скачать книгу бесплатно
Повесть об Анне
Владимир Олегович Яцышин
Действия первой истории повести разворачиваются в психиатрической больнице. Внимание читателя приковано к Анне, девушке со странностями, которая настораживает врачей и санитаров своим умением манипулировать не только сознанием других пациентов, но и вещами, казалось бы, неподвластными. Вторая история представляет собой дневник, прочитывая страницы которого, становишься свидетелем событий, приведших девушку в сумасшедший дом. Третья история завершает повесть, она состоит из трех глав, повествующих о трагических судьбах людей, на жизнь которых повлияла загадочная Анна.
Книга первая. Повесть об Анне
Глава 1
Медсестра посмотрела на умиротворенное лицо Анны. Строгие губы теперь казались расслабленными, большие ее веки на маленьком чувственном личике были закрыты. Никакой тревоги, никакой суетливости. Анна спала и даже солнце не смело касаться занавесок ее окон.
Света наклонилась над тумбочкой: вокруг порядок, но прибрать немного нужно. Она провела рукой по поверхности, и во вторую ладонь скатилось несколько комочков фольги из-под конфет. На стену опирался очередной, завершенный Анной, холст, на котором были изображены несколько мужчин в строгих костюмах, они сидели на стульях с высокими спинками и что-то обсуждали. Над ними летал маленький ангелочек, милое дитя с крылышками, то ли купидон без лука и стрел, то ли просто какой-то символ. «Хорошо, черт возьми, рисует!» – подумала Света, наклонив слегка голову, дабы рассмотреть картину.
Она обернулась и увидела Анну, которая уже сидела на кровати, смотрела на нее и улыбалась. Света вздрогнула, затем молниеносно улыбнулась в ответ и продолжила убираться на тумбочке.
– Как у нас сегодня с настроением? – произнесла тихонько медсестра, стоя спиной к Анне, тем самым показывая абсолютное своё доверие.
Спокойно поправляя воротничок халата, Света переставляла бутылки с водой, протирала под ними столик, не слыша за спиной ни малейшего шороха: ощущалось, что положение Анны не меняется, что она по-прежнему сидит на кровати и смотрит ей в спину. Но, несмотря на это, медсестра внезапно на ухо услышала спокойный, нежный, тихий голос, от которого веяло весной и ужасом:
– Хорошо, все с настроением хорошо. А ваше как, Светочка?
Медсестра слишком за последние два года привыкла вздрагивать и отпрыгивать в сторону. До чего же бесшумная была Анечка в своих движениях! Голос пациентки не вызвал должного страха у Светланы, Анна спокойно, даже немного разочарованно, развернулась и пошла назад, к кровати. Медсестра, быстро оправившись от испуга, повернулась. Анна села на край кровати и вздохнув, посмотрела на Свету. Светлый, немного детский взгляд наивно устремлялся на медсестру, которая задумалась о том, до чего чистым, прозрачным и воздушным было сейчас отражение ее утонченного «я».
– Тебе понравилось? – улыбнулась Анна, качнув головой в сторону картины.
– Разве может не нравиться то, что ты рисуешь? – пожала плечами медсестра.
– Прости, если напугала… – застенчиво, опустив взгляд, пробормотала Анна, стыдливо пряча свои ангельские глаза.
– Ничего… Привыкла, – улыбнулась Света. – Ты же у нас такая бесшумная.
На тумбочке лежала небольшая салфетка с фиолетовым, цветочным узором, на ней виднелись три таблетки разных размеров. Рядом стоял стакан с водой.
– Выпить? – печально произнесла Анна.
– Да, – кивнула Света.
Анна выпила по очереди каждую пилюлю, поставила опустошенный стакан и вздохнула, глядя на пустую салфетку.
– Они мне помогают…
– Это вопрос?
– Нет-нет, – улыбнулась Анна, – это утверждение. Они мне помогают.
– Правда? Ты так считаешь?
– Да. Видите, у меня отличное настроение.
– Я рада, – улыбнулась Света. – Мы стараемся.
Света принялась сменять пациентке постель. Она достала из-под одеяла расческу и пристально взглянула на Анну.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Анна прервала тишину:
– Что-то не так, Светочка?
– Все так.
Снова несколько секунд тишины. Медсестра отложила в сторону расческу.
– Анют, тебя Станислав Сергеевич видеть хочет.
– Зачем?
– Не знаю, – улыбнулась Света, пожимая плечами. – Поговорить, побеседовать. Он просил, чтобы я передала, что он ждет, как только ты проснешься…
– Хорошо.
– Когда ты к нему зайдешь?
– Сейчас нужно? – серьезно спросила Анна, внимательно смотря на медсестру и, казалось, вытаскивая из нее ответ.
– Ань, – нахмурилась медсестра.
– Что?
– Зачем так смотришь?
– Как?
Медсестра, проигнорировав это, отвернулась к окну и открыла шторы. Палата залилась оранжевым, желтым светом, блики теплого весеннего солнца плавно заиграли на стенах палаты. Сквозь толстые железные прутья двойной решетки каждый луч казался тонким и рассеченным надвое. Медсестра прищурилась и улыбнулась:
– День какой чудесный, правда?
– Правда, – хихикнула Анна.
Зрачки обоих девушек от света стали крошечные, а глаза Анны из-под ее русых волос и вовсе напомнили глаза домашней кошки.
– Прибери волосы со лба, – произнесла медсестра, стараясь вложить в свой голос оттенок заботливости. – Такие глаза красивые у тебя, открывай чаще личико.
– Хорошо.
– Давай приводи себя в порядок и направляйся к Станиславу Сергеевичу.
– Сейчас?
– Ну а когда?
– Я просто хотела порисовать сейчас…
– Сходи к Станиславу Сергеевичу, а потом будешь рисовать сколько твоей душе угодно.
– Ладно.
Света поправила еще раз свой воротничок и вышла.
День и правда был чудесный. После зимы, которая всегда омрачала своей белизной и без того светлые стены психиатрической клиники имени Сеченова, первые солнечные дни по-своему выражали и предназначение клиники, и своеобразную внутреннюю ее атмосферу. При входе сидел старый вахтер с газетой, возле регистратуры и приемного отделения мужчина в джинсовом комбинезоне заправлял кофейный аппарат новыми стаканчиками, а на втором этаже в конце коридора, за столом, в своем кабинете, сидел главный врач Станислав Сергеевич. На четвертом этаже три санитара внимательно следили за тем как несколько пациентов надевают ветровки, дабы не простудиться во время прогулки. На третьем этаже, в одной из палат-одиночек расчесывалась Анна.
Станислав Сергеевич, облокотившись своей пепельной бородкой на руку, скучающим взглядом, с тоской, разглядывал свой мобильный телефон, который лежал на его столе и очень часто разряжался. Главврачу шел уже пятьдесят второй год, он был молод душой, но домашние горести, профессиональные навыки, обязанности, соответствующие его высокой должности, старили его слишком быстро.
Анна собрала волосы в шелковую сетку, убрала за уши некоторые локоны и вышла из палаты. В коридоре стоял Паша и чуть вдалеке, в проходе, мялся Андрей, почесывая затылок и хмуря брови. Первый стоял, опираясь плечом на угол дверного проема, и смотрел на второго. Паша был почти самым молодым на этаже, он страдал постконтузионным синдромом. Андрей – полиморфным психотическим расстройством. Как и большинство пациентов этого этажа, они все мучились психическими заболеваниями пятого класса, оттого санитары и прозвали третий этаж «этажом пятиклассников». Здесь бывало спокойно, но во время обострения одного «пятиклассника» зачастую искажался мир еще нескольких и приступ набирал массовые обороты. Крики, вопли, раздирающие страхом стоны, волновали души даже самых невозмутимых санитаров и опытных медсестер. К счастью, такие дни случались все реже – медсестры научились более оперативно вручать успокоительное всем, когда у кого-то одного случался внезапный приступ.
– Привет! – застенчиво произнес Паша, увидев Анну.
Она ходила тихо, плавно и медленно. Порой казалось, что ее походка высокомерна, но улыбка и легкость в движениях напоминали скорее поведение балерины: иногда она, словно невесомая, плыла по земле. Стройная, худенькая и временами аккуратная в поведении, она волновала сердца многих пациентов, но Пашу – особенно. Он поправил дрожащей рукой свои круглые очки и помахал ей рукой. Его улыбка стала еще шире и приветливей.
– Приве-е-ет! – повторил он громче, беспокоясь, что Анна не заметит его.
– Здравствуй, – одобрительно кивнула Аня. – Как ты, дорогой?
– Хорошо, – застенчиво пробурчал Паша, стараясь то скрыть улыбку, то, наоборот, улыбнуться сильнее. – А ты как?
– Ты сегодня хорошо выглядишь, – улыбнулась девушка, проведя рукой по его плечу и, направившись дальше, кивнула Андрею. – И тебе привет, Андрюш.
Андрей продолжал чесать затылок одной рукой, а второй истерично тряс перед собой, стараясь прекратить непроизвольную дрожь пальцев. Анна взяла его за руку и поправила ему волосы, часть которых от почесываний уже торчали, придавая ему печальный, но в то же время забавный вид. Андрей, увидев сочувственную улыбку Анны и искреннюю жалость во взгляде, слегка успокоился и прекратил говорить себе под нос.
– Почему ты мне волосы не поправила, а ему поправила? – произнес Паша. Губы его дрожали от обиды, он стал глубоко, прерывисто дышать, удерживая слезы в глазах.
– Потому что, – улыбнулась Анна с жалостью, – у тебя всегда аккуратная прическа, дорогой, а Андрюша уже растрепал себе все волосы.
– Я тебя раздражаю? – не останавливался Паша, решаясь на то, чтобы в обиде убежать обратно в палату, но не выглядеть при этом глупым трусом.
– Как ты можешь раздражать меня? – заботливо ответила Анна. – Какой ты глупенький!
– Эх, – фыркнул Паша и удалился в свою палату.
Анна пошла дальше. Большинство пациентов еще сидели в своих комнатах, не было сегодня массовых диалогов, суетливого брожения по коридору. «Довольно спокойно, – прикинула про себя Анна, – очень под стать погоде». Из палаты выскочил чем-то озабоченный старик с закрученными кверху усами и соловьиным взглядом.
– Услышал твой голос, Анют, – произнес он.
– Здравствуйте, Леонид, – приветливо улыбнулась Анна.
– Привет! – тяжело дыша, быстро ответил старик. – Я все думаю о нашем вчерашнем споре…
– Вы слишком много думаете, – сочувственно произнесла Анна. – Послушайте лучше нашу Светлану, медсестру. Она так и говорит вам, что все ваши недуги оттого, что вы много думаете.
– Тем не менее! Я не могу никак прекратить пережевывать в голове твои слова! Особенно вот это твое… О Риме. Знаешь, в нашей вчерашней беседе…
– Меньше философии, дорогой мой, больше созерцания…
– Золотые слова, красавица ты наша! – воскликнул, преклоняясь перед ней Леонид.
– Меньше философии, больше созерцания, – повторила Анна. – И мысли перестанут вас беспокоить, а начнут приносить удовольствие.
– Спасибо! – нервно кивнул Леонид. – Спасибо! Спасибо!
Анна дошла до конца коридора, зашла в лифт и нажала кнопку второго этажа, где располагался кабинет главного врача. В лифте расположилась пожилая женщина. Лицо ее было бледное, на шее виднелись вспухшие вены, форма рта была искаженной, веки вздутые – все указывало на то, что болезнь за долгие годы изрядно измучила ее.
– Здравствуйте, – тихо произнесла Анна, когда дверь лифта закрылась.
Женщина молчала.
– Здравствуйте, – повторила Анна.
Женщина ничего не ответила. Девушка повернулась к ней, но та мгновенно прикрыла свое лицо руками и вскрикнула, запинаясь с особой тревогой:
– Не говори со мной! Не смотри на меня!
– Я… – растерянно произнесла Аня. – Я просто…
– Ты просто езжай куда едешь! И не говори со мной! Не смотри на меня! Не смотри!
– Ладно.
Дверь открылась, Анна вышла. Женщина осталась в лифте, хоть ей следовало выходить на том же этаже.
Дверь Станислава Сергеевича слегка вздрогнула. Затем еще раз послышался легкий стук.
– Да, – лениво произнес главный врач.
Дверь приоткрылась, он увидел Анну и ее робкую улыбку.
– Можно?..
– Да. Заходи. Присаживайся.
Анна села в кресло. Станислав Сергеевич выпрямился, сделал глубокий вдох и стал сосредоточенным.
– Как дела, Анна? – спросил он серьезным тоном, проницательно смотря в ее светлые глаза.
– Хорошо, – кокетливо, но скромно улыбнулась Анна, держа свои руки одна в другой на коленках.
– Ты расслабься, – кивнул он. – Мы давно не общались с тобой?
– Немного.
– Сколько мы не общались? Неделю? Полторы?
– Неделю… – подняв кверху глаза, подумала Аня. – Или полторы.
