направо. И зачем в эти леса берут Закалок? Волки не занимались подобными глупостями.
Голос старика Фимрама вырвал меня из размышлений:
– Чего уставился? Твои Закалки. Повязки снять, промыть отваром Сильфания. Если кровоточит, то сначала используй технику Пальца Нимиры до тех пор, пока не остановишь кровь, затем свою лечебную технику, после на рану десять капель Сердца Тигра и дай его глоток внутрь…
Старик Фимрам замолчал, обернулся ко мне. Сам он делал то же самое, что поручил мне: сдирал со стражника повязки. Прищурился и закончил:
– Потом смотри по ране. Если Вода, то используй Огонь, Огонь – Вода, Ветер – Земля и наоборот. В рану те же десять капель.
Ещё ничего не понимая, я склонился над первым стражником, оттолкнул в сторону руки, которыми он зажимал бедро. Раньше, чем он сообразил, выхватил у него из ножен нож и просто разрезал окровавленную и засохшую повязку. Нож тут же улетел в сторону, под руку стражнику, чтобы он не орал: долговой оружие схватил. Повязка хрустнула и сползла, как кожура с перезревшего драконьего плода, выпуская из-под себя кровь. Скверная рана. Огромный коготь рассёк бедро едва ли не до кости. И рана кровоточила. Больше того, я, наконец, понял о чём втолковывал мне старик Фимрам – от раны вверх и вниз по жилам ползли зелёные нити. Когти Зверя оставили после себя духовную отраву.
Стражник ухватился за меня:
– Собрат-лекарь, спаси меня!
– Сейчас, руку отпусти!
Я строго следовал распоряжениям Фимрама. Прозрачный настой Сильфания на миг промыл рану, открыв тёмно-красный развал плоти. Но ни техника Пальцев, что останавливала кровь и использованная четырежды подряд, ни моё Прикосновение Весны не сумели этого сделать. Наплевав на указания старика Фимрама, я даже плеснул в рану Сердце Тигра. Больше, чем он приказал отмерить. Бесполезно. Пусть техники на пять и десять узлов очень слабы, но Сердце – это Воинская алхимия и до этого я считал, что оно даже сильнее орденского зелья Заживления Ран. Несколько мгновений я тупо глядел на зелёные нити под кожей стражника, а затем додумался спросить совета:
– Кровь не останавливается.
– Значит, духовный яд уже поразил сосуды. Изгони его из тела, затем пробуй снова.
Я скривился. Легко сказать – изгони. Я уже потянулся за фиалом в ящике, как сообразил, что о зелёном яде старик ничего не сказал.
