Memento Finis: Демон Храма

Пытаясь привести свои мысли в порядок, я хотел спокойно и рассудительно оценить свои догадки. Я готов был поверить бабушке Карины, но… борщ. Если Карина была откровенна, Софья Петровна раньше всегда готовила борщ только для сына, а потом для неё. Значит… она знала о появлении Полуянова и ждала кого-то из них или их обоих! Эта мысль была такой ясной в своей убедительной правдоподобности. Но неужели это был спектакль?! Я не верил. Тогда зачем она скрыла тот факт, что знала о приезде сына? Чтобы обезопасить его и сохранить в тайне то, что знала или о чём догадывалась? Мысли лихорадочно скакали, совсем не желая образовывать стройную логическую цепочку. А может, мы снова были не одни? И она просто не могла ничего сказать и объяснить мне?

Раздумывая об этом, я выбрался на шумную улицу и медленно побрёл в сторону, противоположную от ближайшего метро. Я устал, но совсем не хотел идти домой. Я пытался неспешной успокаивающей прогулкой убить в себе всё нарастающую тревогу. Прошедший день давил на меня своей непроходящей свинцовой тяжестью. Я был растерян, я не знал, что делать, и как вести себя дальше. Смерть Верхова, исчезновение Карины, Полуянов в образе Померанцева, странный интерес спецслужб и загадочное поведение родственников Карины. Что дальше?..

Я не заметил, как перед моим лицом внезапно выросла фигура молодого человека в джинсовой куртке. Русые волосы, крепкое телосложение, цепкий, прищуренный взгляд и сигарета в зубах. «Я видел этого человека сегодня у подъезда», ― молниеносно пронеслось у меня в голове, только я вспомнил эту самоуверенную нагловатую улыбку. Парень скривил губы в усмешке и попросил прикурить. Я не успел даже ответить – сильный удар отбросил меня в сторону. Схватив меня левой рукой за воротник куртки, незнакомец локтём прижал меня к стене. Обнажив ряд крепких белых зубов, раздавивших во рту сигарету, он прошипел: «Стой тихо». Его злые, уверенные глаза как кинжалы пригвоздили взглядом меня на месте, парализовав волю. Держа меня левой рукой, парень быстро и ловко проверил карманы моей куртки. Он вытащил бумажник и бросил его на мостовую, записную же книжку он засунул в задний карман своих джинсов. Незнакомец ослабил хватку, сплюнул раздавленную сигарету и весело осклабился. «Ну, пока», ― сказал он и, повернувшись, быстро побежал в сторону перекрёстка. Редкие прохожие с удивлением и беспокойством уступали дорогу бегущему человеку, стараясь не столкнуться с ним. Онемевший, я стоял и смотрел, как он вот-вот скроется за поворотом. Вдруг дикая злость на свою беспомощность и слабость овладела мной. «Стой!» ― прохрипел я и закашлялся. Я поднял бумажник и побежал, набирая скорость. «Стой, гад!» ― кричал я. Ноги понесли меня сами. Незнакомец резко свернул за угол дома. Я летел за ним сломя голову. Гнев подгонял меня, заставляя ускорять темп. Глаза впились в светлую джинсовую куртку, постепенно удаляющуюся от меня. Я превратился в расправившуюся пружину. Ноги, послушные моей ярости, сами несли меня вдогонку незнакомцу. Я даже не задержался, когда на следующем перекрестке кто-то громко приказал мне остановиться. Краем глаза я заметил стоявших около белой «девятки» милиционеров. «Он напал на меня!» – крикнул я на бегу, рукой показывая в сторону белеющей впереди куртки вора. Милиционеры что-то кричали, я бежал, боясь упустить из виду спину незнакомца. Я услышал сзади ревущую сирену и лающий громкоговоритель: «Срочно остановитесь». Обескураженный, я сбавил бег, наблюдая, как «девятка», мигая, приближается ко мне. «Стой!» – кричал громкоговоритель. Я остановился, провожая взглядом скрывшуюся за оградой детского садика фигуру напавшего на меня незнакомца. Меня обступили вылетевшие из подъехавшей машины милиционеры. «Руки на капот! Ноги шире!» – закричал на меня высокий сержант, схватил за плечо и бросил на машину…

В сопровождении патруля я зашёл в отделение милиции. Сонный дежурный недобро посмотрел на меня и окружавших меня милиционеров.

– Кто это? ― хмуро бросил он сержанту.

– Да вот, не подчинился требованиям милиции, пытался убежать, ― сказал сержант и сунул мой паспорт в окошко дежурному.

Дежурный взял паспорт, вяло посмотрел на первую страницу, полистал его и небрежно бросил себе на стол.

– Давай его сюда, ― буркнул он.

Меня завели в дежурку и посадили на стул рядом со старым пустым столом. Дежурный сел напротив, снова взяв в руки мой паспорт.

– Значит, оказываем сопротивление органам правопорядка, ― искоса поглядывая на меня и продолжая листать паспорт, сказал дежурный и после некоторой паузы недоверчиво и слегка с издёвкой добавил: ― Руслан Анатольевич Кондратьев, значит?

Я посмотрел на офицера. Толстая шея, редкие волосы бобриком, нарочито устало-равнодушный вид и острые маленькие глазки. Я попытался снова рассказать свою историю:

– Я уже объяснял, я ни от кого не убегал. На меня напали, и я пытался догнать напавшего на меня. Он сбил меня с ног и хотел украсть бумажник.

– Ну, ну. ― Дежурный окинул меня подозрительным взглядом, не отпуская ни на секунду мой паспорт. ― Пил?

– Нет. Я абсолютно трезв. Поймите, товарищ лейтенант…

– Капитан.

– Извините… Поймите, товарищ капитан, на меня напали, и я пытался догнать этого человека… Я уже объяснял сержанту. Надо было задерживать того, а не меня…

– Ты нам указывать будешь? ― зло, с издёвкой спросил дежурный. ― Мы ещё проверим, кто ты такой… Чё-то ты не похож на уважаемого господина Кондратьева. ― Дежурный показал мне мою фотографию в паспорте и ткнул в неё своим маленьким пухлым пальцем. ― Смотри, совсем не похож.

– Это мой паспорт и моя фотография, ― тихо сопротивлялся я.

– Слышь, Павлов, ― окликнул дежурный сержанта, стоявшего по ту сторону окошка, ― похож этот на фотографию?

Сержант недобро ухмыльнулся.

– Не очень… ― с ехидцей буркнул он.

– Видишь, придётся остаться у нас до выяснения личности. Может, ты вон из этих, ― дежурный кивком головы показал на стенд «Их разыскивает милиция», который весь был увешан нечёткими фотографиями и рисунками преступников. ― Вон, на того с усами ты похож, только усы сбрил, типичный террорист… Так что, посидишь у нас до утра.

Я начинал понимать, что меня просто так уже не отпустят. И перспектива остаться до утра в обезьяннике меня не очень вдохновляла.

– Товарищ капитан, я понимаю, но можно как-то быстро проверить мою личность… Мы можем договориться.

Дежурный криво улыбнулся:

– Значит, договориться… Со мной, при исполнении… Ну, ну.

Терять было нечего. Я полез за кошельком, незаметно вытащил сто рублей и положил на стол рядом с чистым бланком протокола. Дежурный скривился, всем видом показывая, что я явно не рассчитал с суммой. Я снова залез в кошелёк и вытащил ещё две сотенные купюры.

Ловким движением дежурный смахнул деньги в ящик стола и небрежно подкинул мне мой паспорт:

– Свободен.

Я забрал паспорт и направился к выходу. Когда я уже проходил мимо окошка, краем глаза я заметил, как к дежурному подошёл ещё один офицер и что-то сказал ему, показывая на меня. Капитан впился в меня своими маленькими острыми глазками, торопливо махнул рукой и крикнул:

– Эй, Кондратьев, а ну постой!

Я хотел уже остановиться, но в этот момент почувствовал удар прикладом автомата в бок. Какой-то ретивый патрульный из числа прибывших вместе со мной в отделение решил, видимо, что я пытаюсь убежать. Я согнулся от боли, и в этот момент здоровый сержант схватил меня за руку, бесцеремонно завернув её за спину. Не спеша подошёл дежурный капитан.

– Ну, куда же ты, Кондратьев? Придётся тебе всё-таки остаться у нас.

У меня отобрали бумажник, мобильный и отправили в небольшой закуток за решёткой. Я всё-таки оказался в обезьяннике…

Мирно спавший на скамеечке и потревоженный шумом бомж проснулся и с интересом посмотрел на меня одним глазом. Второй он открыть был не в состоянии – тот просто представлял собой один сплошной большой синяк. От бомжа невообразимо воняло. Я забился в самый дальний угол и зло, словно попавший в западню волчонок, смотрел то на бомжа, то на проходивших мимо за решеткой милиционеров. Нестерпимо болел бок. Главное, чтобы не отбили что-нибудь внутри, вдруг подумал я. Сидевший напротив представитель улиц коряво улыбался своими гнилыми чёрными зубами, наверное, не понимая, как меня занесло к нему в гости.

Я не знаю, сколько мне пришлось сидеть в этой вонючей комнате. Минут двадцать – полчаса. По прошествии этого времени я услышал лязганье замка, и в обезьянник заглянул капитан.

– Кондратьев, на выход.

Около стола дежурного стоял Сарычев.

– Ну, вот он… Жив-здоров, ― сказал капитан, и моя передача из рук одной правоохранительной структуры в руки другой торжественно состоялась.

– Вы что, его били? ― строго спросил Сарычев, смотря, как я, ухватившись за бок, медленно подошёл к столу забрать свои вещи.

– Да нет… Получил просто один раз. Бежать хотел, ― ответил пухлый капитан, зло зыркнув своими маленькими глазками в мою сторону.

Мы с Сарычевым вышли на улицу. Он молча кивнул в сторону припаркованной во дворе старенькой «тойоты». Я забрался на переднее сиденье, а майор сел за руль.

– И что мы с милицией не поделили? ― как-то совсем отвлечённо и буднично спросил Сарычев, повернув ключ в замке зажигания.

– А вы как здесь? ― вопросом на вопрос ответил я. ― Вы следили за мной?

– Работа, ― устало сказал Сарычев.

– Значит, я и есть ваша работа?

– И вы тоже… Так что у нас с милицией?

– На меня напали, пытались обокрасть, а эти вместо того, чтобы догнать нападавшего, схватили меня, приложили прикладом, отобрали триста рублей и ещё в обезьянник кинули, ― обиженно выдавил из себя я.

Мы выехали на улицу.

– Расскажи про нападавшего. Что он хотел украсть?

– Записную книжку.

– Каков из себя?

– Я точно не разглядел, ― нерешительно и с сомнением сказал я. ― Небольшого роста, плотный. В джинсах и светлой джинсовой куртке… А больше ничего и не помню.

– Ну и что, удалось?

– Что удалось?

– Ну, украсть что-нибудь.

– Да, записную книжку.

– А бумажник у тебя был?

– Да, был.

– И что?

– Он не стал его брать.

Сарычев бросил озадаченный косой взгляд на меня:

– Ты видел этого человека где-нибудь раньше?

– Я не уверен…

– Говори.

– Я видел его около своего подъезда сегодня днём.

До самого моего дома Сарычев больше ни о чём меня не спрашивал. Я же устало и бестолково смотрел в окно, на пролетавшие мимо огни ночной Москвы. Когда мы подъехали к подъезду, Сарычев вместе со мной вышел из машины, подозрительно оглядевшись:

– Новые машины рядом с домом какие-нибудь появились?

Я тоже огляделся. Я никогда раньше не обращал внимания на стоявшие около моего дома машины, но сразу почему-то выделил припаркованный около первого подъезда незнакомый джип «мицубиси» с синими номерами. Его я точно видел впервые. Кроме того, хотя фары, габаритные огни и свет в салоне автомобиля были выключены, в салоне отчетливо виднелись силуэты сидевших в машине людей.

– Понятно, ― бросил Сарычев, поймав мой взгляд. ― Давай поднимемся в квартиру.

Оказавшись около дверей квартиры, мы остановились. Сарычев посоветовал мне не торопиться, быстро осмотрел лестничные площадки моего этажа и этажей выше и ниже моего. Потом он внимательно исследовал дверь и, взяв у меня ключи, открыл её. Оставив меня в коридоре, Сарычев, не включая свет, быстро осмотрел комнату и кухню. Когда он подошёл ко мне и наконец включил свет, я заметил, как он аккуратно спрятал в кобуру, висевшую под мышкой, пистолет Стечкина.

Когда я вошёл в комнату, передо мной открылся неприятно поразивший меня вид. Все вещи из шкафа были выброшены на пол. Книжные полки сняты со стен и стояли в углу. Сами же книги и бумаги в беспорядке валялись на полу. Тумбы письменного стола тоже были полностью очищены. Неизвестные не пощадили даже диван, полностью разобрав его. На кухне меня ждала такая же удручающая картина.

– Что пропало? ― сразу спросил меня Сарычев.

Растерявшись, я только молча развёл руками:

– Я не вижу своего ноутбука, а больше… Тут такой кавардак!

– Понятно, ― опять сказал Сарычев и подошёл к окну. ― Придётся тебе, Руслан, сменить место жительства. Причём срочно…

Сарычев достал мобильный телефон и куда-то позвонил.

– Сергеич? ― сказал он невидимому абоненту. ― Нужна группа поддержки.

Сарычев продиктовал мой адрес и прервал разговор. Я подошёл к майору.

– Что же это? Кому я нужен? ― растерянно спросил я.

Сарычев молча указал на джип, стоявший внизу:

– Им ты нужен.

Вдруг фары «мицубиси» включились, машина начала движение. Джип медленно выехал с бордюра на дорогу и, резко набрав скорость, выскочил со двора на улицу, растворившись в темноте.

Сарычев на секунду задумался, потом бегло осмотрелся.

– Слушают, гады… ― догадавшись, пробормотал он. ― Давай, собирайся! Возьми самое необходимое, документы, деньги.

– Но… ― хотел было возразить я.

– Бегом! ― грозно рявкнул Сарычев и поднёс палец к губам, показывая мне, что сейчас не стоит говорить что-то лишнее.

В полной тишине я собрал самые необходимые документы, какие-то вещи и сел на разобранный диван, глупо обхватив руками пакет с этим нехитрым добром и покачиваясь из стороны в сторону. Через пятнадцать минут в квартире появились трое мужчин. Сарычев молча показал им руками, что в квартире установлены жучки. Они в ответ понимающе кивнули. Двое остались в моей квартире, а мы с Сарычевым и ещё одним молодым парнем спустились вниз. Шедший впереди парень огляделся и махнул рукой. Только тогда я и Сарычев вышли из подъезда и быстро забрались в вынырнувший откуда-то из темноты автомобиль. Машина набрала ход и вылетела со двора на улицу.

– Поедем в одно спокойное место, ― сухо объяснил Сарычев. ― Там переночуешь, а с утра поговорим с тобой о будущем.

Сарычев попросил мой мобильный, выключил его и спрятал в свой карман. Мы долго кружили по ночной Москве, выехали сначала на кольцевую автодорогу, потом опять заехали в Москву по Ленинградскому шоссе. Всё это время Сарычев связывался с кем-то по неизвестно откуда взявшейся маленькой рации, проверяя, всё ли чисто, и нет ли за нами хвоста. В один из моментов связи я услышал, как кто-то, хихикая, крякнул в рации:

– Представляешь, они и твою «тойоту» успели жучком пометить.

Сарычев выругался и на мгновение отключил рацию.

– Твои приятели знают дело, ― раздражённо бросил он мне.

Вконец ошалевший от всего, что происходило, я ничего не мог ответить, а только молчал и безразлично смотрел в окно. Я вдруг почувствовал невыносимую сонливую усталость, которая медленно растекалась по моему телу, вытесняя скопившееся за сегодняшний день напряжение. Я уже не мог ни о чём здраво размышлять. Мой неподвижный, осоловевший взгляд скользил по огням ночного города, наблюдая, как те быстро проносятся мимо. Рядом потрескивала рация, и Сарычев монотонно повторял: «Понял… да… понял…».

Мы ещё долго катались по городу, но наконец, уже где-то в центре города, машина свернула во двор высокого сталинского дома и остановилась у одного из его подъездов. Сарычев, я и сопровождавший нас парень, молча сидевший всё это время в автомобиле на переднем сидении, вылезли из автомобиля и быстро скрылись в подъезде. Мы поднялись на лифте на один из верхних этажей и оказались в большой квартире с высокими потолками. Это было единственное, что я успел заметить в своём новом пристанище. Сарычев открыл какую-то дверь и показал мне небольшую тёмную комнату.

– Отдыхай, ― сказал он и, выйдя, закрыл за собой дверь.

Я без сил повалился на кровать и почти в тот же момент уснул.

Часть вторая: Они

Глава 11

Проснулся я также внезапно быстро, как и уснул. Я лежал на спине и не мог понять, где нахожусь. Какие-то смутные воспоминания кружили у меня в голове. Всё произошедшее было похоже на странный, причудливый сон, который должен был вот-вот закончиться, надо только глаза протереть, ущипнуть себя за руку и оглянуться. Протёр глаза, ущипнул, оглянулся. Высокий потолок, зелёная люстра, старые выцветшие светло-бежевые обои комнаты. Удивлённо разглядывая их, я попытался повернуться, но меня что-то больно кольнуло в бок. Чувствительное напоминание о суровом характере нашей милиции вернуло меня к реальности. Я всё вспомнил и окончательно проснулся.

Я лежал на большой кровати. Кроме кровати в комнате ещё находился высокий, до потолка, массивный шкаф для одежды, пузатая тумбочка и стол. Вспомнил всё, что вчера произошло. И всё это казалось абсолютно нереальным, выдуманным. Глупый сюжет неправдоподобной истории.

Щёлкнула входная дверь. Кто-то, стуча каблуками, прошёл мимо моей комнаты. Я на мгновение замер, прислушиваясь к удаляющимся за дверью шагам. Моё сердце отчаянно забилось. Я боялся лишний раз шевельнуться и привлечь к себе внимание – как будто шорох моих движений могли услышать. Непонятный детский страх сковывал меня, непроизвольно заставляя замереть и вслушиваться в звуки, доносящиеся из-за двери.

Когда шаги стихли, я осторожно встал и медленно подошёл к двери. Я некоторое время стоял, подозрительно оглядываясь и не решаясь её открыть. Когда наконец испуганное недоверие было преодолено, нажал на ручку двери и вышел в огромный коридор. Я огляделся – только сейчас, очутившись в коридоре, я смог оценить немаленькие размеры квартиры, в которой оказался. Прошёлся по коридору. Передо мной выросла железная входная дверь. Я недолго стоял перед нею, осматривая замок и полированную ручку. Вдруг поймал себя на мысли, что мне очень хотелось быстро распахнуть дверь и выскочить наружу. Где-то слева были слышны два голоса, которые вели неспешную беседу. Я бросил взгляд на дверь, потом ещё раз подумал, повернулся и пошёл на звук голосов, которые стали слышны всё отчётливее и отчётливее.

– Что с синенькими? ― спросил один голос, в котором я сразу признал Сарычева.

– С номерами, что ли? ― переспросил другой голос, который принадлежал, как мне показалось, более молодому мужчине.

– Ну да.

– Проверили – липа… Буковки и циферки взяты с машины столичного ГУВД. Интересно, но и марку автомобиля они подобрали соответственно, только цвет другой.

– Ничего не боятся, ― зло пробормотал Сарычев.

– Похоже на то.

– А жучки?

– Итальянские. Профессиональное оборудование. Редко встречается, короче, в магазине не купишь. Похоже, ребята подготовленные.

– Как думаешь, милиция, частники, братва, а может… наши из конторы?

– Сложно сказать… Не братва, наверное, точно. Эти слабоваты на такую организацию. А про остальных… ― Второй голос запнулся. ― А кто-нибудь другой может здесь так работать?

– Что ты имеешь в виду?

– Из-за границы, например.

– Ты хочешь сказать…

– Нет, так, ничего… Почерк странный, а технически подготовлены отменно. Они твою мобилу пытались вести. Ни черта не боятся. Ребята думают, что если бы они знали, сколько нас будет, могли и пальбу устроить. А так, испугались после твоего звонка…

Сарычев громко хмыкнул:

– Если боятся, это уже хорошо. А организованную группу обнаружить куда легче, чем одиночку. Очень скоро мы их вычислим, поверь мне, и тогда уже игра пойдёт по нашим правилам.

– Что же им от этого парня надо? ― спросил второй голос.

Я понял, что речь шла, скорее всего, обо мне.

– Если бы знали, не бегали бы как зайцы, следы заметая, ― ответил Сарычев. ― Сегодня уже Рыжик интересовался нашим подопечным.

– Сам? ― удивился второй голос.

– Сам. Так что, будь готов.

У меня под ногой скрипнул паркет. Резко открылась дверь на кухню, и из-за неё выглянул Сарычев. Без пиджака, в одной тёмной футболке, но с кобурой и «стечкиным» под мышкой.

– Проснулся? ― спросил он, вонзившись в меня своим цепким взглядом. – Как дела?

– Да ничего, спасибо, ― смущённо пробормотал я, входя на кухню.

Напротив Сарычева за кухонным столом сидел тот самый парень, который сопровождал нас вчера. Светло-русый с голубыми глазами молодой человек в рубашке с короткими рукавами и тоже с кобурой под мышкой, но меньших размеров.

– Миш, иди телик полистай, ― бросил Сарычев коллеге.

Тот молча встал и вышел.

– Завтракать будешь? ― бодро спросил Сарычев и улыбнулся. ― Давай на «ты», а то, кто знает, сколько тут нам вместе торчать.

Я с подозрением посмотрел на майора. Его желание открытости настораживало.

– Я могу позвонить?

– Пока нет, Руслан, ― вполне дружелюбно, но твёрдо ответил Сарычев. ― К вечеру выйдем в город, оттуда и позвоним. Так как насчёт завтрака? Я могу предложить яичницу. Честно признаюсь, это единственное, что я умею готовить.

Я неуверенно кивнул.

– Что вчера произошло? Зачем я нужен этим людям?

Зашипело масло, брошенное на сковородку. Сарычев колдовал у плиты, сооружая нехитрый завтрак холостяка.

– Это, Руслан, ― сказал он, не оборачиваясь, ― мы должны у тебя спросить. Так что, мне кажется, будет и для тебя и для нас полезнее, если ты, ничего, понимаешь, ничего не скрывая, ответишь на наши вопросы.

Сарычев быстро и ловко приготовил яичницу и сел за стол.

– Вспомним наш предыдущий разговор, – сказал он и поставил передо мной тарелку, – и начнём с моего самого первого вопроса… Ты видел Полуянова в Москве?

Я сначала замешкался, но потом откровенно ответил:

– Да, мы встречались… То есть мне так кажется.

– Это как понять? – удивился Сарычев.

– Я разговаривал с человеком, который, как я думаю, и был Полуяновым.

Сарычев обернулся, достал из внутреннего кармана висевшего на спинке стула пиджака фотографию и показал её мне. Со старой цветной фотографии на меня смотрел молодой улыбающийся парень с яркими зелёными глазами.

– Он?

Я не сразу признал в этом молодом улыбающемся парне того Полуянова, с которым мне довелось общаться в ночном клубе. Но, присмотревшись, я понял, что это тот самый человек. Конечно, он изменился, лицо похудело, стало больше морщин, появились седые волосы. Но глаза, эти задумчивые зелёные глаза с загадочно-спокойным кошачьим взглядом. По ним можно было догадаться, что передо мной была фотография молодого историка Полуянова.

– Он? ― более настойчиво повторил свой вопрос Сарычев.

– Похож, ― осторожно ответил я, хотя никаких сомнений у меня уже не оставалось.

– Как ты с ним познакомился?

– В ночном клубе. Вечером, в день гибели Верхова, я должен был встретиться с Сергеем в клубе «Бочка», но… ― я запнулся, ― Сергея в то время уже не было в живых. В клубе ко мне подошёл незнакомец, представился Померанцевым Сергеем Александровичем, сказал, что знакомый Верхова. Мы поговорили.

– О чём?

– О тамплиерах.

– А конкретнее?

– В качестве варианта для телевизионной передачи о рыцарях Храма он предложил свою версию истории ордена.

Я вкратце пересказал Сарычеву то, о чём мне поведал Полуянов-Померанцев, не скрыв и его убеждение о существовании особой реликвии ордена Храма, имя которой он мне, впрочем, так и не открыл.

– Значит, у рыцарей Храма была очень ценная вещь, которой они или поклонялись, или каким-то образом использовали в своих интересах… Я правильно понимаю?

– Это просто одна из многих мистических версий истории, собственно к науке истории имеющая очень далёкое отношение. Подтверждений этой версии нет никаких… ― сказал я и внезапно умолк, неуклюже оборвав своё объяснение, – я вспомнил письмо Гийома де Ногаре.

Сарычев задумчиво почесал свой небритый со вчерашнего дня подбородок и недоверчиво посмотрел на меня.

– А может, эта странная вещица была у Андреева? ― рассуждал он вслух. ― И Полуянов приехал за ней в Москву?

«Они не знают, почему Полуянов приехал в Москву, они не знают, что он ищет здесь», ― пронеслось у меня в голове. Я сжал руки. Рассказывать или не рассказывать о злополучном конверте? Я посмотрел на майора. Сильный, спокойный, рассудительный, уверенный в себе человек. Скорее всего, ему можно доверять. Сарычев казался мне простым, но честным исполнителем. Он выполняет приказ и старается сделать то, что ему поручено, хорошо и правильно. Он склонен к справедливости, он доверяет мне. Но чей приказ он выполняет, орудием в чьих руках является, какая роль у него в этой игре? Я прикусил губу. Совершённая сейчас мною ошибка может дорого обойтись не только мне…

– Что ищет Полуянов? ― в лоб спросил Сарычев, буравя меня своим взглядом, и вдруг добавил, будто прочитав мои мысли: ― Руслан, ты знаешь, что это такое… Более того, ты знаешь, где оно находится.

Майор испытующе посмотрел на меня. Я молчал.

– Из-за этой вещицы погибли уже два человека, и ты был на волосок от этой участи, ― сказал Сарычев. ― Всё стало слишком серьёзно. Люди, которые охотятся за тобой, не намерены шутить, понимаешь. Что это такое?

Я молчал, уставившись в пол.

– Руслан, теперь только мы можем тебя защитить. Но ты нам должен помочь.